Охваченная этими мыслями, Мара не заметила разложенных на лестничной площадке вещей и споткнулась о них.

— Ой! — вырвалось у нее. Уронив портфель, она повалилась вперед.

С трудом восстановив равновесие, Мара наклонилась вперед и начала растирать ушибленную голень, пытаясь разглядеть в неясном свете предмет под ногами. Это был деревянный ящик, забитый под завязку металлическими дисками различных размеров. Интересно, что делает в коридоре эта странная вещь?

Маре не пришлось долго гадать. Ее размышления прервал страшный грохот прямо над головой. В испуге она отскочила в сторону.

Миссис О'Брайен отвела новому постояльцу комнату под самым потолком. Мара надеялась, что он не будет громыхать весь вечер напролет. Интересно, что он там делает?

Шум наверху стих так же неожиданно, как и начался. Мара подобрала портфель и нашарила в кармане ключ. Найдя в полумраке дверь своей комнаты, она осторожно перешагнула ящик. Пройдя половину пути до двери, Мара, к своему неудовольствию, обнаружила, что дверь слегка приоткрыта. Замок на ней сломался три дня назад, его до сих пор не отремонтировали.

Она настороженно толкнула дверь и вошла в комнату.

Сам по себе тот факт, что в комнату периодически заходили, не сильно тревожил Мару. Хуже было то, что штукатурка на потолке обвалилась, матрац был основательно промят, а стол и кресло выглядели так, что на них было страшно опереться. Из окна этой комнаты открывался вид на кирпичную стену фабрики Эллиота. Мара все хотела найти съемное жилье получше. Но только фабрика перестала быть убыточной, как забрезжил призрак конца всего, что было достигнуто.

Маре просто необходимо было найти решение. Положив портфель на стол, она зажгла газовую лампу и открыла окно. В комнату ворвался вечерний ветерок. Мара тщательно выровняла пламя на каминной решетке и поставила на огонь чайник, чтобы приготовить себе чай.

Наклонившись к столу и упершись в него локтями, она потерла глаза. Если не удастся найти деньги, она потеряет фабрику. А что ей делать дальше, если она лишится единственного, что у нее есть? Вопрос был явно риторическим.

Кому нужна вдова, чей опыт работы сводился исключительно к управлению фабрикой? Ведь на такую должность ее не примет ни один промышленник. Мара подняла голову и бесцельно уставилась на руки в перчатках. Да, она могла бы устроиться машинисткой. Но тогда ей придется снять перчатки.

Мара подергала пальцы перчатки на левой руке, приспустив ее наполовину, и принялась внимательно изучать рубцы на тыльной стороне ладони. С такими руками она будет вызывать у людей только жалость. Они начнут задавать вопросы… Мара решительно натянула перчатку обратно, пряча некрасивые рубцы, и сняла с огня чайник.

Что ей делать? Ее ждет нищета. В этом мире у женщины без перспектив будущее довольно мрачное, ведь оно отравляется вечной нехваткой денег, собственных денег.

Отчаяние все больше охватывало Мару и постепенно переросло в панику. Она встала, прошлась по комнате и извлекла из тайника жестяную банку.

«Каждый день откладывай по два пенса, Мара», — всплыли из глубины памяти слова матери, сказанные много лет назад.

Будучи ребенком, Мара видела, как мама каждый день откладывает в жестяную банку монетку в два пенса. Ее мама не уставала повторять, что если откладывать каждый день по монетке, то когда-нибудь они смогут купить собственную квартиру. Но она умерла в съемной лачуге в трущобах Южной Африки, так и не осуществив свою мечту.

Мара поклялась добиться большего. И она вышла замуж за Джеймса, поверив в его грандиозные мечты и понадеявшись, что он вытащит ее из пучины бедности. Но, помня наказ матери и не утратив еще детского оптимизма, Мара завела собственную жестяную банку и иногда, если вспоминала об этом, бросала туда монетки. Однако бывали дни, когда она и рада была бы вспомнить о банке, но лишней монетки не находилось. А иногда бывали и совсем плохие дни, когда монетки приходилось брать. И с каждым годом плохих дней становилось все больше.

