— Расскажи, что ты делаешь в своей парикмахерской. — Никита улыбается, глядя поверх меню.

— Я работаю в салоне красоты.

Он пожимает плечами:

— И что ты там делаешь? Штукатуришь… подожди минутку, отец звонит, мне надо ответить.

Быстро поднявшись, он выходит из зала.

Это были лучшие десять минут моего вечера.

Некоторые гештальты созданы для того, чтобы оставаться открытыми. В школе я была ослеплена влюбленностью и Никита казался совершенным. В том и опасность любви с первого взгляда, ведь второй взгляд уже предвзятый. Фактически слепой.

Но теперь розовые очки спали, и то, что представлялось редчайшим голубым мрамором, оказалось сделано из папье-маше. Мы с Никитой никогда не вращались в одной компании, я обожала его издалека, но теперь мозаика памяти складывается совсем в другую картину. Я считала его ярким и смелым, а он был наглым. Решительность оказалась грубостью, сильный характер — эгоизмом. Где-то в подсознании я об этом знала, поэтому и хотела уехать сразу после вечера встречи, чтобы не портить свой триумф.

Зачем было обманывать себя и встречаться с Никитой? Ведь знала, что он эгоист, и о жестокости его тоже помнила. Давно уже разгадала свои юношеские ошибки.

Так нет же, захотелось ткнуть себя носом в прошлое.

Надо воспользоваться моментом и уйти. Смело наступить на горло юношеской мечте, потому что она, прямо скажем, никудышная.

— Что тебе рассказать? Мы давно не виделись, и тебе наверняка любопытно, как я живу. — Вернувшись, Никита садится за стол и убирает телефон в карман. Похоже, он забыл, что спросил меня о работе, а жаль. Было бы интересно услышать, что именно я «штукатурю».

Он заводит рассказ о путешествиях, друзьях и машинах. Я слушаю внимательно, с усилием пытаясь возродить хоть каплю прошлой влюбленности, но у меня не получается.

— Послезавтра в городе благотворительный вечер, это событие года. Пойдешь со мной? Там будет городская элита и звезды тоже. Не помню, где ты живешь, но на периферии такого не увидишь.

На моей «периферии» многое случается, меня уже ничем не удивить. Кроме как сегодняшним вечером.

Я отвечаю туманным: «Я подумаю», потому что не хочу спорить. Скоро конец свидания. Расстанемся по-дружески, а завтра Никита станет меня искать и… не найдет.

— Я возьму салат с курицей и авокадо, — говорю, откладывая меню.

— Здесь делают отличный стейк с кровью. — Никита кладет ладонь на меню, не позволяя официантке его забрать. После вина и пива его голос громче обычного, каждая фраза звучит приказом.

— Я не ем стейк, — возражаю тихо.

— Боюсь представить, какую дрянь у вас выдают за стейк. А здесь закупают качественное мясо и готовят по европейским стандартам. По сравнению с тем, что подают в этом ресторане, все остальные стейки по вкусу как подошва.

Несмотря на то что Никита хвалит ресторан, официантка неловко отводит взгляд. Я тоже.

— Все-то ты пробовал, даже подошву, — бурчу, не сдержавшись.

Никита не замечает иронии в моем голосе. Поводя плечом, он спрашивает:

— Как можно отказываться, даже не попробовав?

Вот и я так думала, поэтому согласилась на свидание.

Моя влюбленность держалась на том, что я совсем не знала Никиту, а сейчас ее клочья разлетелись по ветру и осталось только разочарование с жирным налетом стыда.

Остальная часть ужина прошла на удивление хорошо. Возможно, потому, что мысли об отъезде помогают мне успокоиться. Или потому что Никита жует и не может много говорить.

От десерта я отказываюсь и поспешно вызываю такси. Никита скрипит зубами, но едет со мной, а машину оставляет на стоянке.

По пути он просит водителя заехать в офис.

— Мы ненадолго. Я приготовил для тебя сюрприз, Аля. Обещаю, ты будешь в восторге.

Мне не хочется сюрпризов. Вечер встречи и свидание выпили мои силы, и хочется вернуться домой и забыть обо всем. Особенно о Никите.

Но он настаивает, почти умоляет, и любопытство берет верх.

Мы подъезжаем к невысокому зданию, окруженному кирпичным забором с глазками камер видеонаблюдения. Во дворе тихо, рабочий день давно закончился. Никита проводит меня через пустующее здание прямиком в кабинет отца. Громадное помещение, не меньше восьмидесяти квадратных метров, обставлено с подавляющей роскошью. Бар, мраморный письменный стол, кожаные диваны и кресла, даже скульптуры по углам. Броское изобилие.

— Пап, это Аля! — Никита представляет меня так, словно мы встречаемся уже несколько месяцев и он наконец решил познакомить меня с родными.

