Мы с мистером Перкинсом обсудили просьбу молодого человека о плавании в Египет и, так как места у нас было достаточно, решили взять его, но, когда он пришел за ответом и я его впервые увидел, я почти пожалел о нашем решении.
Но дядя Набот не казался недовольным. Он пожал молодому человеку руку и сказал:
— Хорошо, Арчи, мой мальчик, мы поговорили и решили, что вы можете отправиться с нами, если хотите. Но помните: это торговый корабль, а не пассажирский, и вы должны будете подчиняться правилам и распоряжениям капитана Стила.
— Это справедливо, — сказал парень, очевидно, довольный. — Я никого не буду беспокоить. Мне нужна только койка для сна и едва три раза в день. Как здесь кормят?
— У нас самих хороший аппетит, мой мальчик, и, насколько мне известно, с голоду вы не умрете, — сказал дядя, подмигнув мне. — Вы будете есть за нашим столом и получите все лучшее, что способен представить корабль.
— Это все, чего я хочу, — сказал Арчи, кивнув своей пулеобразной головой. — У меня нет особых запросов. Какова плата за проезд?
Я сказал ему.
— Дороговато, — ответил он. — За те же деньги я могу плыть на океанском лайнере.
— Как хотите, сэр, — сухо ответил я. — Нам не нужны пассажиры, поэтому не нужны и вы. Но мистер Перкинс согласился взять вас, потому что ваш отец — один из наших поставщиков. Уходите или оставайтесь, как хотите, но принимайте решение быстро, потому что мы отплываем в семь.
Он недовольно посмотрел сначала на меня, потом на дядю, но затем улыбнулся.
— У меня нет выбора, — беззаботно сказал он. — Папа платит, потому что хочет, чтобы я присматривал за скарабеями и вещами, чтобы все было безопасно доставлено и за все получены деньги. Товары отправляются арабам, а им нельзя доверять. Вот ваши деньги, и я отправлю папе расписку до того, как мы уплывем. Он будет знать, что его граблю не я, а вы.
Мне хотелось ударить его в нос, но дядя Набот весело рассмеялся и одобрительно кивнул.
— Вот деловое и правильное отношение, — сказал он. — Возьми деньги, Сэм, и выдай пассажиру расписку.
Я это сделал, и Арчибальд Экли младший спустился на пристань, чтобы забрать свой багаж из отеля.
К моему удивлению, в то же утро в гавань вошел «Гонзалес» и остановился рядом с нами. Я быстро отправил дрожащего Джо в свою каюту и запер его; это действие оказалось очень разумным, потому что капитан Марроу, не теряя времени, поднялся к нам на борт и попросил встречи с капитаном Стилом.
Это заставило меня нервничать: я знал, что мой отец ни при каких обстоятельствах не солжет, и опасался результатов визита мексиканца. Поэтому я остался с отцом, чтобы попытаться спасти своего протеже.
— Капитан Стил, сэр, где мой юнга? — грубовато спросил Марроу, поднявшись и поднося руку к шляпе.
Мой отец очень серьезно осмотрел его.
— Капитан Марроу, — строго ответил он, — там, где три года назад теленок убежал с моего участка. Он вернулся в следующее воскресенье.
Марроу пробормотал проклятие и злобно посмотрел на него.
— Я знаю, Стил, я знаю, что мой мальчишка Джо, который давно задумал удрать, украл гнилую шлюпку и вчера вечером, до вашего отплытия, приплыл на «Чайку». Так ли это?
— Возможно, — сказал мой отец.
— Тогда я требую его именем закона и задержу вас в заливе, пока вы не вернете украденный товар, — свирепо заявил Марроу.
— Нед, — сказал мой отец, повернувшись к своему сильному физически помощнику, — проводите капитана Марроу, а если он не захочет уходить, выбросьте его за борт.
— Есть, сэр, — с готовностью ответил Нед.
— Закон на моей стороне! Вы не уплывете, пока не отдадите мою собственность! — взревел разъяренный мексиканец.
— Возможно, — ответил мой отец и равнодушно отвернулся.
Но я видел, что возможны неприятности, и решил вмешаться.
— Капитан Марроу, — вежливо сказал я, сделав знак Неду, чтобы он не торопился: помощник уже поднял руку, чтобы взять мексиканца в свою страшную хватку, — пожалуйста, позвольте мне объяснить этот случай. Мальчик — возможно, ваш сбежавший, — действительно, как вы говорите, поднялся на наш борт в Челси, но мой отец капитан Стил не знал о его присутствии, пока мы не вышли в море. После этого он вынужден был везти его сюда, и уверяю вас, я видел, как мальчик сошел на сушу и убежал.
Отчасти это было правдой, потому что я посылал Джо с поручением. Я, конечно, не стал рассказывать, что мальчик быстро вернулся, но мой рассказ, по-видимому, произвел впечатление на Марроу и объяснил, почему капитан Стил так опрометчиво отказал ему, нарушая морской закон.
