Судя по отстранённым лицам, им было всё равно.

— Как пожелает наша прекрасная госпожа! — заверил брюнет.

— Госпожа, вы вернулись! — раздался мужской голос.

К нашей компании подбежали трое молодых парней лет двадцати трёх, в коротких туниках, не скрывающих мускулистые бёдра и едва прикрывающих ягодицы.

Все довольно симпатичные, с рельефными фигурами. Один — рыжий с короткой стрижкой, второй — блондин, кудрявый как одуванчик, и третий — длинноволосый брюнет с волосами, забранными в хвост на затылке.

— Госпожа! — все трое рухнули передо мной на колени.

Симбионты легко последовали их примеру, быстро принимая царившие в этом доме порядки.

А Дайрон так и остался стоять, сверля меня непокорным взглядом.

В голове вдруг помутилось, мир вокруг поплыл, и я почувствовала, что теряю сознание, падая в надёжные руки своего девальрона, который успел меня подхватить.

Глава 12. Ужин

* * *

Натали

* * *

— Натали! Натали! — в плотном тумане кто-то настойчиво звал меня по имени и нажимал на разные точки на моём теле — на руках, шее и голове.

А вдобавок ругался с тем, кто похлопывал меня по щекам:

— Уберите от неё свои руки, болваны! Не симбионты, а олигофрены какие-то! Хватит бить её по лицу, это не поможет! А вы чего застыли, гаремники? Не нужно здесь своими тогами трясти, вызывайте врача, срочно!

Тут раздался ещё один мужской голос, робкий и растерянный.

— Парни, вы бы отошли от неё — все трое. И симбы, и ты, девальрон. Пусть она немного спокойно полежит на кровати. Для госпожи это нормально: в последний год она примерно раз в месяц в такие обмороки грохается. Приходит в себя всегда через пять минут. Это последствия передозировки миктином. Когда-то ей выписали эти таблетки, но она ими злоупотребляет. И категорически запрещает нам вызывать врачей и ставить в известность её отца.

Ещё один голос — грустный и подавленный — добавил:

— Конор прав, парни, лучше вам к ней не лезть. Три недели назад среди нас был ещё один гаремник — Виктор. Он пожалел госпожу во время её очередного обморока и вызвал врача. Хозяйка после этого так разозлилась на него, что избила чуть ли не до смерти. Она сделала из парня инвалида. Его отправили в интернат для малоимущих, на дожитие.

— Вот как? — руки, приятно растирающие мне виски, тут же исчезли.

Распахнула глаза и увидела перед собой лицо Дайрона.

С каким же презрением он на меня смотрел…

От этого тяжёлого, осуждающего взгляда захотелось хлопнуться назад в спасительный обморок.

— Как вы себя чувствуете, госпожа? — услужливо поинтересовался один из гаремников, рыжий.

— Не знаю, — честно ответила я. — Вроде нормально.

Щёки горели после тяжёлых мужских ладоней, а так вроде ничего. Разве что руки немного дрожат.

Только сейчас сообразила, что меня не просто принесли на кровать, а подложили под ноги кучу подушек — чтобы приподнять нижнюю часть туловища и направить циркуляцию крови в мозг.

— Мы не звонили врачам и вашему отцу, как вы и приказали, — доложил он.

— Хорошо, — сдержанно кивнула я. Внимание от медиков и от родителя Натали мне сейчас точно не нужно.

— Наверное, вы испытываете слабость, — осторожно высказал догадку кудрявый блондин.

Прямо в точку попал.

Я кивнула.

— У вас это часто бывает после… такого рода отдыха, — мягко подобрал он слова. — Вам нужно поесть, и вы будете в полном порядке.

— Да, ты прав, — согласилась я, ощутив голод.

— Сейчас мы организуем ужин, госпожа! — заявил рыжий и метнулся куда-то из комнаты.

Длинноволосый брюнет вышел вслед за ним.

А блондин подхватил меня на руки и усадил на соседний диван — кожаный, мягкий и комфортный.

— Напомни, как вас троих зовут? — спросила я этого симпатичного одуванчика.

Если что, буду валить всё на амнезию на почве обморока. Мне можно. Не думаю, что здесь кто-то этому удивится.

Парень немного подзавис от вопроса и осторожно уточнил, боясь вызвать мой гнев:

— Здесь нас четверо. Я Каспер. А как зовут симбов и девальрона, я пока не знаю.

— Это Чак и Дак. И Дайрон. Их имена я помню. Я имела в виду тебя и тех парней, которые вышли из комнаты, — пояснила я.

— А, понял, — кивнул блондин. — В общем, я Каспер. Рыжий — Конор, черноволосый — Арай. Если хотите, можем круглосуточно носить на груди бейджи с именами.

— Нет, этого точно не надо, — мрачно хохотнула я.

Тем временем в комнату вернулись Конор и Арай, причём не с пустыми руками, а с подносами, уставленными едой.

