— Когда тебя впервые сковали? — спросила она.

Я тяжело сглотнула.

— Первую пару мне надели на первый день рождения. Потом я получила вторую пару в пять лет, а эту — когда мне исполнилось двадцать, — я показала ей кандалы.

Раньше, когда ведьмы меняли кандалы на размер побольше, снимать их было не больно, так что я недоумевала, почему сейчас должно быть по-другому.

— Раньше их снимали без боли…

Она подняла бровь.

— Это потому, что раньше снимали не магию внутри них, только металл, в котором она заключалась, чтобы кандалы росли вместе с тобой. Я же собираюсь снять само заклятие, прикрепленное к твоему телу все последние… — она вновь глянула на свои записи. — …двадцать лет. Да, это определенно будет больно.

Вот блин. Моя волчица рвалась наружу, и я знала, что мои глаза пожелтели. Серебристые клочки шерсти стали расти на руках. Ведьма отступила на шаг, посмотрев на Юджина.

— Она… не должна уметь так делать… — сказала она, нахмурившись.

Шерсть на руках достигла кандалов, и меня ударило током, отчего я закричала.

Они неловко переглянулись, не зная, что предпринять.

Юджин нажал что-то на планшете.

— На нее поступали жалобы директору школы, что она чуть не превратилась… — он помедлил и посмотрел на меня почти с гордостью. — …триста девяносто раз.

Я старалась сохранить серьезное лицо. Моим родителям никогда не удавалось даже начать превращаться с кандалами — лишь иногда их глаза желтели, но их волки находились под контролем. В отличие от моего.

Ведьма фыркнула.

— Ну, значит, изначальное заклятие на нее накладывали полные идиоты. Кстати, кто это был?

Он снова посмотрел на экран планшета.

— Белладонна Монгрейв. Ваша верховная жрица.

Она слегка порозовела и отмахнулась от него:

— Ладно, неважно. Все равно я сейчас их сниму.

Она положила на край стола черный мешочек и достала оттуда медный нож.

Я вздрогнула. От страха волчица во мне снова попыталась перехватить контроль, но я подавила ее усилием воли.

Если я сделаю это, если выдержу боль, стану свободна. Наконец-то впервые в жизни я смогу… превратиться.

Юджин положил планшет на стол и встал за моей спиной.

— Я буду держать тебя, чтобы ты не дернулась и нож не перерезал твою главную артерию, — сказал он.

Чего?

«Перерезать главную артерию» — эти три слова я предпочла бы больше никогда не слышать.

Я кивнула со слезами на глазах.

Когда сильные руки схватили мена за локти и приподняли мои руки к потолку, чтобы ведьме было удобнее работать с кандалами, мне потребовался весь мой самоконтроль, чтобы не укусить его и не начать сопротивляться.

Меня переполняли паника и тревога: вся эта ситуация воскрешала в памяти очень темное воспоминание, о котором я не хотела даже думать, нечто столь ужасное, что я подавила его в самой глубине сознания, и оно всплывало на поверхность, только когда я чувствовала себя загнанной в угол, пойманной в ловушку. Юджин, удерживающий мои руки, невольно напомнил мне о той ужасной ночи пять лет назад. Мое дыхание участилось. Я изо всех сил попыталась отбросить всплывшую перед глазами картину. Черные шелковые простыни, четыре вампира, кровь…

Я встряхнула головой, стараясь избавиться от этих мыслей. Из моего горла непроизвольно вырвался жалобный стон.

«Я в порядке, я в порядке, я в порядке», — повторяла я мысленно, зная, что Юджин не собирается причинять мне боль и просто пытается помочь.

Я наконец буду свободна. Смогу быть волком, трансформироваться, когда захочу… Я не могла даже вообразить.

Мои родители тоже были скованы — так что до сегодняшнего дня я никогда не видела вервольфов в их волчьей форме, как тех студентов на газоне. Я справлюсь.

От одной мысли о родителях мне стало грустно. Сколько сейчас времени? Вернулись ли они с работы? Наверное, гадают, где я. Может, Рейвен говорит с ними прямо сейчас. Я попыталась сосредоточиться на них, игнорируя панику, которая охватила меня.

Любая боль стоила того, чтобы стать свободной.

Ведьма поднесла медный нож к кандалам и одним движением разрезала браслет — тот со звоном упал на пол. Я вздрогнула, приготовившись к боли, но ничего не случилось. Она повторила то же с другим браслетом — нож резал металл, словно масло… но никакой боли не ощущалось. Я выдохнула с облегчением. Затем она положила ладонь мне на грудь, расставив пальцы так, что ее ногти впивались мне в кожу.

Сильно.

— Entora dilumin wolven forchesto, — начала она.

Ведьминский язык.

Я знала этот язык достаточно, чтобы распознать слова «волчья смерть». Но еще прежде, чем я успела задуматься об их значении, мою грудь прошила нестерпимая боль. Я дернулась в руках Юджина, но он прижал меня к груди — меня словно зацементировало.

