Я оглянулась в поисках хоть какого-то спасения, но никому и дела до меня не было. Молодежь разделилась на компании: кто-то танцевал, кто-то целовался, парни толкались — похоже, у них назревал какой-то конфликт. Из знакомых увидела только Лиду. Но не звать же на помощь того, кто с утра обзывал тебя Страшилой, правильно? Поэтому отвернулась.

И решила бежать. Точнее, не бежать. Просто идти вперед — в толпу. Но побыстрее. Мне нужно было всего-то пробраться ближе к сцене и помахать Паше. А там бы он меня увидел, а дальше… что дальше?

В эту секунду незнакомец потянул меня за локоть, вынуждая обернуться к нему.

— Эй, недотрога, я говорю, ты с кем? — Его пальцы больно впились в кожу.

— Она со мной, отпусти, Тим. — Прозвучал над ухом чей-то низкий бархатистый голос.

Дышать оказалось труднее, чем я думала, потому что мой мозг моментально определил владельца этого голоса. Обернулась и испуганно уставилась на него. Роман Гаевский. Собственной персоной. Высокий, взъерошенный, с горящими диким огнем глазами. Рубашка на нем была распахнута, и из-под нее виднелась грудь — красивая, мускулистая, с вытянутыми, упругими мышцами, четко очерченными под гладкой, загорелой кожей.

— Гай, слушай… — Усмехнулся незнакомец, взглянув по очереди на меня, потом снова на него.

— Иди, куда шел. — Не сводя с меня глаз, холодно процедил Роман.

И я почувствовала, как пальцы незнакомца послушно расцепляются, давая мне свободу.

— Как скажешь, — усмехнулся бугай, — если это твоя курочка, то…

— Иди. — Повторил Гай.

И парень попятился назад, скрываясь в толпе.

Мои мысли метались из стороны в сторону, сердце колотилось, как ненормальное, а мы всё стояли с ним и смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Я прочистила горло, собираясь сказать что-то вроде «благодарю», а потом развернуться и быстренько свалить, когда Роман вдруг взял с подноса проходящего мимо парня два стаканчика и протянул один из них мне.

На его лице зажглась нагловатая и чересчур самоуверенная улыбка, глаза заволокло многозначительным намеком на флирт. Наклонившись ко мне, он хитро улыбнулся, медленно и очень четко, с такой выразительной ленцой в голосе, произнес:

— Разрешите влюбиться?

Это было как раз то, что нужно, чтобы вспомнить, что я не одна из его истеричных фанаток, которые падают в обморок от счастья, стоит ему лишь обратить на них внимание.

— Не прокатит. — Сказала отрывисто, развернулась и, сжав в руке переноску, пулей направилась сквозь толпу.

— Что? — Он вырос передо мной неожиданно, заставив остановиться, чтобы не врезаться в его голую грудь.

— Что? — Нахмурилась я, эхом вторя его же словам.

От улыбки Чеширского кота не осталось и следа на его лице. Гай выглядел по-настоящему уязвленным и даже растерянным.

— Что ты сказала? — На его лице словно произошло настоящее землетрясение.

Похоже, у красавчика в голове не укладывалось, что его могут отшить. Пусть привыкает.

— Не интересует, говорю. — Ответила обыденно, картинно зевнула и попыталась его обойти. Но он не пускал. Потому решила нахмуриться и растолковать ему популярно: — Можешь быть свободен, дай пройти.

Но Роман развел руки, держащие стаканчики с пивом, в стороны и встал, не давая мне шагнуть ни влево, ни вправо. Мне не оставалось ничего, кроме как замереть и уставиться на его рельефную грудь с аккуратными розовыми сосками. Надо признаться, мне не доводилось так близко лицезреть полуобнаженное мужское тело, и я не знала, что она может производить такой эффект. Казалось, у меня сердце сейчас остановится, ведь его стук уже гулом отдавался в ушах.

— А я тебя помню. — Закусывая от злости нижнюю губу, мягко проговорил он.

Боже, так, наверное, облизывается крокодил прежде, чем напасть на свою бедную жертву.

— Еще бы. — Буркнула я, вспоминая несчастную лужу.

— Нет. — Насмешливо произнес он, вынуждая меня перевести взгляд с его голого торса на самонадеянное лицо. — Я не про то, как ты чуть не выломала дверцу моей тачки.

Я чуть не задохнулась от его наглости. «Выломала? Я чуть не выломала?!»

— Я помню тебя. — Он осторожно опустил руки. — Ты одна из тех, кто ходит по коридорам, глядя себе под ноги. Из тех, кто никогда не смотрит в глаза.

Еле сдержалась, чтобы не опустить взгляд еще раз. Выдержала. Даже выгнула бровь, словно не видела, что тут такого, и чего мне надо было стыдиться.

— Что-то еще? — Бросила беспечно.

— Выпьешь со мной? — Роман снова протянул мне стаканчик.