А дальше события приняли совершенно неожиданный поворот.

Безо всяких предисловий, привычным движением блондин стащил с себя тогу и кинул её на кресло, оставшись в… как бы это назвать… даже не в трусах, а в набедренной повязке.

После чего, поиграв рельефными мускулами, встал на четвереньки прямо возле моих ног, развернувшись боком к дивану.

А рыжий и брюнет принялись спокойно и шустро раскладывать тарелки и салатники с едой прямо на его широкой спине, как на столешнице.

Симбионты быстро просекли правила этого дома и с готовностью проделали то же самое: разоблачились до трусов и встали на четвереньки, образуя вместе с Каспером «столик» в виде буквы П. Ещё и улыбались при этом как ненормальные.

Я была настолько ошарашена таким поворотом, что не сразу вышла из ступора.

Дайрон тоже был в шоке. Его лицо перекосилось от отвращения.

Бросив на меня взгляд, как на мерзкую мышь на диване, он резко развернулся и вышел из комнаты. Я даже сказать ничего не успела.

— Будете его наказывать за своеволие, госпожа, или сначала покушаете? — уточнил Арай.

Глава 13. Мейсон

* * *

Дайрон

* * *

Какой же я идиот, что повёлся на ангельскую внешность и кроткий взгляд своей новой госпожи.

Как оказалось, за совершенно невинным обликом скрывалось настоящее чудовище.

Избить своего гаремника до инвалидности только за то, что он осмелился вызвать ей врача! И так унижать тех, с кем она проводит ночи — делать из мужчин живые столики, подставки для еды! А сколько ещё чудных открытий мне предстоит сделать об этом «ангеле»…

Если она думает, что может сломать меня так же, как Конора, Каспера и Арая, то глубоко заблуждается. Уж лучше тюрьма и исполнение смертного приговора, чем жизнь в таком аду.

— Вы заблудились? — в коридоре ко мне подошёл мужчина лет шестидесяти. Невысокого роста, худой, седовласый. Весь какой-то затюканный. Во взгляде сквозит настороженность.

— Не знаю, — честно отозвался я.

Чтобы заблудиться, надо изначально понимать, куда направляешься. Я же шёл куда глаза глядят.

Кинув внимательный взгляд на мой рабский браслет, старик догадался:

— А, ясно, вы девальрон. Что ж, добро пожаловать в особняк леди Ланир. Я Мейсон, управляющий. Госпожа дала вам разрешение покидать её комнату?

— А на это ещё и специальное разрешение надо? — нахмурился я.

— Вам лучше вернуться к ней, и как можно скорее, — посоветовал он. — Наша госпожа страшна в гневе. Лучше не нарываться, молодой человек. Иначе лишение еды — это самое мягкое, что может вас ожидать.

— Я вас услышал и принял к сведению, — ровным тоном ответил я. — Где тут можно перекусить? И где покои гаремников? В особом крыле?

— Вы меня не поняли, — с сожалением покачал головой Мейсон. — У гаремников здесь нет никаких прав и тем более комнат. Им выделены отделения в шкафу в комнате для прислуги. Там они хранят свою одежду. Питаются на кухне, если разрешит хозяйка. Спят на полу — в комнате госпожи или в коридоре. Если повезёт — в её кровати. Туалет и душевая кабинка — общая для всего персонала, и для гаремников в том числе. Относительно вас пока не было никаких распоряжений, девальрон. Госпожа уже дала вам имя?

— Оставила прежнее. Дайрон, — глухо представился я, переваривая услышанную информацию.

В голове не укладывалось, что во всём этом огромном особняке не нашлось отдельных комнат для тех, кто радует госпожу по ночам.

— Вы очень необычный девальрон, Дайрон. Реагируете на всё чересчур эмоционально и далеки от смирения, — подметил управляющий. — Видимо, вам провели не слишком качественную мозговую коррекцию. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Позвольте дать вам совет: примите новую реальность и не впадайте в отчаяние. Проявляйте послушание госпоже, и скоро всё станет привычным и обыденным. Иначе окажетесь в доме для инвалидов.

— Да, мне уже рассказали историю про Виктора, — невесело усмехнулся я.

— Не повторяйте его ошибок, Дайрон. Вот, держите, — он вытащил из кармана и протянул мне шоколадный батончик в прозрачной упаковке. — Съешьте скорее и возвращайтесь к госпоже. Только не говорите ей, что я вас покормил, ладно? Иначе леди Ланир прикажет меня выпороть.

— Благодарю, но не надо, — отказался я. Судя по болезненному виду этого пожилого мужчины, он слишком плохо питался. Я не мог забрать у него этот шоколад.

— Как пожелаете, — не стал спорить Мейсон. Сунув батончик назад в карман, он показал мне на комнату, из которой я вышел: — Возвращайтесь. И не нарывайтесь на неприятности, Дайрон. Самый сложный день для вас будет этот. Потом привыкнете. Все привыкают. Идите!