— Ребята, надо кота кормить.
— О господи, конечно. — Кэсси поспешно сунула стрелы обратно в колчан и принялась возиться со связкой ключей, на которой их висело не меньше дюжины.
— Мы ужасные кошачьи родители, — заявил Аури, потянув гремевшую ключами Кэсси к двери своей квартиры.
— Будь это наша кошка, все было бы по-другому.
— Мы завели бы не кошку, а собаку.
Но Кэсси не стала придумывать остроумный ответ и повернулась ко мне.
— Приятно было познакомиться с тобой, Мика. Уверена, мы не раз еще увидимся.
— Не сомневаюсь! Тоже очень рада. — Я помахала на прощание, и ребята поспешно проскочили к себе через узкую щель, стараясь, чтобы Лоуренс не успел выбежать в коридор.
Я замерла на мгновение, уставившись на закрытую дверь. Джулиан Брук. Ну кто бы мог подумать?
Глава 3
— Не прошло и года! — Лилли вскочила со стула, увидев меня. А ведь я всего на пятнадцать минут опоздала на встречу в «Бобы и хлеб» — наше любимое кафе со времен средней школы.
Мы обнаружили его случайно много лет назад: я решила отнести кое-что из одежды в секонд-хенд по соседству. Тот бутик давно уже канул в Лету, и причудливое кафе соседствовало с затемненным магазином для взрослых и маникюрным салоном, окна которого были украшены назойливо мигающими лампочками.
— Извини, пробки. — Я обняла Лилли, затем наклонилась к Линкольну и поцеловала его светло-каштановые волосы.
Он поднял головку и улыбнулся.
— Мика!
— Ну как поживает мой здоровяк?
— Мама велела нарисовать тебе картинку. — Он схватил лист, лежавший перед ним на стульчике, и гордо поднял повыше.
На рисунке… Не знаю, что тут подразумевалось. Лев? Взрывающийся инопланетянин? Абстрактное изображение Вселенной? Я ничего не поняла, но все равно улыбнулась и похвалила Линка.
Глаза у мальчишки заблестели, и он тут же снова принялся за рисование. Отчаянно царапал бумагу цветными карандашами.
Я обратилась к Лилли за разъяснениями.
Внешне мы с лучшей подругой были полными противоположностями. У Лилли голубые глаза и светлые, плавно ниспадавшие по спине локоны, которые она укладывала по-бразильски. Совсем не то, что мои неокрашенные лохмы, которые никак не удавалось уложить во что-то путное. Даже укрощение челки было тем еще испытанием, и по утрам я вновь и вновь объявляла ей войну, беря в союзники выпрямитель.
Лилли пожала плечами и покачала головой.
Успокоенная тем, что даже мама Линка не знала, что изобразил ребенок, я села и взяла меню со стойки. Просто по привычке: я всегда заказывала у Рика одно и то же.
— Ни за что не угадаешь, кто живет в соседней квартире.
— Ник Робинсон!
Я фыркнула.
— Ага, конечно, а Кейнан Лонсдейл этажом ниже.
— Очень жаль, было бы неплохо.
— И не говори, — согласилась я, хотя на самом деле невозможно, чтобы у меня в соседях водились актеры из фильма «С любовью, Саймон». — Подсказка: это не знаменитость.
— Хммм… — Лилли задумчиво постучала пальцем по подбородку. — Александра Куртин?
Алекс вместе со мной и Лилли ходила в дорогую частную школу, а потом ее отца арестовали за отмывание денег, и семья потеряла все состояние. После этого Куртины якобы скрылись. Но на самом деле они и не думали уезжать из Мэйфилда, а всего лишь отдалились от кругов самопровозглашенного высшего общества.
— Нет, и не Алекс, — покачала я головой. — Правильный ответ — Джулиан Брук.
Лилли нахмурилась.
— Кто-кто?
Я сунула меню обратно в подставку.
— Джулиан, официант. Помнишь?
— А, которого ты вышвырнула? — спросила Лилли и, потянувшись к сумочке, достала салфетку, чтобы вытереть нос Линку.
— Не было такого. Ввиду неудачного стечения обстоятельств маме пришлось отстранить его от работы, — напомнила я, но в ту же секунду на меня с новой силой нахлынуло чувство вины и обрушилось воспоминание о том, как холодно и отстраненно Джулиан смотрел на меня.
— Ну и что сказал Джулиан, увидев тебя?
— Ничего. Мы еще не встречались. — Я подняла карандаш, готовый вот-вот скатиться со стола, и протянула Линку. Он тут же принялся рисовать фиолетовые линии на взорвавшемся инопланетном льве. — Его соседи по квартире вчера приходили знакомиться, так что я узнала случайно.
— А почему ты сразу к нему не пошла?
Я закатила глаза. До чего хорошо Лилли меня знает!
— Он был на работе.
— А сегодня утром?
— Решила дать ему выспаться.
Но Лилли одним лишь взглядом требовала дальнейших объяснений. Я вздохнула.
