Я тебя отпускаю

Муж выглядел опасно и впечатляюще. Он всегда приковывал взгляды. Один из самых молодых восходящих звёзд нанотехнологической промышленности. И при этом привлекательный внешне, эрудированный, с невероятной харизмой. И сейчас я видела в нём идеал мужской красоты и надёжности. А ещё, предательства.

Стало невыносимо больно! Словно миллионы крохотных лезвий шинковали моё сердце на тончайшие лоскутки.

Но одновременно с этим я помнила о беременности. Глядя перед собой, я словно погружалась внутрь себя. Слышала, как там пел наш нерождённый пока ребёнок. Играло волшебство зарождающейся жизни. Словно оно было важнее всего остального. Важнее меня, Егора, обстоятельств.

Во мне яркой звёздочкой вспыхнула надежда. Как путеводная нить к счастью. Не задумываясь о последствиях, я протянула Егору зажатые в руках листы анализов и банкнот. Выдохнула, словно выпуская на волю бабочку.

— Я беременна, Егор.

Мне казалось, что он смягчится, услышав новость. Что мы протянем друг другу руки. Что я смогу простить предательство, увидев его тепло. Постепенно перешагну через боль обиды. Но Егор отшатнулся, как от удара боксёра-тяжеловеса. Сжал кулаки и опустил голову.

— Ты беременна.

Он спрятал руки в карманы. Ссутулился и пожал плечами. Потом закусил нижнюю губу и снова заговорил. Теперь тихо.

— Я думал, что никогда тебя не отпущу. Что буду бороться до конца. Но ты ждёшь ребёнка.

— Да. — Я не понимала, что его так расстроило. Ведь мы мечтали о малыше! Ждали его! Готовились. Даже перестроили второй этаж. Но сейчас радости на лице мужа не было.

— Ты забеременела сразу после нашего расставания. Даже развода не дождалась. И судя по антуражу, он не собирается на тебе жениться и принимать малыша. — Егор кивнул на листки в моих руках с горькой усмешкой. — Но это твой выбор.

— Егор, о чём ты говоришь?

— О том, что ты уехала во время месячных. Больше мы с тобой не спали. Решила отомстить за измену изменой? Выбрала Кольцова? Не ожидал от тебя такого. Но ты поступила как поступила. И мне понятно, почему он не признал ребёнка. Да и мне не с руки. Теперь не ты будешь подавать на развод, а я. Потому что жить с неверной женой я не собираюсь. Я отпускаю тебя Даша, на все четыре стороны. Живите как хотите. Я в этом участвовать не буду. Прощай.

Егор медленно, словно в кинофильме, расправил плечи. На его лице появилась горькая улыбка. Он резко крутанулся на каблуках и широкими тягучими шагами пошёл к выходу. У меня закончилось сразу всё: воздух, надежда, желание жить. Я прижала к груди руки с зажатыми в них бумажками. Меня трясло, как в лихорадке.

У меня из-под ног ушла опора. Мир накренился. Казалось, что светильники медленно сползали по потолку, а я по сиденью кресла. Чтобы сохранить равновесие я упёрлась кулаками с зажатыми бумажками о столешницу, когда на моё предплечье легла красивая женская ладонь с идеальным маникюром и дорогими украшениями.

— С тобой покончено, — пропела мне прямо в ухо Алика, — Егор с потаскухами дел не имеет! Слишком порядочен. И, мой тебе совет, избавляйся от ребёнка. Без прицепа у тебя будет больше шансов захомутать мужика. Прощай!

— Да иди ты!

— Главное, что ты уже пошла!

Алика рассмеялась и, состроив ехидную улыбку и бросилась вслед за Егором. Последнее, что я видела до того, как потеряла сознание, была подиумная походка сводной сестры мужа.

А кто ему сказал?

Домой я приползла абсолютно без сил. Ключи доставать не стала и набрала номер квартиры на домофоне. Мама открыла почти моментально, словно ждала меня у дверей. В красивом платье, с макияжем, как будто готовилась к приёму гостей. В доме пахло фирменным пирогом с капустой и борщом, который мы с Егором оба обожали до трясучки.

Увидев мою бледную физиономию, мама всполошилась, охнула, а потом умчалась на кухню и вернулась со стаканом и салфетками. Усадила, как в детстве, на диван с ногами. Налила воды, растёрла руки влажным полотенцем. Предложила еду, но я категорически отказалась, мотая головой.

