Лана Мейер

На грани фола

Пролог

Если я тебя не встречу, то никогда не потеряю.

Остаться в живых

Стефания

Лондон. 2012 год.

В эту самую секунду, я могу потерять все, к чему так долго шла.

Моя жизнь может разрушиться всего за пару недель и если два года назад, попав в Лондон почти «случайно», я чувствовала себя так, словно выиграла в лотерею у жизни, то теперь, ощущаю себя отчаянным игроком, который вынужден пойти ва-банк и поставить на кон весь заработанный куш.

Сначала жизнь преподнесла мне подарок, а теперь предъявила счет.

— Этот контракт даст тебе возможность остаться в Лондоне, Стефания. Больше я пока ничем не могу помочь. Если ты и его не получишь, то я откажу тебе в пролонгации контракта с нашим агентством. Не пройдет и двух недель, как ты вернешься в Россию, — безапелляционным тоном заявляет Кларисса Смолл, окидывая меня своим фирменным хищным взглядом голодной пантеры сквозь линзы очков, имеющих угольно черную оправу. Хотя скорее, акулы модельного бизнеса и по совместительству, директора модельного агентства «ELLE», под крылом которого я работаю уже два года.

Именно столько прошло с момента, как я переехала из России в Лондон, будучи восемнадцатилетней девочкой, которая совершенно случайным для себя образом попала в модельный бизнес.

Да, именно «случайно». Я никогда не училась в специализированной школе, а позировать училась, просматривая популярные тогда шоу, например, «Топ-модель по-американски», прислушиваясь к советам несравненной Тайры Бэнкс [Модель и ведущая шоу.]. Может, где-то в глубине души я и мечтала о фотосъемках и подиуме, но у родителей просто не было возможности отправить меня в агентство. К тому же, мой рост составляет сто семьдесят сантиметров, и в большинство школ и агентств меня бы просто не взяли. Ну и последним поставленным «крестом» на карьере модели я считала довольно крупную родинку, красующуюся на моем лице чуть выше того места, где проявляется носогубная складка, когда улыбаюсь. Нет, она не огромная, но я, как и любая девушка, склонна к тому, чтобы раздувать любой свой недостаток до размеров небольшой галактики. И сколько бы я не пересматривала фотографии Мерлин Монро и Евы Мендес, что являлись известными представительницами с похожей особенностью, я никак не могла поверить в то, что родинка является не моим недостатком, а изюминкой — конечно, о последнем всегда напоминала мама, и только благодаря ее словам я не удалила ее в тот же день, как заработала первые деньги.

Все произошло внезапно. На первом курсе университета меня пригласили поучаствовать в «мисс ТюмГУ» от нашей группы, и я до сих пор не понимаю, почему стала его победительницей. Наверное, мне помогла хорошая подготовка и невысокая конкуренция, а в конкурсе творческих талантов, я блеснула неплохим исполнением песни «My heart will go on». Поверив в себя, и немного словив «звезду», я, со своим невысоким ростом, заявилась на кастинг городского конкурса красоты. Еще одно состязание за корону прошло как в тумане, я с головой погрузилась в подготовку к конкурсу, и совершенно забила на учебу, друзей и даже своих поклонников, которые заметили меня только после победы на «мисс». В городском конкурсе я не победила, но получила звание «мисс зрительских симпатий» и контракт с агентством «Мирель», от чьего имени я и начала свою внезапную, совершенно неожиданную для себя самой модельную карьеру. Стоит ли говорить о том, что я напрочь забыла про институт, несмотря на то, что годами готовилась к поступлению и мечтала получить бюджетное место? В моем случае — именно «мечтала» и усердно зубрила все экзаменационные предметы, потому что родители бы просто не потянули оплату учебы. Более того, наша семья погрязла в долгах, и мне страшно даже вспоминать то время, когда я боялась, что в любой момент, мы можем лишиться крыши над головой.

Я получила за первую трехдневную съемку тысячу долларов.

Боже, у меня даже пальцы дрожали, когда я впервые взяла в руки столь баснословную сумму, и не могла поверить, что это — мои, честным трудом заработанные деньги, с помощью которых, я, наконец, смогу помочь родителям, решить свои проблемы, и возможно, сделать так, чтобы уже мои дети никогда и ни в чем не нуждались.

Это был шанс, первый звоночек, который зажег в моем сердце священное знание: в этой жизни возможно все.

Я решила, что ни за что не буду отказываться от волшебных возможностей, которые она предоставляла мне каждый день. И старалась не думать о том, к чему все это приведет, просто наслаждаясь моментом и тем, что я нашла работу.