— Ну а еще не исключено, что я не спала до двух часов ночи и не слышала, чтобы Джулиан возвращался домой. Или он так тихо пробрался мимо моей квартиры.
— Или он провел ночь у своей девушки.
— Все может быть. — Я замолчала, краем глаза увидев, что Рик, владелец кафе, подошел к нашему столику.
— Доброе утро, дамы, — поприветствовал он нас с сильным шотландским акцентом. — Как у вас дела?
— Превосходно. А у тебя? — вежливо поинтересовалась Лилли.
Линк оторвал взгляд от рисунка и улыбнулся Рику. Владельцу «Бобов и хлеба» уже за пятьдесят, у него заметно выпирает живот, а седые волосы и не менее седая борода делают его похожим на Санта-Клауса.
— Грех жаловаться, — просиял Рик. — Что вам предложить?
— Яблочный сок Линку. Мне чай-латте и… — Лилли замялась и бросила взгляд на витрину с выпечкой позади Рика. С тоской она смотрела на лимонные маффины.
Ужасно было наблюдать нерешительность подруги. Она хотела кекс, но считала, что его нужно заслужить. Во время беременности Лилли набрала тринадцать килограммов и с тех пор прибавила еще пять. Сущий пустяк, особенно учитывая, что она не только воспитывала малыша, но в то же время подтягивала учебу. Однако Лилли упрекала себя за вес.
Наконец она помотала головой.
— И все. Больше ничего не нужно.
Рик кивнул.
— А тебе?
— Как обычно, — вымолвила я.
— Двойной эспрессо и скон с джемом. Уже несу.
Он бросился на кухню, откуда по всему кафе растекался восхитительный аромат жженого сахара. Мебель в «Бобах и хлебе» стояла на редкость разношерстная: зеленые столы, красные стулья и желтые кресла всевозможных форм и оттенков. Ничего не сочеталось. Казалось, Рик с женой по чуть-чуть перетаскивали в свое заведение товары из соседнего секонд-хенда.
Я стянула у Линка мелок и лист бумаги.
— Как поживает Таннер? — осведомилась я у Лилли, создавая набросок женской фигуры. Я постоянно разрисовывала все, что под руку попадалось: моя причуда, за что я частенько получала нагоняй от родителей. Они думали, что это проявление скуки или безразличия. Полная чушь: обычно рисование, наоборот, помогало мне сосредоточиться.
— Принстон действует ему на нервы. Таннер хотел приехать домой на эти выходные, но преподаватели завалили его работой. Вряд ли он объявится до конца месяца. — Устало улыбнувшись, Лилли взъерошила Линку волосы: мальчик принялся за новый лист и хаотично рисовал черные круги. — Он каждую ночь спрашивает об отце.
— Конечно. Линк ведь скучает. Но Таннер скоро приедет.
— Надеюсь, — вздохнула Лилли.
Я придвинулась к подруге и взяла ее за руку. Лилли редко проявляла слабость, потому что хотела быть сильной — ради Линкольна. Но теперь в ее глазах стояли слезы, и я поняла, как же сильно она тоскует по Таннеру. Он ведь был не только отцом ее сына, но и парнем, которого она любила вот уже полдесятка лет.
Таннер старше Лилли на три года, сейчас он учится в Принстоне на третьем курсе: поступил туда еще до того, как Лилли узнала о беременности. Таннер так хотел присутствовать при родах, что явился в университет на семестр позже, чем собирался. Он даже подумывал о переводе в Мэйфилдский колледж, но диплом элитного университета откроет больше возможностей в будущем. Не говоря уж о том, что учеба в Принстоне — традиция в семье Таннера. Нарушение ее только добавило бы неприятностей; родители и так считали, что нежелательная подростковая беременность очень плохо сказалась на репутации обеих семей.
— А я абсолютно уверена. Вот увидишь, месяц пролетит незаметно.
— Да, мы славно проведем вместе три дня, а потом не увидимся еще целый месяц. — Лилли глубоко вздохнула и откинулась в кресле, сбросив мою руку. — Иногда я сомневаюсь, что приняла правильное решение.
— Правильное, — заверила я подругу, уверенная, что говорю от чистого сердца.
Сомневалась Лилли не в решении родить Линка, а в желании наверстать упущенное и закончить школу. Потому-то она и не поехала с Таннером в Нью-Джерси: там ей пришлось бы в одиночку заботиться о Линке в придачу к напряженному учебному графику. Здесь, в Мэйфилде, ее поддерживали семья и друзья. Даже снобистские родители Таннера прониклись симпатией к внуку.
— Сейчас очень трудно, но ты и оглянуться не успеешь, как будешь гордиться тем, чего достигла.
— Или буду жалеть, что проводила так мало времени с любовью всей моей жизни.
Я только пренебрежительно махнула рукой.
— Даже не думай об этом. Вы оба еще так молоды, у вас столько совместных лет впереди, еще успеете потрепать друг другу нервы. То, что происходит сейчас, — всего лишь прелюдия.
— Затянулась как-то прелюдия, — фыркнула Лилли.