Лаура Дэниелз
Бриз надежды
1
Просто непостижимо, откуда она знает, что я собираюсь уходить! — думал Невил Олстон, застегивая пуговицы на рубашке и прислушиваясь к тяжелому топоту конских копыт за дверью.
Не за входной, а за внутренней, через которую можно было попасть из домика инструкторов прямо на конюшню, к стойлам лошадей. Упомянутая дверь была предусмотрена для удобства — к примеру, чтобы не идти в обход под дождем. Пользовался ею один Невил, потому что лишь он находился при конюшне постоянно, второй инструктор Мэт Хорнби, старший конюх Билли Хадсон и двое его помощников жили в городе.
Но гнедую кобылу Грацию из всех перечисленных интересовал только Невил. Она старалась не упускать его из поля зрения и, если имела возможность, следила за каждым его движением.
Началось это с первого же дня, как только Невил устроился в оздоровительный пансионат «Клифс-резорт» на должность инструктора по верховой езде. Знакомясь с лошадьми, он задержался возле красавицы Грации, сказал несколько ласковых слов, потрепал по холке, и сердце той дрогнуло.
Впрочем, не исключено, что дело было не только в ласке, ведь прочие — Мэт, Билли, двое других конюхов — точно так же разговаривали с Грацией. Причем задолго до появления в пансионате Невила. Тем не менее именно он почему-то пришелся кобыле по душе. Днем, когда лошадей выпускали в просторный загон, Грация ходила за Невилом по пятам. Вечерами, находясь в стойле, она беспокойно топталась до тех пор, пока Невил не заглядывал хотя бы на минутку — пожелать спокойной ночи, как он это называл. Далеко ходить не требовалось — деревянные апартаменты Грации располагались сразу за стенкой помещения, где поселился Невил.
И вот сейчас, каким-то чудом узнав, что он куда-то собирается на ночь глядя, Грация забеспокоилась.
Первые постукивания копыт начались, еще когда Невил брился — второй раз за этот день, специально ради предстоящего свидания.
— Слышу, слышу, девочка! — крикнул Невил, не отрываясь от своего занятия.
Но топот не прекратился, поэтому пришлось вновь подать голос:
— Подожди, малышка, имей терпение, скоро я к тебе загляну!
В ответ раздалось ржание, в котором слышались просящие нотки. Грация словно умоляла Невила не уходить, провести вечер как обычно, дома.
— Нет, ну откуда она знает? — озадаченно пробормотал Невил.
Он и раньше замечал у животных, в частности у лошадей, способность к телепатии, но Грация в этом смысле была чем-то особенным. Порой Невилу казалось, что она узнает его мысли еще до их возникновения. А также незримо присутствует при разговорах.
Одевшись, Невил покинул спальню, пересек маленькую гостиную, зашел на кухню, из которой — задержавшись немного у хлебницы — попал затем на конюшню.
Увидев Невила, Грация радостно блеснула лиловыми с поволокой глазами и вздохнула — шумно, но с явным удовлетворением. Наконец-то пришел!
— Видишь, малышка, я тебя не обманываю, — произнес Невил негромко, чтобы не тревожить других лошадей, так как многие из них дремали. — Пообещал прийти и пришел. Вот, держи гостинец…
Он протянул на ладони ломтик присоленного хлеба, который Грация аккуратно взяла губами, предварительно обнюхав. Сжевала и снова выжидательно взглянула на Невила.
— Что, мало?! — с нарочитым удивлением воскликнул тот. — Ну, знаешь, подружка, этак на тебя никакого хлеба не напасешься… — Выдержав небольшую паузу, он добавил: — Ладно, уговорила, бери еще кусок.
Второй ломоть Невил до поры прятал в другой руке и только сейчас дал Грации. Таков был установившийся между ними ритуал. Однако сегодня Невил собирался провести вечер за пределами не только конюшни, но и пансионата, поэтому приготовил для своей любимицы сюрприз. Дождавшись, пока та справится со вторым куском хлеба, он сунул руку в карман и лукаво прищурился.
