4
Похоже, ботанику не просто поплохело, он явно собирался откинуть копыта прямо сейчас, в автобусе.
— Ты слышишь меня? Слышишь? Парень! — Я склонилась над ним, проверяя пульс.
В салоне поднялся шум: от беспокойного шепота до испуганных вздохов. Лучше бы расступились, честное слово.
— Отойдите, дайте воздуха! — попросила я.
Кажется, он все еще был в сознании, но дышать ему было очень трудно.
— Да он прикалывается! — бросил Харитон, вставая. Протиснулся к проходу, перешагнул прямо через лежащего парня и посмотрел на него сверху вниз. — Притворился мертвым, чтобы не отвечать за свои слова! Дрищ!
— Нет, не прикалывается, — заключила я, наклоняясь к груди ботаника. — Дышит, но с трудом.
— Что с ним? — отодвинув Харитона, рядом присел какой-то рыжий парнишка.
— Ему плохо. Нам срочно нужна «Скорая»! — пришлось проорать мне.
— Что такое?
Гул голосов достиг апогея.
— У него раньше была аллергия? — спросила я, расстегивая ворот его рубашки.
— Вроде да, — побледнел рыжик, — но только на антибиотики…
— Проверь его одежду и сумку! — Теперь меня затрясло от страха. Пришлось снова закричать: — Да разойдитесь вы! Ему воздух нужен. «Скорую» кто-нибудь вызвал?
— Что происходит? — поинтересовался преподаватель, продираясь к нам по проходу через толпу.
— Анафилактический шок, — тихо сказала я, наклоняясь к самому лицу парня. Тот беспомощно хватал ртом воздух и оплывал на глазах. Его мертвенно-бледное лицо сильно отекло в районе глаз и рта, а пальцы на руках буквально превращались в сосиски. — Отек Квинке. Он не может дышать!
Беспокойство собравшихся перерастало в настоящую панику. Автобус качнулся и замер на обочине дороги.
— Значит, мы не доедем до места назначения? — поинтересовался преподаватель, еще раз показывая отсутствие компетентности и профессионализма. — А как же экскурсия?
— Вы что, с ума сошли?! — не выдержала я. — Разворачивайте автобус! Звоните в «Скорую»! Немедленно! Может, в другом автобусе есть медик? Ищите! Должен же нас сопровождать кто-нибудь!
— Рюкзак, — дрожа всем телом, произнес рыжий парень. — У него рюкзак за спиной. Может, там?
— Переворачивай! — скомандовала я.
— Сейчас!
— Настя! — Я заметила, что через толпу продралась девушка моего брата. — Настя Ежова, иди сюда!
— Что случилось? Женька! — Она опустилась на колени.
— Пчела, его укусила пчела, — пробормотала я, указывая на лежащее на полу тельце мохнатого насекомого. — Вот она, злодейка.
Тем временем рыжик стянул рюкзак с плеч очкарика, аккуратно уложил того снова на спину и расстегнул замок рюкзака.
— Если он сейчас нормально не задышит… — прошептала я, сжимая зубы. — Ну, что там? Что? Есть что-нибудь?!
Рыжий выкладывал книжки из рюкзака. Вот скажите, зачем этому чудику понадобилось брать учебники на экскурсию, а?
— Посмотри вот здесь! — Настя показала на небольшой кожаный пенал на кнопке.
Пока рыжий лихорадочно открывал футляр, я смотрела на лицо опухающего парня. Густые блестящие волосы, бархатная ровная кожа, правильная форма носа, красивые губы и большие темно-синие глаза за широкими стеклами очков, как надвигающаяся летняя гроза: немного пугающие своей глубиной. То ли от взгляда на них, то ли от страха у меня закружилась голова.
— Здесь шприцы и… лекарства! — воскликнула Настя.
— Отлично, — выдохнула я. — Давай их сюда, посмотрим.
Пока я дрожащими руками рассматривала содержимое пенала, паренек, лежащий на полу в проходе, часто-часто дышал. Настя села рядом с его головой и подложила под нее рюкзак.
— Ага! — Я неуверенно закусила губу. — Кажется, вот так надо.
Набрала в шприц лекарство.
— Кажется? — испуганно пролепетал рыжий.
— Да, точно не знаю, как это делается, — сказала я, — но другого выхода у нас нет. Сядь, приподними немного его ноги, пусть будут повыше. — Когда парень послушно приподнял ступни очкарика, я попросила Настю: — Нужно освободить его предплечье.
Настя Ежова с трудом содрала рукав с плеча парня.
— Ну, с Богом, — прошептала я, втыкая шприц в верхнюю треть плеча парня.
Очкарик дернулся, его зрачки расширились. Кто-то из студентов громко охнул.
— Вот молодец! — Я облизнула пересохшие губы. — Носишь с собой все лекарства. Теперь будем надеяться, что я тебя не убила.
— Ты шутишь? — Настя выпучила глаза.
— Нет! — Я пожала плечами. — Однажды видела, как это делается. Правда, мне тогда было лет десять…
— Что ты ему вколола? — все еще держа на весу ноги больного, спросил рыжий.
