Судя по отстранённым лицам, им было всё равно.
— Как пожелает наша прекрасная госпожа! — заверил брюнет.
— Госпожа, вы вернулись! — раздался мужской голос.
К нашей компании подбежали трое молодых парней лет двадцати трёх, в коротких туниках, не скрывающих мускулистые бёдра и едва прикрывающих ягодицы.
Все довольно симпатичные, с рельефными фигурами. Один — рыжий с короткой стрижкой, второй — блондин, кудрявый как одуванчик, и третий — длинноволосый брюнет с волосами, забранными в хвост на затылке.
— Госпожа! — все трое рухнули передо мной на колени.
Симбионты легко последовали их примеру, быстро принимая царившие в этом доме порядки.
А Дайрон так и остался стоять, сверля меня непокорным взглядом.
В голове вдруг помутилось, мир вокруг поплыл, и я почувствовала, что теряю сознание, падая в надёжные руки своего девальрона, который успел меня подхватить.
Глава 12. Ужин
Натали
— Натали! Натали! — в плотном тумане кто-то настойчиво звал меня по имени и нажимал на разные точки на моём теле — на руках, шее и голове.
А вдобавок ругался с тем, кто похлопывал меня по щекам:
— Уберите от неё свои руки, болваны! Не симбионты, а олигофрены какие-то! Хватит бить её по лицу, это не поможет! А вы чего застыли, гаремники? Не нужно здесь своими тогами трясти, вызывайте врача, срочно!
Тут раздался ещё один мужской голос, робкий и растерянный.
— Парни, вы бы отошли от неё — все трое. И симбы, и ты, девальрон. Пусть она немного спокойно полежит на кровати. Для госпожи это нормально: в последний год она примерно раз в месяц в такие обмороки грохается. Приходит в себя всегда через пять минут. Это последствия передозировки миктином. Когда-то ей выписали эти таблетки, но она ими злоупотребляет. И категорически запрещает нам вызывать врачей и ставить в известность её отца.
Ещё один голос — грустный и подавленный — добавил:
— Конор прав, парни, лучше вам к ней не лезть. Три недели назад среди нас был ещё один гаремник — Виктор. Он пожалел госпожу во время её очередного обморока и вызвал врача. Хозяйка после этого так разозлилась на него, что избила чуть ли не до смерти. Она сделала из парня инвалида. Его отправили в интернат для малоимущих, на дожитие.
— Вот как? — руки, приятно растирающие мне виски, тут же исчезли.
Распахнула глаза и увидела перед собой лицо Дайрона.
С каким же презрением он на меня смотрел…
От этого тяжёлого, осуждающего взгляда захотелось хлопнуться назад в спасительный обморок.
— Как вы себя чувствуете, госпожа? — услужливо поинтересовался один из гаремников, рыжий.
— Не знаю, — честно ответила я. — Вроде нормально.
Щёки горели после тяжёлых мужских ладоней, а так вроде ничего. Разве что руки немного дрожат.
Только сейчас сообразила, что меня не просто принесли на кровать, а подложили под ноги кучу подушек — чтобы приподнять нижнюю часть туловища и направить циркуляцию крови в мозг.
— Мы не звонили врачам и вашему отцу, как вы и приказали, — доложил он.
— Хорошо, — сдержанно кивнула я. Внимание от медиков и от родителя Натали мне сейчас точно не нужно.
— Наверное, вы испытываете слабость, — осторожно высказал догадку кудрявый блондин.
Прямо в точку попал.
Я кивнула.
— У вас это часто бывает после… такого рода отдыха, — мягко подобрал он слова. — Вам нужно поесть, и вы будете в полном порядке.
— Да, ты прав, — согласилась я, ощутив голод.
— Сейчас мы организуем ужин, госпожа! — заявил рыжий и метнулся куда-то из комнаты.
Длинноволосый брюнет вышел вслед за ним.
А блондин подхватил меня на руки и усадил на соседний диван — кожаный, мягкий и комфортный.
— Напомни, как вас троих зовут? — спросила я этого симпатичного одуванчика.
Если что, буду валить всё на амнезию на почве обморока. Мне можно. Не думаю, что здесь кто-то этому удивится.
Парень немного подзавис от вопроса и осторожно уточнил, боясь вызвать мой гнев:
— Здесь нас четверо. Я Каспер. А как зовут симбов и девальрона, я пока не знаю.
— Это Чак и Дак. И Дайрон. Их имена я помню. Я имела в виду тебя и тех парней, которые вышли из комнаты, — пояснила я.
— А, понял, — кивнул блондин. — В общем, я Каспер. Рыжий — Конор, черноволосый — Арай. Если хотите, можем круглосуточно носить на груди бейджи с именами.
— Нет, этого точно не надо, — мрачно хохотнула я.
Тем временем в комнату вернулись Конор и Арай, причём не с пустыми руками, а с подносами, уставленными едой.
