Мы заходим в актовый зал, и я нервничаю, как в школьные годы. Наращенный за годы защитный панцирь дает трещину, и вот я снова тупая оборвашка, не верящая в себя. Хочу забиться в угол, где меня не заметят и не обидят, но одноклассники тянут меня к самой сцене.

— Второй ряд пустой, мы все поместимся! — радостно восклицает Наташа.

Я хотела переписать прошлое, и вот, пожалуйста, мы идем все вместе, как неразлучные друзья, не способные прожить друг без друга даже полчаса. Толпа смыкается вокруг меня, удерживает в ловушке, и от этого бешено стучит сердце. Я хочу спрятаться, исчезнуть. В школе я старалась не высовываться, слиться с толпой. Сегодня пришла покрасоваться, но… зря я верила, что вечер встречи сможет изменить прошлое, хранящееся у меня в голове.

Пришедшие рассаживаются по местам, и директор выходит на сцену. Все те же седые волосы в строгом пучке, прямая спина и серое вязаное платье. Наверняка у нее их целая коллекция, я никогда не видела ее в другой одежде.

Улучив минутку, пока директор возится с микрофоном, я высматриваю место в последнем ряду. Там безопаснее: я вижу всех, но никто не видит меня. Шагаю в проход, сопровождаемая десятками любопытных взглядов. Кто-то зовет меня, но я ускоряю шаг.

До последнего ряда остается несколько шагов, когда я поднимаю взгляд и замираю.

Никита Королев. Король.

Стоит, прислонившись к двери, руки в карманах. Разглядывает меня так откровенно, что в животе скручивается нервный клубок. Вот она, моя мечта, — впечатлить Короля.

Он вырос, стал еще привлекательней. Высокий, широкоплечий, привлекающий внимание. В волосах светлые выгоревшие пряди, значит, недавно из отпуска. Глаза то серые, то зеленые. Помню, как любовалась ими, затаив дыхание и пытаясь угадать цвет.

И вот мы встретились снова.

Не обращая внимания на тишину в зале и на монолог директора, Никита присвистывает в знак восхищения.

— А-ля! — растягивает мое имя, говорит достаточно громко, чтобы услышал весь зал.

Никита меня узнал.

От этого все тело пронизывает внезапным восторгом. Если узнал, значит, не забыл. Вспоминал обо мне все эти годы.

Энергичная дама бросается наперерез и занимает облюбованное мною место в последнем ряду. Я остаюсь в проходе на глазах у всех.

— Привет, Никита! — улыбаюсь.

— Аля Гончарова, надо же… — Он поигрывает бровями. — Надеюсь, ты не уходишь. Уж чего-чего, а такой встречи я не ожидал. — Он смотрит на меня с искренним восхищением, как на чудо света. В его необычных глазах сияют смешинки крохотными искрами. От его взгляда кружится голова.

Я останавливаюсь прямо перед ним, глаза в глаза. Всегда мечтала именно так на него посмотреть — смело, не стесняясь, даже вызывающе, и чтобы он не видел никого вокруг, только меня. Я мечтала так сильно и преданно, что реальность не подвела. Никита настолько впечатлен, что игнорирует полный зал свидетелей и недовольную директрису.

А я пошатываюсь, как после двух бокалов шампанского. Внутри лопаются крохотные пузырьки счастья. Сладкие, как мед и шоколад, компенсация за годы без сладкого. Пять лет я готовилась к этому моменту, и он стоил усилий и жертв. Пять лет за эту минуту, за горящий и жаждущий взгляд Короля. За его руку, выжигающую искры на моем плече.

— Ты собиралась уйти? Останься, пожалуйста! — просит он.

В ответ я загадочно изгибаю бровь.

Никита так близко, что ощущаю его всей кожей. Чувственный озноб встряхивает тело до пальчиков на ногах. Я не слышу директора, она похожа на гигантскую рыбу, беззвучно открывающую рот. Мой мир сосредоточен на мужчине рядом. Никита проводит ладонью по моей спине, и меня простреливает жаром. Становится тесно в конфетной обертке платья, оно царапает кожу.

Отец Никиты владеет сетью магазинов, и, закончив обучение, сын влился в семейный бизнес. Вокруг него такие девушки, до которых мне еще расти и расти, а при этом он смотрит на меня с восторгом, словно впервые увидел противоположный пол. От этого горит кожа и слова присохли к языку. Королевская лихорадка.

— Никита, перестань так на меня смотреть, отвлекаешь!

— Я смотрю на тебя с чисто исследовательской целью: пытаюсь найти изъян. Пытаюсь, но не могу. Ты стала роскошной женщиной, Аля. Красивых баб много, но вкус и хороший стиль есть далеко не у всех. Посмотри на бывших школьных красавиц! — Обняв меня, Никита заставляет обернуться и показывает на зал: — Они стали грубыми, потасканными бабами. А твоя красота естественная, как есть, без ухищрений — и не отвести глаз.

