— Его величество случай сегодня на моей стороне. Если бы сюда вошла одна из твоих шлюх, было бы совсем скучно, — я делаю вид, что вовлеклась в игру Алекса, несмотря на то, что все о чем я мечтаю, это скорее закончить ее. — Может быть, сразу сдашься?

— Еще чего, Мари. Я сегодня же сниму с нее трусики и предоставлю тебе все доказательства того, что она была бы готова перечеркнуть все свои принципы ради меня.

— Знаешь, я начинаю завидовать твоей уверенности в себе, Саш.

— Не называй меня так, — ощетинившись, словно раненный зверь, огрызается Саша, а после расплывается в плутоватой улыбке, упорно наблюдая за своей невинной будущей жертвой.

Алекс

Я здорово подыграл Мари, но совсем забыл добавить в процессе наших словесных баталий, что дочь декана давно в меня влюблена. Ходят слухи, что свой нетронутый цветочек, она с удовольствием подарила бы мне, да только, церковь, которую она посещает каждое воскресенье, это дело не одобрит. К слову, мы с Луна мало контактировали в реальной жизни, и возможно зря, потому что фигурка у нее зачетная, да и в эти роскошные густые волосы пятерню запустить хочется.

Конечно, она не Мари. И Марина сама не представляет, какие именно чувства будит во мне, и как сильно на мое сознание влияет тонкий шлейф ее духов и запах кожи. Мари — зависимость, которую я презираю сам в себе, ненавижу, жажду уничтожить…чертовы животные инстинкты. Единственное, чем невозможно управлять. Один ее взгляд действует на меня как мощнейший удар током по чувствительным точкам.

Я нахожу Луна после пар в одной из дальних беседок сада. Девушка читает книгу Дэниела Киза, неспеша перебирая страницы. На Луне — безупречная форма с эмблемой колледжа, но мой взгляд цепляется за короткую клетчатую юбку и белые гольфы, натянутые фактически до бедра. При этом пуговицы ее рубашки плотно застегнуты, воротник украшает женский галстук. Мисс Торрес — типичная «хорошая девочка», но мне, как владельцу ключа от ее двери, будет очень легко ее испортить.

— Знаешь, твои последние статьи и репортажи очень впечатляют, — некоторых девчонок невозможно зацепить, отвалив им конфликты про внешность. Здесь нужна тонкая работа: увидеть в ней то, что не видят другие. Оценить то, куда она вкладывает уйму своего времени и сил.

Луна Торрес — не только дочь декана и примерная девочка, но еще и «книжный червь», начинающий журналист и писатель. Она не редактор местной газеты, но полагаю, мечтает им стать. Ходят слухи, что она мечтала поступить в YELE [Входит в «Лигу плюща» — сообщество наиболее престижных частных американских университетов.] и уехать в штаты, но чрезмерно опекающий отец лишил мисс Торрес ее желаний своим твердым и волевым решением.

— Следишь за моими выпусками? Серьезно? — она быстро закрывает книгу, поднимая на меня свой напуганный взор. Застал птичку врасплох. — Александр Кайрис. Что тебе нужно.

— Читаю периодически. Ты собираешься написать про наши мотогонки в порту, и честно говоря, я надеюсь, что ты не станешь этого делать.

— Почему же я не должна этого делать? Если я пролью свет на беспредел, творящийся в вашей тусовке, то это поможет спасти чью-нибудь жизнь. Мотогонки — опасный спорт, а в ваших, нет абсолютно никаких правил.

— До меня дошли слухи, что я тебе нравлюсь и тебе не с кем пойти на бал в конце месяца. Ты же станешь подставлять своего парня?

В общении с девушками, наглость — второе счастье. Только наглость и уверенность в себе способны сразить любую девушку, внешность вообще не имеет никакого значения. С каждой из своих жертв я всегда веду себя так, словно она уже моя. И так и есть. Я уже вижу сияние в глазах Луны, и то, как она рада моему вниманию. Возможно, она поэтому постоянно цепляла меня в своих статьях, в которых я фигурирую как «избалованный мальчик» и «король колледжа» — ни то, ни другое, мне не льстит.