Я усмехнулась:

— Даже незначительные дозы спиртного могут приводить к некоторым изменениям в мозге человека и других системах организма. Один бокал пива уничтожает несколько тысяч нейронов без возможности восстановления. Я похожа на самоубийцу? Нет, спасибо. И до свидания.

Попыталась обойти его, но снова не вышло.

— Да, погоди ты. — Тепло его запястий обожгло мои плечи.

Роман прихватил меня за предплечья, чуть не расплескав содержимое стаканов, и уставился прямо в глаза. Вот тут мне стало по-настоящему страшно.

— Гай, ты идешь? Сам же звал. — Послышался чей-то голос. — Я готов.

— Я тоже. — Сказал, не отрывая от меня своих голубовато-зеленых глаз. — Просто искал себе партнершу. Уже нашел.

9

Роман

Ничего из себя не представляет, а все туда же — цену набивает.

Не сказать, чтобы меня это взбесило, но из колеи выбило точно. Опешил. Растерялся даже. Замухрыга какая-то — серая, невзрачная, мелкая. Радоваться должна, что на нее вообще кто-то внимание обратил, а она нос задрала. Еще и послала меня подальше.

Весь настрой сбила. Хотя… от этого, кажется, азарта только прибавилось.

— Мне нужно идти. — Девчонка дернула плечом, и пиво, которое я держал в руках, полилось через край стаканчиков.

— Не спеши. — Недолго думая, отбросил стаканы на траву. — Я тебя не отпускал.

Она отвлеклась, провожая взглядом пустую тару, упавшую на газон, и я воспользовался моментом — обхватил ее предплечья теперь уже обеими пятернями. С силой впился пальцами в ткань тонкого свитера. Клянусь, в эту секунду жалкая ботаничка посмотрела на меня с вызовом. Ее глаза сверкнули самой настоящей злостью. И для меня это было… непривычно. Уже хотя бы потому, что все, кто прикидывался недотрогами, обычно не были в состоянии скрыть удовольствия от того, что их лапали «против их воли».

— Слушай, ты, кем бы ты себя не возомнил… — Девчонка запнулась.

Потому что я к ней наклонился. Близко. К самому лицу. Сам от себя не ожидал, что могу так сделать. И едва не задрожал от такой простой, но опасно цепляющей близости.

— Как тебя зовут? — Выдохнул ей в лицо вопрос.

Она вся сжалась.

«Ежиха», — звучало в голове. — «Страшила». Именно эти обидные слова кидали ей со всех сторон утром, но девчонка почему-то на них тогда не реагировала.

— Как зовут? — повторил.

Вцепилась руками в свои авоськи. Губы гордо поджала. Могла бы и не стараться, отчаянно строя из себя неприступную крепость. Все они на самом деле одинаковые: продажные, доступные, легкомысленные дешевки. Рискни перед такой открыться, и с радостью укусит тебя побольнее при первой же возможности.

— Настя, — проблеяла она, словно пытаясь своим писклявым голоском меня разжалобить.

И звук ее голоса, и имя это — какое-то хрупкое и излишне нежное, они во мне такую острую горечь вызвали, которая в одну секунду по венам ядовитой тоской разлилась.

Разозлился еще сильнее. На нее — за взгляд этот невинный. И на себя — за то, что так на него реагирую. Поддаюсь. Ведусь. Будто верю, что есть в ней что-то настоящее, непритворное. В глазах этих — моего любимого отныне цвета. Серовато-голубого. И когда они так успели в душу запасть? Глаза эти. И почему так больно царапает где-то внутри, стоит только еще раз в них посмотреть?

— Послушай, Настя. — Мне даже вдохнуть было больно в такой близости от ее лица, но я все же сделал над собой усилие и попытался обворожительно улыбнуться. — Я надолго тебя не задержу. — Заметил, как она вздрогнула. Как ее ресницы испуганно затрепетали. — Эй, да не съем я тебя, расслабься.

— Мне нужно идти. — Тихо.

Встряхнул ее легонько.

— Тебе не понравилась вечеринка? — Рассмеялся.

По правде сказать, она вообще не походила на ту, кто был завсегдатаем подобных мероприятий. Смотрела по сторонам затравленно, шугалась любого громкого звука. Да еще и одета была в обычной своей манере — в шмотки, позаимствованные у своей бабуси или деревенской мамаши. Нелепые, старомодные и явно дешевые.

Я наслаждался производимым на нее впечатлением и хотел продлить это ощущение, как можно дольше. Мне нравилось, как в ее переполненных ужасом глазах сочетались и страх, и гордость одновременно. Это возбуждало.

— Пусти. — Ботаничка попыталась отстраниться.

— Я тебя надолго не задержу, вот увидишь. — Завис возле ее лица и вдруг поймал себя на мысли, что не дышу. Прикоснуться хочу к ее губам. Практически нестерпимо. И чем сильнее она сопротивляется, тем сильнее хочется украсть у нее этот поцелуй. — Мне просто нужна твоя помощь.

— Гай. — Снова этот отвратительный голос за спиной. Тим Левицкий.