Его дразнящая улыбка стала еще шире. Маргарет не сомневалась, что в душе он просто смеется над ней. Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла найти достаточно резких и уничижительных слов, которые сбили бы спесь с этого самоуверенного павлина. В итоге Маргарет сделала единственное, что пришло ей в тот момент на ум. С головой, кружащейся от шампанского, с пылающими от смущения и ярости щеками она молча развернулась и просто убежала.

Продолжая улыбаться, Тревор смотрел ей вслед. Вдруг он заметил, как что-то блеснуло в свете луны. Тревор наклонился, поднял с земли вещицу и присвистнул. Это оказалась золотая заколка, усыпанная бриллиантами. Вертя в руках украшение, которое, наверное, стоило сотни фунтов стерлингов, Тревор думал о стройной фигуре девушки, о ее нежных губах и невинных, робких попытках соблазнения. Такая комбинация показалась ему необычной и очень заманчивой. Он вдруг почувствовал волну желания. Жаль, что Маргарет выбрала для прогулки под луной не его, а этого болвана Роджера. Уж он-то знал, как доставить девушке удовольствие.

* * *

На следующее утро Тревор проснулся чуть свет. Накануне во время прогулки с Эдвардом он заметил рядом с виллой конюшню. А он так давно не ездил верхом! Тревор принял ванну, оделся и направился к лошадям.

Главный конюх провел его внутрь, и Тревор медленно пошел вперед, восхищенно оглядывая лошадей в стойлах. Хозяин виллы наверняка знал толк в лошадях. Тревор остановился возле великолепной черной кобылы. Лошадь фыркнула и затрясла головой, откинув назад черную гриву.

В этот момент в конюшню вошел мужчина. Он наверняка был важной персоной, судя по тому, как конюх бросился ему навстречу и как приветствовал его.

— Доброе утро, Роберто, — ответил мужчина. — Оседлай Шеваля!

Конюх поспешил выполнить приказание. Мужчина подошел к Тревору и одобрительно кивнул в сторону кобылы:

— Синдер — хорошая лошадь, — сказал он.

— Она объезжена?

Мужчина рассмеялся:

— Как положено. Но она далеко не каждому позволяет садиться в седло. Например, с моей дочерью она дружит, но, видимо, потому, что Синдер чувствует в ней родственную душу.

— Думаю, лошади не выбирают седока, — возразил Тревор. — Просто мы разрешаем им везти себя.

— Возможно, но у Синдер, как и у моей дочери, свое мнение на этот счет.

Словно в подтверждение этих слов, кобыла вдруг взвилась на дыбы и стала бить воздух копытами. Затем опустилась и изо всех сил пнула задними ногами ограждение стойла.

Тревор зашел в пустовавшее рядом с лошадью стойло и крепко схватил Синдер за гриву, а второй рукой принялся гладить шею кобылы.

— Тише, — проговорил Тревор ласковым голосом, — успокойся.

Сначала лошадь начала вертеть головой, пытаясь высвободиться, но Тревор намотал гриву себе на руку и терпеливо ждал, ни на секунду не ослабляя хватку. Вскоре Синдер сдалась и затихла.

— Что ж, — сказал мужчина, — кажется, вы ей понравились.

— Нет, она делает вид, будто ждет, когда я решу на нее сесть. Тогда и посмотрим, кто кого.

— Пожалуй, вы правы. Кстати, я как раз собирался проехаться. Не хотите ли присоединиться ко мне?

— Охотно. — Тревор отпустил гриву лошади и вышел из стойла. Он протянул руку и представился: — Лорд Эштон.

— Я догадался. Эдвард мне говорил о вас, — ответил мужчина и тоже представился: — Я Генри Ван Альден.

Когда привели оседланных лошадей, хозяин дома встал рядом с Шевалем, жеребцом чалой масти, и обернулся: интересно, как Тревор справится с норовистой кобылой? Тревор медленно сел в седло, взял в руки поводья и движением головы сделал конюху знак отойти. Как только Роберто сделал шаг в сторону, Синдер громко заржала, затем попыталась опустить голову, собираясь встать на дыбы. Но Тревор изо всех сил натянул поводья, не дав ей возможности сбросить его на землю.