Старалась не думать о том, что партия, которую затеяла со мной жизнь, может быть проиграна.

То, что произошло, я называю «эффектом козырей»: мы с папой любили играть в карты, и мне часто везло настолько, что игру я начинала, имея четыре или пять козырных карт из шести. Естественно, такой расклад в самом начале не всегда выгоден, и в самом конце кона у меня на руках уже не оставалось подобного преимущества. И сейчас, меня терзают примерно те же чувства, что испытывает человек, лишенный всех франтов в финале решающей партии.

Но я еще не проиграла. Нет. Я не могу вернуться в Россию, не сейчас. Только работая в Лондоне, я могу обеспечивать не только себя, но и родителей, которых не возьмут на высокооплачиваемую работу (мама с папой год назад вышли на пенсию). Ну а про непутевого старшего брата, который изрядно подпортил им жизнь и лишил миллиона нервных клеток, даже рассказывать никому не хочется.

Дальше — больше. Моя карьера закрутилась по спирали, количество небольших съемок возрастало в геометрической прогрессии, и именно от своего агентства «Мирель» я была отправлена на конкурс совершенного иного масштаба — «Мисс Россия». Почему меня взяли с таким ростом? Лучше не спрашивайте. Я понравилась одному спонсору, и он явно рассчитывал на «благодарность» с моей стороны. Сейчас я даже его имени не вспомню, и встреч с этим влиятельным мужчиной я избегала, старалась пропускать мимо ушей разговоры девочек в гримерной об обеспеченных поклонниках, и их непристойных предложениях. О том, насколько легче будет подняться по карьерной лестнице, под покровительством богатого «папочки».

Я не хотела идти по такому пути.

Конечно, я знала, что стоит снять розовые очки и понять, наконец, что я не стану одной из самых востребованных моделей страны просто так, по взмаху волшебной палочкой. Но я не сняла их, совсем нет. Я почему-то была уверена в том, что смогу добиться всего сама, да и мысль об эскорте и романах с зажравшимися мажорами мне претила.

Я просто была иначе воспитана. Наверное, поэтому, у меня к восемнадцати еще ни разу не было мужчины, несмотря на то, что мне всегда до одури хотелось влюбиться, открыться и довериться человеку, которого я сразу узнаю, выделю из толпы, как только увижу. Наивно и глупо? Может быть. Но пока большинство моих подруг заводили романы, просто, ради того, чтобы иметь статус неодинокой девушки, хватая практически первых встречных парней, я… не соглашалась на меньшее.

Мне нужен был кто-то Особенный. И раздвигать ноги за съемку покруче я не собиралась. Хотя, я была не прочь пофлиртовать с любым из претендентов на мое сердце, а после уйти «по-английски», сделав ему ручкой.

То время было довольно тяжелым в моей жизни, постоянные нервные срывы и сумасшедшая подготовка к конкурсу в безумном ритме, сжимала грудную клетку. Сковывала изнутри, мешала дышать.

Я не была удостоена ни короны, ни одного из званий, но именно этот глобальный конкурс красоты стал моим билетом в Лондон и началом сотрудничества с международным агентством «ELLE».

Если бы мне хоть кто-нибудь сказал, что это будет не «билет в Лондон», а «билет в ад»… хотела бы я повернуть время вспять, и разорвать его на мелкие кусочки?

Нет. Почему? Совсем скоро вы узнаете и поймете меня. Уверена, что на моем месте, ни одна из вас не хотела бы изменить ход событий, даже заранее зная, что предстоит пережить… вынести.

Итак, я оказалась в Лондоне. Год усердной работы, строгой диеты, и регулярного недосыпа вывели меня на новый уровень — сотрудничество с мировыми брендами косметики и одежды масс-маркета вскружило мне голову. Слегка. Новая страна, потрясающий, но довольно часто серый и туманный Лондон казался мне нереальным сном, где каждый день пролетал за одну секунду — съемки могли длиться по пятнадцать часов в день, и зачастую я жила в студиях и буквально не видела солнечного света. В голове непрерывным набатом звучала всего лишь одна установка: мне во чтобы то ни стало нужно заработать денег, и работать, фактически, не смыкая глаз, чтобы остаться на плаву. Быть конкурентоспособной и востребованной моделью, которую ждет, черт подери, нормальное будущее, а не облезлые стены в общежитии на окраине Тюмени. Потому что я прекрасно понимала, что если не получится в этом бизнесе, я еще не скоро смогу найти нормальную работу без образования, и единственная достойная должность, на которую я смогу рассчитывать это продавец-консультант в одном из тех магазинов масс-маркета, на чьих плакатах сейчас красуется мой силуэт.