— У нас все хорошо. — Сказал доктор и стиснул челюсти.

— Не нужно воспринимать все в штыки. — Петтер Тунберг оглядел гостиную. Его взгляд привлек детский рисунок Майи на каминной полке, он внимательно изучил его и обернулся. — Совет хочет быть уверен, что все развивается, как надо, и девочка получает должный уход.

— Вы серьезно? — Кашлянул Хассе. — Майя — моя дочь, и я обеспечиваю ее всем необходимым.

— С человеческой точки зрения — да, но что-то мешает пробудиться ее способностям. — Петтер посмотрел на него из-под бровей. — Возможно, стоит подумать над тем, как мы можем стимулировать этот процесс…

По спине доктора пробежал холодок.

— Что значит «стимулировать»? Это незаконно!

— Вы должны понимать. — Тень подошел ближе и ухмыльнулся. — Девочка очень важна для этта, приближается ее совершеннолетие.

— Я понимаю это. — С трудом сдерживая гнев, произнес Хассе. — Но у Майи нет того, что вы ищите. Совет проверял ее не единожды.

— Могу понять вас, как отец. — Снисходительно кивнул Петтер. — Вы беспокоитесь о ней, желаете защитить, но поверьте, быть Избранной — великая честь. Для нее и для вас тоже. Майе очень повезло продолжить славные традиции нашего этта и наполнить своими силами верховное древо.

— Я уважаю и чту наши традиции, но у моей дочери нет тех сил, о которых вы говорите.

— Она отмечена.

— Потому, что родилась в день весеннего жертвоприношения? — Выдохнул Хаберг. — Это может быть просто совпадением!

— В заветах имеются четкие указания на сей счет, доктор. — Хмыкнул Тень. — Не мне напоминать вам о них.

— А если силы так и не пробудятся? — В отчаянии вскрикнул Хассе. — Вы оставите нас в покое? Мы сможем жить нормально, как все остальные?

— Как жалкие людишки? — В глазах Тени сверкнула ярость. Он приблизился к Хассе, впился взглядом в его лицо и презрительно изогнул бровь. — Знаю, как сильна ваша любовь к ним. Сильнее, чем к собственной родовой общине и ее законам! В такие сложные времена, когда наши силы угасают, когда в каждом новом поколении все меньше одаренных, вы женились на смертной! Хотя, сами неполноценны — лишены любых способностей. Вы намеренно ослабили род, вы предали заветы…

— Заветы не запрещают вступать в брак с людьми. — Напомнил Хассе.

В уголке губ Петтера запеклась слюна: Тень едва сдерживался, чтобы не применить силу к Хабергу.

— Вы лучше кого бы то ни было знаете, что случается, если посвятить смертного в наши тайны. — Проговорил он издевательски медленно. — Ваша жена поплатилась за вашу же глупость, и вам еще повезло, что вы отделались так легко. Если бы я решал, что делать с вами, то наказание было бы гораздо более строгим. Я отнял бы вашу жизнь, не задумываясь!

— Как хорошо, что эти вопросы решаете не вы, а Совет. — Прорычал Хаберг.

— Я слежу за вами, доктор. — После короткой паузы сказал Тень. — Вам меня не провести. Вы намеренно ослабили силы вашего потомства союзом с человеком, и теперь дару вашей дочери не так легко пробудиться, но… — Он улыбнулся. — Дар проявится, и вам не удастся его от нас скрыть. Это просто невозможно, вы ведь знаете?

Опуская один из рубильников в щитовой, чтобы обесточить камеры на этаже, Хассе думал о том, кто убил Петтера. Ненавидел ли он его так же, как сам Хассе? Или ему было все равно, кому воткнуть клинок в сердце? В любом случае, этот кто-то был обладающим определенной силой, ведь убить Тень не так легко — Совет всегда подбирал на эту должность тех, чьи способности и силы выделялись.

Доктор бросил взгляд на часы. Уже пора. Он надел перчатки, надвинул кепку на глаза и, стараясь не наделать шума, открыл тяжелую дверь, ведущую из общего коридора в патологоанатомическое отделение и морг. В десяти метрах от него, в дежурной за стеклом горел свет: Йенсен сидел у телевизора, закинув ноги на низкий стульчик, и жевал бутерброд. Как только пошла заставка любимой передачи, он взял пульт и сделал громче. Коридор заполнили приглушенные шумы и монотонный голос ведущего.

Пробравшись на цыпочках к следующей двери, Хассе вошел в холодильный отсек и включил свет. Вся стена напротив состояла из секций — металлических ячеек с фамилиями. Он быстро направился к нужной, подогнал к ней специальную тележку и открыл ящик. На выдвижной полке лежало тело, завернутое в пластиковый мешок с молнией: видимо, Томас, завершив повторное вскрытие, уже подготовил труп к выдаче и транспортировке.

Расстегнув молнию, Хассе вздрогнул. Глаза Петтера были открыты, но зрачки не реагировали. Мертвец словно просто смотрел в потолок. Доктор коснулся его век и опустил их. На всякий случай, снова проверил пульс — тот отсутствовал, но тело по-прежнему сохраняло тепло.

