Мама закрыла рот ладонями и смерила меня долгим, недоверчивым взглядом.
— Но сегодня четверг, Анна — Прищурилась она.
— Нет. — Я крутанула колёса, чтобы отъехать немного назад. — Этого не может быть!
Сейчас я ей докажу.
Я ещё раз дёрнула обручи колёс, чтобы развернуться и взять с тумбочки телефон, но вышло неудачно, и от резкого рывка ваза с тюльпанами, стоявшая на тумбочке, неловко покачнулась, накренилась, а затем полетела вниз.
Бах!
Осколки разлетелись во все стороны. На полу желтели нежные головки тюльпанов на тонких ножках, плавающие в растекающейся пятном воде.
— Ничего страшного! Я уберу! — Подскочила мама. — Так, давай-ка немного подвинемся.
Она обошла коляску, взялась за ручки и откатила её в сторону.
Как ненужную вещь.
Меня просто сдвинули к стене, чтобы я не мешалась.
— Поставим цветы в другую вазу, — ласково улыбнулась мне мать.
Наклонилась и стала собирать с пола поникшие тюльпаны.
— Вот так. — Она выпрямилась и стала оглядывать комнату. — Теперь нам просто нужна другая ваза. — Мама натянуто улыбнулась. — Сейчас.
Вышла из комнаты и поспешила в кухню.
Не дожидаясь, когда она вернётся, я подкатила к тумбочке. Стёкла противно захрустели под шинами коляски. «Кх-р-р!»
Трясущейся рукой я взяла телефон.
— Четверг, 4 июня. — Прочитала с экрана.
Эти идиотские слова повисли в воздухе.
Четверг.
Я разблокировала аппарат и с удивлением уставилась на список входящих и исходящих. Столько номеров, и ни следа от Мики. Но ведь он последним звонил мне вчера. Я пролистала вниз и всё-таки нашла его номер среди звонивших 31 мая — четыре дня назад.
Нажав на него, затаила дыхание.
Гудок. Ещё гудок. Ещё один. Тишина. Щелчок.
«Э-хэй, привет, зачем бы ты ни звонил, ты зря делаешь это! — Отозвался автоответчик бодрым голосом Мики. — Если я не отвечаю, значит, я занят: смотрю с Анной на звёзды. Ха-ха-ха! А если это ты, профессор, то просто кинь камешек в моё окно! До связи-и-и!»
На заднем фоне послышался наш общий смех, а затем раздался длинный гудок — сигнал о том, что идёт запись сообщения. Я открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Просто дышала, смотрела на рассыпанные по полу тюльпаны и чувствовала, как в глазах собираются слёзы.
— Анна! — Воскликнула мама, вернувшись в комнату и застав меня возле тумбочки с телефоном в руке. — Тут повсюду стекло! — Она бросила щётку и совок в сторону и метнулась ко мне. — Сейчас оно будет по всему дому. Ещё и вода…
Оттащив меня в сторону, она тяжело вздохнула, отпустила ручки, развернула кресло и опустилась на корточки передо мной:
— Ну, что с тобой? — Спросила она тихо. — Что такое?
— Мне нужно увидеть его, мама. — Я убрала телефон за спину, и мои пальцы вцепились в обод колёс мёртвой хваткой. — Мне нужно увидеть его сейчас!
Я приготовилась уйти, но мама ухватилась руками за подлокотники моего кресла.
— Куда ты пойдёшь? Ты что, недостаточно видела вчера, на похоронах?! Зачем тебе сегодня снова беспокоить его отца?
Мне захотелось вырваться и заорать так, словно моя душа разрывалась напополам, но всё, что я могла — это смотреть на неё во все глаза и ждать, когда она скажет, что это всё неправда или страшный сон.
Но то, что я видела в глазах матери — немое сочувствие, оно отнимало мою последнюю надежду на то, что всё это окажется страшной ошибкой.
— Мама, где Мика? — Повторила я жалобно.
Больше всего мне не хотелось снова слышать, что он мёртв.
— Ты хочешь съездить к нему на могилу? — Она с трудом нацепила на лицо жалкое подобие улыбки. — Хорошо. Давай. Если тебе станет от этого лучше, мы съездим после обеда. Договорились?
Я зажмурилась и ощутила, как предательские слёзы вырвались из глаз. Влага больно обожгла щёки.
«Ты не мог этого сделать. Ты не мог исчезнуть. Не мог бросить меня! Только не ты!»
— Что с ним случилось? — Хрипло спросила я и открыла глаза.
Мама нахмурилась.
— Что?! — Повторила я. — Мне просто нужно знать.
Слёзы нагрелись и почти вскипели в моих глазах.
