Ребята шепчутся, оглядываются на нас, некоторые приветственно улыбаются. На задней парте кто-то присвистывает, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не обернуться и не посмотреть, кто это.

— Буду банальной, но давайте придерживаться традиций. — Говорит учитель, имени которого я всё ещё не знаю. — Открывайте тетради и записывайте: «Сочинение. Как я провёл лето».

— Не-е-ет. — Стонет класс.

Все возмущены, но всё же покорно щёлкают замками сумок, шелестят тетрадями и достают ручки.

— Не нужно объёмных работ, главное — суть. Расскажите, чем запомнились вам эти месяцы, как вы отдохнули, что сделали полезного. — Монотонно объясняет учитель. — Ваша задача, вспомнить, что значит держать в руке ручку и заставить работать ваши мозги.

— А если я не сделал ничего полезного? — Раздаётся голос позади нас.

Мне ужасно хочется обернуться и увидеть, кому принадлежит этот низкий, хриплый голос.

— Тогда напиши, что ты сделал полезного для себя, Кай. Себя-то ты любишь, в этом я уверена.

— И всё-то вы обо мне знаете, Елена Владимировна. — Смеётся он.

Учитель качает головой.

— И догадываюсь, что ты не прочёл ни единой книги за лето. Это так, Турунен?

— Что вы, я читал «Калевалу»! Каждый день перед сном. Даже спал, положив его под подушку!

Весь класс смеётся, а я жалею, что не вижу его лицо в этот момент. Судя по голосу, этот Кай Турунен весьма доволен собой.

— Значит, будешь экспертом по «Калевале» в этом году. — Ехидно вздёргивает бровь учитель. — Подготовь доклад к завтрашнему уроку литературы. Расскажешь историю создания этого эпоса.

Класс встречает наказ учителя новым взрывом хохота, а парень отзывается с задней парты недовольным мычанием.

— Всё, довольно. Больше не отвлекаемся. — Призывает к порядку преподаватель. — Постарайтесь уложиться в сорок минут, время пошло.

Она отворачивается к окну, и в этот момент над моей головой пролетает бумажка. Я вздрагиваю от неожиданности, но Кай ловко перехватывает её прямо над моим правым ухом.

Сначала я вижу его руку, затем татуировку в виде змея на этой руке выше локтя, высунувшуюся из-под рукава рубашки, а затем поворачиваюсь и впервые вижу его лицо. Оно кажется мне красивым и опасным: чётко очерченные скулы, колючие синие глаза, тёмные волосы и пухлые губы. Эдакий порочный принц, только без короны.

— Прости, красавица. — Подмигивает он. — Это мне.

Разворачивает записку и быстро пробегает по ней взглядом.

Я отворачиваюсь, у меня краснеют уши.

— Не отвлекайся, — шепчет Оливия.

Она уже вовсю выводит ровные буковки в тетради. Конечно же, пишет про свои озёра. О чём же ещё?

Я поднимаю глаза, ощутив на себе чей-то недобрый взгляд. Это девушка со второй парты соседнего ряда. Каштановые волосы, массивные серьги в ушах, аккуратный, не вульгарный макияж. Она не кажется агрессивной, но явно недовольна тем, что Кай мне подмигнул.

Это её записку он сейчас сжимает в руке.

Я опускаю взгляд в тетрадь и принимаюсь рассказывать, как провела это лето. А когда заканчиваю, ловлю себя на том, что мои мысли крутятся вокруг татуировки, которую я нанесла бы на своё тело, если бы могла это себе позволить.

Глава 16

Когда звенит звонок, все вскакивают со своих мест, кладут тетради на учительский стол и покидают кабинет.

— Привет, я Мария. А я Оля. Меня зовут Лииса. — Представляются мне некоторые девочки, окружая со всех сторон. — А ты откуда к нам приехала?

Я улыбаюсь каждой из них, коротко рассказываю о том, где жила до Сампо, и не забываю краем глаза наблюдать за тем, как Кай бросает вещи в сумку и небрежно забрасывает её на плечо.

— Идём. — Улыбается Оливия. — А то опоздаем на следующий урок.

— Ага.

Я начинаю собирать свои вещи. Девочки расступаются и толпой плетутся к выходу. Несколько парней обводят меня заинтересованными, но дружелюбными взглядами по пути к учительскому столу.

Кай проходит мимо меня, и я кожей чувствую исходящий от него жар.

