Двое здоровых амбалов с соседнего столика резво поднимаются со своих мест и одновременно приближаются к Фишеру со спины. У одного из них шприц, у второго пистолет, дулом упирающийся в затылок загнанного в угол ублюдка.

— Думай быстрее, Роланд, — подсказываю я.

Остальные «посетители», как по команде, теряют интерес к еде и внимательно следят за исходом событий, терпеливо дожидаясь моих дальнейших указаний.

— Хорошо… Ладно! Я согласен, — задыхаясь и брызгая слюной, хрипит Фишер.

— Вот и отлично, — удовлетворенно бросаю я, и взглянув на парня с «противоядием», коротко киваю. Тот без промедления выполняет, вливая в вену трясущегося клоуна пять миллилитров физраствора. Панический страх в налившихся кровью глазах ублюдка сменяется облегчением. Ничтожный клоп, раздавить бы его прямо здесь, но он мне еще пригодится.

Встав из-за стола, я неспешно подхожу к обмякшему, воняющему потом Фишеру.

— Я рад, что мы нашли общий язык, Роланд, — ободряюще хлопаю его по полечу. — Но не надейся соскочить, иначе сдохнешь не только ты, но и вся твоя семья. Ты понял? — дождавшись согласного кивка, брезгливо вытираю ладони влажной салфеткой и уверенной походкой направляюсь к двери. — Трое остаются, чтобы все тут убрать и доставить мистера Фишера домой, остальные за мной, — не оглядываясь командую я. Через пару секунд в кафе остаются только четверо.

— Я считаю, что имеет смысл надавить на девчонку прежде, чем убрать. Прикажи, и я организую. — Предлагает начбез, как только мы рассаживаемся по машинам. — Она — ключевой свидетель и может указать на заказчика, — добавляет он, не дождавшись от меня никакой реакции.

Опустив стекло, я прикуриваю сигарету и задумчиво наблюдаю за мелькающими за окном рекламными билбордами.

— Она — мелкая сошка, Влад. Расходный материал. Уверен, что Тея никогда не контактировала с заказчиком напрямую. Я бы на его месте не стал так рисковать, а судя по всему, мы имеем дело с продуманным врагом. Попытаться можно, но я готов поставить миллион на то, что она ни черта не знает. Или ты хочешь взять на себя работу Фишера?

— Почему нет?

— Потому что у тебя другая задача, — отрезаю я. — Меня вычислили, Влад, и открыли охоту. Девчонка — первый удар, но будут другие. Оставаться в Москве больше небезопасно. Нам нужно убираться отсюда и зачищать следы, а Алатея напоследок пусть полетает. Нет никакого смысла оставлять ее в живых.

— Тогда зачем ждать до завтра? — резонно рассуждает Влад. — Одно твое слово, и проблема в ее лице будет решена.

— Нет, — резко бросаю я.

Снова накатывает испепеляющая ярость, но она уже не застилает глаза, как несколько часов назад. Алатея умрет — это решено и не подлежит пересмотру. У меня заготовлен сценарий — как и где это произойдет — и я не отступлю от него ни на шаг.

Пусть это блажь и безумие, но я хочу, чтобы она умерла красиво, а не после пыток с пулей в голове. Позже, когда я получу видеозапись с падением, я выберу особенный кадр и перенесу его на холст, чтобы навсегда запечатлеть момент ее расплаты. Тея станет единственной, кого я напишу мертвой… как напоминание, что никому в этом мире нельзя доверять. Даже ожившим призрачным фантазиям с лицом Ми. Слабости нужно вырывать с корнем, а еще лучше — не допускать, чтобы они проросли. Я отступил от правил, поддался мимолётному наваждению, потерял контроль. Очередной урок усвоен. Больше подобного не повторится.

— Создается впечатление, что ты специально оставляешь себе время, чтобы передумать, — ошибочно предполагает Влад.

— Я оставляю время тем, кто ее нанял, чтобы проявить активность, — усмехнувшись, поясняю я. — Где Алатея сейчас?

— У себя. Отсыпается, — рапортует начбез.

— Аккуратно наблюдайте, не отсвечивайте, и сообщи, если твои парни заметят подозрительную деятельность, — сухо распоряжаюсь я. — Но вряд ли кто-то из этой шайки сейчас сунется к ней. В любом случае, у них есть ровно сутки, затем она умрет.

Сутки спустя

Статья в новостной ленте:

РИА НОВОСТИ. МОСКВА: Трагический случай на шоу «Орбита Фантазий»: Акробатка потеряла сознание после падения.

Сегодня вечером на шоу «Орбита Фантазий» произошел несчастный случай, когда во время выступления группы акробатов одна из участниц потеряла сознание после падения на сценическую сетку.

Восемнадцатилетняя акробатка исполняла сложный трюк на высоте, когда произошел неожиданный срыв. Она упала на специально предназначенную сетку, но получила серьезный удар и потеряла сознание.

