Глава 5. Эльфы — не ослы, а молчание — золото!

— Почти приехали, — сообщил радостно Шуп, елозя на козлах. — Весь зад отсидел, — буркнул он. — Ой, прости меня, девчоночка. Ты-то, наверное, таких слов и не слышала.

— Я?! — я фыркнула и рассмеялась. — Да моя бабуля так завернет, уши вянут.

Шуп гортанно рассмеялся, хлопнув себя по ляжке.

— Люблю женщин с острым язычком. Я свою женушку, когда услышал, так пропал. Ух, она пастуха ругала. Ух! Овцы от стыда шерсть сбросили. Честное слово. Вот зря ты смеешься. Сбросили, тебе говорю.

— Может, они чем-то болели?

— Овцы-то? Не болеют они. Ни к чему им это. Болеют только девицы и травожуи ушастые.

— Ослы? — уточнила я, вызывая очередную волну хохота Шупа.

— Ослы… ой, не могу, — он начал с усердием лупить ляжку. — Надо нашим рассказать, как ты эльфов назвала. Точно прилипнет, — хихикал мужчина.

— Эльфов? — переспросила я.

Но Шуп не ответил. Воскликнул гордо:

— Добро пожаловать в Большие Дюди, девчоночка.

Лошадка вышла из подлеска, и я без труда увидела селение. Точно Дюди… даже словом другим назвать нельзя. Деревянные домишки в один этаж, низкие заборчики с сушившимися на них тряпками, грунтовая дорога, а по ней бегали туда-сюда куры, утки и чумазые дети.

— Деревню-то мой прапрапрапрадед основал, — похвалился Шуп. — А его Дюдей кликали. Это он первый приехал сюда с моей бабкой и осел. Ух, над ним смеялись. Но когда он жилу-то нашел, так сюда народ и потянулся. И теперь вот, — одной рукой он с гордостью демонстрировал достопримечательности. — У нас тут и портной, и лекарь, и пекарь, и брадобрей, и харчевня вторая открылась. Растем!

— Растем… — повторила я с отчаянием.

Ясно… я попала к староверам! Ну хоть что-то понятнее.

Почему я сразу не догадалась?.. Видно же, что Шуп отвергал все блага цивилизации. По внешнему виду было понятно, да и по запаху…

— Очень красиво, — я вежливо поддержала разговор.

— А я что говорил?! Живу и радуюсь, — мужчина вскидывал то одну руку, то другую, приветствуя не менее странных людей, чем он сам.

Надо бы спросить, что за руду они нашли. А то все как на подбор во-о-от такие в плечах: и мужчины, и женщины. И не задерживаться в Дюдях от греха подальше.

— А вот и моя кузница, — сказал Шуп с придыханием. — Моя гордость и кормилица.

Это, наверное, было единственное каменное здание в селении. На вид крепкое и основательное.

— Мой дед перестал спускаться в шахты и открыл кузню. Так и живем. Ты спрыгивай, пойдем тебя от пут освободим.

— Это я с удовольствием, — сказала я, неловко слезая с телеги.

Шуп оказался чуть ниже меня, только шире раза в три.

— Ишь ты какая, — ухмыльнулся он. — Дракониха?

И что вот ответить на этот вопрос?..

— Да нет, — буркнула настороженно. В груди неприятно кольнуло. А точно ли мне показался дракон в небе?..

— Ну ты не хмурь брови, девчоночка. Я вначале подумал, что ты из травожуев, но ушки у тебя нормальные. Вот и сказал про дракониху. Еще наряд у тебя дюже странный. Не видел никогда такого.

Я опустила взгляд на самые обычные черные спортивные легинсы и майку, а потом осмотрелась по сторонам. Ну да, я точно не вписывалась в местное население. Женщины носили длинные юбки с белыми передниками и закрытые блузы. А тут я. На меня поглядывали, перешептывались. Не очень приятное чувство.

— А вы мне хотели помочь с тросом, — напомнила я.

— Обещал-обещал. Идем, — он махнул в воздухе ладонью-лопатой. — Женушка моя матушку поехала навещать, да приберет ее Богиня земля по-скорому. Никакого терпения уже нет на эту гнусавую лосиху, — Шуп с удовольствием жаловался на тещу, не забывая при этом открыть кузню и углубиться в полумрак помещения в поисках какого-то инструмента. — Мы с женушкой уже сорок лет живем вместе, а это старая матрасина никак не успокоится. А вот же они, — он повернулся ко мне, держа в руках огромные ножницы.

— Никогда таких не видела, — призналась я, трусливо отступая. Да при желании ими голову можно чик! И все…

— Так больше ни у кого таких и нет. Это я выковал, когда надо было драконьи сети резать.

— Драконьи? — переспросила я.

Ну что за напасть с этими драконами. А может, это слово в Дюдях означает что-то другое. И у меня просто трудности перевода со староверского на современный русский?

— Угу. Было дело. Нашли мы как-то молодого дракона в сетях…

— Извините, — перебила я, пока мужчина не наговорил других странностей, и спросила: — А драконы — это такие животные огромные, с крыльями, хвостом, лапами, жуткими мордами и летают?

— Чего? — спросил Шуп и расхохотался. — Нет, конечно.