Застегнув пакет, Хассе выдвинул поддон на роликах до упора, чтобы удобнее было вытащить труп, но случайно задел стоявшую рядом тележку, и та, откатившись, ударилась о металлический шкаф. Бам-м!

— Черт… — Заметался Хаберг.

Вряд ли Йенсен слышал грохот, но в любом случае нужно было срочно что-то предпринять. Захлопнув крышку отсека, доктор подхватил тело Петтера и взвалил себе на плечо. «Ох, как тяжело!»

За дверью послышались шаркающие шаги, и сердце Хаберга рухнуло в пятки. Он не успел отодвинуть каталку к стене и выключить свет. Все, на что ему хватило пары секунд, это шагнуть за стену — в смежное помещение, где располагалась прозекторская.

* * *

— Я вылезла в окно! — Радостно сообщила Бригитта, когда Майя спустилась к ней с крыльца.

— Как это? — Удивилась подруга.

На улице уже смеркалось, и ветер не стихал.

— Отец на работе, мама уснула после ужина, и я подумала: зачем отпрашиваться? Станет задавать кучу вопросов, а это лишняя потеря времени. Я закрыла комнату и вышла через окно.

— Сумасшедшая! — Пихнула ее Майя. — К твоему возвращению в спальню надует снега.

— Я прикрыла створку. — Хихикнула Биби.

— И ты не боишься, что родители тебя хватятся?

— Боюсь, конечно! Но не переживаю. — Она расхохоталась, и Майя обняла подругу за плечи.

— А мой отец будет в бешенстве, если узнает, что я ушла.

— Он не узнает.

— Конечно же, нет.

И, смеясь, они заспешили вниз по скользкой мостовой в направлении реки.

— Нужно было одеться теплее. — Стуча зубами, проговорила Майя, когда девушки добрались до пристани. — Зря я надела под платье тонкие колготки…

— Ничего, сейчас быстро согреешься у костра, — ответила Биби, разглядев мелькающие за деревьями языки пламени.

Наконец, они были на месте. Веселая толпа сверстников встретила их радостными криками. Откуда-то сразу взялись свободные места на широком бревне, два пледа, а также стаканы, в которые им налили ароматный глёг, остро пахнущий пряностями и цитрусом.

— Хорошо, что мы опоздали, — улыбнулась Биби, оглядывая собравшихся ребят, шумно болтающих друг с другом обо всем на свете, — не пришлось ждать, пока его сварят. М-м-м… — Простонала она, пригубив горячий напиток. — Крепкий!

Майя тоже сделала глоток. Согревающий глёг разнес тепло по ее пищеводу и вызвал приятное волнение: девушка впервые нарушала запреты и не собиралась жалеть об этом. В этот момент казалось, что ей все по плечу.

— У меня кружится голова. — Прыснула со смеху Бригитта.

— Ты ужинала?

— Не-а.

— Ясно, тогда нужно срочно найти чего-нибудь перекусить, иначе тебя быстро развезет.

— Развезет это типа… я опьянею так, что перестану себя контролировать? — Выпучила она глаза. — Тогда я хочу это попробовать!

Майя улыбнулась и качнула головой.

— Что это с тобой сегодня? — Спросила она подругу.

Та вытянула свободную руку к костру, чтобы погреть.

— Не знаю. — Ответила Биби. Затем посмотрела на Майю и придвинулась ближе. — У тебя смешная красная шапка.

— Знаю.

— Подходит к твоим волосам.

— Говори уже. — Она толкнула ее в бок.

— Ну… я много думала над тем, что ты сказала мне утром. — Улыбнулась Биби, опустошив стакан. — Насчет Хьюго.

— И? — Оживилась Майя.

— Я ведь пришла сюда из-за него. — Она потрясла головой. — В смысле… нет, не так. Я думала, ты позовешь его, и он придет, ведь Хьюго так привязан к тебе. Думала, мы пообщаемся вне школы, и я что-то пойму… о себе и о нем.

— Как будто вы никогда не общались вне школы!

— Да погоди ты! — Двинула ей по колену Биби.

— Хьюго сегодня работает в баре, помогает маме.

— Тс-с! — Она прижала палец к губам Майи. — Не трещи, дай, договорить. И вообще! Я не хочу думать о Хьюго. Я пришла сюда, чтобы развлекаться и отдыхать!

— Вот как.

— Именно. — Подмигнула Биби. — Так что закрываем тему Хьюго и больше не открываем.

— До завтра?

— Хотя бы.

— Идет. — Согласилась Майя.

— А теперь танцевать! — Взвизгнула Биби, заметив Катину, подошедшую к переносной колонке, чтобы добавить звука.

И толпа, словно только и ожидавшая сигнала, подалась к единственному свободному пространству возле костра, чтобы наполнить берег энергией диких танцев. Воздух наполнили музыка и смех. Избавившись от пальто и шапок, девушки танцевали вместе со всеми, прыгали и кричали. Глёг лился рекой, и Майя уже сбилась со счета, сколько она выпила: ею всецело владели ощущение приятного расслабления и бесконечного счастья.