— Клади на стол, Турунен. — Указывает ему учитель.

— Я хотел уточнить, вы же пошутили по поводу доклада? — Томным голосом спрашивает он.

Попытка очаровать пожилого преподавателя. Хм, неплохо.

— Даже не думай, что тебе удастся отвертеться! — Она выхватывает тетрадь с сочинением из его рук и кладёт в общую стопку. — Я с тебя не слезу, пока не услышу этот доклад!

— Не слезете? Да вы горячая штучка, Елена Владимировна! — Наклоняется он к ней.

Учительница, краснея, отмахивается от него тетрадью:

— Иди уже! — И, качая головой, добавляет: — Негодник!

Ещё не покинувшие класс ученики хихикают, а я наблюдаю за тем, как Кай кладёт руку на талию той девушке, которая кинула ему записку. Из кабинета они выходят, обнявшись.

Уже позже, в столовой, я снова вижу эту парочку. Она сидит у него на коленях, а он пытается поймать зубами край энергетического батончика, которым она его дразнит. С ними ещё несколько ребят: парни и девушки, некоторых из них я заметила у нас в классе, других видела впервые.

Мы садимся за дальний столик, и Оливия заводит беседу про то, как они в прошлом году с классом ездили на озеро, и какой потрясающий вид открывается с какой-то вышки. Я не отвожу глаз от той компании, поэтому она толкает меня локтем:

— Не смотри на них. Будет хуже. Лучше, если они тебя не замечают.

— Кто они вообще? — Спрашиваю я, переводя взгляд на тарелку с рагу.

— Бездельники.

— Богатенькие детки?

Оливия пожимает плечами.

— Некоторые из них. Но Кай — нет.

— Кто он, этот Кай? Хулиган?

— Спортсмен. — Она мешает ложкой чай.

— Он… дерзкий.

— Все от него без ума: девочки, учителя. Даже парни готовы ему беспрекословно подчиняться. — Оливия морщит нос. — Я так понимаю, что за заслуги в спорте у нас прощается многое: и прогулы, и опоздания, и неуспеваемость.

— Это его девушка? — Интересуюсь я, бросая взгляд на сидящую у него на коленях брюнетку, которой он по-хозяйски гладит бедро.

— Ей бы хотелось этого. — Тихо отвечает она. — Но Кай не такой. Ему нужны все девушки сразу. Хочет — позовёт её, хочет — оттолкнёт. Из-за этого Эмилия и злится.

— Эмилия. — Произношу я, ковыряясь ложкой в тарелке с остывшим рагу.

— Не думай о них.

Мне, может, и не хочется думать, но я вижу, как моя соседка старается держаться от них подальше. Это вызывает у меня массу вопросов и догадок. Отсюда вытекает и закономерное желание защитить её, и вопрос: как уберечься самой, если компания этих ребят действительно может представлять для меня какую-то опасность.

Уже на выходе из столовой, в общей толпе учеников, я слышу, как Эмилия, наклоняясь к уху Оливии, шепчет:

— А ты о чём написала сегодня, блаженная? О том, как молилась всё лето?

Они с подругой смеются, а затем она кидает на меня презрительный взгляд. В нём явная угроза. «Знай своё место» — говорит он.

Я закусываю губу.

— Они не плохие, просто глупые. — С грустью говорит Оливия.

В её печальной улыбке всепрощение, от которого у меня накатывает приступ тошноты.

— Я не обращаю внимания, и ты не обращай. — Добавляет она.

И мы идём по коридору тихой, образцовой школы. Среди вежливых, спокойных и примерных учеников. Такие же примерные и сияющие.

Оливия улыбается, потому что давно приняла правила этой игры. А я… Я откровенно растеряна.

После уроков Оливия сопровождает меня на подвальный этаж в библиотеку. Мне выдают комплект учебников, а она отправляется искать среди полок самый лучший экземпляр Калевалы. Я расписываюсь в ведомости, поднимаю с тумбы книги, но что-то идёт не так, и учебник литературы летит вниз — прямо мне под ноги.

— Ой… — Вздыхаю я.

Составляю книги обратно на тумбу, хочу наклониться, чтобы поднять упавшее, но вижу Кая, который уже подаёт мне его.

Я перехватываю его взгляд, направленный почему-то на мои губы.

— Привет, новенькая. — Улыбается он.

А я почему-то вдруг забываю, как пользоваться этими самыми губами, чтобы произносить хоть какие-нибудь слова.