Мара высыпала монетки из банки и пересчитала их. Ее крошечное жалованье (которое, кстати, она назначила себе сама) покрывало лишь основные потребности. Запасов на черный день у нее практически не было, если не считать содержимого этой банки, которое она долгое время считала детской забавой. Но жизнь диктовала свое. Сейчас Маре было двадцать восемь. Благодаря собственным усилиям она еще сохранила в себе заряд юношеского оптимизма, но теперь уже относилась к тем двадцатипенсовым монетам, которые бросала в банку, гораздо более серьезно.

Присев в кресло, Мара смотрела на довольно скромный столбик монет и думала обо всех тех усилиях и надеждах, что вложила в свой бизнес, в фабрику. Все кончено.

Она чувствовала себя такой уставшей. Ей хотелось заснуть, чтобы прогнать все переполнявшие ее страхи. «Черт тебя возьми! — прошептала Мара, поймав себя на мысли, что обращается к своему погибшему мужу, словно он мог услышать се. — Черт побери тебя и твою вечную погоню за радугой, которая привела в ад».

Отбросив листы бумаги и разрушив аккуратную стопку монет, Мара прямо за столом улеглась на сложенные руки и незаметно для себя заснула.

Разбудил ее какой-то негромкий звук. Подняв голову, она посмотрела на дверь сквозь темные волосы, уже потерявшие свою курчавость и теперь мягко опускавшиеся на глаза.

Дверь была широко открыта. В дверном проеме стоял мужчина и не отрываясь смотрел на нее. Словно зачарованная, Мара смотрела на неожиданного гостя, не в силах отвести взгляд. В его лице таилась такая безупречная мужская красота, что Маре на секунду показалось, будто она спит и это сон. Свет газового рожка таинственно мерцал в его волосах, светлых и немного растрепанных. Видимо, он давно не стригся. Мужчина, не шевелясь, стоял, упершись плечом в косяк и сложив руки на груди. Странным образом у Мары родилась ассоциация с золотым орлом, скользящим по воздушным потокам без малейшего движения крыльями.

Но нет. Это был не сон. В ее самых потаенных мечтах просто не было такого красавца мужчины.

Его глаза цвета моря были устремлены на нее. Мужчина словно пытался понять, что происходит сейчас в ее душе. Немного склонив набок голову, он спросил:

— Почему вы так печальны?

От столь неожиданного вопроса Мара резко вскочила на ноги, опрокинув кресло назад и почувствовав, как что-то зацепилось за стол и шляпка поехала набок. Сейчас она корила себя за то, что забыла снять шляпку, садясь за работу.

Заслоняя спиной беспорядок на столе, Мара попыталась на ощупь навести там порядок. Но получилось только хуже. Страусиное перо нелепо торчало над глазом и щекотало щеку.

— Кто вы? — спросила Мара.

— Я не хотел напугать вас, — вместо ответа произнес незнакомец. — Просто увидел, что у вас открыта дверь. Я и не подумал, что она сломана.

На мгновение мужчина изобразил на лице улыбку. Маре показалось, что в это мгновение все в мире изменилось, встало на свои, правильные места. Вдохнув полной грудью, она почувствовала, что воздух вокруг нее полон запахов. Определенно этот незнакомец всего лишь снится ей.

Меж тем незнакомец кивком показал на стол и заметил:

— Не стоит оставлять деньги вот так на столе. Здесь не самое милое соседство. Извините.

Взгляд Мары скользнул с незнакомца на стол. Вид рассыпанных по столу монет вернул ее к неприятной действительности. Мара почувствовала, что выглядит ужасно глупо. Попытавшись отвести перо от лица, она поблагодарила:

— Спасибо за предупреждение.

Сметя рукой монеты в жестянку, Мара немного комично прижал банку к груди и отвесила незнакомцу фривольный поклон, отчего перо опять нависло над глазом. Мара втайне надеялась, что незнакомец хоть немного приоткроет тайну своей личности, но он не торопился. Напротив, он прошел в комнату и обошел стол. Мара насторожилась, сделала шаг назад, затем еще… пока не стукнулась плечом о каминную полку. Она посмотрела вниз, на всякий случай ища глазами кочергу, но та лежала очень далеко. Мужчина подошел ближе, зацепив головой колокольчик. Этот высокий и с виду сильный мужчина выглядел немного странно.