Какое-то время кобыла яростно крутилась и скакала под ним, но в итоге Тревору удалось успокоить ее. И тогда она благосклонно позволила всаднику вывести ее с конюшенного двора.

— Превосходно, — сказал Генри, когда Тревор поравнялся с ним. — Вы умеете обращаться с лошадьми.

Тревор почувствовал, что для этого человека такие слова были самой лучшей похвалой.

— Эдвард рассказывал мне, что вы занимаетесь археологией, — сказал Ван Альден.

— Да, можно сказать и так.

Генри указал на гряду зеленых холмов, возвышавшихся невдалеке:

— Там мы обнаружили интересные руины. Не хотите ли взглянуть?

Они скакали несколько миль и, оказавшись на вершине холма, остановились.

— Весьма впечатляющие руины, — заметил Тревор. — Памятник прекрасно сохранился.

— Да, неплохо. Хотя здание немного пострадало от землетрясения. Все ценные предметы давным-давно исчезли, но некоторые мозаики остались в первозданном виде. — Ван Альден прочел небольшую лекцию о римской археологии и рассказал о собственных интересных находках, например, о таком чуде техники, как древний водопровод, обнаруженный в этом здании. — Но я полагаю, вам не очень интересны римские руины. Ведь ваша специализация — Египет, не так ли?

— Да. Я жил там последние десять лет.

— Но сейчас, насколько я понимаю, вы унаследовали титул графа?

— Совершенно верно.

Генри окинул его оценивающим взглядом:

— А вместе с титулом вы получили в наследство и денежные проблемы, не так ли?

— Эдвард слишком много болтает. По-моему, вас это совершенно не касается, мистер Ван Альден.

— Разумеется. Кстати, Эдвард не говорил мне ничего такого, о чем бы не судачили в Лондоне последние несколько недель. Покойный лорд Эштон обанкротился, вы остались без средств к существованию, и негде взять кредит.

Тревор с трудом сдержался, чтобы не чертыхнуться. Боже правый, неужели в Лондоне все знают о его финансовых проблемах и каждый считает своим долгом напоминать ему о них?

Словно прочитав его мысли, Генри произнес:

— Я не хотел вас оскорбить, но, как бизнесмену, мне любопытно было бы узнать одну вещь. Появись у вас деньги, что бы вы с ними сделали? Купили бы еще земли?

— Раньше вложение денег в землю имело смысл, потому что в любом случае приносило прибыль. Но сейчас времена изменились. Цены на зерно падают, а рента за землю остается прежней. Поэтому сельское хозяйство в том виде, в каком оно сейчас существует, уже не приносит прибыли. Вряд ли ситуация в скором времени изменится.

— Так что бы вы сделали?

— Развивал бы индустрию, — ответил он. — Фабрики и заводы — вот что принесет деньги.

Генри посмотрел на него с изумлением:

— Это необычное заявление для человека с вашим положением. Большинство английских аристократов свято верят в то, что они должны и дальше жить исключительно на те средства, которые им приносит аренда земли. Даже если сейчас это стало неприбыльно.

— Похоже, большинству английских аристократов не хватает здравого смысла, — сухо ответил Тревор. — Моему брату его точно не хватало.

Генри рассмеялся и сказал:

— Что ж, никогда не думал, что встречусь с аристократом, который не считает ниже своего достоинства заниматься производством.

Тревор развернул лошадь, намереваясь ехать обратно к дому.

— Я практичный человек, мистер Ван Альден, — сказал он.

— В этом нет никакого сомнения, — ответил Генри с задумчивым видом.

Глава 3

Когда позже этим же утром Маргарет вошла в столовую, намереваясь позавтракать, от запаха бекона и жареных почек ее затошнило.

Корнелия сидела за столом рядом со своим мужем, лордом Кеттерингом. На другом конце стола восседала герцогиня Арбэтнот. Она оглядела Маргарет и нахмурилась.

— Дорогая, ты плохо выглядишь сегодня, — сказала герцогиня.

— Со мной все в порядке, леди Арбэтнот. — Маргарет налила себе кофе и села. — А где папа? — спросила она.

В этот момент скрипнула дверь. Маргарет подняла голову. В столовую вошел отец, ведя под руку леди Агнес, за ними следовала леди Салли. Она не сводила восторженного взгляда с высокого мужчины, который вел ее под руку к столу. Он показался Маргарет ужасно знакомым.