Скорее, раздражает.

— Ты? Мой парень? — делает вид, что ей это абсолютно не интересно. — Я не связываюсь с такими парнями, как ты.

— А хотела бы, да? Но боишься, что папочка накажет тебя?

А это уже грубо, Кайрис. Моей отец — декан колледжа, будь осторожен в своих высказываниях.

— А что мне терять, если ты хочешь написать про меня разгромный репортаж. Ты уже приняла решение.

— Возможно, это чему-то тебя научит. Избалованные парни вроде тебя привыкли к вседозволенности: ты устраиваешь опасные мотогонки, дикие вечеринки, куришь траву…мне продолжать? — нравоучающим тоном, перечисляет Торрес.

— А тебе обидно, что ты сама себе запрещаешь жить? — аккуратно прикасаюсь к ее волосам, вглядываясь в широко распахнутые глаза девушки. — И чувствовать?

— Я ничего себе не запрещаю. Просто мне не нужны острые эмоции, чтобы чувствовать себя живой и полноценной, в отличии от тебя.

— Ты ведь не такая хорошая, как все думают, — касаюсь свободной ладонью ее бедра над коленом. Девушка вздрагивает, облизывая губы. Да, моя хорошая, я понимаю, как тебе приятно. Тебя не трогали, не трахали, не приставали. Да к тебе любой подойти боится из-за твоего папаши, даже я, но поскольку Мари бросила мне этот вызов, выбора у меня не было. Точнее, я не боюсь, просто не хотел связываться с этим, ходить по тонкому льду.

Губы Луна приоткрываются, словно она инстинктивно открывает их для поцелуя. Зрачки расширяются, будто она под кайфом. Такая нетронутая и невинная, пожалуй, даже слишком реагирующая на меня. Когда с детства все запрещают, потом так легко сорваться и стать одержимой нимфоманкой. Секс — запретный плод для Луна, но все мы знаем, Насколько он может быть сладок.

— С чего ты взял? Опять слухи?

— У тебя же есть снэпчат [социальная сеть, преимущественно для подростков, использующих ее для интимных переписок, иногда — анонимных.]. Я в курсе, что ты не можешь позволить себе реальный секс, но с удовольствием занимаешься виртуальным и кидаешь нюдсы без лица.

Я находил ее в этой социальной сети и пару раз разводил на виртуальный секс. И она охотно скидывала мне свои голые фотографии, несмотря на то, что везде прикрывала лицо, чтобы не быть скомпрометированной или опозоренной. В снэпчате фактически невозможно сделать скрин голых фото, поэтому любительницы показать свои прелести на расстоянии, ощущают себя там особо раскрепощенными и вольными.

— Не понимаю, о чем ты. Что тебе нужно, Кайрис..

— Ничего, что тебе бы не понравилось, — ее рот говорит «нет», а движения тела кричат «да» — Луна Торррес аккуратно разводит ноги, когда я веду ладонью по ее бедру вверх. — «Невинная», — называю ее ник в снэпчат. Ее глаза округляются, поскольку, юная девственница осознает, что вела со мной интимные переписки. — Помнишь6 как ты писала, что хочешь почувствовать, как я растягиваю тебя изнутри?

— Перестань, Алекс, — она закрывает ноги, но моя ладонь уже между ее бедер, юбка развратно задрана. Попалась, невинная. — Я много чего бы хотела. Но я не могу.

Встаю над ней, но только для того, чтобы поднять Луна с деревянной лавочки и развернуть к себе круглой задницей. Классный вид, ничего не скажешь.

— Сексом можно заняться и без проникновения, — быстро задирая ее юбку, я делаю пару снимков ее бедер, объятых маленькими кружевными трусиками. Она судорожно выдыхает, виляя попкой, пока я безошибочно нахожу девственные дырочки и размазываю по ним влагу. Легкая добыча эта невинная. Все женщины одинаковы. Стоит нажать пару кнопок между ног и тут же становятся послушными, сговорчивыми, угождающими.