— Кто… что вы делаете? — озадаченно спросил незнакомец и вслед за этим как-то растерянно произнес: — Вы сломали перо.

Он потянулся и поймал рукой перо, нависающее над глазами Мары, затем отодвинул его куда-то вбок, где оно уже не мешало.

— Я не силен в современных веяниях дамской моды, — добавил мужчина доверительным тоном, опустив голову так, что его безупречное лицо оказалось в считанных дюймах от лица Мары, — однако ни за что не поверю, что в этом году в моде сломанные перья на шляпках.

Мужчина кончиками пальцев убрал волосы, открывая глаза Мары. От этого легкого прикосновения у нее вдруг перехватило дыхание. Однако она оставалась абсолютно спокойной и даже не шелохнулась, пока незнакомец заправлял ей за ухо прядь длинных черных волос.

Наконец он отошел на шаг, и Мара выдохнула. Какое-то время незнакомец оценивающе смотрел на дело своих рук, а затем удовлетворенно кивнул.

— Так намного лучше. Теперь можно разглядеть ваше лицо.

— Кто вы?! — спросила Мара.

— Позвольте представиться. Натаниэль Чейз, изобретатель. — Чейз поклонился, и непокорные пряди его золотистых волос на миг осветились лучиком света.

— Рада познакомиться, — проворковала успокоенная Мара.

— Свое имя я вам назвал. А как ваше?

— Мара.

— О, тогда это все объясняет, — глубокомысленно заметил Чейз.

— Что? — спросила Мара.

— «Мара» означает «горечь». Но я думаю, что это сокращенный вариант от имени Марианна.

— Попрошу без… — начала было Мара, но так и не договорила, чувствуя, что слова Натаниэля пьянят ее.

Поклонившись, Чейз сказал:

— Ну, Мара-Марианна, мне пора идти. Сейчас открываются новые возможности, и мне грех не закончить работу. — Чейз повернулся и посмотрел через плечо: — У меня будет повод иногда спускаться к вам…

— Зачем это?!

Чейз задумался, а затем щелкнул пальцами.

— Вспомнил! — Он многозначительно указал на распахнутую настежь перекошенную дверь и ящик, о который споткнулась Мара: — В нем мои шестеренки. — Мара через дверной проем смотрела, как Натаниэль пошел к ящику и поднял его. Отвесив прощальный поклон, Чейз посетовал со странной улыбкой на лице: — Должно быть, грузчик забыл его здесь. Вызовите наконец кого-нибудь починить ваш замок. — Затем он исчез в полумраке коридора, унося ящик и беззаботно насвистывая что-то себе под нос.

Мара была почти уверена, что этот человек «немного того».

Глава 2

Мистер Аберкромби со своей стороны видел картину совсем иначе. Он мельком проглядел бухгалтерские книги Мары, а затем, тряхнув головой, отодвинул их в сторону.

— Сожалею, миссис Эллиот, но вашу просьбу мы удовлетворить не сможем.

— Но почему? — оторопела Мара.

— Условия, под которые давался кредит, иной трактовке не подлежат. — Президент банка был печален и постоянно теребил усы. — Вы должны согласиться с тем, что заем следует погасить немедленно.

— Но это убьет нас! — привстав с кресла и подавшись вперед, сорвалась в крик Мара. — Да, мы небольшая компания, но растущая.

— Милая леди, времена нынче очень неопределенные, и мы не можем позволить себе идти на какой-либо риск.

— Риск?! — От удивления Мара даже открыла рот. — Смею уверить вас, сэр, я не допускаю никакого риска. Моя философия бизнеса более чем консервативна.

— Убежден, что это так, — ответил Аберкромби покровительственным тоном.

Мара продолжила, отчаянно борясь с предательской дрожью в голосе:

— Мы платежеспособны. Наша фирма — достойный клиент вашего банка. Мы всегда в срок платили по процентам. Анализируя финансовые записи, я на протяжении четырех лет наблюдаю тенденцию к укреплению наших позиций. В этом году мы ожидаем увидеть прибыль.