Да, это он, ее незнакомец!

До чего же он красив.

Их взгляды встретились. Маргарет почувствовала, что краснеет. Отец начал представлять ему гостей:

— Вы, конечно, знаете лорда Кеттеринга и герцогиню Арбэтнот. А это моя дочь, Маргарет Ван Альден. Дамы и господа, позвольте вам представить Тревора Сент-Джеймса, графа Эштона. Он прибыл к нам вчера вечером из Египта, чтобы встретиться по делам с нашим Эдвардом. А потом собирается ехать домой, в свое поместье в Кенте.

Граф Эштон не сводил с Маргарет глаз. Всего лишь минуту назад он точно так же смотрел на леди Салли.

По его лукавой улыбке Маргарет догадалась, что он сейчас вспоминает вчерашнюю ночь. Если он всем расскажет о том, что произошло в парке, ее репутация будет безнадежно испорчена.

Маргарет захотелось швырнуть печенье ему в лицо.

— Итак, Эштон, наконец-то вы возвращаетесь домой, — сказала герцогиня.

— Это мой долг, — ответил Эштон.

— Давно пора, — с сарказмом заметила герцогиня. — В последний раз мы виделись на балу в Кембридже, как раз перед выпускными экзаменами.

— На балу? Мы с вами танцевали, ваша светлость? Думаю, что нет, иначе я бы обязательно это запомнил.

— Не хотите ли, лорд Эштон, задержаться и посмотреть с нами карнавал, прежде чем отплыть в Англию? — обратилась Корнелия к графу.

— Я бы с удовольствием, леди Кеттеринг, но мой корабль отплывает сегодня днем. Но это весьма соблазнительное предложение. Ваш дом прекрасен. — Он повернулся к Маргарет: — И сад вокруг тоже очень красив, не так ли, мисс Ван Альден?

Эштон смотрел на нее, как кот — на мышь.

— Что? О да…

— Особенно лабиринт, — добавил он.

Боже правый! Неужели он собирается все рассказать? Маргарет протянула руку за кофе, но от волнения опрокинула чашку. Кофе разлилось на белую скатерть и потекло на ее платье. Маргарет схватила салфетку, ощущая на себе взгляды собравшихся за столом людей.

— Маргарет, что с тобой? — спросил отец, заметив, как она покраснела.

— П-простите, — запинаясь, проговорила Маргарет, — не знаю, что на меня нашло.

— Может быть, выйдем в сад, прогуляемся? — предложил лорд Эштон. — На воздухе вам станет лучше.

Маргарет вскочила на ноги.

— Я так не думаю. — Она выбежала из комнаты.

Генри посмотрел на Эштона. Тот устремил взгляд на дверь, за которой исчезла Маргарет. На губах его играла довольная улыбка. «Неужели сердце Маргарет дрогнуло?» — мысленно воскликнул Ван Альден.

Маргарет знала, что никакие газеты не могли дать столько сведений об английском обществе, сколько помещалось в голове герцогини Арбэтнот. Девушка полагала, что лорд Эштон — один из охотников за наследством. Сейчас, если учесть события прошлой ночи, девушка очень нуждалась в информации. Ведь предупрежден — значит вооружен.

Маргарет нашла герцогиню на южной террасе. После нескольких замечаний о красоте цветущих азалий и успехе вчерашнего бала Маргарет направила разговор в нужное ей русло.

Однако герцогиня, будучи весьма проницательной, сразу же раскусила ее истинные намерения.

— Итак, юная леди, вы решили, что Эштон — вам пара?

— Так может решить мой отец, герцогиня, — призналась она. — Ведь у Эштона есть титул, не так ли?

— Не стоит задирать нос и говорить о титуле, как будто это болезнь. Это не делает тебе чести, Маргарет.

— Простите меня, я не хотела быть грубой.

После извинения герцогиня пришла в хорошее расположение духа.

— Бедное дитя. Вы, американские девушки, очень странные создания. Бесстрашные, прямолинейные и в то же время наивные. Ты хочешь расспросить меня об Эштоне?

— Да, — призналась Маргарет. Герцогиня откинулась в кресле.

