Глава 26

Мама встречала нас у дома.

Она налетела вихрем как раз в тот момент, когда парень сестры вышел, чтобы достать из багажника мою коляску.

— Где вы были?!

— Спокойнее. — Попросила Софья. — На нас смотрят.

Кивнула в сторону строителей на участке Пельцер.

— Куда вы возили Анну? — Она дёрнула на себя заднюю дверцу и впилась в меня взглядом. — Где ты была?!

— Виктория Александровна, — Ромыч подогнал коляску, — мы просто прокатились, проветрили мозги.

— А ты вообще больше не переступишь порог моего дома! — Прорычала она.

Схватила меня под руку и буквально выдернула из салона. Я плюхнулась в кресло, как кукла, и стиснула челюсти.

— Мам, — вздохнула Софья.

Мама повернулась к Роме:

— Ты, убирайся. — Затем к ней. — А ты — живо домой!

— Я не пойду домой. — Решительно ответила Софья. — Мы с Анной идём на похороны.

И мотнула головой в сторону соседского дома, возле которого уже стояли многочисленные машины.

— Да. — Подтвердила я.

Мать посмотрела сначала на неё, затем на меня, а потом у неё бессильно опустились плечи.

— Хорошо. — Она вцепилась в ручки коляски и направила её в сторону дома Ярвиненов. — Только я сама.

— Я лучше не пойду. — Пробормотал Ромыч, наблюдая за тем, как мама увозит меня. — Не люблю похороны.

— Я позвоню. — Бросила сестра и поспешила за нами.

В толпе незнакомых людей, одетых во всё чёрное, я сразу выхватила взглядом Отсо. Он принимал соболезнования от одного из родственников: я догадалась об этом по тому, что мужчина был очень похож на него — и телосложением, и глазами, и цветом волос. Но, заметив меня, отец Мики извинился и сразу подошёл.

— Здравствуй, Анна. — Наклонился он ко мне и взял за руки, а затем поднял взгляд на мою мать. — Привет, Виктория. — Кивнул сестре. — Софья.

— Отсо, если я могу чем-то помочь… — Начала мама.

Но он покачал головой. На его лице отразилась такая боль, что у меня сжалось сердце.

— Всё есть. Приехала моя сестра, она помогает.

Мы проследили за его взглядом и увидели приятную женщину с короткой стрижкой, беседующую с пожилыми гостями.

— Как ты, Анна? — Сжав мои ладони, спросил он.

Наши глаза в этот момент были на одном уровне.

— Не знаю. — Ответила я честно.

Возможно, мне было легче, чем ему, ведь в глубине души я не верила в смерть Мики.

— Понимаю. — Хрипло ответил Отсо.

И, склонив голову набок, печально улыбнулся. Пожалуй, у них с Микой было гораздо больше общего, чем мне казалось раньше.

— Где Мика? — Спросила я.

Он сжал мои ладони ещё крепче, и мне показалось, что он пытается удержать меня на краю — подальше от той бездны, в которую мне предстояло шагнуть. Отсо пытался уберечь меня от зрелища, которое сломало бы меня изнутри, истёрло бы в порошок.

— Пойдём.

Мы переглянулись так, как будто оба знали, что нас сейчас ждёт. Но я даже на сотую долю процента не представляла, что со мной случится, когда я увижу это своими глазами.

Старалась не смотреть, когда меня подвезли к большому ящику, стоящему посредине комнаты. Там даже запах был другой. Какой-то неживой, пустой, застывший. Холодный.

Когда мать подвезла меня ближе, сквозь приоткрытое окно послышался крик птицы: гулкий, одинокий крик. И через секунду такая же пустота разверзлась и у меня внутри.

Я смотрела и не узнавала его. Исчез румянец, длинные, пушистые ресницы не трепетали, а грудь не вздымалась от дыхания. Волосы Мики были прилизаны и уложены на старомодный манер, а сам он лежал с закрытыми глазами в дурацком чёрном костюме, который ему совсем не шёл.

Несколько секунд я ждала, что он вот-вот откроет глаза, но когда это не произошло, я вдруг осознала: это всё. Больше ничего не будет. Ни его, ни нас, ни наших вечеров. И кому нужны будут эти тупые звёзды в небе, если мы с Микой не будем смотреть на них вдвоём?

Я хотела закричать, что это несправедливо. Хотела разрыдаться и потребовать, чтобы с него немедленно сняли этот ужасный костюм. Чтобы стёрли грим, который делал его лицо бледным и безжизненным. А потом вдруг осознала, что даже двинуться не могу. Даже вдохнуть и силой протолкнуть воздух в лёгкие.

Я не могла даже моргать.

— Крест Оливии на нём. — Едва слышно произнёс Отсо. Я видела, как его сухие пальцы добела сжались на стенке гроба. — Я не стал снимать.

— Ты потерял обоих. — Сочувственно сказала моя мать. — Это так страшно.

Могла и не напоминать.

Лицо Отсо от её слов приняло страдальческое выражение.

— Похоже, пора. — Выдохнул он, подавая знак другим мужчинам.

Мы отошли в сторону, и я, задыхаясь, смотрела, как они поднимают ящик и выносят из комнаты. В этот момент отсутствие Мики накрыло меня тяжёлой пеленой.