— Ну-ка, красавица, угадай, что у меня есть еще! Считаю до трех. Не угадаешь — съем сам. Итак, начинаю: раз, два… Неужели нет ни единого варианта? Подумай хорошенько, ты же умница! Ну что больше всего любит моя девочка? Молчишь? Тогда продолжим счет. На чем мы остановились… Ах да — два. И… три! — Вынув руку из кармана, Невил показал Грации яблоко. — Странно, что ты не догадалась, малышка. Но уговор есть уговор. Теперь придется есть это самому.
Невил медленно поднес яблоко ко рту, одновременно наблюдая за Грацией. Та, в свою очередь, следила за его действиями. Причем так пристально, что он не выдержал и рассмеялся.
— Нет, это для моей красавицы! Для малышки, которая любит яблочки. Бери, девочка, я пошутил!
Грация с аппетитным хрустом сжевала яблоко, затем взглянула на Невила, который в эту минуту присягнул бы на Библии, что она улыбается.
— Видишь, все хорошо. И совершенно нет причин для беспокойства.
Словно в знак согласия Грация ткнулась мордой в его лежащую поверх загородки руку.
— Молодец, хорошая девочка, — сказал Невил. — Сейчас я уйду, но потом вернусь. Не исключено, что с Викторией. — Он внимательно посмотрел на Грацию, пытаясь понять, как та отнеслась к подобной перспективе. — Ведь ты не возражаешь против присутствия здесь Виктории, верно?
Немного подумав, Грация снисходительно фыркнула. По-видимому, яблочный презент подействовал на нее благотворно, на что Невил и рассчитывал. Во всяком случае, сейчас она не проявляла никаких признаков ревности.
— Вот и молодец, — облегченно вздохнул Невил.
По меньшей мере, с одной проблемой было покончено. Осталось уладить вопрос с Викторией. После удачи с Грацией Невил надеялся, что и здесь ему повезет.
Вообще-то рискованно было приглашать Викторию в простенький бар «Танцующий пони», где собирается самая обычная, не обремененная крупными капиталами или высокими должностями публика. Но Невил выбрал это заведение не без умысла: хотел проверить, возникнет ли у Виктории желание расспрашивать его о чем-то таком, чего они пока не касались в беседах.
Причина, заставившая Невила прибегнуть к подобному испытанию, крылась в нарастающем с каждым днем желании видеть Викторию, слышать ее голос, прикасаться к ней, вдыхать ароматы ее волос, кожи, одежды, духов. Влечение становилось сильнее день ото дня. Да что там, его сила увеличивалась с каждым часом! Случались моменты, когда Невил готов был бросить все и отправиться к Виктории — хотя бы для того, чтобы украдкой взглянуть на нее.
Осознавая, что наверняка очень скоро наступит время, когда без Виктории просто невозможно будет жить, Невил решил выяснить, сумет ли рядом с ней остаться самим собой. Вопрос был не праздный. Невил заранее знал, что возможные попытки Виктории переделать его, подстраивая под собственное видение жизни, непременно обернутся катастрофой. В первую очередь, конечно, для самого Невила. Но возможно, и для Виктории. А уж этого ему хотелось меньше всего. Потому что восхитительную, изящную, утонченную Викторию он обожал…
— Ну, малышка, мне пора. — Невил потрепал Грацию по холке. — Не скучай. Лучше вздремни часок-другой, а там и я вернусь. Знаю, тебе не нравится, когда я ухожу, но… как бы тебе объяснить… Словом, сегодняшнее свидание имеет для меня большое значение. Я попытаюсь выяснить, серьезные у нас с Викторией отношения или все это лишь иллюзия, мираж, который рано или поздно развеется…
Произнося последние слова, Невил невольно нахмурился. Дело и без того зашло чересчур далеко — он загорелся по отношению к Виктории слишком сильными чувствами, — но если выяснится, что их связь не подразумевает продолжения, ему будет очень плохо. Просто так взять и забыть Викторию он не сможет.
— Эх, если бы с Викторией все было так же просто, как с тобой, — со вздохом взглянул Невил на Грацию. — Пожелай мне ни пуха ни пера.