Я тонула в волнах паники и боли. Пришлось прикусить язык, чтобы не закричать.

Ведьма поднесла медный нож к моим волосам. Она отрезала прядь и положила ее под ладонь, которую все еще прижимала к моей груди. Мне было слишком больно, чтобы переживать из-за спонтанной стрижки. Из груди острая боль распространилась по позвоночнику и дошла до пальцев ног.

— Стойте! — закричала я, испугавшись, что сейчас отключусь.

Я вся вспотела. Волчица во мне рвалась на свободу — мои зубы удлинились.

Ох…

— Wolven risenoto becara, — прошептала ведьма.

И я умерла.

То есть ощущалось это именно так. Как будто меня переехал чертов грузовик, а потом то, что осталось, положили в блендер. Я потеряла сознание, а когда очнулась, мое тело безвольно висело на руках Юджина. Он держал меня под мышками, а ведьма в другом конце комнаты протирала руки антисептиком, словно испачкалась о меня.

— Ты в порядке? — сочувственно прогудел Юджин у меня над ухом.

Я кивнула, и он усадил меня в кресло. Я обмякла, как опустевший мешок, и сидела, пытаясь отдышаться. Кожа горела, будто я слишком долго находилась на летнем солнце, и у меня возникло предчувствие, что завтра будут ныть все мышцы.

— Плата, — напомнила ведьма, протягивая гиганту свой телефон.

Юджин набрал что-то на планшете, бросая обеспокоенные взгляды в мою сторону, и ее телефон просигналил о новом сообщении. Она посмотрела на экран и улыбнулась.

— Приятно иметь с вами дело.

Он сердито глядел ей в спину, когда она выходила из комнаты. Дверь за ней беззвучно закрылась.

Я уставилась на кандалы, разрезанные надвое и лежавшие на полу. Потом — на свои запястья. Там, где раньше находились кандалы, кожа была белая, хотя выше руки покрывал золотистый загар. По краям белого участка образовались шрамы от постоянного трения металла о кожу и ударов током. Я свободна…

Юджин понял мое состояние и прокашлялся, привлекая внимание. Он поднял кандалы с пола и понес к мусорной корзине.

— Нет! Я хочу сохранить их, — выпалила я.

Почему-то мне казалось, что выбросить их — все равно что выбросить часть меня. Он кивнул и положил их на стол передо мной.

Кто-то тихо постучал в дверь. Юджин, похоже, ждал этого: он встал, нажал что-то в меню на стеклянной панели и сказал:

— Войдите.

В комнату вошла женщина с ресепшена. Они бросила взгляд на кандалы на столе. Выгнула бровь. Затем села напротив меня и стала очень быстро печатать на планшете.

— Итак, мисс Каллоуэй…

— Зовите меня Деми, пожалуйста. Моя мама — миссис Каллоуэй.

Она кивнула.

— Вас внесли в систему. Я подберу для вас расписание занятий. Какую основную специальность вы хотели бы выбрать?

Мою «основную специальность»? Это последнее, о чем я сейчас думала. В Дельфи я училась на факультете бизнеса, потому что только это мне и было позволено. Остальное считалось или слишком ведьминским или подходило только другой магической расе. Вервольфов прежде никогда не изгоняли, так что для них в Дельфи не имелось особого расписания. Каким бы оно ни было.

— А что… у вас есть? — поинтересовалась я.

Она передала мне планшет, и я начала прокручивать страницу вниз.

Хирургия для ликантропов.

Физиотерапия.

Косметология.

Увидев в списке «фотографию», я едва не вскрикнула от радости. У меня было много верных подписчиков в инстаграме, где я постила свои фотографии. Я обожала фотографировать. Когда брала в руки камеру, что-то во мне оживало. Я видела мир в другом свете.

— Фотография, если можно, — я передала ей планшет.

Она нахмурилась и переглянулась с Юджином.

— Если вы здесь как потенциальная пара для Сойера Хадсона, фотография может быть только дополнительной специальностью. Основная специальность должна быть более престижной.

Я рассмеялась, но тут же прекратила, когда поняла, что она не шутит.

Ладно… надо поддерживать легенду, почему я здесь. Сойер был хорошим парнем, который меня пожалел. Я не хотела бы доставлять ему проблем.

— У вас есть специальность, связанная с бизнесом?

На ее лице читалось облегчение.

— Да. Отличный выбор.

Она забила это в планшет и посмотрела на Юджина.

— Как думаете, в Эмори-холл достаточно охраны, если я размещу ее там?

Похоже, она говорила об общежитии. И почему это мне нужна охрана?

— На самом деле я… надеялась, что окажусь в Лексингтон-холл. Рядом с одиннадцатой комнатой… — я постаралась придать своему голосу как можно больше очарования, вспомнив, что Сейдж обещала взять меня под свое крыло.