Она вытянула руку, и мы дали ей «пять».
Надеюсь, все так и будет.
— Ты видела ролик, где Харитон жмет штангу от груди? — толкнула меня Жанка.
— Нет, — призналась я, — еще не успела.
Подруга протянула мне телефон, нашла нужное видео и включила. До конца пары я любовалась, как Кошкин позирует перед камерой под бодрые крики своих друзей. Пот блестит на его бицепсах, а он поднимает тяжелое железо легко и плавно, будто ему совсем не тяжело. И ничто, кроме напряжения на его лице, не выдает его усилий.
— Круто! — признала я, отдавая Жанне телефон.
— А ты теперь зайди со своего аккаунта и поставь ему лайк, — посоветовала Окси. — Пусть знает, что ты видела и тебе понравилось…
— Думаешь?
— Уверена!
— Да-да, потешь его самолюбие! — поддакнула Жанка.
Преподаватель объявил об окончании лекции, мы побросали свои вещи в сумочки и вышли из аудитории. Я на ходу листала ленту социальной сети. Чего там только не было: и бэкстейджи со съемок туалетных селфи, и прямой эфир из чьей-то спальни, и преображения с использованием целого ящика косметики, и мастер-классы по уничтожению всевозможной жратвы. Можно сутками залипать на эту ерунду! Наши фотки из примерочных и утиные губки Жанны давно и безнадежно устарели на фоне всего этого.
— Знаете вот этих людей, которые регулярно выкладывают количество шагов, которые они прошли? Разве это достижение? — усмехнулась я, листая дальше. — Пусть тогда выкладывают отчеты о своих походах в туалет. Это тоже достижение, ведь кто-то же не может сходить в туалет?
— Блин, Ленка, какая ты злая! — сказала Жанка. — Я только сегодня собиралась начать бегать!
— Люди выкладывают свои результаты, чтобы за них пора-а-адовались, — вступила Окси. — О, смотри-смотри! — Она показала на экран: — Вики выложила фотку с пробежки! Фу-у-у! Вечно нос задерет и идет, будто ее в сериале снимают!
— Да-да!
— Смотри-смотри! — Жанка даже остановилась. — Индюшки устраивают вечеринку! Вот объявление.
Мы дружно уставились на фото в ленте новостей, там были указаны адрес и дата — завтра.
— Мы должны устроить свою вечеринку! Чтобы на их жалкую вписку никто не пришел! — Окси топнула, надув губки.
— И она будет круче! В сто раз! — поддержала Жанна.
— В миллион!
— И парни придут к нам, а не к ним!
— Они утрутся!
— Утрутся!
— О чем речь? — раздался сзади бархатный низкий голос.
У меня мурашки побежали по спине.
— Приве-е-ет! — в один голос отозвались девчонки, пряча телефон.
— Привет, — хрипло сказала я, оборачиваясь.
— Мы о вечеринке! — улыбнулась Жанка, толкая меня локтем.
— Что за вечеринка?
— Самая сумасшедшая в этом году! — сообщила Окси.
— И она будет завтра! — подхватила Жанка.
— И где? — Харитон облизнул губы.
У меня закружилась голова.
— Где?.. — переспросила Окси, не зная, что ответить.
— Так это, — нахмурилась Жанка, — у Лены!
— Да? — Брови парня взметнулись вверх.
Я принялась беспомощно хватать ртом воздух:
— А… Э… В общем…
Еще недавно Ромка изводил родителей своими вечеринками. Собирал ребят со всего универа чуть ли не каждую неделю! Так почему же мне нельзя? Хотя бы разочек, а?
— В общем, да, — кивнула я, — у меня.
Он улыбнулся.
— А кто будет?
— Все! — с энтузиазмом воскликнула Жанка. — Будут все! Обязательно приходи!
— Ну хорошо. — Харитон еще раз мне подмигнул. — Ждите.
«Ну вот. Все! Тебе хана. И о чем ты только думала?» — кричал мой разум, когда я провожала его взглядом.
Девчонки захлопали в ладоши, а я так и осталась стоять, глядя парню вслед и все еще не понимая до конца, что сейчас произошло. Зачем я согласилась? Что теперь будет? Как все отменить?
От этих мыслей меня оторвало появление в поле зрения того самого, спасенного вчера парня в очках. Он шел по коридору, прижав учебники к груди и не глядя в мою сторону.
Теперь он выглядел здоровым и бодрым. А еще… милым. С этой темно-каштановой шевелюрой, смешно взметнувшейся на макушке, точно от ветра. С задумчивым выражением лица и легкой полуулыбкой, которая ему так шла, что я тоже невольно улыбнулась.
— Идем? — спросил кто-то из девчонок.
В этот момент парень повернулся, заметил меня, запнулся, и книжки повалились из его рук.
— Идемте! — торопливо ответила я.
И, едва восстановив дыхание, резко отвернулась от ботаника.
— Растяпа, — усмехнулась Жанка.
— А это не тот очкан, который в автобусе чуть кони не двинул? — спросила Окси.
— Не знаю, — ответила я, пытаясь игнорировать странное щемящее чувство в груди и направляясь в сторону нужной аудитории.
7
— И что он тебе сказал? — Глаза Антохи расширились от удивления.