— Я знаю все о его семье, его происхождении и детских годах, но не видела Эштона больше десяти лет, и какой он теперь, сказать не могу.

— Расскажите, что знаете.

— Он не женат. Второй сын. Сначала титул унаследовал его старший брат, но он умер около двух месяцев назад.

— Я помню. Его смерть породила много слухов. Ведь он застрелился, не так ли? — Ей пришла в голову мысль, что, возможно, этот факт остудит желание отца и Корнелии выдать ее замуж за Эштона. Маргарет спросила с надеждой в голосе: — А в их семье не было случаев помешательства?

— Нет, конечно! — воскликнула герцогиня. — Предыдущий граф Эштон застрелился, потому что не смог заплатить долги. Я помню Тревора и Джеффри еще детьми. Джеффри свято чтил традиции. Много внимания уделял своей внешности, был тщеславен. А Тревор являлся его полной противоположностью. Правила поведения для него не существовали. Он постоянно попадал в переделки.

— Он не производит впечатления благородного человека, — заявила Маргарет.

— Чепуха! — с горячностью воскликнула герцогиня. — Он — весь в отца, вот и все. Я очень хорошо знала его семью. Отец Тревора в молодости был просто неотразим. Вел беспутный образ жизни, менял женщин как перчатки. Я уже говорила, что не видела Тревора много лет, но уверена, что человек он благородный. Хотя репутация его далеко не безупречна.

Маргарет решила выяснить самое главное.

— Деньги у него есть? — спросила она. — Я должна это знать.

— Мне не хочется тебе лгать, дорогая. Однако Тревор — партия незавидная.

— Незавидная партия? — Маргарет покачала головой. — Мужчина, по которому сходят с ума все женщины, но у которого нет никаких средств к существованию. Я так и думала.

— Ты никогда не найдешь себе мужа, Маргарет, если будешь отвергать каждого, у кого нет таких денег, как у твоего отца. — Герцогиня вздохнула. — В дни моей молодости все было по-другому. Ни у одного из нынешних джентльменов нет столько денег, сколько было в те времена у отца Тревора. Но это естественно, если учесть современное положение экономики.

— Если Эштона так волнует состояние поместья, почему он уехал из Англии и так долго не возвращался? Было бы логично предположить, что после смерти отца он захочет остаться и помогать брату вести дела.

— Похоже, ты совсем не понимаешь характер наших английских джентльменов, не так ли, моя дорогая? — После такого загадочного заявления она выпрямилась и дружелюбно похлопала Маргарет по руке. — Ты обнаружишь, что они ужасные гордецы. Джеффри не просил помощи, а Тревор не мог выступать на вторых ролях, особенно если учесть то, что он считал брата полным болваном, и все вокруг об этом знали. К тому же тут не обошлось без женщины.

— Понятно. Она была актрисой. А может, оперной певицей?

— Нет-нет. Я имею в виду леди Эштон.

— У него был роман с женой брата? — изумленно воскликнула она.

— Ходят такие слухи но я им не верю. Леди Эштон была тщеславной, капризной кокеткой. Но Джеффри поверил слухам и лишил Тревора дохода с поместья, доставшегося ему в наследство от отца. Он также запретил брату появляться в доме и перестал здороваться с ним в обществе. Кончилось тем, что Тревор вынужден был уехать в Египет.

В этот момент Маргарет заметила, что к ним направляется Корнелия, и вскочила на ноги.

— Было очень интересно с вами поговорить, — сказала Маргарет, — но мне пора идти.

Маргарет присела в реверансе, прежде чем повернуться к герцогине спиной, проскользнула мимо Корнелии и побежала через террасу в сторону ведущей в дом двери.

Корнелия проводила кузину взглядом, а потом повернулась к герцогине:

— Я случайно услышала окончание вашего разговора. Она расспрашивала вас об Эштоне?

— Конечно. Видимо, наводит справки о каждом новом претенденте на ее руку. Разве не так?

— Так ведь она ищет причину, чтобы отказать им, — объяснила Корнелия, опустившись на стул. — Не кажется ли вам, что граф Эштон — именно тот мужчина, который нужен Маргарет? — спросила она.

— По-моему, такого мужчины просто не существует, — сухо ответила герцогиня. Корнелия склонна была с ней согласиться.

