— За что?

— У меня умер муж, а сын ввязался в плохую компанию. Я начала культурно выпивать. Армянский коньяк нашептал мне, как привить десятиклассникам любовь к чтению. Я скачала с торрентов книжку Брук Маньянти, распечатала оттуда отрывок и раздала ученикам в качестве домашнего задания. Ты знаешь, кто такая Брук Маньянти?

— Нет.

— Точно. Современная молодежь ведь не любит читать. Это знаменитая элитная проститутка, которая написала шикарный “Тайный дневник девушки по вызову”.

Элли Бонс сидела, закинув левую ногу на правую. Вдруг она задрала левую ногу чуть ли не перпендикулярно полу и с ловкостью артистки варьете перекинула ее так, чтобы та очутилась по левую сторону табуретки. Потом она задрала правую ногу к потолку и положила ее на левую. Такой растяжкой не могла похвастаться даже Шэрон Стоун в “Основном инстинкте”.

Я успела заметить через разрез платья, что на Элли были розовые панталончики из плотной непрозрачной ткани, с рюшечками по низу. А перламутровые шлепанцы на невысоком каблучке я видела в рекламе не то Victoria’s Secret, не то Agent Provocateur. Над пальчиками клубился пушистый мех оттенка холодного жемчуга. Она что, в таком виде ехала из дома в студию? Уф, даже если у нее была собственная машина или она вызывала такси, все равно для такой выходки нужна огромная смелость.

— Я задала классу на дом ту главу, где Бэль, то есть главную героиню, вызывал к себе ее постоянный клиент. Но он внезапно захотел, чтобы к ним присоединилась еще одна блондинка такого же типажа. У них случился смачный тройничок… А потом этот клиент перестал вызывать Бэль, потому что другая блондинка понравилась ему больше. В общем, даже школьники, которые терпеть не могут английское чтение, не смогли бы от такого оторваться.

Мисс Бонс прищурила один глаз, а второй выпучила. Она склонила голову на бок и стала похожей на хитрую ворону. На контрасте с ней я почувствовала себя бездарным бревном. От нее невозможно было отвести глаз. Она магнетизировала зрителя.

— Урок, на котором мы обсуждали ту главу, получился очень бурным. Моя тактика сработала! Даже двоечники, которые не могли раньше двух слов связать на английском, ввязались в дискуссию. Мне стало так хорошо, что я вышла в туалет. С фляжкой, поднять себе настроение.

Я рассмеялась. Элли это польстило, и она заговорила еще выразительнее:

— Пока я отсутствовала, в класс заглянула директриса. Ее удивил нехарактерный шум. Когда я вернулась из туалета, я столкнулась с ней в дверях. Я так растерялась, что аж сумочка из рук выпала! А из сумочки выскользнула фляжка. А из фляжечки вытек коньяк. Я сматерилась сначала на русском, потом на английском. Директриса взяла меня под ручку, вывела на крыльцо школы и велела больше не возвращаться. Я особо и не жалела.

Я пыталась сообразить, зачем мисс Бонс притащила с собой чемодан? Она поймала мой взгляд и погладила свой багаж, словно собаку по холке:

— Здесь мои костюмы. Я обстоятельно подготовилась к собеседованию! Мама в детстве не пустила меня в драматический кружок, а после школы отправила в педагогический. А я всегда мечтала блистать в театре. И раз уж меня из школы выперли, я решила воспользоваться шансом.

— Вы начали стримить из дома? Или работали в другой студии?

— Из дома. Первые два месяца у меня вообще ничего не получалось. Компьютер был слишком слабым. Я не знала, как выставить свет. Меня забанили навсегда на двух сайтах, потому что я невнимательно прочитала их правила. У меня ничего не получалось, пока не вмешался мой сын.

— То есть с ним все хорошо?

— В том-то и дело! То, что я сдуру приняла за плохую компанию, на самом деле оказалось сообществом криптовалютных трейдеров. Мой сын стал богатеньким и успешным. Я его отругала за то, что с самого начала не удосужился объяснить мне все по-человечески, и даже ударила скалкой по хребту. Он запищал: “Маменька, я вам двадцать раз пытался рассказать про биткоин и эфир, но вы отказывались слушать!”. А я ему в ответ: “У меня тут свой эфир и свои трагедии!”. Так он узнал, что я вебкам-модель. Очень обрадовался, помог настроить оборудование и дал денег на рекламу. И вот сейчас он перевез меня в Москву, потому что одной из дома работать скучно.

Саша вернулась из кухни и обомлела. Элли Бонс с первых же фраз обворожила ее так же, как меня. Обычно собеседования проходили в два этапа. Сначала кандидатку должна была одобрить администратор, а потом Илона, обязательно при личной встрече. Но Бонс так рвалась в бой, что Саша попросила владелицу студии одобрить ее дистанционно. Илона с радостью дала благословение.

Я уже добралась до дома, но чудо-артистка все не выходила у меня из головы.