Грация тихонько фыркнула в ответ, и Невил невольно улыбнулся.
— Спасибо, малышка.
Шагая в розарий, где было назначено свидание, Невил продолжал думать о Виктории, вспоминая, как все начиналось…
2
Поднявшись из бассейна, Виктория кое-как доплелась до шезлонга и без сил рухнула в него. Синти, приехавшая в пансионат «Клифс-резорт» еще в начале мая и находящаяся здесь уже три месяца, присоединилась к ней лишь спустя четверть часа.
— И как это тебе удается так долго сражаться с волнами, не представляю, — жмурясь на солнышко, пробормотала Виктория. Она успела отдышаться и сейчас чувствовала себя намного лучше.
— Если бы ты провела в этом бассейне столько времени, сколько я, то не удивлялась бы, — усмехнулась Синти. В отличие от Виктории, она почти не запыхалась.
Обеим были назначены одинаковые оздоровительные процедуры, поэтому они много времени проводили вместе. Да и жили, можно сказать, по соседству, так как их номера находились на одном этаже.
Сегодня утром, спустя час после легкого завтрака, Синти зашла за Викторией и они отправились на первую процедуру — водную.
В пансионат «Клифс-резорт» архитектор Виктория Ройстер отправилась по настоянию врачей. Этой весной ее угораздило простудиться. Случилось это в Шеффилде, на строительной площадке, где по проекту Виктории возводился грандиозный центр искусств — «Хай-сити-центр». Над созданием плана ультрасовременного здания Виктория работала очень увлеченно, а позже едва ли не каждый день наведывалась на стройку, поднималась на стропила, мерзла на ледяном мартовском ветру. В итоге слегла с воспалением легких. И хотя врачи лучшей в городе клиники быстро поставили ее на ноги, некоторые осложнения остались. Поэтому Виктории было настоятельно рекомендовано хотя бы месяц провести на морском курорте. Так она оказалась в славившемся оздоровительными пансионатами Борнмуте.
Бассейн, к которому направились Виктория и Синти, был наполнен морской водой. Вдобавок специальный механизм создавал в нем искусственные волны. Оба этих фактора имели для Виктории большое значение, так как ей предписывалось для улучшения тонуса легких дышать морским воздухом и совершать морские купания. А волны помогали избавиться от излишнего веса, возникшего у Виктории в результате усиленного питания, на котором настаивали во время ее болезни врачи.
Конечно, купаться и дышать солоноватым морским воздухом можно и на пляже, до которого от бассейна было рукой подать — один пролет каменной лестницы. Но между пляжем и бассейном существовала немаловажная разница: в последнем вода искусственно подогревалась.
Так что бассейн являлся именно тем, в чем Виктория больше всего нуждалась. Единственным неприятным моментом было лишь то, что Мэнди, инструктор по плаванию, строго дозировала плавание. Во всяком случае, той группе, в которую попала Виктория, Мэнди предъявляла именно это требование. Проще говоря, не позволяла своим подопечным находиться в бассейне столько, сколько тем хотелось.
Правда, в первые дни привыкшая к сидячей кабинетной работе Виктория покидала бассейн даже раньше, чем прочие члены группы. Потом вошла во вкус и уже с завистью поглядывала на вторую и третью группы, члены которых — люди постарше — могли барахтаться в воде хоть полдня. Зато плавать им не рекомендовалось из-за возникающих при этом нагрузок. Некоторые просто стояли, отдавшись воле искусственных волн.
В отличие от них Виктория с волнами боролась, многократно преодолевая расстояние от одного края бассейна до другого. Каких усилий требует подобное занятие, известно лишь тому, кто хотя бы раз в жизни плавал в штормовом море.
Эти трудности Виктория создала себе сама. В какой-то момент ей стало стыдно, что она настолько себя запустила за минувшую зиму, и у нее возникло решение во что бы то ни стало добиться максимальных результатов. Причем как можно скорее. Поэтому в конце первой недели пребывания в пансионате она отвела Мэнди в сторонку, растолковала, что к чему, и получила разрешение плавать в бассейне сколько пожелает.