Его дыхание щекочет шею. То и дело касаясь моей кожи губами, он улыбается, когда я вздрагиваю. Восхищается искренне, как ребенок, и я поневоле улыбаюсь в ответ.

Мне потребовалось пять долгих лет, чтобы добиться этого «как есть», и я не собираюсь сдавать позиции. Восхищение Никиты щекочет что-то внутри, становится тепло. Просыпается раненое эго, и для него комплименты как живительный бальзам.

Сглотнув, я силюсь прийти в себя.

— А где Изабелла? — Стараюсь, чтобы вопрос прозвучал непринужденно.

Никита не сбивается, ни на секунду не мешкает в поисках ответа.

— Понятия не имею. Она не пришла, что ли? — Равнодушно пожимает плечами.

— Я ее не видела.

— Может, она опаздывает и придет после выступления директора?

Вздохнув, я ощущаю, как под его ладонью расслабляются мои плечи, как его рука спускается ниже, обхватывая талию.

— Вы расстались? — Я не свожу глаз с директора, боюсь показать Никите сотни чувств в моих глазах.

— Да, расстались, уже давно. Мы видимся редко и только потому, что наши родители дружат. — Никита машет рукой, отбрасывая эту тему как совершенно несущественную. Не стоящую даже упоминания.

Директор спускается со сцены, зрители аплодируют, но я почти ничего не замечаю. Изабелла и Никита. Никита и Изабелла. Неразделимая комбинация распалась, освобождая мужчину, который покорил мое юношеское сердце.

Я была уверена, что они до сих пор вместе. Они редко используют свои страницы в соцсетях, но на фотографиях с вечеров встреч сидели в обнимку и выглядели счастливыми.

— А у тебя есть кто-нибудь? — Склонившись ко мне, Никита улыбается, его волшебные глаза меняют цвет. — Хотя нет, не отвечай. Даже если у тебя есть парень, забудь о нем! Завтра у нас с тобой свидание.

Золушка собиралась бежать с бала, оставив за спиной восхищенную толпу и очарованного принца. Однако теперь, ощущая сильную руку на талии, я путаюсь в своих планах.

Все расходятся по классам, а мы так и стоим в дверях, загораживая проход.

Никита улыбается, и я неопределенно хмыкаю в ответ. Стараюсь держать себя в руках и не показать, насколько меня потрясло, перекроило, вывернуло наизнанку от его беззаботного, почти шутливого тона.

Еще одна легкая победа. Поверхностная и пустая.

Никита не считает нужным извиниться за прошлое. Тупая оборвашка испарилась из его памяти вместе с презрительными насмешками и неуместной влюбленностью. Он видит только то, что перед ним. Сейчас.

Я приехала, чтобы покорить Никиту со второго первого взгляда, но теперь, добившись желаемого, я морщусь от горечи во рту. Все слишком быстро и поверхностно, его умелый флирт против моей давней влюбленности. Будет лучше, если я уйду. Я перебила горький вкус прошлого шоколадной сладостью победы, и теперь самое время исчезнуть, оставаясь красивой загадкой для всех. Особенно для Никиты.

Глядя в его красивые глаза, я наконец понимаю, что могу начать с ним что-то новое, однако переписать прошлое не удастся. Оно навсегда со мной, как призма, через которую сегодняшний день выглядит по-другому. И Никита тоже.

Они с Изабеллой никогда не дразнили меня оборвашкой. Никита называл меня Алей, но от этого не было легче. Он смеялся и говорил друзьям: «Да оставьте вы Алю в покое! Что с нее возьмешь, с убогой? Дура и есть дура».

Он не называл меня оборвашкой, он ранил сильнее.

Он ранил в самое сердце, и я верила, что со мной что-то не так. Толстая, глупая, никудышная. Я верила, что если похудею, поумнею, похорошею, то Король полюбит меня так, как никого другого. Сильнее, чем Изабеллу. Признает свои ошибки и…

Юношеская любовь как болезнь, и вот я вернулась — зачем? Чтобы доказать Никите, что он не прав? Я изменилась снаружи, но не внутри. Прошлое до сих пор держит меня за горло.

Мы возвращаемся в класс, и Никита ведет меня прямиком к восьмой парте у окна. Я сажусь на место Изабеллы, но расслабиться не могу. Кажется, подо мной вот-вот треснет стул или меня поглотит адово пламя.

— Все хорошо? — Никита ласкает меня взглядом серо-зеленых глаз.

— Все замечательно. — Это правда, если не считать того, как жжет кожу чужое место и как ранят воспоминания.

Одноклассники болтают, смеются, вспоминают забавные истории из прошлого. Время от времени они оборачиваются и смотрят на нас с Никитой, на неожиданное изменение в мизансцене — вторженка сидит на месте примадонны.

— Знаешь, почему они оборачиваются? — Никита наклоняется ближе. Его пальцы бегут по позвонкам и останавливаются на пояснице. Остаются там, парализуя меня, отвлекая от происходящего. — Ты обалденно выглядишь!

— Спасибо.