Разбросанные вокруг камни еще больше замедлили движение. Картер развернул марсоход к ближайшему песчаному склону. К этому времени Альф уже показался на кромке кратера, в четверти мили позади. Его силуэт замер на мгновение на фоне кровавого неба, а затем в угрожающей близости от Картера взметнулось пламя еще одной вспышки.

Картер рванул по песчаному склону к абсолютно плоскому горизонту.

— Похоже, Джек, это надолго, — проговорило вдруг радио.

Картер нажал на кнопку ответа:

— Твоя правда. Сколько у тебя осталось зарядов?

— Не беспокойся за меня.

— И не собираюсь. Пока ты тратишь их понапрасну.

Альф не ответил. Картер не стал выключать прием, понимая, что рано или поздно Альф должен заговорить с тем, кого собирается убить.

Кратер, в котором располагалась база, исчез далеко позади. Бесконечная пустыня утекала под широкие колеса. Мягкие изгибы дюн не были серьезными препятствиями для марсоходов. Когда-то здесь находился марсианский колодец. Он стоял в полном одиночестве посреди пустыни — изъеденный временем цилиндр, семи футов в высоту и десяти в окружности, сложенный из алмазных блоков. Именно из-за этого колодца, а также наклонных надписей на «информационном блоке» здесь и появилась база. Поскольку единственный найденный с тех пор марсианин — высохшая мумия умершего много веков назад гуманоида — взорвался при соприкосновении с водой, все решили, что колодец служил крематорием. Но полной уверенности в этом не было. На Марсе ни в чем нельзя быть полностью уверенным.

Радио по-прежнему хранило зловещее молчание. Пролетал час за часом, солнце медленно скользило к багровому горизонту, и Альф больше не промолвил ни слова. Как будто он уже сказал Джеку Картеру все, что хотел. И в этом было что-то неправильное. Альф обязан начать оправдываться!

Наконец Картер вздохнул и сдался:

— Тебе не поймать меня, Альф.

— Может быть, но я буду гнаться за тобой столько, сколько нужно.

— Ты сможешь гнаться за мной только двадцать четыре часа. У тебя запас воздуха на двое суток. Не думаю, что хочешь погибнуть сам, ради того чтобы прикончить меня.

— На это я и не рассчитывал. Да и не нужно. Завтра к полудню ты сам погонишься за мной. Воздух нужен тебе не меньше, чем мне.

— Посмотри вот на это, — сказал Картер.

Баллон с кислородом у него в ногах уже опустел. Картер отбросил его в сторону и проследил, как тот укатывается прочь.

— Вот я и говорю, Альф, — Картер улыбнулся с облегчением, избавившись от тяжести дополнительного баллона, — что смогу прожить на четыре часа больше, чем ты. Не пора ли тебе повернуть назад?

— Нет.

— Он того не стоит. Он просто был голубым.

— И это означает, что он должен был умереть?

— Да, потому что этот сукин сын приставал ко мне. Может быть, ты сам из той же породы?

— Нет. И Лью тоже не был голубым, пока не оказался здесь. Они должны были прислать сюда поровну мужчин и женщин.

— Аминь.

— Знаешь, многих тошнит от гомосексуалистов. Меня тоже. И мне было больно видеть, что творится с Лью. Но только один из нас ожидал от него этого и мог его за это избить, — сказал Альф.

Картер нахмурился.

— Латентные гомосексуалисты, — продолжил Альф. — Парни, которые считают, что могли бы стать голубыми, если бы у них появилась возможность. Они не выносят присутствия голубых, потому что это для них искушение.

— Ты просто пытаешься вернуть мне комплимент.

— Возможно.

— У базы хватает проблем и без таких вещей. Весь проект мог провалиться из-за таких, как твой брат.

— Нам настолько нужен был убийца?

— Ужасно нужен на этот раз.

Картер неожиданно понял, что стал собственным адвокатом. Если он убедит Альфа не убивать его, то убедит и всех остальных. А если не сумеет, то придется либо снова повредить купол, либо умереть. И он продолжал говорить, используя все доводы, какие только мог отыскать.

— Понимаешь, Альф, перед базой поставлены две цели. Во-первых, нужно выяснить, сможем ли мы существовать в настолько неблагоприятной среде. Во-вторых, установить контакт с марсианами. На базе нас всего пятнадцать…

— Двенадцать. А будет тринадцать, когда я вернусь.

— Четырнадцать, если мы оба вернемся. Ну хорошо. Каждый из нас в той или иной степени необходим для нормального функционирования базы. Но я необходим сразу по двум причинам. Я эколог, Альф, и моя задача не только в том, чтобы не дать базе погибнуть при малейших неполадках, но и узнать, как живут марсиане, чем они питаются, как взаимодействуют с другими формами жизни. Понимаешь?

— Конечно. А как насчет Лью? Разве он не был необходим?

— Мы можем обойтись без него. Он был радистом. У нас есть по крайней мере два-три человека, имеющие опыт обращения с приборами связи.