Однако достичь желаемого уровня в короткий срок не получалось, поэтому Виктория захандрила. Правда, на ее решимости упадок настроения почти не отразился. Наоборот, она с еще большим азартом ринулась покорять бушующие в бассейне волны, из-за чего инструктору Мэнди все же порой приходилось сдерживать ее пыл.
Но сегодня Мэнди отлучилась в город по каким-то делам, так что ее подопечные оказались предоставленными самим себе, и многие резвились в волнах как хотели. Виктория же просто выбилась из сил. В нее словно бес вселился.
— Вовсе не обязательно себя изнурять, — обронила Синти, удобнее устраиваясь на соседнем с Викторией шезлонге и поглядывая на ту сквозь солнцезащитные очки. — За один день ты лишние фунты все равно не сбросишь, а подобная нагрузка не только не нужна тебе, но даже может повредить. Ведь ты приехала в пансионат, чтобы поправить здоровье, а не ухудшить, верно?
— Да, но я не могу оставаться здесь так долго, как ты, например. У меня есть работа, обязательства перед клиентами и…
— Никуда твоя работа не денется, — отмахнулась Синти. — Успеешь еще навыдумывать своих… э-э… схем.
— Проектов, — машинально поправила Виктория, думая о том, что Синти вряд ли способна понять, о чем идет речь.
Синти была единственной дочерью очень состоятельных родителей, работать у нее не было ни необходимости, ни тем более желания. Мама с папой отправили ее на курорт, как только начались теплые весенние деньки. Им показалось, что дочурка — которой недавно исполнилось двадцать два, но для родителей дети всегда остаются детьми, — слишком часто простужалась зимой.
Семья Виктории тоже была отнюдь не бедной, но все в ее роду трудились. Отец, дед и даже прадед были архитекторами. Династия Ройстеров пользовалась в Шеффилде большим уважением. Поэтому, наверное, неудивительно, что воспитанная в семейных традициях Виктория тоже стала архитектором. Окончив университет, она начала работать в фирме «Ройстер-проджект», основанной ее прадедом, Чарлзом Ройстером, лозунгом которого было: «Качество превыше всего!».
Так что отношение Синти и Виктории к работе различалось самым кардинальным образом. Проще сказать — как небо и земля.
Однако, несмотря на все вышесказанное, Виктория склонна была прислушаться к словам приятельницы. В конце концов, разве курорт не для того предназначен, чтобы поправлять здоровье, всячески развлекаться и вообще приятно проводить время, заряжаясь положительными эмоциями на многие месяцы вперед!
— Еще хочу сказать, — продолжила Синти осторожным, как показалось Виктории, тоном, — что все эти твои изнуряющие занятия в бассейне и в гимнастическом зале на тренажерах очень смахивают на сублимацию.
Виктория удивленно подняла бровь.
— Что-что?
Повернувшись к ней, Синти сдвинула вниз по носу солнцезащитные очки.
— Как бы тебе объяснить… Сублимация — это когда, вместо того чтобы завести себе парня, начинаешь заниматься какой-нибудь дурацкой работой, или спортом, или…
— Я знаю, что такое сублимация, — тонко улыбнулась Виктория.
Синти прищурилась.
— Вот как? Выходит, ты занимаешься ею сознательно?
На тот раз не одна, а сразу обе брови Виктории изумленно взлетели.
— С чего ты взяла, что я нуждаюсь в сублимации?!
— Ну… — Синти слегка заерзала на шезлонге. Мне показалось… то есть поневоле придешь к подобному выводу, наблюдая за тем, как ты изводишь себя ненужными физическими нагрузками.
— Извожу?!
— Конечно! С утра бассейн, где ты плаваешь как заведенная…
— Стараюсь угнаться за тобой, — хмыкнула Виктория.
Синти пожала плечами.
— Я здесь знаешь сколько?
— Знаю, с весны.
— Правильно. А сейчас август. Как, по-твоему, было у меня время акклиматизироваться и потренироваться?