Хотя все это было произнесено с огромным чувством собственного достоинства, банкира это почему-то не потрясло. Он ответил:

— Есть и другие соображения. Ваш муж погиб, миссис Эллиот. Я, конечно, выражаю вам свое сочувствие, но, принимая решения, мы просто не имеем права допускать сантименты в сферу бизнеса.

— А я и не думала привносить в бизнес сантименты, сэр. Факт остается фактом. Если вы настаиваете на немедленном погашении кредита, то мы просто не сможем его выплатить. Таким решением вы приведете нас к банкротству. Все наши активы пойдут с молотка. Вам еще повезет, если вы сможете вернуть основную часть займа, не говоря уже о процентах по нему.

Чиновник молчал, и Мара понимала, что ее слова лишь сотрясают воздух. Тогда она решила поменять тактику.

— Я не настаиваю на отмене выплат. Дайте мне хотя бы время, чтобы обернуть средства и получить прибыль.

Аберкромби откинулся на спинку кресла.

— Милая леди, какой от этого прок? Ну, несколько дней или даже месяцев… — Он пожал плечами. — Что от этого изменится?

— Я получу время, чтобы найти инвесторов, желающих вкладывать средства в компанию.

— Инвесторов? — изумленно посмотрел на Мару Аберкромби. — В нынешней ситуации вы столкнетесь в поисках инвестиций с большими трудностями.

— Но компания достаточно привлекательна. Если вы посмотрите на наши финансовые показатели, то увидите, что…

— Миссис Эллиот, — мягко прервал ее Аберкромби. — Все же вы женщина. У вас мало опыта выживания в жестком мире бизнеса. И мужчине-то порой трудно добиться успеха. А уж молодой девушке, такой как вы, и подавно. Я сомневаюсь, что вам повезет найти инвесторов, которые думают иначе, чем я.

— О каком везении вы говорите? — спросила Мара, уже сдерживаясь изо всех сил. — Я не верю в удачу, мистер Аберкромби. И полагаю, что такой логичный и разумный человек, как вы, также в нее не верит.

Уже жестко Аберкромби ответил:

— Однако факт остается фактом. Ваш муж умер.

— Джеймс вообще не управлял этой компанией, — сказала Мара. — Все это время фабрикой управляла я. И вы это знаете. На протяжении четырех лет я каждый понедельник приходила в банк, чтобы вносить на депозит средства. Я занималась продлением банковского счета, а также выполняла другие финансовые операции.

— Миссис Эллиот, я понимаю, что обстоятельства заставили вас взять на себя в этом бизнесе некоторую ответственность, и связано это было с тем, что Джеймс отбыл в Америку. Но все это время для принятия серьезных решений с ним можно было связаться по телеграфу. Сейчас Джеймса нет. Кто будет принимать такие решения?

— На протяжении четырех лет я принимала такие решения, сэр. Мой муж был в своем роде самородком. Он волшебно умел зарабатывать деньги. Но также грандиозно он умел и терять их. Уверяю вас, я никогда не спрашивала его совета по телеграфу. Это было и бесполезно, и неприятно.

Банкир не сдавался.

— Тем не менее именно ваш муж владел фабрикой и отвечал за все, что с ней происходило. Теперь он мертв, и наш банк хочет изъять свои средства, чтобы возможные последствия его смерти не сказались на нашем финансовом благополучии.

— Это смехотворно! — взорвалась Мара, возмущенная такой несправедливостью. — Я отвечала за все, что происходило на фабрике. Упорно работала, чтобы сделать компанию прибыльной. И я не буду стоять в стороне и смотреть, как все разваливается!

Было очевидно, что женские эмоции были банкиру не по душе. Он собрал документы и передал их Маре со словами:

— Решение принято. Искренне сожалею, если оно сделает компанию банкротом. Но бизнес есть бизнес.

Мара смотрела на аккуратно исписанные карандашом листы своей балансовой отчетности, чувствуя, что ее шансы становятся все меньше и меньше. Однако она решила больше не умолять банкира. Она не будет унижаться перед ним.

