Пройдя по покрытому черным ковром деревянному пирсу, я вошел в открытую боковую дверь, и тут же меня приветствовал широкоплечий мужчина. Я предположил, что это лесной или горный тролль. Он кивнул мне.

— Комната рун, — ответил он мне на не прозвучавший вопрос. Меня знал каждый из сотрудников Аднана, и он специально позаботился об этом, поскольку не все из них обладали безупречной репутацией и так или иначе могли облапошить собственных клиентов. Аднан не препятствовал этому, его это забавляло.

— Спасибо, — пробормотал я, проходя мимо него с высоко поднятой головой и стараясь не обращать внимания на чувство некоторой неловкости. Конечно, я был многим обязан Аднану, но Челюсть Дьявола хранила воспоминания, от которых я больше всего мечтал избавиться. Времена, когда все было таким черным и липким, что мне при любых обстоятельствах не хотелось бы туда возвращаться.

Кроме того, с момента своего изгнания я изо всех сил старался вести себя как все, чтобы не выделяться. Перестать быть привилегированным принцем и выглядеть как обычный неудачник.

Коридор, в который я вошел, ничем не отличался от остальных. Там были черные ковры, золотые канделябры на темных отделанных деревом стенах и высокие расписные потолки. Время от времени, когда я проходил мимо той или иной закрытой двери, оттуда доносились голоса или другие человеческие (а может быть, и нечеловеческие) звуки. Каждый раз я ускорял шаг, так как не чувствовал необходимости привлекать к себе чье-то внимание.

«Комната рун» была маленьким тронным залом Аднана. Он наслаждался ощущением власти, сидя на резном стуле с пурпурной подушкой. Там он мог с удовольствием смотреть свысока на тех, кто пришел попросить у него отсрочку погашения долга.

И сейчас он сидел в кресле в этой комнате с полом из искусственного мрамора и узкими окнами, открывающими вид на темную ночь. Его сокол, злобное создание с перьями сотни разных оттенков коричневого цвета, как всегда расположился на покрытом мягкой тканью плече хозяина и высокомерно разглядывал каждого гостя. На ноге птицы была изящная цепочка, прикрепленная к запястью Аднана. На том, как обычно, красовался яркий тюрбан, на этот раз фиолетовый; облаченное в темно-синее одеяние тело было обильно украшено сверкающими бриллиантами и золотом. Из-под подола сверкали дорогие восточные домашние туфли.

Аднан отвернулся от бедного существа, стоящего на коленях перед его троном, и взглянул на меня. В его глазах сверкали искорки, и я неслышно вздохнул. Слишком уж он наслаждался этим зрелищем.

— Я прощаю тебе твой долг, — сказал он просто потому, что у него не было желания продолжать дело с этим человеком. Тот тут же разразился громкими благодарностями и благословениями, которые Аднан смахнул свободной рукой, как надоедливых комаров. Затем он потер черную густую бороду и направился ко мне. Около двух десятков гостей не осмеливались обратиться к нему, расступались перед ним и делали вид, что ведут между собой ужасно важные разговоры.

— Ты выглядишь расстроенным, старый друг, — приветствовал меня самый опасный в Новом Орлеане человек. Или упырь. Потому что он не был человеком в прямом смысле этого слова. По его жилам текла кровь одного из старейших семейств упырей. Я мало что знал о его родословной, но это нередко становилось предметом слухов. Говорили, что общество упырей с неохотой мирилось с его влиянием. Хотя они ели трупы и не придавали значения перевоплощениям в разные обличья, когда того требовала ситуация, они считались довольно гордым народом.

Мгновение я наблюдал за Аднаном, потом перевел взгляд на сокола и серебряный кинжал с серпом на широком, украшенном драгоценностями поясе Аднана, свободно лежавшем вокруг его поясницы. Он никогда не рассказывал мне, почему на нем был этот кинжал, и всегда носил его с собой. В отличие от другого своего оружия, прикасаться к нему он не позволял никому.

— Тело еще одной ведьмы из шабаша выбросило на берег, — объяснил я, пока мы направлялись к выходу. — Скорее всего она мертва уже несколько недель.

— Дай угадаю… — Аднан приложил свободную руку к груди, — …без сердца?

Я кивнул:

— Похоже, количество черномагических ритуалов неуклонно увеличивается. Это не может означать ничего хорошего для нас и Нового Орлеана.

— Неужели тебя волнует, что это значит для Нового Орлеана? — живо поинтересовался Аднан, искоса бросив на меня недвусмысленный взгляд. Он знал, что я не считаю Серповидный город своим домом. Однако это не означало, что его судьба мне безразлична.