— Не могу передать, как ты меня обрадовал. Но разве с тобой не то же самое?

Картер задумался — крепко, но ненадолго. Да, Гондот управился бы с системой жизнеобеспечения базы, если бы ему немного помогли. Но…

— Нет, марсианскую экологию никто…

— Марсианскую экологию никто в глаза не видел. Джек, мы не нашли на Марсе ничего живого, кроме этой человекоподобной мумии. Ты не сможешь заниматься экологией, не имея никаких данных, ничего, что достойно изучения. Так какая от тебя польза?

Картер продолжал убеждать. Он говорил до тех пор, пока солнце не опустилось в море песка и темнота не накрыла их. Но ему уже давно стало ясно, что все бесполезно. Альфа не трогали никакие доводы.

К закату купол надулся, и режущий уши визг поступающего из генератора воздуха сменился усталыми вздохами. Старший лейтенант Шют отщелкнул зажимы на плечах и поднял шлем, готовый тут же надеть его снова, если воздух окажется слишком разреженным. Но с воздухом все было в порядке. Шют опустил шлем и показал большой палец всем остальным, с тревогой наблюдавшим за ним.

Ритуал. Эти двенадцать парней и так знали, что воздух пригоден для дыхания. Но у людей, работающих в космосе, ритуалы появляются очень быстро, и строже всего соблюдался тот, по которому Старший последним надевал шлем и первым снимал его.

Все вылезли из скафандров и разошлись по своим делам. Несколько человек отправились на кухню, чтобы разобрать устроенный вакуумом хаос и дать Хёрли возможность приготовить ужин.

Шют остановил проходившего мимо Ли Казинса:

— Ли, можно тебя на минутку?

— Конечно, Старший.

Вся база называла Шюта Старшим.

— Мне нужна твоя помощь как писателя, — сказал Шют. — Я собираюсь послать довольно-таки спорный отчет, как только Земля окажется в зоне радиосвязи, и хочу, чтобы ты помог мне сделать его более убедительным.

— Отлично. Давай посмотрим.

Зажглись фонари, разогнавшие так внезапно наступившую темноту. Шют первым зашел в свое бунгало, открыл сейф и протянул Казинсу рукопись. Тот взвесил ее на руке:

— Тяжелая. Неплохо бы сократить.

— Ради бога, если найдешь в ней что-нибудь лишнее.

— Готов поспорить, что найду, — усмехнулся Казинс, сел на койку и принялся за чтение.

Прошло десять минут, прежде чем он задал вопрос:

— Каков процент гомосексуалистов на флоте?

— Понятия не имею.

— В таком случае доказательства нельзя назвать вескими. Можно процитировать какой-нибудь лимерик, чтобы подчеркнуть, что это общеизвестная проблема. У меня есть два-три таких на примете.

— Хорошо.

Чуть позже Казинс снова заговорил:

— В Англии много школ с совместным обучением. И с каждым годом все больше.

— Знаю. Но проблема возникла у мужчин, закончивших мужские школы много лет назад.

— Пропиши этот момент более отчетливо. А ты сам, случайно, обучался не в совместной школе?

— Нет.

— У вас были голубые?

— Несколько человек. По крайней мере по одному в каждом классе. Старшеклассники нередко били палками тех, кого в этом подозревали.

— И как, помогало?

— Нет. Конечно нет.

— Ну ладно. Ты приводишь здесь два набора обстоятельств, при которых повышается вероятность гомосексуализма. Для обоих случаев есть три обязательных условия: достаточное количество свободного времени, отсутствие женщин и строгое подчинение младших старшим. Тебе нужен третий пример.

— Я не смог ничего больше придумать.

— Нацистские организации.

— Да?

— Я могу рассказать подробности.

Казинс продолжил читать. Наконец он закончил и, отложив отчет, заметил:

— Дело может вызвать много шума.

— Знаю.

— Самое плохое здесь — это твоя угроза все рассказать газетчикам. На твоем месте я бы это вычеркнул.

— На моем месте ты поступил бы так же, — ответил Шют. — Все, кто имеет отношение к проекту «Бог войны», понимают, что рискуют всем, если это произойдет. Но они скорее предпочтут, чтобы рисковали мы, лишь бы не связываться с общественным мнением. В Соединенных Штатах сотни лиг нравственности. Или даже тысячи. И все они набросятся на правительство, словно гарпии, если оно захочет послать смешанную команду на Марс или еще куда-нибудь. Единственный способ заставить правительство действовать — это пригрозить им чем-то еще более страшным.

— Убедил. Это действительно серьезная угроза.

— Ты нашел, что можно сократить?

— Ах да, черт возьми! Я пройдусь по тексту еще раз с красным карандашом. Ты слишком подробно объясняешь, слишком много слов, и они слишком длинные. А еще ты увлекаешься обобщениями. Нужно приводить примеры, иначе не добьешься никакого эффекта.