— Господи, — прошептал Эдвард, — он выстрелил в нее.

Тревор принялся стаскивать с себя рубашку.

— Возьми мою лошадь и скачи за доктором. Траверсом, — сказал он Эдварду, прижимая рубашку к ране на груди Маргарет. — Эштон-Парк стоит на полпути между этим местом и его больницей. Я возьму Мэгги и буду ждать тебя дома.

Эдвард выбежал из комнаты.

Тревор осторожно поднял жену на руки. К нему подошел судья и предложил отвезти Маргарет в поместье в его экипаже. Тревор пошел за ним на улицу. Его люди расступились, давая им пройти. Это были те самые люди, которые всего шесть недель назад встречали свою американскую графиню песнями и улыбками.

Тревор вынес Маргарет из дома и пошел в лес, где на поляне была спрятана карета судьи. Он бережно положил ее на сиденье. Экипаж тронулся и поехал вперед. Тревор продолжал прижимать рубашку к телу Маргарет, чувствуя, как ее кровь сочится у него по пальцам.

«Не умирай, любовь моя. Не умирай».

Маргарет чувствовала себя так, словно попала под копыта дикой лошади. Все тело ныло. Она попыталась открыть глаза, но не смогла — веки отяжелели. Грудь словно жгло огнем, она задыхалась.

Маргарет слышала, как Корнелия распоряжалась насчет кипяченой воды и бинтов. Вокруг нее суетились и всхлипывали служанки. Хлопали двери, раздавались звуки шагов. И вдруг наступила тишина.

Маргарет подумала о Треворе. Ей в голову пришла страшная мысль, что она могла опоздать и итальянец все-таки застрелил ее мужа. Но потом она услышала его голос. Он был мягким, тихим и раздавался совсем близко. Маргарет сконцентрировалась на словах, которые говорил ей Тревор:

— Мэгги, с тобой все будет в порядке. Мы с Корнелией остановили кровотечение, доктор появится с минуту на минуту. Ты поправишься. Ты обязательно поправишься.

Он говорил очень тихо, и Маргарет приходилось напрягать слух, чтобы слышать его слова. Она с удивлением узнала, что ранена. Маргарет смутно припоминала выстрел. Значит, Луччи попал в нее, а не в Тревора.

— О Боже! — простонал он. — Как я хочу, чтобы ты открыла глаза и посмотрела на меня. Не обижайся на меня за все то, что я наговорил о тебе Луччи. На самом деле я так не думаю, поверь мне. Я должен был вывести его из себя.

Его пальцы коснулись ее лица. Маргарет почувствовала, как он нежно провел по ее щеке, подбородку, губам. Она хотела объяснить ему, что догадалась, почему он так вел себя с Луччи, но у нее не было сил.

— Мне нужно так много всего тебе рассказать, — хрипло продолжал Тревор. — Сначала это были деньги. Я захотел тебя с первой минуты нашей встречи, но решил жениться на тебе из-за денег. Я не придавал любви никакого значения. Я никогда никого не любил и считал, что любви не существует. Я говорил тебе об этом, помнишь?

Маргарет помнила. Они разговаривали об этом в тот вечер, когда играли в шахматы.

— У меня было много женщин. Но ни одна из них ничего для меня не значила. Мне нравилось их общество, но это была быстро проходящая страсть. С тобой у меня все по-другому. Я знаю, ты не веришь мне, знаю, что разбил тебе сердце. Но я искуплю свою вину, клянусь.

Маргарет почувствовала, как он крепко обхватил пальцами ее руку. Она ждала, когда Тревор заговорит вновь, надеясь, что все это не сон.

— Мэгги, ты не можешь покинуть меня. Ты моя жена, и я не позволю тебе умереть. — Он почти кричал, в его голосе слышалась злость. — Ты слышишь меня?

Она хотела сказать ему, что слышит его.

— Я знаю, ты не слышишь меня, — продолжал Тревор, — но если бы слышала, я сказал бы, что люблю тебя. Потому что это чистая правда.

Маргарет почувствовала, как он откинул волосы с ее лба и поцеловал в щеку.