— Он упал с вышки возле озера. — Сказала мама, старательно и очень медленно проговаривая каждое слово. — Его тело нашли в понедельник. Ты забыла?
Её ладонь легла на мой лоб.
От прикосновения к синяку мою голову пронзило молнией, но я даже не поморщилась. Я больше ничего не чувствовала. Я словно летела кубарем с высокой лестницы, подскакивала на ступеньках, переворачивалась, летела дальше, а лестница всё никак не кончалась.
— Как это произошло?
Мои собственные слова показались чужими. Их будто произнёс кто-то с похожим голосом, но не я.
Мама пожала плечами — этого я и боялась.
— Трагическая случайность. Он… — Она вздохнула. — Сорвался и упал.
«Я сошла с ума. Ничего этого нет. Сейчас я проснусь».
Я зажмурилась, снова открыла глаза, но ничего не поменялось.
— Чушь! — Крикнула я.
Дёрнула на себя обручи колёс, развернулась и помчалась прочь из комнаты.
— Анна! — Умоляюще прокричала мать.
Я слышала за собой её шаги, но ещё активнее вращала руками колёса.
— Ты в пижаме! Постой! Куда…
Никто в этот момент не смог бы меня остановить.
— Да постой ты!
Я отворила дверь, перепрыгнула через порожек и застыла посреди веранды.
Чёрт бы побрал эти ступени!
Слёзы хлынули градом из моих глаз.
Даже в этот момент я не находила в себе сил, чтобы встать и побежать. Не находила в себе сил, чтобы признаться! Жалкая лгунья!
— Хорошо, хорошо, я помогу. — Послышался мамин голос. — Нельзя же так…
Она взялась за ручки, развернула коляску и принялась осторожно спускать меня со ступеней.
— Я не верю, не верю! — Бормотала я.
Смахнула слёзы с глаз и только в этот момент заметила стоящую в стороне сестру, пытавшуюся сдерживать за ошейник нашего пса. Она смотрела на меня с ужасом в глазах.
— Давай, сходим к нему. Только не плачь. — Причитала мама.
Ступенька. Ещё одна.
Как только коляска оказалась на земле, я взяла управление в свои руки и, яростно вращая колёса, покатила к калитке.
Не знаю уж, что подумали строители, возившиеся у дома Пельцер, увидев плачущую девушку в пижаме и на инвалидной коляске, но мне было на это плевать. Я едва не сшибла маму, которая обогнала меня, чтобы успеть открыть передо мной калитку, и помчалась дальше — прямо к дому Ярвиненов.
— Отсо! — Позвала она, когда я подкатила к их двери и стала звонить в звонок и барабанить в неё кулаками. — Отсо, открой, пожалуйста, здесь Анна! — Крикнула мама.
Я всё стучала и стучала, но мне никто не открывал.
— Он точно был дома. — Задумчиво произнесла мама, подошла ближе и, сложив ладони вокруг лица, заглянула в окно. — Сейчас посмотрю в саду. — Сказала она и стала обходить коттедж.
Едва она скрылась за домом, как я поняла, что моё сердце вот-вот взорвётся. У меня не осталось сил ждать.
Я дёрнула на себя дверь, и та, на удивление, поддалась.
— Отсо! — Позвала я, въезжая в дом.
Внутри было тихо и темно.
— Отсо!
Проехав в гостиную, я огляделась. Внутри всё похолодело, когда я увидела Мику. Он смотрел на меня с чёрно-белого фото, стоящего на каминной полке. Мика улыбался, но его глаза были полны жизни. Это фото было перетянуто чёрной лентой.
Я почувствовала, как меня медленно стала поглощать тьма.
Нет. Нет. Нет…
И в эту секунду мне вдруг показалось, что я слышу шорох из спальни Мики. Я поспешила туда, заставляя лихорадочно вращаться колёса.
— Мика. — Прошептала я.
Мне казалось, что сейчас я войду, он весело рассмеётся, и мне останется только поколотить его за этот жестокий розыгрыш. Ему непременно достанется от меня!
Мика…
Я остановилась и осторожно толкнула дверь. Кто-то сидел за его столом на кресле с высокой спинкой.
Моя душа словно вернулась обратно в тело.
«Ты здесь!»
Я привела коляску в движение, направилась к нему. Первым, что я заметила, был лежащий на столе телефон Мики. Вторым — профиль сидевшего и его светлые волосы на макушке. Дальше, как в замедленном кино, я сжалась потому, что увидела ружьё в его руках. И дуло, направленное в лицо. Попыталась притормозить, но колёса ещё сколько-то продолжали движение по инерции.
— Отсо! — Выдохнула я.
Его пальцы сжались, и грохнул выстрел.