Мама не сдавалась. Она налила бульон от борща в супницу и заставила пить. Это было моё любимое блюдо. И Егора. Только он любил погуще, а я пожиже. Иногда мама выливала мне бульон в кружку, а мужу накладывала овощи с мясом. Жидкости добавляла совсем немного.

Мы говорили, что ели борщ, но, по факту, у каждого из нас было своё блюдо. Это было, как читать «Мастера и Маргариту» частями. У каждого получается своя книга. У одного про Москву, а у другого про Ершалаим, а название одинаковое. Мы так с Егором и жили. Каждый про своё, а вместе было хорошо. Стало так обидно, что захотелось плакать.

— Даш, ты чего? Стряслось-то что?

Мама придвинула к дивану стул и поправила сползший плед.

— Тут такое дело, мам. Я жду ребёнка.

— Так это чудесно! Вот и повод помириться с Егором. Малышу и папа, и мама нужны.

— Ничего. Без отца как-то вырастим.

Она многозначительно посмотрела на меня. Убрала чёлку за ухо и кинулась в атаку.

— Даш, ну зачем без отца? Ну, сорвался мужик по пьяни. Ну, отмечал большой контракт. Перепутал спальни. С кем не бывает? А ребёнок — совсем другое дело. Да и мужики становятся ответственнее после появления первенца. Давай, не дури.

В голове забрезжила смутная догадка, но она никак не могла оформиться в здравую мысль.

— Дай мне прийти в себя, мам. Потом решу, что делать.

— Да что тут решать? Как ваша встреча-то прошла?

— Плохо, мам. Он сказал, что подаст на развод. Считает, что ребёнок от Игоря. И что неверная жена ему не нужна.

Передавая маме кружку из-под бульона, я встретилась с ней взглядом, и она внезапно вздрогнула.

— Погоди-ка. А откуда ты знаешь, что в кафе был Егор? Я же говорила, что встречаюсь с Игорем. А? Мам? Давай-ка начистоту.

Мама заёрзала на стуле. Начала подниматься, чтобы унести посуду, но я успела схватить её за руку. Она опустилась обратно на стул, склонила голову и начала мять в руках скомканную салфетку.

— Ну, вы такая хорошая пара с Егором. Понимаешь…

— Ты ему сказала, где я буду? Мам? Ты?

Она вскинула на меня обиженный взгляд.

— Разумеется, я! Он из командировки вернулся, ему где тебя вылавливать? Не по кустам же вокруг цеха?

Мне стало обидно.

— Мам, ну кто тебя просил?

— Ты — точно не просила! Ты не умеешь! Ты же упрямая! — Мама мотнула головой в сторону окна, и непослушная чёлка снова сползла на лицо. — Ты, Даша, просто невыносимая! И ничего никому доказывать не будешь! Егор, как отец, должен знать, что ты носишь его ребёнка!

— Он мне изменил! Он таскается везде со своей любовницей! Даже на встречу с ней пришёл! Чего ты хочешь от меня?

— Чтобы ты ему объяснила, что ребёнок его! Надо — делайте тест на отцовство, но семью разрушать я не позволю!

У меня в голове щёлкнул тумблер. И я начала очень спокойно. Как киллер перед выстрелом.

— А вот сейчас, мам, послушай меня внимательно. Понимаю, что ты хотела как лучше. Но, может быть оттого, что Егор увидел что-то лишнее после встречи с Игорем, он и сделал выводы о моей неверности. Этого уже не изменить. Но если, — звенящим голосом я старалась выделить каждое слово, — ты ещё раз влезешь в мои с ним отношения, если только позвонишь, напишешь, намекнёшь Егору, что ребёнок от него, ты меня больше не увидишь! Съеду в ту же секунду! Ты меня поняла?

Мама охнула, прижала руки к груди и приподняла острые плечики, словно защищаясь.

— У него своя жизнь, у меня своя! Сам изменил и теперь шлюхой называет! А потом что? Приволочёт любовницу третьей в нашу спальню? Запомни, никаких контактов с Егором Морозовым! Ни одного звонка! Мам, ты меня поняла?

Она умоляюще посмотрела мне в глаза. Но не увидев и капли мягкости, кивнула. Вот и ладно.

— Не надо унижаться, мам. Вырастим сами. Выжили же после развода с отчимом, хотя он каждую минуту напоминал, что кормит нас. Ты меня одна вырастила, а вдвоём уж мы точно справимся. Без Морозова.