— Я не знал, что такое любовь, до тех пор, пока не встретил тебя, — шепнул ей на ухо Тревор. — Я никогда не испытывал этого чувства, не думал, что оно есть на свете. Ты все время говорила о настоящей любви, но я не верил тебе. Считал, что ты просто наивна. Но я ошибался. Теперь я знаю, что такое настоящая любовь, и я боюсь, Мэгги. Впервые в жизни я чувствую страх. Я боюсь, что, может быть, уже слишком поздно. Боюсь, что ты умрешь, и мне придется жить без тебя. Если это случится, моя жизнь потеряет всякий смысл, все свои краски. — Он отпрянул от нее и в отчаянии вскрикнул: — Проклятие, Маргарет! Если ты умрешь, с кем я буду искать приключений? Кто будет фехтовать со мной и смешить меня и спорить со мной так, как это делаешь ты? Кто будет называть меня героем?

Маргарет попыталась открыть глаза. Наконец ей это удалось, и она увидела, что Тревор стоит на коленях у ее кровати, низко опустив голову.

— Если ты умрешь, — сказал он, — я никогда не покажу тебе Египет. Мы с тобой никогда не полетаем на воздушном шаре, и я не скажу нашим дочерям, что они не должны учиться вышивать, а сыновьям — что они могут играть в грязи столько, сколько им захочется. Я не отвезу тебя на греческий остров и не нарисую твой портрет в лунном свете. Я ведь хотел этой осенью поехать с тобой на Капри в свадебное путешествие. Мэгги… — Голос Тревора дрогнул, он отпустил ее руку. Его мускулистые плечи поникли, он уронил голову на кровать. — Я люблю тебя, и если ты умрешь, у меня уже не будет шанса доказать тебе это.

Маргарет чувствовала такое сильное, всепоглощающее счастье, что ей хотелось кричать. Она подняла руку и дотронулась до волос Тревора.

— Я не… — прошептала Маргарет.

Тревор посмотрел на нее. Ее рука упала, но он подхватил ее и сжал в своих ладонях.

— Мэгги? — Он придвинулся к ней, глядя на нее так, будто не мог поверить в то, что она открыла глаза и заговорила.

— Я не… не умру, — прошептала Маргарет. — Ненавижу, когда… героиня… в конце умирает…

— Я тоже, — ответил Тревор и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Маргарет на мгновение закрыла глаза и тут же открыла их.

— Сделай кое-что для меня, — попросила она, открывая их опять.

— Все, что хочешь.

— Скажи еще раз, что любишь меня, — шепнула Маргарет.

Тревор счастливо, с облегчением рассмеялся. А потом без конца повторял:

— Я люблю тебя, я люблю тебя, люблю!

В тот день доктор Трэверс уже во второй раз приехал в Эштон-Парк. Его провели в спальню Маргарет. Он промыл и перевязал рану, а потом вышел в коридор, чтобы поговорить с ожидавшими его членами семьи.

— Она потеряла много крови и ослабла, но рана не задела жизненно важных органов. Конечно, всегда есть риск инфицирования, но я надеюсь, что все будет в порядке. Леди Кеттеринг, я объясню, что делать дальше. Сейчас самое главное — покой и постельный режим. Я приеду навестить больную завтра утром.

Через несколько часов в поместье приехал Ван Альден. Он посмотрел на Тревора так, будто собирался задушить его голыми руками, но когда спустился вниз после визита в спальню дочери, выражение его лица стало более благосклонным. То, что рассказала ему Маргарет за время их короткой встречи, его явно порадовало. Тревор знал, что заслуживает гнев Ван Альдена, но перемену в настроении тестя встретил с облегчением.

К вечеру Маргарет стало гораздо лучше — она уже могла сидеть в постели. После ужина все семейство собралось в ее комнате, чтобы развлечь больную и выпить немного вина. Маргарет пила чай и держала Тревора за руку, слушая последние новости.

— Луччи, его брат и еще двое бандитов сидят в тюрьме, — сообщил Эдвард. — Их обвинили в похищении и попытке убийства. Шелтон сказал, что суд состоится через две недели.

— Я добьюсь, чтобы их повесили, — пообещал Ван Альден. — Эту женщину, Изабеллу, тоже надо было бы наказать. Но к сожалению, за ложь мужу не судят.

