— Мы со Стивом… с Капитаном Америка долгое время работали вместе безо всяких… хм… происшествий. Мы профессионалы. Я не ожидала, что к нашей работе примешаются такие обстоятельства. Может, я была слишком наивной и потому не думала, что все так обернется. Но я учусь на своих ошибках.

Стоит сказать психиатру то, что он хочет услышать, и он напишет куда более выгодный для меня отчет, который будет хорошо смотреться в личном деле. Но какой смысл? Стив не одобрит, если я поддамся, и от этой мысли все внутри сжимается. Как все сложно… Сначала я думала, что Акт о регистрации — разумная мера. Меня сильно расстроила трагедия в Стэмфорде, к которой герои имели непосредственное отношение, — тогда погибли дети. Мне самой никогда не было дела до героев в костюмах, если только это не касалось Кэпа или Сокола. Я видела, как Стив организовывал движение сопротивления и яростно бился против своих лучших друзей. Он заплатил высокую цену за то, чтобы оказаться вне досягаемости закона. Я рассказываю все это врачу, а он заключает, что я не хотела предавать любимого человека.

Нет большого толка от объяснений, что каждый солдат осознает две противоречащие друг другу вещи: первое — приказ важнее дружбы, а второе — в мире мало более сильных связей, чем между боевыми товарищами. Гражданские не понимают, как у нас в голове уживаются обе эти установки. У них нет этого опыта, они не могут прочувствовать, как относятся друг к другу те, кто вместе пережил бой. Из-за этого военные рассказывают свои настоящие истории только другим военным.

Выудить из меня все это — работа психиатра. Стоит ему спросить — покажу карты. Но не все разом.

— И все же, Агент 13, вы его предали. Не хотите поговорить об этом?

— Стив залег на дно на несколько недель. Его искали все без исключения агентства безопасности и все супергерои, лояльные к идее регистрации. У нас же был тайник, чтобы обмениваться сообщениями. Я договорилась с ним о встрече на крыше, а он и заподозрить не мог, что я заманю его в ловушку. Я никогда не чувствовала себя так гадко, как в ту ночь, когда под лунным светом он поцеловал меня, а я ответила на поцелуй. Потом, в безопасной, безвкусно отделанной комнате неподалеку от места встречи он сказал, что мне его не переубедить. Еще Стив рассказал, что на людей охотились только за то, что они водили знакомство несколько лет назад, когда он раскрыл свою личность, и некоторых убили. Это означало, что больше не получится вести двойную жизнь и поддерживать хоть какую-то иллюзию нормальности. «Я принял это, потому что я — Капитан Америка, но не пожелал бы такого никому», — вот его слова. Я сказала ему, что он в любом случае нарушает закон, а на верховенстве закона основана наша страна. Он возразил, что наша страна основана на нарушении закона, неправильного закона. А потом процитировал Бена Франклина и Томаса Пайна.

— А все время, что вы разговаривали, вы знали, что за ним идут Плащеубийцы?

— Я думала, что смогу его убедить. Если только удастся поговорить с ним с глазу на глаз, я уговорю его поменять мнение. Это была отчаянная попытка выиграть время. Нужно было учесть, что Стив готов умереть за то, во что верит, но мне совсем не хотелось, чтобы погиб человек, которого я люблю.

— Агент 13, в своей объяснительной вы признали серьезные нарушения Кодекса поведения. Вы зашифровали данные GPS-навигатора в системе коммуникации и дали неверный адрес агентам ЩИТа, верно? Вы знали, что агенты ворвутся в пустую квартиру? Вы поставили любовь, а не свои обязанности на первое место. Как вы объясните ваше личное решение этого этического конфликта?

— Я планировала послать Плащеубийцам сигнал, если не смогу переубедить Стива. Правда планировала. Но когда дошло до дела, я не смогла. Не знаю почему. Это на меня совсем не похоже. Я хороший солдат. Я давала клятвы. Но тогда я была наедине со Стивом, просила его остаться, сказала ему, что люблю, — боже, как давно я не произносила этих слов. Они выскочили случайно и повисли между нами.

Психиатр реагирует на это так, как я и ожидала: он считает, высказать то, что я держала внутри, было правильно. По его лицу ничего не поймешь. Наверное, для людей его профессии это одно из основных качеств. Я отлично играю в покер и обычно вижу, если кто-то выдает свои эмоции, но тут — ничего. Все же я ему доверяю и прямо спрашиваю, смогу ли продолжить выполнять свою работу. Он говорит, что пока не знает, и назначает встречу через два дня.

Мне от этого легче. Несмотря ни на что, я люблю свою работу.

Я подхожу к двери, а психиатр напоследок говорит мне:

— Я думаю, мы с вами еще не закончили, Агент 13.