— Ну было, — улыбнулась Виктория.
— Вот видишь! А говоришь, пытаюсь угнаться… За несколько дней ничего не получится. Ты просто выдохнешься и все. Где это видано — сначала в бассейн, оттуда в гимнастический зал, потом на дыхательную гимнастику, в солярий, на корт, после всего кататься на лошадях…
— Стоп, стоп! — замахала руками Виктория. — На то, что ты перечислила, суток не хватит.
— Тем не менее ты всюду стараешься успеть!
— На лошадях я еще не каталась.
— Нет? — вновь прищурилась Синти. — А мне казалось…
— Уж поверь, чего не было, того не было.
— Ладно, но все равно ты себя изводишь! Жаль, нет здесь Мэнди, она сказала бы то же самое.
Виктория слегка смутилась.
— Видишь ли, не очень-то приятно об этом говорить, но этой зимой у меня набрался излишний вес. Все из-за болезни, прежде никогда такого не случалось… Я чувствую себя толстой, и это так неприятно, если бы ты только знала! Словом, я нагружаю себя физически не ради сублимации, просто мне необходимо похудеть.
— В самом деле? — Синти окинула Викторию изучающим взглядом. — А по мне, так ты замечательно выглядишь. — Она подавила вздох. — Всегда мечтала иметь такой роскошный бюст, как у тебя…
Виктория машинально опустила взгляд на свою грудь.
— М-да? А вот я до сих пор не могу к нему привыкнуть. До того как меня усадили на высококалорийную диету, я носила лифчики второго размера. А сейчас вынуждена покупать третий!
— Третий… — С губ Синти вновь слетел завистливый вздох. — За такую «полноту» многие женщины отдали бы что угодно. Ты, вижу, недовольна, а по-моему, тебе крупно повезло. Все так просто: посидела на усиленном питании — и, пожалуйста, грудь третьего размера! Ни тебе хирургических операций, ни специального массажа, ни прочих ухищрений. Просто ешь в свое удовольствие и все. — Синти с несколько даже обиженным видом отвернулась, устремив взгляд поверх бассейна вниз, на пляж и покрытое легкой рябью море.
Ненадолго установилась тишина, нарушаемая лишь отдаленными голосами курортников и криками чаек. Спустя несколько минут Виктория негромко заметила:
— И все же ситуация не такая радужная, как ты говоришь. Я бы еще согласилась с тобой, если бы в результате усиленного питания у меня увеличилась только грудь. Но взгляни на мои бедра и плечи!
Синти вновь повернулась к ней.
— А что с ними такое?
— Они стали округлыми! — возмущенно воскликнула Виктория. — Разве не видно?!
— Не знаю… Бедра как бедра, плечи как плечи. Конечно, я не видела тебя раньше, поэтому мне трудно судить, но…
— Вот именно — но, — поморщилась Виктория. — До болезни у меня был нормальный вес, а сейчас я сама себя не узнаю.
Неожиданно Синти рассмеялась.
— Впервые слышу, чтобы из-за болезни человек поправлялся!
На миг задумавшись, Виктория тоже невесело усмехнулась.
— Да уж, такой получается парадокс. С одной стороны, наверное, это неплохо — свидетельство того, что я действительно выздоровела, а с другой… Если бы ты знала, как неприятно ощущать дополнительный вес! Так что дело не в сублимации. Я всего лишь пытаюсь избавиться от полноты — и в бассейне, и в гимнастическом зале, и на теннисном корте…
Синти скептически фыркнула.
— Ничего не получится. Изматывая организм, ты не от полноты избавляешься, а вгоняешь себя в депрессию.
В карих глазах Виктории промелькнуло удивление.
— Почему ты так говоришь?
— Я ведь вижу, что с гобой происходит.
— Но…
Договорить Виктории не удалось, потому что Синти ее перебила:
— Прости, оставлю тебя на минутку.
Она поднялась с шезлонга и, элегантно покачивая тощими бедрами, направилась к стойке безалкогольного бара, который прятался в тени навеса, крытого чем-то вроде камыша.