А дальше события приняли совершенно неожиданный поворот.
Безо всяких предисловий, привычным движением блондин стащил с себя тогу и кинул её на кресло, оставшись в… как бы это назвать… даже не в трусах, а в набедренной повязке.
После чего, поиграв рельефными мускулами, встал на четвереньки прямо возле моих ног, развернувшись боком к дивану.
А рыжий и брюнет принялись спокойно и шустро раскладывать тарелки и салатники с едой прямо на его широкой спине, как на столешнице.
Симбионты быстро просекли правила этого дома и с готовностью проделали то же самое: разоблачились до трусов и встали на четвереньки, образуя вместе с Каспером «столик» в виде буквы П. Ещё и улыбались при этом как ненормальные.
Я была настолько ошарашена таким поворотом, что не сразу вышла из ступора.
Дайрон тоже был в шоке. Его лицо перекосилось от отвращения.
Бросив на меня взгляд, как на мерзкую мышь на диване, он резко развернулся и вышел из комнаты. Я даже сказать ничего не успела.
— Будете его наказывать за своеволие, госпожа, или сначала покушаете? — уточнил Арай.
Глава 13. Мейсон
Дайрон
Какой же я идиот, что повёлся на ангельскую внешность и кроткий взгляд своей новой госпожи.
Как оказалось, за совершенно невинным обликом скрывалось настоящее чудовище.
Избить своего гаремника до инвалидности только за то, что он осмелился вызвать ей врача! И так унижать тех, с кем она проводит ночи — делать из мужчин живые столики, подставки для еды! А сколько ещё чудных открытий мне предстоит сделать об этом «ангеле»…
Если она думает, что может сломать меня так же, как Конора, Каспера и Арая, то глубоко заблуждается. Уж лучше тюрьма и исполнение смертного приговора, чем жизнь в таком аду.
— Вы заблудились? — в коридоре ко мне подошёл мужчина лет шестидесяти. Невысокого роста, худой, седовласый. Весь какой-то затюканный. Во взгляде сквозит настороженность.
— Не знаю, — честно отозвался я.
Чтобы заблудиться, надо изначально понимать, куда направляешься. Я же шёл куда глаза глядят.
Кинув внимательный взгляд на мой рабский браслет, старик догадался:
— А, ясно, вы девальрон. Что ж, добро пожаловать в особняк леди Ланир. Я Мейсон, управляющий. Госпожа дала вам разрешение покидать её комнату?
— А на это ещё и специальное разрешение надо? — нахмурился я.
— Вам лучше вернуться к ней, и как можно скорее, — посоветовал он. — Наша госпожа страшна в гневе. Лучше не нарываться, молодой человек. Иначе лишение еды — это самое мягкое, что может вас ожидать.
— Я вас услышал и принял к сведению, — ровным тоном ответил я. — Где тут можно перекусить? И где покои гаремников? В особом крыле?
— Вы меня не поняли, — с сожалением покачал головой Мейсон. — У гаремников здесь нет никаких прав и тем более комнат. Им выделены отделения в шкафу в комнате для прислуги. Там они хранят свою одежду. Питаются на кухне, если разрешит хозяйка. Спят на полу — в комнате госпожи или в коридоре. Если повезёт — в её кровати. Туалет и душевая кабинка — общая для всего персонала, и для гаремников в том числе. Относительно вас пока не было никаких распоряжений, девальрон. Госпожа уже дала вам имя?
— Оставила прежнее. Дайрон, — глухо представился я, переваривая услышанную информацию.
В голове не укладывалось, что во всём этом огромном особняке не нашлось отдельных комнат для тех, кто радует госпожу по ночам.
— Вы очень необычный девальрон, Дайрон. Реагируете на всё чересчур эмоционально и далеки от смирения, — подметил управляющий. — Видимо, вам провели не слишком качественную мозговую коррекцию. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Позвольте дать вам совет: примите новую реальность и не впадайте в отчаяние. Проявляйте послушание госпоже, и скоро всё станет привычным и обыденным. Иначе окажетесь в доме для инвалидов.
— Да, мне уже рассказали историю про Виктора, — невесело усмехнулся я.
— Не повторяйте его ошибок, Дайрон. Вот, держите, — он вытащил из кармана и протянул мне шоколадный батончик в прозрачной упаковке. — Съешьте скорее и возвращайтесь к госпоже. Только не говорите ей, что я вас покормил, ладно? Иначе леди Ланир прикажет меня выпороть.
— Благодарю, но не надо, — отказался я. Судя по болезненному виду этого пожилого мужчины, он слишком плохо питался. Я не мог забрать у него этот шоколад.
— Как пожелаете, — не стал спорить Мейсон. Сунув батончик назад в карман, он показал мне на комнату, из которой я вышел: — Возвращайтесь. И не нарывайтесь на неприятности, Дайрон. Самый сложный день для вас будет этот. Потом привыкнете. Все привыкают. Идите!