Над нами сгустились тучи. Это объясняло, почему от матери пахло ежевичным сиропом. Вероятно, это произошло, когда она поцарапалась. Я понизила голос, наклонившись к королю.
— А у вас не возникало такой мысли, что родители могли… могли сделать это с ней нарочно? — Я чувствовала себя ужасно даже из-за того, что просто допустила такую мысль, но четыре раза — это чересчур.
Он вздохнул, и, стоя близко к нему, я почувствовала, как через него в меня перекатываются неловкость и беспокойство, поэтому я отступила на фут [1 фут = 30,48 см.].
— Я, конечно, думал об этом, но они всегда так переживают за нее. Мать, кажется, сходит с ума от волнения, утопая в слезах, и потом, отец испытывает неподдельный шок. Он с трудом довез ее на лошади. Я просто этого не представляю.
Я кивнула; с моей стороны было нечестно предполагать это. Мать казалась более чем искренней, и «шок» было именно тем состоянием, в котором, судя по ее отцу, он находился.
О, как я ненавижу что-то неразрешимое. Теперь я буду обдумывать это часами.
— Могу я взять образец ее крови, прежде чем она уйдет? — спросила я.
Он нахмурил брови.
— Мы тут не располагаем вашими затейливыми человеческими устройствами, и в ее крови нет ничего, что я бы не учуял. — Похоже, его задели мои слова.
Я уступила, кивнув. Я подумала, что это какой-то яд или проблема со свертываемостью крови, но ей шесть, и, должно быть, это у нее с рождения.
— Ты должна забыть об этом. — Он вздохнул и потер переносицу. — Я сотни раз прокручивал ее случай в голове. И тут нет ничего особенного, кроме того что она пахнет ежевикой каждый раз, когда я ее вижу. Это неудивительно, учитывая, что у них собственная ежевичная ферма. Мне нужно навестить других пациентов. Пойдем.
Он развернулся и зашагал по коридору, оставив меня с моими мыслями.
Проведя обход его пациентов, проверив их состояние и залечив их раны, мы отправились обратно в замок на собрание с лучниками.
Лучники были верной элитной армией короля эльфов, известной тем, что они бесшумны при ходьбе и смертоносны со стрелой. Собрание состояло из краткого изложения обороноспособности города и моего знакомства с четырьмя лучшими командирами его войск.
Кагал, Арес, Танин и Арок.
Мы сделали перерыв на обед, во время которого я сначала попробовала всю еду, а затем отправились еще на три собрания. Совещание по налогам, землеустройству и профсоюза горняков. Эти заседания были самыми скучными из всех, которые мне когда-либо приходилось высиживать. Я почти пожалела, что не мою посуду. В последние минуты заседания профсоюза горняков я взглянула на короля и заметила, как он клевал носом, поэтому я слегка ткнула его ногой, чтобы разбудить.
— Ладно, я думаю, что справлюсь с ситуацией. Спасибо вам, — сказал король Райф профсоюзу горняков и встал.
О, слава Создателю!
Я тоже поднялась с места.
— Мы будем держать вас в курсе по поводу нехватки рабочей силы, — любезно сказала я им.
Они низко склонили головы, когда мы с королем уходили.
В моем животе заурчало, когда мы шли по коридору в личную столовую короля. Это заставило меня нервно покраснеть.
— Я умираю с голоду, — воскликнула я.
Кажется, его это позабавило, и он усмехнулся.
— Как тебе твой первый рабочий день? Только честно.
Честно, как будто я могла ему солгать. Мне показалось довольно милым, что он захотел узнать, что я думаю о своей работе.
— Мне нравится. Эта работа не дает моему мозгу засохнуть. Все эти разговоры о землях и налогах скучны, но на какой работе не бывает времени прикорнуть? Дегустация еды до сих пор нервирует меня. Я все жду, что почувствую себя плохо. О, и я не могу перестать думать о Корлине и о том, как вы ее исцелили. — Я выпалила все это на одном дыхании, совершенно позабыв, что разговариваю со своим начальником, королем всей расы эльфов. Он был настолько… располагающим к себе, скромным, и с ним было легко общаться.
Он издал какой-то горловой звук, который я не смогла до конца расшифровать. Хмм или хрм.
— О, и в вашем совете совсем не весело, — добавила я.
Это заставило его от души рассмеяться, и по моему телу разлилось тепло.
Я рассмешила короля. Это был тот звук, который мне нравилось слышать в его исполнении.
— Не думаю, что веселье входит в их должностные обязанности, — добавил он. — И ты должна отпустить ситуацию с Корлиной, иначе не сомкнешь глаз до самого утра. Первый шаг в целительстве — поддерживать свое здоровье. Ты не можешь опорожнять уже пустой сосуд.
Я сдвинула брови.
— Я знаю, но что, если…?
— И ты не целительница, — резко добавил он.