— Если вы поторопитесь, сэр, — очень вежливо продолжал я, — вы сможете отыскать мальчика; я уверен, что у него нет денег, чтобы на поезде уехать из Филадельфии.
Марроу проницательно посмотрел на меня.
— Джо что-нибудь говорил обо мне или о деньгах? — спросил он.
— Ни слова, сэр, — ответил я на вторую часть его вопроса. — Но советую вам поторопиться. И вы должны простить капитана Стила за его резкие ответы: он считает ваше требование и угрозу задержать наш корабль дерзкими и несправедливыми. Знаете, сэр, вам дорого обойдется, когда суд установит, что вы ничем не можете подкрепить свои обвинения.
Этот аргумент оказался решающим. Марроу непристойно выбранился и гневно топнул, но сразу сошел с корабля, в шлюпке отправился на причал, и больше мы его не видели.
Однако меня заинтересовал его интерес к жалкому голодному мальчику, с которым он так жестоко обращался. В Джо есть какая-то загадка.
В семь часов, когда все было надежно укреплено и на корабль доставили последнюю порцию свежих продуктов, мы подняли якорь и направились к выходу из залива. За час до этого наш пассажир устроился в свободной каюте, привезя две больших подзорных трубы. Кажется, это было его единственное имущество.
Я до полуночи не выпускал Джо из заключения; только тогда я по звуку воды у борта понял, что мы вышли в открытое море.
Глава 3
Упрямый пассажир
Нет смысла пересказывать незначительные происшествия во время нашего плавания к Гибралтару и по Средиземному морю. И в хорошую, и в плохую погоду «Чайка» вела себя великолепно, полностью оправдывая наши самые пылкие ожидания. Конечно, плавание было без необходимости долгим; если бы мы включили свой мощный двигатель, время сократилось бы вдвое, но мы вынуждены были уступать предрассудкам капитана Стила, предпочитавшего движение на парусах, однако ветер был все время попутный и устойчивый, «Чайка» резала волны, как клипер, для плавания на парусах мы пришли очень быстро.
Только когда миновали Сицилию, кораблю пришлось доказывать свою прочность и устойчивость. Таких длинных волн, как в Средиземном море, я нигде не встречал, но наша красавица преодолевала их, как лебедь, и не было ни одной течи, не скрипнула ни одна балка.
Однако плавание позволило нам лучше познакомиться с пассажиром-мальчиком и с моим помощником мальчиком, то есть с сыном богача и со сбежавшим юнгой Джозефом, хотя это знакомство проходило в несколько необычных обстоятельствах.
Невозможно найти более добровольного и горячего помощника, чем Джо Херринг. Доброе обращение оказалось таким контрастом с собачьей жизнью на борту «Гонзалеса», что он при любой возможности пытался показать, как он благодарен. Взгляд его темных глаз всюду следовал за мной, куда бы я ни пошел, и он мгновенно вскакивал, чтобы выполнить любой мой приказ. Столь же охотно он прислуживал дяде Наботу и моему отцу и оказался таким внимательным к их желаниям и удобствам, что вскоре полностью завоевал их сердца. И Джо оказался не таким уж хрупким, каким представлялся на первый взгляд. Мышцы у него были железные, и при необходимости его худое тело развивало необычную силу. Это он очень убедительно доказал в первую же неделю плавания.
Наш молодой пассажир, чье внушительное имя вскоре было сокращено до «Арчи», стал причиной неожиданных неприятностей. Выяснилось, что у него две дурные привычки. Первая заключалась в том, что он сидел на палубе в складном кресле, которое привез с собой, и непрерывно играл терзающие слух печальные мелодии на губной гармошке, которую он называл своим «губным органом». Должно быть, у парня была адская любовь к музыке, только она могла помочь ему слушать собственное исполнение, но было очевидно, что никакого музыкального таланта у него нет или во всяком случае никакого правильного обучения он не получил.
В первое утро капитан, вынужденный слушать эту «музыку», хмурился и что-то про себя бормотал, но не вмешивался и не мешал пассажиру наслаждаться своим исполнением. На второе утро он велел Арчи «заткнуться», но тот хладнокровно игнорировал этот приказ. На третье утро отец сердито подошел ко мне и приказал отобрать у Арчи его «проклятый варган» и выбросить за борт.
Меня самого сильно раздражала эта несчастная музыка, поэтому я тут же подошел к пассажиру и вежливо попросил прекратить представление.
Он обиженно посмотрел на меня.
— Это ведь пассажирская палуба, не так ли? — спросил он.
— У нас нет пассажирской палубы, но мы позволяем вам сидеть здесь, — ответил я.
— В таком случае оставьте меня в покое и занимайтесь своими делами, — сказал он. — Я свободный американский гражданин, я заплатил за проезд и могу поступать, как сочту нужным.