— Фух, вы меня успокоили. Аж от сердца отлегло, — пробормотала я, поворачиваясь так, чтобы он смог срезать с меня снаряжение. — Я так испугалась!

— Скажешь тоже, животные. Они разумная раса, — припечатал Шуп, с легкостью освобождая меня от троса. — А ты откудова такая, а, Стася? Как же можно не знать о том, кто тобой правит?

— Я?..

И что мне сейчас нужно ответить?

— Из-за воды прибыла?

— А?

— Большую воду пересекла? — уточнил он, недоверчиво сощурив глаза.

— Да! — ответила я без раздумий.

Большая вода — это же типа моря, океана, да?

— Во-о-о! — у Шупа аж глаза округлились. — Ты только никому об этом не говори. Говори, что приехала с краю гор. Так безопаснее будет. У нас хоть деревня и хорошая, но перед тайной канцелярией тоже любят выслужиться. А в подземелье разбираться не будут. Вшить — и голова с плеч.

Я мало что поняла, но вот поговорку вспомнила: молчание — золото!

Глава 6. Тот самый день

— Угу, буду говорить, что из-за гор, — пообещала я Шупу, прислушиваясь к его наставлениям.

— Это правильно, девчоночка. Нужно меньше к себе внимания привлекать, если ты, конечно, не девица на выданье, — захохотал он, щелкая огромными ножницами. — Или на выданье? — переспросил серьезно.

— Да нет, — я неопределенно пожала плечами. — Не то чтобы я торопилась замуж, но и не против браков. Тут же главное — найти своего человека.

— Это ты правильно говоришь. Очень правильно. Точно из знатных. Как бы проблем от тебя ни было, — он покачал головой.

— Не будет, — пообещала я. Меня здесь точно никто не знает.

Мужичок тяжело вздохнул.

— Ох-ох-ох. Доброта сведет меня в могилу. Отставь ножку, девчоночка, — попросил Шуп, и его лицо из ржаво-рыжего окрасилось в бордовый. — Слышала бы меня сейчас моя женушка, эх, скалкой бы меня отходила! — засмущался еще сильнее. — Ну все, снимай, — попросил, клацнув гигантскими ножницами в последний раз. — А что это за веревка такая диковинная? — он увлекся изучением троса.

— Честно говоря, я и сама не знаю. Трос.

— Вот бы нам такую. Я бы прыгунки детям сделал на площади. Вот радости у мелкотни будет. Эх, люблю детей. Сын-то уже давно вырос.

— Так берите, — сказала я. — Мне она совершенно не нужна.

— Точно? — Шуп прищурил один глаз и уставился на меня.

— Конечно.

— Вот спасибо, девчоночка. Так я вот завтра же и начну заниматься. Я такой веревки никогда не видал.

— Лучше бы и я не видела, — проворчала я. — Извините, Шуп, а можно у вас воды попросить? С утра ничего не пила, не считая, когда нахлебалась в озере.

— Да, конечно. Может, и перекусить хочешь? — мужичок оживился, любовно поглядывая на свое новое приобретение.

— Нет, только пить.

— Понял, жди. Сейчас освежимся, и я тебя отведу на площадь.

— Зачем? — спросила я с подозрением. Слова про тайную канцелярию еще были свежи в памяти.

— Тебе ж связь нужна была? А только там у нас связь и есть.

— А-а-а, — я понимающе протянула. — У нас тоже не везде вышки стоят и связь плохая, — я поделилась бедами родного городка.

Пока Шуп скрылся за массивной деревянной дверью и гремел, судя по звукам, посудой, я осмотрела кузницу. Обыкновенная такая кузница. Насколько я могла судить о ней по фильмам и книгам. Печь огромная, молоты неподъемные, один из них я даже попыталась сдвинуть с места.

— Держи, девчоночка. Холодненькая. М-м-м, хороша.

— А что это? — спросила я, принюхиваясь к содержимому глиняной кружки.

— Бражка.

То, что бражка была хороша, я определила по пене на усах Шупа и довольной улыбке.

— Да пей, не бойся. Ребятишек таким поим.

— М, квас, — ответила я, сделав глоток. Чуть сладкий и ядреный, как говорила моя бабуля. Я с жадностью выпила все до капли и вытерла проступившие на глазах слезы.

— Во, даешь, девчоночка, так даже моя женушка не могет!

— Очень пить хотела.

— А то и видно. Ну пойдем, весточку твоим отправим, что жива-здорова.

— Да, пойдемте. А… — я притормозила у двери. — А ничего не будет, если я вот в такой вот одежде пойду? — уточнила я на всякий случай. Мало ли какие правила у этих староверов.

Шуп отмахнулся ладонью.

— Боги с тобой. Сегодня тот самый день! — сказал он, выразительно стрельнув глазами. — Девки разоденутся так, что стыд возьмет. У тебя все спрятано. Хоть и в прилипку, — буркнул он, почесывая бороду. — Но, — он потер кончик носа, — тебе лучше сойти за местную. Было у женушки платье. Она в нем ходила еще девицей. Думаю, тебе подойдет. Жди меня тут, — он плотно закрыл входную дверь, а потом скрылся за второй, ведущей в жилую часть. — Выцвело, конечно. Апчхи! Сейчас вытрясу и наденешь. Апчхи!