Собрав остатки гордости, Мара спросила:

— Так какова точно сумма и сколько у меня времени, чтобы уплатить ее?

Чиновник открыл свой гроссбух и ответил:

— Основная часть платежа плюс набежавшие за месяц проценты составляют пять тысяч двадцать пять фунтов двенадцать шиллингов и десять пенсов. Рассчитано на последний день выплат, пятница, двенадцатого июля.

«А сейчас среда, утро. Три дня», — прикинула Мара. Итак, у нее оставалось только три дня. Мара резко поднялась с кресла со словами:

— Прекрасно, составляйте документы, в пятницу я принесу вам полную сумму, мистер Аберкромби. Вы получите свои деньги.

— Миссис Эллиот, я очарован вашим упорством, — банкир даже встал, — но откуда вы достанете сумму более чем в пять тысяч фунтов стерлингов за три дня?

«Ограблю банк», — чуть не вылетела из уст Мары шутка. Не уверенная, что этот зануда оценит ее шутливый комментарий, она сдержалась в самый последний момент. Но сама идея ограбить банк не казалась ей такой уж плохой.

Натаниэль достал очередную деталь своей миниатюрной железной дороги. Это был фрагмент рельсов, который ему нужно было присоединить к предыдущим. Чейз с силой начал соединять. Нужно, чтобы был электрический контакт и игрушечный поезд не подскакивал на стыках.

А в это время Боггс с сыновьями возился с потолком его комнаты. Адский шум не мешал Натаниэлю соединять рельсы, ведь он знал, что его идея буквально перевернет мир многих мальчишек, когда он предложит им не просто игрушку, а единственную в своем роде игрушку.

Этой идеей Натаниэль был обязан дедушке. Теперь и он сам, Натаниэль, улыбался, глядя сверху вниз на стол, где были разложены наполовину собранные рельсовые пути, и вспоминал то далекое лето, которое он провел на острове Уайт. Тогда он, еще совсем юный парнишка, не мог произнести ни слова от охватившего его возбуждения. Дедушка буквально заразил его своей идеей и привил ему тот энтузиазм умудренных жизнью людей, в котором содержалась немалая толика терпения.

Комнату заполнял вечерний полумрак. Натаниэль зажег стоявший на столе газовый рожок и продолжил трудиться над изобретением, которое проложит ему путь в светлое будущее. Но мысли его витали сейчас в прошлом. «Если бы дедушка поверил в меня», — размышлял он.

Натаниэль вспоминал деда, для которого всегда был слишком запальчивым и горячим. Не было случая, чтобы он, дед, похвалил юного Натаниэля. Не «дотягивал» Натаниэль и в глазах отца, не заслуживал, чтобы ему дали шанс выйти в люди.

Но дед все-таки дал шанс. Натаниэль закончил Кембридж и в возрасте девятнадцати лет получил возможность проверить себя в деле. Он попал в самое сердце игрушечной фабрики «Чейзтойз», где, можно сказать, впервые вышел из тени. Впоследствии его отец начал осознавать, что именно Натаниэль, его второй сын, строит в мечтах нечто большее, чем воздушные замки. Все, что прежде задумывал Натаниэль, казалось его отцу лишь непрактичными фантазиями.

Наконец Натаниэль установил на место последнюю секцию путей. Пришло время проверить в действии игрушечный поезд, посмотреть, работает ли он после двух недель практически непрерывной тряски в дороге.

Чейз извлек из коробки локомотив и собирался было поставить его на рельсы, но громкий стук в дверь отвлек его.

— Входите!

Дверь отворилась, и за ней оказался темноволосый мужчина. С ухмылкой протянув:

— Ну-ну, — он приподнял свою шляпу и сказал: — Много воды утекло, старина.

— Майкл! — вырвалось у Чейза.

Поставив локомотив на стол, Натаниэль бросился к двери, ловко обходя расставленные на полу вещи. С горячностью он обменялся с гостем рукопожатиями.

— Ты получил мое письмо? Как ты? — сыпал вопросами Натаниэль.

— Думаю, что неплохо, — ответил Майкл. — А вот твое письмо меня немного удивило.

Майкл обвел взглядом хаос, царивший в комнате, и рассмеялся.