Мы шагали по длинному коридору и вскоре достигли оживленного игорного ада. Зала, где клиенты переходили от одних карточных столов и азартных игр к другим. В постоянном чаду от алкоголя, незаконных наркотиков и неутолимой жажде чего-то большего. Даже после крупного выигрыша. Даже после предельного максимума.

Я тоже когда-то был одним из них. Теперь черно-золотая отделка интерьера, сверкающие люстры и полуодетые дамы интересовали меня так же мало, как звон монет и шарканье пластиковых фишек. Только в кончиках пальцев чувствовалось покалывание, которое мне удалось тем не менее подавить. Я не мог позволить себе отказаться от своего замысла — спросить Аднана о той единственной информации, которая вернула бы мне жизнь.

— Аднан, — серьезно сказал я, когда мы достигли одного из многочисленных баров, где нас немедленно обслужили. Упырь заказал для нас обоих скотч, к которому я не притронулся. — Я здесь потому, что до меня дошли слухи об одной женщине.

— Ты знаешь, что это бизнес Седы. Морская Душа рядом, через дорогу, — пошутил Аднан, залпом выпивая свой скотч. Ястреб на его плече на короткое мгновение расправил крылья, будто не одобряя употребление алкоголя своим хозяином.

Я не отреагировал на шутку.

— Ходят слухи, что она лучшая разрушительница заклятий в городе.

— Да, это даже не подлежит обсуждению, — сразу подтвердил Аднан и опустошил и мой стакан со скотчем.

— Получается, ты знаешь, кого я имею в виду? — удивление заставило меня забыть осторожность. Я наклонился к Аднану и тут же был наказан за это громким клекотом сокола.

Я поспешно отшатнулся, с опаской глянув на птицу.

— Дарсия, веда и разрушительница проклятий, — задумчиво ответил Аднан, оглядывая заполненный зал. В мой нос проникали разные запахи, не всегда приятные, и я осознал, насколько здесь душно. Почувствовав первые капли пота на своем лбу, я вытер их тыльной стороной ладони.

— Аднан.

Неужели мне придется вытаскивать все это из него по крупинкам? Что ж, обычно он получал удовольствие, показывая мне, насколько я невежественен и насколько он всеведущ. Что в этот раз изменилось?

Когда его взгляд вернулся ко мне, он почти незаметно положил руку на серебряный кинжал.

— Седа уже довольно давно прожужжала мне все уши. Про нее. — Он сжал губы, будто удерживая себя от рассказа. Секундой позже это ощущение миновало, и его намерение относительно меня пропало. — Они с Дарсией дружат, и она хочет, чтобы я отправлял ей больше клиентов. Но зачем мне нужна свобода моих клиентов от заклятий? — Он развел руками. — Это делает их намного более легкомысленными. И означает для меня хорошие деньги.

— Это и есть причина, по которой ты ничего не говорил мне о ней все это время? — прошипел я, едва сдерживая гнев.

Я не мог поверить, что он скрывал от меня существование Дарсии, хотя знал о ней…

— Успокойся, старый друг, я исходил из предположения, что ты прежде всего хочешь найти ту вайзу, которая погубила тебя, — заявил он, не особенно обращая внимание на мой гнев.

У него не было причин опасаться меня. Мы были друзьями, и даже несмотря на то, что я ведьмак, в его собственном царстве мне нечего ему противопоставить. Будь я вайзой, все выглядело бы по-другому. Эти ведьмы способны творить магию, связанную с телом человека, но не сильны в обычных магических действиях. Вайзы умеют плести самые ужасные проклятия, но терпят неудачу в самых простых заклинаниях полноценной ведьмы. Тем не менее, они обычно считались более могущественными, чем веды, которых в просторечии называли «полуведьмами».

— Ты хочешь знать, где она живет? —

Я кивнул.

— Марко? — Кто-то появился за моей спиной, и я бы вздрогнул, если бы это не происходило постоянно. Тени Аднана двигались предельно тихо и очень незаметно. И хотя я знал, что его охранники всегда рядом, видел я их редко.

Марко был коренастым мексиканцем, а был ли он теневым существом или нет, с первого взгляда определить не удавалось. Он протянул мне сложенный листок бумаги, который я в недоумении взял. И увидел, что там написан адрес.

— Откуда ты знал…

— …что ты спросишь об этом? Не имел ни малейшего понятия. Но натура моих призраков такова, что они всегда на шаг впереди моих врагов, — прозвучал его загадочный ответ. Я взял записку и повернулся, чтобы уйти, но тут Аднан опять обратился ко мне.

— Валенс, одно предупреждение. За четыре года, прошедшие с тех пор, как она здесь живет, она не проронила ни единого слова о своем прошлом. Кого бы я ни спрашивал, никто никогда не видел ее раньше и ничего не слышал о ней.