— Она заплатит за то, что сделала, — заверил его Эдвард. — Я обратился в Британское посольство с запросом, и мне ответили, что египетские власти, которые занимаются проверкой бизнеса Луччи, обнаружили множество незаконных сделок. Мой знакомый в посольстве сказал, что они намерены конфисковать его имущество. Изабелла лишится всего.

Тревор повернулся к жене и сказал так тихо, чтобы только она могла слышать его:

— Прости, что тебе пришлось услышать о моей связи с Изабеллой. Она была короткой и довольно неприятной. Я не хотел, чтобы ты знала об этом.

Маргарет шепнула в ответ:

— Не важно. Это было до того, как мы с тобой познакомились. Я никогда не буду попрекать тебя прошлым.

— Ну и слава Богу.

Разговор вокруг продолжался, но Тревор с Маргарет молчали, слишком поглощенные друг другом. Корнелия посмотрела на них и поднялась с места.

— Я хочу произнести тост, — сказала она, подняв бокал. — Давайте выпьем за настоящую любовь.

— Давайте, — хором ответили Эдвард и Ван Альден, подняв бокалы. Тревор последовал их примеру. Он коснулся бокалом чашки Маргарет и с улыбкой произнес:

— Я выпью за любовь — самое главное, что есть в жизни.

Эпилог

Капри был прекрасен, особенно ночью, когда луна отражается в море и заливает призрачным светом римские руины. Сидевшая на мраморной колонне Маргарет нетерпеливо поерзала, чем заслужила упрек мужа:

— Не двигайся. — Тревор посмотрел на нее поверх мольберта. — Я почти закончил.

— Это хорошо, — весело отозвалась она. — А то у меня сейчас сведет шею.

— Ты же хотела, чтобы тебя нарисовали в лунном свете, — напомнил Тревор. — Так что не жалуйся.

— Я и не жалуюсь, — ответила Маргарет. — На самом деле я считаю, что наш медовый месяц — самое лучшее приключение, которое у нас с тобой было.

— Вижу, что я создал опасный прецедент, — со стоном заявил Тревор. — Приключения, развлечения, потом опять приключения. — Он добавил еще один штрих и заявил: — Все, я закончил.

Маргарет спрыгнула с колонны. Она взяла пеньюар из золотистого шелка, сшитый из такой же материи, что и соблазнительно открытая сорочка, которая была на ней надета, и отряхнула его от песка. Накинув его на плечи, Маргарет подошла к Тревору, чтобы посмотреть на его творение. Она с сомнением оглядела картину, не зная, что сказать.

— Ну как? — спросил Тревор.

Маргарет набрала побольше воздуха и честно призналась:

— Это ужасно.

Он мазнул голубой краской по ее носу.

— Какая дерзость! Тебе обязательно все время говорить только правду? Разве ты не знаешь, что должна была восхититься моим творением? Я твой муж, и ты должна мне льстить.

— Правда? — Маргарет нахмурилась. — Так, дай подумать… Льстить… Что-то не припомню такого. Это входит в клятву о любви, уважении и заботе?

— Да, конечно. — Отложив в сторону кисть и палитру, Тревор схватил жену, и они со смехом упали на песок.

Тревор распахнул полы ее пеньюара и лег на Маргарет. Она обвила руками его шею.

— Боюсь, мы ведем себя слишком скандально, — сказала Маргарет. — Слуги на этой вилле думают, что мы с тобой пара сумасшедших путешественников.

— Так оно и есть.

— Я знаю. — Маргарет счастливо улыбнулась ему. — Разве это не прекрасно?

— Да, — серьезно ответил Тревор. — Я люблю тебя.

Она нежно коснулась его щеки кончиками пальцев и, улыбнувшись, сказала:

— Ты влюбился только после того, как соблазнил меня.

— Нет, — покачал головой Тревор. — Все было наоборот. Это ты соблазнила меня.

— Не все ли равно, кто кого соблазнил?

Тревор тихо рассмеялся:

— Черт, нет. Мадам, вы можете соблазнять меня в любое время, когда заблагорассудится.

— Так я и буду поступать, — заверила его Маргарет. — Каждый день.

Тревор прошептал, целуя ее:

— Боже, мне нравится быть женатым.