— Как Элли? Подписала контракт? — написала я Саше.

— Она прямо сейчас стримит. С Каре Нуар. Хочешь посмотреть? По-моему, Каре на этом шоу заработает больше, чем обычно за всю смену.

Каре Нуар? Да это же наша самая беспомощная новенькая! Ее романтичный псевдоним переводился с французского как “черный квадрат”, а еще это словосочетание можно понимать как “черная стрижка каре”. Помимо густющих черных волос, в этой девушке не было ничего примечательного. Она не умела себя преподнести и не могла поддержать беседу ни на одну тему. В студию ее взяли по протекции одной из бывших топ-моделей, но вряд ли оставили бы надолго.

В эротической индустрии принято так мотивировать отстающих: “Тебе не нравится твоя работа? Тогда иди кассиршей в “Пятерочку”, потому что ты больше ничего не умеешь”. Только вот Каре Нуар в буквальном смысле пришла к нам из “Пятерочки”. Она туда устроилась сразу после школы и проработала чуть меньше года. А как только исполнилось восемнадцать, ушла в вебкам.

По итогам каждого месяца Илона и Лариса составляли рейтинг моделей по заработку. Каре стабильно оказывалась на последнем месте. На самом деле, ее даже сорок тысяч в месяц вполне устраивали. Но гранд-дамы предупредили: Danger Diamond не выгодна такая экономика. Если модель не начнет постепенно наращивать доход, контракт с ней расторгнут. Каре сказала, что подумает насчет перехода из категории нон-нюд в шоу с полным обнажением, но так и не перешла.

И вот сейчас эта никакущая кассирка стримила на пару с фееричной Элли Бонс? Я не могла этого пропустить!

Саша подключила меня к их трансляции так, чтобы я могла молча подсматривать, но не вмешиваться. Этично ли так делать или не этично, это сложный вопрос. У Илоны не было однозначного мнения на этот счет. Она иногда говорила, что не против подглядываний, потому что это помогает начинающим моделям набраться опыта: “Когда подсматриваешь за теми, кого знаешь лично, это вызывает здоровую зависть. Когда наблюдаешь за иностранками, думаешь: “Да ладно, мы по-любому никогда не станем одинаковыми”.

Когда у Илоны менялось настроение, она утверждала совсем другое: “Шпионаж за коллегами приводит к профдеформации и обесцениванию человеческой личности. Хочешь заглянуть к коллеге под юбку — пригласи ее в баню. Так будет честнее”. Как бы то ни было, начальница не стала бы увольнять меня или администратора за подглядки.

Начало стрима я пропустила. Это был не обычный приват, а билетное шоу. Модели поставили так называемую цель, то есть назначили цену выступления. Мемберы должны были переводить им деньги, кто сколько сможет. Перформансы такого типа начинаются, когда желаемая сумма собрана. К просмотру допускаются все те мемберы, которые помогали моделям достичь цели. Каре Нуар сначала пришла в ужас от того, насколько высокую ценовую планку задала Элли Бонс. А через полчаса уже жалела, что не запросила больше!

Каре честно призналась в анонсе, что это будет ее первое шоу с вибратором. Саша выдала ей новенький Lush Lovense цвета фуксии. Лаши отличаются от большинства эротических игрушек тем, что они интерактивные. Их можно настроить так, что они будут вибрировать каждый раз, как мембер типает модель. Продолжительность вибрации зависит от щедрости типса.

Пока мемберы покупали билеты на шоу, Каре Нуар сидела перед камерой в обычной оранжевой маечке и желтых шортиках, очень мягких и на резинке. Элли расхаживала на заднем плане, жестикулировала и напевала песенки. Лицо Каре, обычно фарфорово-белое, было пунцовым от стыда. Она не собиралась раздеваться на камеру, так что игрушка уже была в ней.

Элли переоделась в стремные черные рейтузы и бежевую тесную майку, которая рельефно подчеркивала трехслойный жир на животе. Ее лоб стягивала красно-белая вязаная повязка. Огненно-рыжие пряди встали над повязкой торчком, как корона или терновый венец. Мисс Бонс играла роль придирчивой тренерши, которая заподозрила, что с воспитанницей что-то не так.

Как только финансовая цель была достигнута, дамы приступили в выполнению физкультурной разминки: наклоны головой, повороты туловища, круговые движения плечами. Бонс показывала, Каре повторяла. Потом они перешли к “восьмерке” бедрами — и тут кто-то типнул ловенс! Каре Нуар дернулась. Ее багровое лицо пошло белыми пятнами. Она засмеялась и закрыла лицо ладонями. Я, сидя у себя дома на кухне, непроизвольно повторила этот жест.

— Что происходит? — застрекотала Бонс. Ее английское произношение было нарочито старомодным. Позднее она призналась, что часами слушала речи Елизаветы Второй, чтобы запомнить самый снобский королевский акцент. — Что ты себе позволяешь?