Глава третья

Из сна меня выдернул треск ветки, сердце заколотилось в груди. Небо было темным, а луна светила с вышины. Я потянулась за ружьем, встревоженная звуком, и поняла, что на месте его нет.

Черт.

Когда я услышала, как взвели курок, сердце у меня ушло в пятки. Я вскочила, но прежде, чем успела повернуться, холодный стальной ствол прижался к моему затылку.

— Кто ты? — В мужском голосе различался легкий акцент, и я сглотнула, стараясь унять страх.

— Мое имя Мара, — быстро сказала я, позаимствовав сокращенную форму имени Мармал. Если за мою голову вампирами была назначена награда в два миллиона долларов, я определенно не собиралась отвечать, что меня зовут Деми.

— Кто ты такая, волчица? — голос звучал хрипло и был пропитан гневом.

— Я Мара. Торговец-Паладин…

Ствол уткнулся в мою шею сильнее, и я замолкла.

— Ты не Паладин, я знаю свой народ, — прошипел он. — Волосы у них не цвета кукурузного початка.

Вот дерьмо.

Каковы шансы, что я наткнусь на настоящего волка-торговца из Паладинов? Почему вселенная так меня ненавидела?

Последующие слова я подбирала с осторожностью.

— Я изгнанная городская волчица в бегах. — Ружье слегка отодвинулось от моего затылка, и я приняла это за хороший знак. Подняв руки, показала ему кожаные наручники на запястьях. — Они скрывают мои кандалы. Я просто пытаюсь добраться до Города светлых фейри.

Он убрал ружье, а потом заскрипело дерево, когда он шагнул, чтобы показаться мне.

Ух ты.

Чувак, надень штаны. Он стоял передо мной практически голый, пах прикрывала замшевая тряпка, и его мускулы были рельефными, словно у гребаной статуи. Ровный коричневый загар покрывал его тело до линии шоколадно-каштановых волос. Но больше всего меня потрясли его глаза. Они были миндалевидной формы и голубого цвета — такого же, как у человека, который спас меня, когда я упала с горы.

— Ты выглядишь как он, — выдохнула я, и он вздрогнул всем телом.

Мужчина крепче сжал ружье и присел передо мной на корточки, на его щеках я разглядела две полосы темно-синей боевой раскраски.

— Кто?

Дерьмо. Мне не следовало ничего говорить, но я подумала, что он может учуять ложь или что-то в этом роде, и поэтому решила, что честность будет лучше всего.

Я сглотнула.

— Мужчина, который меня спас, когда я упала с горы Уотерфолл несколько недель назад.

Выражение его лица полностью изменилось, и я увидела, как его прекрасные черты исказило горе. Этот парень не мог быть старше меня больше чем на год, и все же сейчас он выглядел таким старым, будто провел десятилетия в страданиях и грусти.

— Что случилось? — Его голос был резким, но понимающим, а пальцы ослабили хватку на ружье. — Мы нашли тело и предположили, что это сделали Итаки.

Я сглотнула, мои глаза увлажнились, когда я поняла, что у мужчины, спасшего меня, возможно, была семья; может, это его ребенок, а я не сделала ничего, чтобы попытаться найти его родственников и рассказать им, что произошло.

— Это была школьная экскурсия, я делала фотографии на вершине горы Уотерфолл. Потом поскользнулась и свалилась, попав за территориальные флаги.

Его глаза округлились.

— Ты упала с этой горы?

Я кивнула, вспоминая боль, которую ощущала, и насколько ужасным было падение.

— Я очень испугалась, и мне было так больно. Мужчина с добрыми голубыми глазами и ожерельем из костей на шее дал мне горькую пахучую траву, которая избавила меня от боли.

Он кивнул.

— Корень Чолка.

Я приготовилась к тому, как он отреагирует на вторую часть истории.

— Он рылся в своем рюкзаке, чтобы дать мне одеяло, потому что я дрожала, а люди, которые, как я позже выяснила, были Итаки, обезглавили его и забрали меня с собой.

Парень затих. Он лишь монотонно дышал, как океан. Его грудь поднималась и медленно опускалась, и я с трудом сглотнула, ощущая, словно нарушаю его уединение с горем.

— Он пытался помочь мне, он был очень добрым человеком…

Парень поднял руку, чтобы прервать меня; его грудь немного подрагивала, пока он пытался совладать со своим дыханием.

Наконец он заговорил.

— В моей культуре мы верим, что души воинов не могут освободиться, пока свидетель их смерти не расскажет историю о том, как они ушли. Потом мы пересказываем эту историю в полнолуние один раз в год. Самое худшее, что ты можешь сделать, согласно нашим поверьям, это умереть в одиночестве, без истории.

О Боже. Если бы я знала это, то разыскала бы их и рассказала все.

— Спасибо, что оказала мне честь, поделившись историей его смерти, теперь его душа может быть свободна. Я не забуду этой доброты. — Он приложил кулак к груди и склонил голову.