Интерлюдия № 1

ПСИХИАТР ждет четыре часа после ухода Агента 13, известной также как Шэрон Картер. Затем специальным устройством проверяет, не установила ли она жучок, а позднее на лифте спускается на первый этаж и покидает здание администрации ЩИТа, проведя карточкой по турникету и помахав напоследок охране. На тускло освещенной улице он путает следы на случай, если за ним есть хвост, и берет такси, чтобы доехать до другого конца города. Уже за полночь, и дороги почти пустые. Выбравшись из машины, он проходит несколько кварталов, снова путая следы, и на другом такси доезжает до ворот небольшого кладбища. У психиатра есть ключ от ворот. Подождав, пока улица обезлюдеет, он заходит.

По дороге, обсаженной деревьями и петляющей между надгробий, к ночной прогулке психиатра непринужденно присоединяется Красный Череп. Психиатр, кажется, уже не так самоуверен, как во время сеанса с Шэрон Картер.

— Обязательно нужно было встречаться на кладбище?

— А вы бы предпочли, чтобы я раскрыл ваши секреты перед коллегами, доктор? Думаю, вряд ли. Пусть лучше думают, что вас в безымянной могиле грызут жуки-точильщики.

Психиатр выключает голографический нанопроектор, встроенный в пряжку ремня. Трехмерная голографическая маска, которая скрывала его реальные черты, мгновение мерцает и исчезает, являя бородатое лицо Доктора Фаустуса. Так называемый Знаток человеческого разума закрепляет монокль на левом глазу и лишь потом удостаивает Красного Черепа ответной репликой. Но вопрос игнорирует.

— Как противно притворяться безродным недочеловеком. Откровенно говоря, я удивлен, что подобная уловка способна обмануть систему безопасности здания администрации ЩИТа. На Вертоносце так не получится.

— Этого и не потребуется. Все идет по плану?

— Шэрон Картер не подозревает, что я проникаю в ее мысли и воспоминания. Она сейчас чрезвычайно уязвима, что позволяет имплантам надежно закрепиться. Когда придет время, Агент 13 будет делать все, что нам нужно.

Красный Череп уже направляется прочь, не потрудившись повернуть голову, когда отвечает Доктору Фаустусу:

— Уж постарайся, а то не поздоровится твоей жирной башке.

Глава 2

ЧЕЛОВЕК в черной маске, бегущий по крышам во тьме ночи, все еще кажется себе мальчишкой. Он был очень молод, когда умер в первый раз, и больше двух третей своей жизни на Земле провел в криогенном стазисе. Его военные ботинки были сделаны еще в советское время для элитных отрядов русской морской пехоты. В нейлоновых кобурах — пистолеты 1911AI правительственной модели, 45 калибра, доставленные в Россию во время Второй мировой войны и оснащенные возвратными пружинами с термообработкой и ночными прицелами из трития. Многочисленные запасные магазины из нержавеющей стали заряжены экспансивными пулями с полой оболочкой. Его бронированная огнеупорная боевая одежда — экспериментальная швейцарская разработка, легкая и мягкая. В поясных сумках, карманах и складках экипировки у него хранятся ножи, гранаты, проволочная удавка, впрыскиватель нервнопаралитических веществ и другое смертоносное оружие. Но самое страшное из них — его левая рука.

Человек, который кажется себе мальчишкой, родился в Шелбивилле, штат Индиана, в 1925 году, в его свидетельство о рождении вписали имя Джеймс Бьюкенен Барнс. Он не знал своей матери; он едва помнил своего отца, который погиб во время учебного полета у Форт-Лихая в Вирджинии. Когда его неофициально усыновили в качестве талисмана лагеря, у него появился целый батальон приемных отцов и старших братьев. Одним из них был рядовой Стив Роджерс, который отправился на войну в качестве Капитана Америка и взял мальчика с собой.

Баки.

Так его называли солдаты в Кэмп-Лихае, и так он назвался Капитану Америка. Потом он надолго об этом забыл. Но теперь, когда он согнулся за вентилятором на крыше, примечая расположение камер безопасности и защитных датчиков на вид заброшенного здания напротив, воспоминания вернулись и мелькали в его сознании, как кадры старой кинохроники. Часто во время войны после долгих перестрелок слух временно притуплялся шумом в ушах, и из-за сильного выброса адреналина он видел только то, что позволяло рассмотреть «тоннельное зрение», так что воспоминания тех времен кажутся немыми фильмами, снятыми через узкий объектив. Иные из самых пугающих образов проносятся так, будто это Мрачный жнец быстро тасует карты: солдаты, раздавленные немецкими «Тиграми», раздутые тела французской семьи в разграбленном доме, партизаны, свисающие с фонарных столбов, головы, катящиеся по мощеным улицам, раненые, умоляющие их пристрелить, бабушка в слезах, толкающая перед собой тачку с телами мертвых внуков, крики, вырывающиеся наружу из горящего «Шермана», лес, в котором на парашютных стропах болтались, как елочные игрушки, погибшие десантники. Таковы были кадры побед.