Спасатели и медицинский персонал шоу немедленно оказали первую помощь девушке и вызвали скорую помощь. Акробатка была доставлена в ближайшее медицинское учреждение для дальнейшего обследования и лечения.

Организаторы шоу «Орбита Фантазий» выразили глубокие извинения за произошедшее и заявили о том, что уже начата проверка инцидента.

Двенадцать часов спустя:

РИА НОВОСТИ. МОСКВА: «Орбита Кошмаров»: один из организаторов шоу найден мертвым.

Сегодня стало известно, что один из организаторов знаменитого шоу «Орбита Фантазий» был найден мертвым в своем личном автомобиле за чертой города. По предварительным данным, мужчина покончил с собой за несколько часов до трагического представления, в ходе которого восемнадцатилетняя акробатка получила серьезные травмы.

Полиция начала расследование, чтобы выяснить обстоятельства и мотивы смерти организатора. Также следствие устанавливает возможную связь между его смертью и происшествием с артисткой шоу. Подробности расследования пока не сообщаются.

Мы будем следить за этой историей и держать вас в курсе последних событий.

Глава 6

Настоящее время. Где-то в Европе.

Алатея

Как бы я хотела все вспомнить…

Если бы я могла прочитать книгу о своей жизни и иметь в записи все то, что на самом деле произошло, это здорово бы облегчило мое существование.

А существую ли я? Или эта тьма, опоясывающая меня дьявольскими силками — и есть те самые врата безжалостного ада?

Я отчетливо помню ощущение падения, длившееся считанные секунды, за которыми последовал мощный удар головой. Мое сознание резко поглотила тьма.

Мне нужно вспомнить. Вспомнить, кто я на самом деле.

Но очень трудно думать, когда лежишь на холодном полу, связанная по рукам и ногам. Уязвимая, беззащитная, жалкая. Если это не предсмертная агония, которая мне мерещится, а реальность — то я бы предпочла первый вариант.

Почему здесь так пахнет краской? Как я здесь оказалась?

Резкий запах, щекочущий и раздражающий рецепторы, мешает думать и вспоминать, вновь по частям собирать свою личность.

Меня зовут Алатея Граф и мне восемнадцать лет. Я — профессиональная гимнастка и танцор, входящая в состав одного из самых популярных акробатических балетов мира. У меня много сумасшедших фанатов, армия поклонников из статусных мужчин, но это не мешает мне оставаться недотрогой с ледяным сердцем.

Я не верю в любовь. Хотя внутренний голос кричит, о том, что, возможно, я просто ее не помню.

Его. Не помню.

С моим поломанным мозгом, я могла влюбиться сотни раз и успешно забыть об этом.

— Можешь открыть глаза, если осмелишься, — стальной мужской голос эхом отлетает от стен, моя кожа мгновенно реагирует на столь снисходительный тон. Будто миллионы игл вонзаются под кожу одновременно, и остро ощутив это, я вдруг осознаю, что совершенно обнажена.

Я, черт возьми, голая. В полной тьме. В компании незнакомого мужчины, которого не вижу, но ощущаю его тяжелую и мощную энергию всем своим нутром. У меня внутри все сжимается от одного лишь его присутствия.

Его голос — словно глас Бога или Дьявола. Глубокий, одновременно порочный и святой, многоликий и приглушенный, такой же бескомпромиссный и всеобъемлющий, каким мне рисуется он.

Кто этот мужчина? И почему он разговаривает со мной словно с вещью? Почему я обнажена и судя по боли в запястьях и на лодыжках от жесткого давления веревки — связана? Причем в весьма раболепной позе. Не помню, чтобы подписывалась быть шибари-моделью. Мне не привыкать иметь дело с веревками, в своих представлениях я часто использую воздушные полотна и ленты.

Несмотря на его манипуляцию, прозвучавшую во фразе «если осмелишься», я открываю глаза. Остаюсь с широко закрытыми — вокруг меня по-прежнему царит непроглядная тьма, словно я потеряла зрение. Надеюсь, это не так. В детстве у меня были проблемы с глазами, и темнота всегда окутывает меня первородным страхом лишиться их главной функции.

— Что видишь? Ты можешь подать голос, — все также по-царски произносит он. Мне уже хочется врезать обладателю столь высокомерного тона, и поставить его на место.

Всегда терпеть не могла таких зрителей. Частенько они покупали места в VIP-ложу, только для того, чтобы поглазеть на то, как мои соски просвечивают сквозь облегающее концертное боди. Часто подобные «дяденьки» хотели купить меня, но пока обходилось без этого.

— На мне повязка, которую наверняка ты на меня и напялил, — слова даются с трудом, словно в горле застревает песок и микрочастицы чего-то терпкого и химозного. Ах, да, это краска. Такое чувство, что я лежу в луже краски или мастерской художника, где стены насквозь пропахли инструментами его творений. — Поэтому, естественно, что я ничего не вижу. Где я? Кто ты?