Процессия направилась к кладбищу. Мы двигались в числе последних. Солнце спряталось за тучи, словно из солидарности с нашим горем. Люди, шедшие перед нами, негромко обсуждали нелёгкую судьбу Отсо. Мы — молчали.

Только у самой могилы, когда все приблизились, чтобы бросить в неё горстки земли, я вдруг захотела встать и присоединиться к ним. Но даже ощущение чудовищной несправедливости в судьбе Мики не пробудило во мне достаточно смелости, чтобы сделать это.

Мама и Софья подошли ближе, чтобы бросить землю за меня, а я осталась сидеть позади, наблюдая, как чернота накрывает тело моего парня. Он мог бы уехать отсюда, исполнить свои мечты, но останется в Сампо навсегда. Он приехал сюда, чтобы умереть. Из-за меня.

Я почувствовала, как в глазах снова начало пощипывать, а горло перехватило тяжёлым волнением.

— Сначала Оливия, затем Мика… — Сказал кто-то тихо.

Я подняла взгляд. Это была Эмилия. Она отделилась от компании подруг, чтобы возложить цветы на могилу. Девушка стояла в полуметре от меня, и вряд ли кто-то другой её слышал, но мне всё равно стало тяжело дышать.

— Слишком много смертей вокруг тебя, Анна. — Ядовито сказала она и бросила на меня взгляд, полный отвращения. — Видишь, какую картину я рисую?

— Весьма абстрактную. — Выдавила я.

— Кто уже должен в этом разобраться. — Покачивая бёдрами, Эмилия направилась к могиле.

Моё сердце бешено колотилось.

— Увези меня отсюда. — Попросила я маму.

Меня сковала такая слабость, что страшно было свалиться с кресла.

— Прими это, — настояла мать, когда я легла в кровать.

Моя грудь всё ещё вздымалась высоко, а руки мелко дрожали.

Она выдавила из блистера пару таблеток и протянула мне вместе со стаканом воды. Я приняла бы сейчас что угодно, лишь бы успокоиться и перестать трястись.

— Вот так, молодец. — Похвалила мама, когда я запила лекарство. Она села на край кровати и погладила меня по волосам. — А теперь засыпай.

Я закрыла глаза и увидела, как в мою комнату входит Мика. Вместе с ним входит солнце, тёплый летний день и пение птиц. От одной его улыбки в моей груди распускаются нежные первоцветы: если приложить ладонь к сердцу, можно ощутить их мягкие, тонкие лепестки. Весь мир меняется с его появлением. Становится светлее.

— Анна, — позвала меня сестра. — Анна…

Но я уже спала.

Глава 27

11 АПРЕЛЯ

Я не разговаривала с Микой уже неделю.

Хотя, если быть честной, я и так разговаривала с ним всего два раза в жизни, и ничто не позволяло мне надеяться, что мы продолжим наше общение. Но его вежливость, его внутренний свет и радушие во время наших предыдущих разговоров, всё же, намекали на то, что мы могли бы стать друзьями.

Именно так — друзьями, потому что девочка-инвалид (даже если она содержит себя в тюрьме инвалидности по собственной воле) может претендовать лишь на дружбу. Дружба симпатичного молодого парня и калеки… Хм. Может, это именно то, что мне нужно? Дружить с ним. Разговаривать обо всём на свете, смеяться, хранить его тайны и давать советы по поводу его общения с девушками.

Кого я обманывала?

Я хотела всего, что угодно, лишь бы оно просто было. Даже мимолётных приветствий, пары слов, брошенных друг другу через ограду, нескольких фраз, которыми можно обменяться по телефону или в соцсетях. Мне было всё равно, в какой плоскости будет протекать наше общение, только бы оно было, ведь я практически круглосуточно думала об этом парне.

Кружила возле окон, выискивая его взглядом. Причёсываясь у зеркала, в ожидании, что, может быть, он снова зайдёт к нам. Отпечатывала потную ладонь на холодном стекле, ожидая, что застану его идущим домой из магазина, но нам никак не удавалось пересечься.

Я уже изгрызла все заусенцы, переслушала все подборки печальных романтических баллад, съела два ведра мороженого и пролила три ведра слёз над вечерними сериалами. Профиль Мики в соцсетях был изучен мной вдоль и поперёк, и я, кажется, знала о нём всё, начиная от увлечения комиксами, заканчивая неудавшейся карьерой пловца, которая оборвалась после полученной в десятом классе травмы.

Мне нужно было готовиться к экзаменам и безвылазно сидеть за книгами, но каждая моя попытка засесть за учебники заканчивалась тем, что мысли неумолимо возвращались к нашей с ним последней встрече. И в основном, думы сводились к одному единственному вопросу: заинтересовался ли он мной, будь я здоровой?

Понравилась бы ли ему Анна, которая вместе с ним могла беспрепятственно гулять по улицам, подниматься в игровую торгового центра на четвёртый этаж, кататься на коньках зимой и пинать осенью листья, лежащие на земле? Приглянулась бы ему та Анна, с которой можно было бы прокатиться вместе на велосипедах, и с которой не нужно было бы потеть, толкая коляску в гору?

Конец ознакомительного фрагмента