— Стой-стой-стой! Тот самый Никитич людей возглавлял? — удивился Ваня.

— Да, — кивнул я. — И немаленькую группу, между прочим! Меня он сильно не любил, считая, что я занимаюсь всякой фигнёй вместо реальных дел — типа строительства жилищ. В общем, в какой-то момент он со своей группой даже уходил из Мыса, а потом — вернулся. И власти у него с тех пор больше не было.

— Хрена себе у вас здесь был мадридский двор! — удивился глава стражи.

— Так это всегда так… — я улыбнулся. — Посади десять человек в запертую комнату, и они сразу примутся выяснять, кто тут имеет право приказывать другим, и строить иерархию. Так что насчёт мужика не переживай — получает он за свою ненависть ко мне. И либо пускай перестаёт ненавидеть, либо пусть сваливает.

Остаток дня я снова вынужден был постоянно говорить и обсуждать дела. С Борборычем — планы на войну, с Котовым — планы на ополчение, с Сашей — планы на расширение моих производств (особенно бумаги), с Ручки — улучшение моей булавы, с Клопом — вопросы перегонки браги в спирт (в следующий раз увижу его — сразу сбегу), со строителями — оплату, с торговцами — стоимость товаров, с самим собой — как тяжело быть руководителем (ну надо же кому-то на жизнь пожаловаться, ей богу!), с кроватью — как же я её люблю.

День двести пятый!

Вы продержались 204 дня!

Утренний совет у Кирилла проходил в расширенном составе: на нём присутствовали Бамбина, Поляк, Борборыч, Мадна, Тубик, Котов и Дядя Фёдор. Вопрос бы один — что делать? Вопрос «кто виноват?» не обсуждался — виноватым всё равно назначили меня, а я всех послал по известному адресу и в красках описал, на чём вертел чужое мнение на этот счёт.

Правда, первым выступил Дядя Фёдор и отличился (в кои-то веки!) самым лаконичным спичем: просто достал из кошелька металлический брусок и выложил на стол.

— Это железо, но после ночи в печи его поверхность стала сталью, — сказал он.

Сразу стало понятно, что нам очень нужна железная руда. Так сильно нужна, что мастера и жители просто спать не могут, пока не получат. Нет, конечно, железо нам очень нужно, но почему такое острое желание возникло именно сейчас? Так или иначе — есть желающие отправиться строить посёлок.

Одна беда — именно там и ожидались основные военные действия, и вторым выступающим оказалась сама система. Как только Саша заикнулся про посёлок с точкой возрождения, она взяла слово:

А булки у вас не треснут точку возрождения в области военного интереса получить? Что ещё надо сделать? Стирать всех врагов на подходе?

— Облом! — резюмировал Котов. — Большой Брат следит за нами!

Предпочитаю быть сестрой, если низводить мою самоидентификацию до банальных полов у приматов!

— Облом ещё раз! — согласился Котов. — Виноват!

Смотри у меня, проказник!

— Кто-то ещё хочет пообщаться с системой? Или вернёмся к нашим приматам? — уточнил Кирилл, посмеиваясь. — Филя?

— А что сразу я-то? — искренне возмутился я. — Я лишний раз систему напрягать не хочу!

Ополчения Котов наскрёб аж под полторы тысячи бойцов. Поселенцев Саша обещал ещё человек пятьсот. Пока что вся эта орава, фактически, переходила в моё подчинение. Но на этом сюрпризы не закончились — с нами отправлялась Бамбина со своим отрядом, заявившая, что одно дело, когда у неё мужик по всяким дурацким походам шляется, а другое — война. На войну одного Барэла она отпускать отказалась — маленький ещё… Барэла рядом не было, чтобы заступиться за свою честь — но думаю, он и так заранее проиграл в этом споре.

В общем, орава собралась немаленькая. Пришлось даже присоединить к нам пару человек с умением «растениеводство» — чтобы все с голоду и авитаминоза не передохли на месте, не дождавшись прихода врага.

Пока решали вопросы снабжения и обеспечения — незаметно подкрался обед. Пришлось прерваться и перекусить, параллельно рассылая гонцов с распоряжениями. И после обеда обсуждение продолжилось. Я за этот день так много говорил, что у меня к вечеру буквально язык заболел. Честное пионерское (хоть я и не застал те времена!), надо завести себе адъютанта, который будет говорить за меня, когда мне лень!..

А после совета выяснилось, что моя булава не выдержала попыток мастеров её улучшить, и взамен мне сделали новую — железную и с шипами. Причём так испугались моего гнева, что отлили её из железа целиком, вместе с рукоятью. Система обозвала её «булавой с моргенштерном» — и определила урон в полторы сотни единиц. И весила эта дура если и меньше, чем исполинский молот Нагибатора, то ненамного.

Перевооружение коснулось и ударников с ополченцами. Все они получили овальные в половину роста щиты, сколоченные из досок и укреплённые кожей. Доспехи пока были преимущественно кожаными (привет, вараны!), с небольшим количеством бронзовых и костяных вставок. Ну так и народу у нас было сколько?.. Хорошо ещё, что на всех хватило — щитов с доспехами наделали с запасом.

Ещё нам были выданы две сотни самострелов сомнительного качества, но с вполне точным ударом на расстоянии метров пятьдесят (плюс-минус метр, но кого это волнует, честное слово?) — спасибо мастерам, осваивали производство. Мы честно пытались делать луки, беда была только в том, что луки хороши исключительно в умелых руках. Можно взять необработанную палку, прицепить к ней тетиву — и вся эта фигня тоже будет стрелять. Вот только для прицельной стрельбы нужно, чтобы руки были прямые и из нужного места — а учиться долго и хлопотно. Даже с тренером от системы — народ проверял… Говорят, тот ещё урод…

Самострелы в этом плане отличались в лучшую сторону — обучение почти не требовалось. Так что этот вариант был признан наиболее оптимальным, хотя от дротиков мы тоже пока отказываться не стали. Как бы мало урона они ни наносили — зато делались на коленке из того, что есть под рукой.

Последний сюрприз преподнёс Плутон, заявившийся ко мне поздно вечером. Я уже почти завалился спать, когда раздался настойчивый стук в дверь, за которой я парня и обнаружил.

— Привет! — сходу сказал он. — Возьмите меня и Птеро с собой!

— Эм-м… А как же утренние побудки и прыжки с обрыва? — удивился я.

— На войне я тоже жизни тратить буду, — заметил Плутон. — А Птеро вам пригодится для разведки. Я взял третий уровень «приручения животных» и теперь понимаю, что Птеро пытается мне говорить…

— Охренеть! Плутон, ты сейчас серьёзно?

— Серьёзно, — решительно кивнул парень. — И с вами серьёзно хочу!

— Ну ладно… — растерянно кивнул я. — Тогда с утра подходи прямо сюда. Выбьем тебе оружие и броню.

— Хорошо! — радостно кивнул тот, развернулся и пошёл из форта, оставив меня в глубокой задумчивости. Вот совершенно «сам себе на уме» товарищ…

Перед тем как идти спать, я остановился у стола. Там сиротливо лежали две половинки каменного навершия моей булавы. За прошедшие дни я так привязался к своему оружию, что просто не смог выкинуть то, что от него осталось. И пусть у меня теперь новая булава, но и эту я сохраню — на память.

— Прощай, булава, — тихо прошептал я. — Ты была верным товарищем…

Никогда не замечал за собой склонности привязываться к вещам. Но вот — поди ж ты — привязался, даже разговаривать с оружием начал… Интересно, это симптомы какого-то психического отклонения?..