Все они — лишь тела для секса. Есть только одна девушка, являющаяся для меня целой структурой, игрой, отдельным миром, и именно поэтому она так значима, что все мое внимание крутится вокруг нее.

Это с долбанной Мари я готов пожертвовать друзьями, сном и деньгами, чтобы провозиться с ней в больнице.

Это с Мариной я готов вступать в близкий контакт, несмотря на то, что его фундамент — ненависть, злоба и ярость.

Это Мари, черт бы ее побрал, приходит в мои сны каждую ночь, и вызывает у меня такой мощный стояк, что дрочить по два раза приходиться перед тем, как встать с постели и начать день.

Я ненавижу ее, и пожалуй, только ее смерть, избавит меня от всех этих проблем, и освободит много место, которое она занимает.

— Прошу, давай не будем делать этого здесь. Пригласи меня на свидание. Для начала, — пытается торговаться Торрес, но она видимо не в курсе, что устраивать аукцион слишком поздно, когда тебя к верху задом загнали в угол.

— Я ничего такого с тобой не сделаю, детка, — прижимаясь к ней бедрами, ощущаю, как член болезненно ноет и упирается в ширинку. Я действительно не собираюсь заниматься с ней сексом, но разрядка уже просто необходима. — До следующей пары осталось пять минут, — наматывая волосы на кулак, наклоняюсь к ее уху. — Готова кончить за минуту? — шепчу я, начиная теребить ее клитор, сдвигая белье в сторону.

* * *

После пар я нахожу Марину и резко преграждаю ей путь на одной из лестничных площадок.

— Фото доказательства того, что я свой челлендж выполнил, — демонстрирую ей экран смартфона, с открытой фотографией Луна: вид сзади с задранной до талии юбкой и моя пятерня на сочной заднице. — Засчитывай и я удалю. Не хватало, чтобы декан узнал об этом треше.

— Поздно, Саш. Удаляй, сколько влезет. Фото твоих приставаний к дочери декана уже у меня, — дерзко отрезает Мари, испепеляя меня своим ледяным взором.

До меня не сразу доходит смысл ее слов. Кажется, стервочка повышает ставки и тоже начинает играть грязно. Не могу поверить, черт возьми, что она пошла на это: попыталась меня скомпрометировать, причем я искренне не ожидал, что она пойдет на такой отчаянный шаг.

— Хочешь сказать, ты следила за мной в кустах, пока я ублажал другую крошку? Наблюдать за другими во время секса — психическое отклонение, в курсе? — выплевываю я, едва сдерживая свои руки, которые так и тянутся обхватить ее тонкое горло и хорошенько встряхнуть.

— Следила и что такого, Кайрис? На войне с тобой хороши все средства, — складывая на груди руки, перечит Марина. — Если ты не прекратишь шантажировать меня, эти фото попадут к декану. В последний раз предлагаю тебе прекратить этот беспредел.

— Думаешь, моя невинная шалость покроет тот пиздец, за который в ответе ты и только ты? Твои руки в крови по локоть, милая, а я, каким бы засранцем ни был, не являюсь убийцей, — загоняя ее в ближайший угол своим напором, взглядом и шагом, припечатываю в стенку. Марина сжимается под моим взором, дрожь бьет хрупкую и стройную фигурку. Я вырываю телефон из ее рук, и удаляю все снимки, которые она успела сделать.

Она едва ли не плачет от моих слов. Еще бы. Правда глаза режет, не так ли?

— Не надо воевать со мной, русалка. Играть по моим правилам — твой единственный путь. Или будет хуже. Я итак проглотил твою выходку с отцовской машиной, что доставила мне уйму проблем…

— Какую выходку? Не понимаю, о чем ты? — невинно порхая ресницами, пытается убедить меня в своей невиновности.

Конец ознакомительного фрагмента