Королев-старший изучает меня внимательным, долгим взглядом. Он заметно постарел за пять лет, пополнел, сгорбился. Землистый цвет лица выдает плохое здоровье и усталость. В школе он ни разу не пропустил концерты и постановки, даже в субботниках участвовал. Образцовый отец благополучной семьи.

— Королев! — представляется, протягивая руку. — Я узнал вас, Аля, — добавляет чуть мягче и улыбается. Я вижу одобрение в его глазах. — Я помню вас со школьных лет. Вы хвостиком ходили за моим сыном, уж простите за откровенность.

У них много общего с Никитой — от их откровенности хочется заползти под ковер. Ладно, пусть смеются над моим прошлым, я и сама от него не в восторге.

— Если не ошибаюсь, однажды вы засмотрелись на Ника и уронили поднос с едой, — добавляет Королев, с интересом дожидаясь моей реакции. Я не отвожу взгляда, смотрю прямо и спокойно. Пусть я не в восторге от прошлого, но стыдиться его не стану.

— Отстань, пап, не смущай девушку! Лучше скажи, ты дозвонился до Виты?

Королев медленно кивает, не сводя с меня глаз.

Никита довольно потирает руки.

— Я обещал тебе сюрприз, да? Так вот — отец хорошо знаком с Витой, владелицей «Афродиты».

Я перевожу непонимающий взгляд с одного мужчины на другого.

— «Афродиты»! — повторяет Никита, расширив глаза для пущего эффекта. — Помнишь, я разговаривал с отцом во время ужина? Я попросил его позвонить Вите и сделать так, чтобы она взяла тебя на работу.

Королев-старший молчит, оценивая мою реакцию. До меня медленно доходит смысл сказанного.

— Большое спасибо, но у меня есть работа. — Я даже вымучиваю улыбку из уважения к пожилому мужчине.

— Но это же «Афродита»! Элитный салон, туда записываются за несколько месяцев. Даже если ты работаешь в лучшем салоне в своей тьмутаракани, «Афродита» в сотни раз престижней. Плюс ты останешься в городе, а у этого есть свои преимущества. — Никита поигрывает бровями, намекая на возможность продолжения наших отношений.

— Меня вполне устраивает салон, в котором я работаю. — Я говорю спокойно, подавляя бурю внутри.

Никита всегда был шумным, взбалмошным и слишком активным, но сейчас его поведение походит на фарс, возможно из-за выпитых вина и пива. Он злится, фыркает и всячески выражает свое «фи» из-за моей неблагодарности. Устраивать сцену перед его отцом не хочется, да и бессмысленно, потому что я уезжаю. Меня ждет такси. Я хочу домой, поэтому собираю волю в кулак и рассыпаюсь в благодарностях. Даже обнимаю Никиту за плечи, успокаиваю его, хвалю за добрый поступок.

Так успокаивают ребенка.

Он улыбается и кивает, принимая мои слова как должное.

Отец Никиты следит за нами с интересом, потом, не сводя с меня взгляда, говорит:

— Ник, ты забыл подписать контракт с подрядчиками. Секретарь ждала тебя до восьми вечера. — Он разговаривает с сыном резким, командным голосом и, кажется, предпочитает на него не смотреть.

— Она на то и секретарь, чтобы ждать, — бурчит тот.

— Будь добр, не тяни, займись контрактом, а я пока развлеку твою гостью. Нам есть о чем поговорить.

— Расскажи ей про Виту! — Оставив уговоры отцу, Никита выходит в коридор.

Не теряя ни секунды, Королев-старший закрывает за сыном дверь и поворачивается ко мне. Сосредоточенный, напряженный, он словно готовится к атаке.

— Не волнуйтесь, Аля, я не звонил Вите, — говорит без преамбул. — Мой сын крайне импульсивен, и у меня нет привычки выполнять его капризы без предварительной проверки. Как видите, я оказался прав.

От удивления я не знаю, что сказать.

Сглатываю вязкую слюну, хмурюсь. Что за семья? Никита жалуется на отца, а тот на Никиту, и все это постороннему человеку.

— Ник пригласил вас на благотворительный вечер?

— Да.

— Вы отказались?

Я снова сглатываю. От давящего взгляда Королева во рту сухо, в висках стучит напряжение. С Никитой мне проще, а его отец затеял непонятную игру, и не хочется в ней участвовать.

Он кивает, приняв мое молчание за положительный ответ.

— Могу ли я поинтересоваться, какие у вас планы? — Он разговаривает со мной вежливо, доброжелательно, его не в чем упрекнуть.

— Я собираюсь вернуться домой. В другой город. — Почему-то не хочется называть адрес.

Королев-старший изучает меня, что-то просчитывая и решая.

Я смотрю на дверь. Два шага, и я окажусь в коридоре, потом в лифте — и все. Свобода. Страха я не ощущаю, только неловкость. Я попала в самое сердце семьи, где все отнюдь не просто и не благополучно, и хочу как можно скорее выбраться наружу. Не запачкавшись.

Мысленно я уже попрощалась с Никитой, осталось только отвязаться от его отца.