Генри поставил витиеватую подпись под контрактом и отложил его в сторону. Сидевший напротив него Эдвард покачал головой и спросил:

— Вы уверены, что правильно поступаете? Все-таки замораживание продуктов — слишком новое, еще не до конца проверенное дело.

— Ты слишком консервативен, Эдвард, — возразил Генри. — Риск — благородное дело.

— Возможно, но мысль о замороженном пиве вызывает у меня отвращение.

Генри рассмеялся. Он хотел перечислить все очевидные преимущества замораживания продуктов, но в этот момент в дверь постучали, и появился лорд Эштон.

— Прошу меня извинить за вторжение, — сказал он, — но перед отъездом хочу поблагодарить вас, мистер Ван Альден, за гостеприимный прием.

— Задержитесь ненадолго, Эштон. Меня крайне заинтересовало ваше утреннее замечание насчет того, что следует развивать промышленность, а не уповать лишь на те доходы, которые приносит аренда земли. Не могли бы вы ненадолго отложить ваш отъезд? Хочу сделать вам деловое предложение, которое может вас заинтересовать.

— Вы заинтриговали меня, мистер Ван Альден! — воскликнул Тревор.

— Именно на это я и рассчитывал. Вечером моя дочь, племянница и остальные дамы отправляются на званый ужин. Мы же собираемся сыграть в покер, после чего обсудим наше дело. Ужин будет подан в семь вечера, потом нас ждет покер и бренди.

Тревор кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Эдвард уставился на Генри:

— Вы хотите сделать Тревору деловое предложение? ~ спросил он.

Не ответив на вопрос, Генри сказал:

— Расскажи мне немного о нем. Что он за человек?

— Я о нем высокого мнения. Тревор очень умен. Обладает силой воли и решимостью. Окружающие любят и уважают его. Особенно женщины, — добавил Эдвард не без зависти.

— Что ты можешь сказать о его финансовом положении?

— Оно ужасно. Обычно Тревор очень находчив, но тут, я думаю, он попал в заведомо проигрышную ситуацию.

— А ты доверил бы ему вести ваши общие дела?

— Да, хотя считаю, что порой он ведет себя слишком самоуверенно. Он игрок, любитель рисковать.

— Так-так-так! — рассмеялся Генри. — Точь-в-точь как я в молодости.

— Что вы собираетесь предпринять? Заняться с ним бизнесом?

— Возможно. Но сейчас я хотел бы заполучить его в качестве зятя.

Эдвард изумленно уставился на Ван Альдена:

— Но они познакомились только сегодня утром! Не кажется ли вам, что вы немного торопите события?

Генри пожал плечами и ответил:

— Корнелия уже много месяцев пытается подыскать Маргарет хорошего мужа. Она избрала традиционный, тонкий и деликатный путь. Пока я не вмешиваюсь, но вижу, что этот метод не работает. Боюсь, как бы моя дочь в итоге не осталась старой девой. Пора действовать более решительно.

— Что вы хотите этим сказать?

— Хочу предложить Эштону жениться на моей дочери.

— Вы шутите?

— Совсем нет. Эштону нужны деньги. Мы оба это знаем. Он может обеспечить высокое положение и моей дочери, и их будущим детям, что для меня немаловажно. К тому же он намерен сам зарабатывать себе на жизнь.

— Вы его совсем не знаете.

— С меня достаточно и того, что ты мне о нем рассказал. Уверен, на сей раз Маргарет не станет очень упрямиться. Она уже к нему неравнодушна.

— Право же, мистер Ван Альден, — Эдвард нахмурился, — нельзя обращаться с людьми как с акциями на бирже.

— Браки по расчету происходят сплошь и рядом. Эштон оценит мое предложение. Он человек практичный.

— Может быть, — с сомнением в голосе произнес Эдвард, — однако Тревор высоко ценит свою холостяцкую свободу. Кроме того, я имел в виду не Тревора. Вряд ли ваша идея покажется Маргарет такой же привлекательной, как вам с Тревором. Ей точно не понравится, что ее брак устраивают как выгодную сделку.

Генри ухмыльнулся и сказал:

— Пожалуй, ты прав. Моя дочь слишком упряма.