Мы шли по коридору, торопясь на следующую пару, и мой друг от нетерпения буквально скакал передо мной взлохмаченным диким шимпанзе.
— Да ничего. — Я пожал плечами.
— Как? Вообще ничего? — Он остановился, в недоумении разведя руками.
— Нет. — Я пожал плечами.
Антоха почесал рыжий затылок.
— Что, даже не прочитал проповедь? Не пытался наставить на путь истинный? Не угрожал отлучением от церкви?
— Иди ты! — рассердился я, обходя его.
— Нет, правда. Ты сказал отцу, что уйдешь из дома. Я думал, он на тебя какую-нибудь херотонию наложит!
Мои руки изо всех сил сжали книги.
— Хиротония — это, вообще-то, рукоположение. Наделение правом совершать таинства и обряды. А не проклятие какое-то.
— А звучит как проклятие, согласись? — хрюкнул от смеха Майкин.
— Ха-ха, — скривился я.
— И что ты теперь будешь делать?
— Не знаю. — Моя решительность испарилась. — Раз сказал, что уйду, то должен уйти.
— И куда подашься?
— Хм… Да хотя бы в ту же вашу общагу.
— Перед началом лета? — спросил Антоха. — Еще старая смена не съехала. Нужно дождаться, когда старшекурсники получат дипломы и свалят, а это месяца через два-три, не раньше.
— Думаешь, свободных мест нет?
— Без понятия. Спроси. А на что ты теперь будешь жить?
— Об этом я еще не думал…
— Как вариант, есть куча подработок, — улыбнулся он. — Забыл? Ежова и полы мыла, и листовки раздавала, и в костюме большой котлеты зазывала народ в бургерную.
— Да, варианты всегда есть. Надо будет — котлетой поработаю.
— Может, передумаешь? Все-таки дома не так уж плохо. Они ведь не какие-нибудь сатанисты у тебя, а… — Он осекся под моим хмурым взглядом. — Понял, молчу.
— Это вряд ли. Я должен показать им, что у меня есть характер.
— А он есть?
— Есть!
— Правильно! — Антоха хлопнул меня по плечу. — Пора начинать настоящую жизнь. Без родаков! Долой крекер с молоком, даешь крепкие напитки! Привет, взросление! Пора начинать грешить, э-ге-ге-гей!
Я улыбнулся, поражаясь его неуемной энергии, а затем поднял взгляд и даже вздрогнул: в десяти шагах от меня стояла она. Лена. Руки вмиг стали непослушными, а ноги будто оторвало от земли. Я как в замедленной съемке следил за движением ее головы: вот сейчас она повернется, и мне нужно будет поздороваться. Вот сейчас, еще мгновение… А что потом? Подойти, поблагодарить ее? Или сначала представиться?
От мыслей об этом у меня перехватило дыхание. Я распахнул глаза, готовясь к такому важному моменту, как первое публичное приветствие друг друга, тряхнул головой, набрал больше воздуха в легкие, сделал еще шаг и… ничего не произошло. Лена равнодушно мазнула по мне взглядом, развернулась и заспешила прочь. И только грохот падающих книг привел меня в чувство.
— Растяпа! — бросил кто-то.
Но я не видел кто и принялся собирать упавшие учебники.
— Держи, — Майкин подал мне последнюю книгу.
— Спасибо, — вздохнул я.
Выпрямился, поправил очки, пригладил волосы, медленно на негнущихся ногах направился к питьевому фонтанчику.
— Вот же тупицы! — Антоха гневно зыркнул на хихикающих подружек Лены. — И как она их терпит? Они ж во! — Он постучал кулаком по своей макушке. — Дерево! Что с них взять, кроме анализов?
— Не знаю. — Я пожал плечами. — Может, у нее никого больше нет. Она… выглядит одинокой.
— Ну с этим скоро у нее будет порядок, да, братишка? — улыбнулся Антоха. — С таким мужичарой, как ты!
Его голос будто отколол сразу несколько кусочков с и так обветшалой брони моей уверенности.
— Подержи лучше. — Я протянул ему книги.
Наклонился к фонтанчику, повернул кран. Хрясь! Струя ударила мне прямо в лицо, попала в очки, забралась в нос, обрызгала губы и щеки. Ну почему так?
Кто-то за спиной громко заржал. Я быстро крутанул барашек, закрыл воду и отшатнулся от фонтанчика.
— Что, задохлик, обделался? — сказал Кошкин, приближаясь. — А ну посторонись, дай нормальным людям попить! — Он подошел, наклонился и плавно повернул кран. — Гляди, как надо.
— Главное достижение в жизни, поздравляю! — прорычал Майкин, пока я снимал свои очки и протирал краем рубашки. — Далеко пойдешь!
— Ты что-то сказала, рыжуля? — выпрямился Харитон.
Качок стер капли с подбородка и прищурился, разглядывая нас.
— Ничего, — буркнул я, взял за локоть друга и потащил в аудиторию.
— Почему ты не дал мне ответить? — возмутился Майкин. — Я хотел! Я бы ему!
— Почему? — Я отпустил его руку, остановился и еще раз протер линзы очков краем рубашки. — Потому что ты встал в позу боевого хомячка, а этот тип по сравнению с тобой — орангутанг! Дал бы разок в табло, и ты бы рухнул!