Я прикусила язык, когда мы вошли в столовую. Там стояли две тарелки с едой, накрытые куполообразными стальными крышками.
— Может быть, мне трудно отпустить, потому что я эмпат? — невозмутимо спросила я.
Он замер. Я хотела знать, что это значит, что значило все наше общение за завтраком.
— После того как попробуешь мою еду, можешь съесть свою на кухне, — внезапно сказал он. — Я бы хотел побыть сегодня вечером один. Мне есть о чем поразмышлять после дня, полного собраний.
Я подавила чувство отверженности и кивнула. Такое ощущение, словно мне дали пощечину. У короля наблюдались некоторые перепады настроения, это точно.
— Да, господин. — Подняв крышку с его тарелки, я почувствовала, как у меня потекли слюнки. Я уставилась на тушеное мясо с картофелем, рулет с маслом и зеленую фасоль, посыпанную крошками миндаля. Тут был даже кусочек пирога со сладким картофелем. Взяв одну из трех вилок, я выловила из рагу кусок мяса с картофелем и отправила его в рот. У меня вырвался стон удовольствия.
— Ваш шеф-повар действительно потрясающий. Вам следует повысить ему зарплату, — сказала я.
Он пристально наблюдал за мной.
— Мне следует?
Я попробовала зеленую фасоль с миндалем и застонала, а затем отложила вилку и взяла чистую, разрезая пирог со сладким картофелем.
— Создатель, смилуйся над моей душой, — проворковала я, когда сладкий кленовый сироп брызнул мне на язык.
Глаза короля впились в меня так глубоко, что я немного выпрямилась, задаваясь вопросом, не делаю ли я что-то не так.
— И рулет? — спросила я, прочищая горло.
Он с трудом сглотнул и кивнул. Я отрезала маленький кусочек и прожевала его, не издавая ни звука, опасаясь нарушить какой-нибудь королевский протокол. У меня были манеры, но, вероятно, не самые благородные.
— Я бы хотел получать такое же удовольствие от еды, как и ты, — задумчиво сказал он, и мой желудок сжался.
Он боялся, что каждое блюдо окажется отравленным? Грустно, что ему приходится так жить.
— Милорд, вы действительно думаете, что королева Зафира попробует сделать это снова? — это был серьезный вопрос. Я знала, что королева активно стремилась уничтожить все магические расы, особенно их королей, но снова отравлять? Это казалось слишком очевидным.
Его глаза сузились, и он уставился на меня, как на полную простофилю.
— Как ты думаешь, почему мне нужен новый дегустатор?
Я застыла, волосы на моих руках встали дыбом.
— Предыдущая вышла замуж? — Я пыталась увильнуть от прямого ответа.
Он в упор посмотрел на меня.
— То была моя помощница. А мой бывший дегустатор мертв. Раз в год, с тех пор как меня короновали, королева Зафира пытается убить меня. Я не знаю, когда будет очередное покушение, и это держит меня в состоянии постоянного беспокойства, что, я уверен, и является ее намерением. Это всегда яд без вкуса и запаха, который я не могу обнаружить, пока мой дегустатор не умрет.
Меня охватил чистый ужас, и я покачнулась на ногах, с трудом сглатывая.
— Неужели… неужели вы не можете их исцелить?
Он вздохнул.
— Яд — не то, от чего можно с легкостью излечиться. Я должен принять в себя достаточно, чтобы отфильтровать и запустить процесс исцеления другого человека, но не настолько, чтобы отравиться самому. Невозможно действовать вслепую с ядом без запаха и вкуса. Что бы она ни использовала, это не то, что мы здесь выращиваем.
И вот так просто я захотела, чтобы меня назначили мыть посуду.
— Сэр, я рекомендую нам немедленно найти нового дегустатора.
Он усмехнулся, а потом снова погрустнел.
— Как ты можешь предположить, не многие мечтают о такой работе, но я продолжу поиски.
Зафира все еще активно пыталась отравить его после того, как сохранила ему жизнь столько лет назад? У нее были какие-то серьезные психопатические наклонности.
— Хорошо себя чувствуешь? Я очень голоден, — спросил он. Я взглянула на свои карманные часы. Прошло две минуты, и я не почувствовала ничего, кроме ощущения надвигающейся погибели, давящей на меня.
— Я в порядке. Приятного аппетита, сэр. — Я присела в реверансе, забирая свою тарелку и оставляя его в покое.
Когда я подошла к двери, он окликнул меня:
— Кайлани? Когда мы остаемся наедине, ты можешь называть меня Райф.
Я улыбнулась, пытаясь увидеть в этом что-то хорошее, но все, о чем я могла думать, — это то, что подписалась на пятилетнюю службу, однако едва ли продержусь в живых год. Завтра первым делом я должна буду провести собеседование с новыми дегустаторами.