— Адреналин, — ответила я, вынимая из футляра еще одну ампулу. — А теперь нам понадобится преднизолон, чтобы привести в нормальное состояние его давление, и антигистамин — это уже от аллергии. Кто умеет ставить укол в вену?
Рыжий покачнулся, а Настя испуганно побледнела, взглянув на шприц.
— Есть! Есть медик! Здесь врач! — заголосил преподаватель, затаскивая за руку в салон полноватую женщину с чемоданчиком.
Студенты расступились, и та быстро пробежала по проходу прямо к нам.
— Укус пчелы, анафилактический шок, отек, — отчиталась я, передавая ей шприц. — Ввели адреналин, который был у него с собой. Здесь преднизолон.
Женщина быстро сориентировалась, осмотрела больного, забрала у меня шприц, внимательно глянула на каждую из ампул.
В этот момент кто-то крикнул:
— «Скорая» уже едет!
Насте и рыжему пришлось отойти, чтобы дать место медику. Я взяла за руку парня и тихо сказала:
— Сейчас тебя заберут, сделают капельницу, и ты поправишься. — Попыталась улыбнуться. — Хорошо?
Он смотрел на меня так внимательно, так беспокойно, что мне даже стало неловко. Отпустив его руку, я немного отодвинулась назад, чтобы не мешать женщине проводить нужные манипуляции.
— Все будет хорошо, — зачем-то пообещала я.
И под шепот однокурсников я села на свое место. Через пару минут под звуки сирен парня уже увозили на «Скорой». Еще минут через пять его рыжий приятель подошел, быстро собрал оставшиеся вещи и учебники в рюкзак, задержался у моего кресла и поблагодарил:
— Спасибо.
— Ничего особенного, — отмахнулась я и отвернулась к окну, — пожалуйста.
— Нет, ты Женьке жизнь спасла.
— Это он сам.
— Спасибо, Лен, — присоединилась к нему Настя.
Автобус тронулся, я повернулась к ним и изобразила улыбку:
— Не стоит благодарностей, надеюсь, ваш друг поправится.
Ежова кивнула, и я поспешила снова отвернуться к окну. Меня все еще лихорадило от жутких воспоминаний. Вот так же мама упала к моим ногам много лет назад. И снова ощущение паники сомкнулось толстыми щупальцами страха на моем горле. Но тогда папа был рядом, и он спас ее. А теперь… теперь папы нет. Он живет отдельно. И вообще, все совсем не так, как было когда-то. Все пошло кувырком.
5
После введения лекарств отек начал сходить буквально на глазах. Теперь о нем вообще ничего не напоминало. Только прозрачная жидкость продолжала по капле стекать из специального пакета вниз, чтобы пройти по трубочке капельницы и попасть прямиком в мою вену.
Да уж, облажался я знатно. Понимаю.
Мечтал, чтобы она меня заметила? Вот и получил, что хотел: теперь не только Лена, но и все однокурсники узнали о моем существовании.
Почти кинематографично шлепнулся на пол автобуса, затем напугал их стонами и хрипами и в качестве бонуса довел до ужаса опухшим лицом и толстенными руками! Господи, как стыдно-то…
Все! Больше никаких попыток обратить на себя внимание, никаких Лен и вообще никаких девушек, пока не доучусь. Да! Буду всегда один. Решено. Так безопаснее и спокойнее. К тому же я не совсем одинок. Мне всегда есть с кем поговорить — у меня есть Антоха. Мы два одиноких волка. Мы — банда!
— Привет, я поцеловал Маринку! — гордо сообщил Майкин, ворвавшись в мою палату. — Мужик сказал — мужик сделал. Больше никакого одиночества. Самая красивая девушка универа сходит по мне с ума, не круто ли? Улыбнись и порадуйся за друга, Женек!
Да… Нужно ли говорить, что я тут же обреченно сник?
— Поздравляю…
— Эй, ты не рад за меня, чувак? — Антоха бесцеремонно плюхнулся на край кровати.
— Рад, — вздохнул я.
— Переживаешь, что не осуществил сегодня свой гениальный план? — Его зеленые глаза блеснули сочувствием.
— Что ты! — У меня опустились плечи. — Я его даже перевыполнил.
— Ты рано расстраиваешься! — Он хлопнул меня по плечу, да так сильно, что я даже посмотрел, не выскочила ли игла капельницы. — Мы на верном пути!
— Да? На каком же?
— Ну смотри. У вас состоялся тактильный контакт. Так? — Антон улыбнулся, многозначительно играя бровями. — Было? Было. О, я видел, как она взяла тебя за руку!
— Потому что я умирал!
— Вот именно! Но это все мелочи. Главное, что после того, как она потрогала тебя, у нее остались эмоции. Так?
— Какие? Страх, паника, жалость?!
— Чува-а-ак, — Майкин покачал головой. — Ты себя не любишь. Посмотри. Ты же красавчик! Ты — альфа-самец! Да-а-а! — Он выпятил грудь. — Держи спину ровнее, лицо кирпичом. Все девушки — твои, ты — хозяин положения!
— Ага, — вяло согласился я.
— Знаешь, в чем твоя проблема?