Я сделала то же самое, не желая его обидеть.

— Кем он был? — спросила я. Тот мужчина, очевидно, был важен для него. Был ли он его отцом? Может, дедом?

Он вздохнул.

— Он был нашим альфой. Последним альфой, который у нас был. Теперь наша магия медленно исчезнет вместе с ним, так как у него не осталось выживших детей.

Мои глаза округлились так, что на мгновение я подумала, будто мои глазные яблоки вывалятся из орбит и покатятся по деревянному настилу.

Альфой. Разве Ран был не альфой? Разве моя мама не говорила, что он заменял своего отца? Тот человек был моим дедушкой?

Голова у меня кружилась, пока я пыталась во всем этом разобраться.

— Дерьмо. Мне так жаль. — Я не знала, что сказать; это открытие меня потрясло.

Он взглянул на меня, нахмурив брови.

— Я не понимаю ругательств городской девушки. «Дерьмо» означает какашки, а «трахаться» означает секс. Кто вообще говорит «какашки» и «секс», когда он в ярости? Почему не крикнуть «змеиный укус» или «убийство»?

Я прыснула от смеха, но он выглядел обиженно, так что я быстро взяла себя в руки и постаралась обратить смех в кашель.

— Нет, это отличная штука. Я определенно в следующий раз, когда захочу выругаться, буду кричать «змеиный укус».

Он кивнул, выглядя довольным.

— Ты похож на него. Глаза. Вы родственники?

Он покачал головой.

— Нет, все Паладины выглядят похожими. Голубые миндалевидные глаза, — сказал он, и я внезапно почувствовала себя идиоткой.

Что за чертова расистская хрень спрашивать об этом. Мне захотелось ударить себя по лбу, но я никогда не встречала Паладина до падения с горы Уотерфолл и ничего не знала о них. Это был невинный вопрос и, казалось, парень это понимал. Возможно, ощущая стыд за глупую городскую девчонку.

Я издала нервный смешок.

Он уставился на меня испытующим взглядом, и я быстро отвела глаза, боясь, чтобы он не разглядел, что они у нас с ним похожи и цветом, и формой. Правда в том, что этот ярко-синий цвет, почти на грани с бирюзовым, я видела в зеркале каждый день, и то, как внешние уголки моих глаз были слегка приподняты, я, похоже, унаследовала от Паладинов.

— Так ты не собираешься меня убивать? — я указала на ружье, меняя предмет разговора.

Казалось, он уже забыл, что держал в руке, и положил его на пол рядом со мной.

— Не сегодня. — Я ожидала, он подмигнет мне, чтобы показать, что шутит, но он этого не сделал. Этот парень был настроен серьезно.

— Что ж, на этой прекрасной ноте, думаю, я попытаюсь немного передохнуть, — сказала я, ощущая дрожь в ногах и благодарность, что этот чувак не собирался меня убивать.

Он кивнул, продолжая странно на меня смотреть.

— Куда ты направляешься? Если тебя изгнали, разве тебя не должны были выставить из Города магии?

Дерьмо. Этот парень оказался умнее, чем я рассчитывала.

— Это долгая история, но да. Меня отправили в старшую школу Дельфи в Спокане, штат Вашингтон, где я выросла с родителями.

Это являлось ложью лишь отчасти.

Он нахмурился.

— Ты выросла в человеческом мире, но ходила на занятия в Городе вервольфов и упала с горы Уотерфолл?

Черт. Кажется, он снова собирался меня убить.

— С меня сняли запрет на несколько месяцев, но потом снова сослали. — Я задрала кожаные повязки, чтобы показать металлические кандалы и покрасневшую кожу под ними.

Он нахмурился, его взгляд внезапно ожесточился.

— Они причиняли тебе боль? Эти поганые городские волки?

Мои глаза расширились.

— Нет. Это от вампиров. Ну, это мой второй комплект. Первый надевали волки.

Он выглядел растерянным.

— Ты сложная, — заключил он.

Я пожала плечами.

— Что правда, то правда.

Он потянулся к поясной сумке, обмакнув два пальца в жидкую голубую краску. Протянув руки, он провел ими по моим щекам, а потом прочертил пальцем линию на моей переносице.

— Вот. Теперь ты можешь сойти за торговца-Паладина, если перевяжешься и накроешь волосы.

Это был добрый поступок. Может, он платил мне за то, что я рассказала историю смерти альфы. Я не знала, но вдруг ощутила волнение.

— Спасибо. Куда ты направляешься?

Сейчас, скорее всего, около трех часов ночи, и я устала, но, конечно, давай поболтаем.

Он кивнул влево — туда, откуда я пришла.

— В Город вампиров. У них есть работа для меня.

У меня по рукам побежали мурашки.

— Работа? Ты работаешь на вампиров?

Он посмотрел на меня свысока.

— Я работаю на любого, кто мне платит. У нас в Диких землях нет возможности выбирать союзников.