В результате тем, кто шёл с севера, предстояло пройти около ста метров по узкому проходу, где с одной стороны был обрыв, а с другой — отвесный склон, который на высоте четырёх метров от уровня дна долины переходил в вершину плоскогорья. Позиция была бы идеальная, если бы нельзя было забраться на плоскогорье. К сожалению, чуть южнее у него были более пологие склоны, которыми могли воспользоваться враги. Да и наверняка воспользуются…
— Если мы спрячемся и не будем показываться на глаза, — сказал Борборыч, — то выиграем хотя бы один день. Пока попытаются прорваться, пока поймут, что это бесполезное занятие, пока вернутся на юг и поднимутся… Перегородим здесь проход, большую часть бойцов расставим над обрывом, наберём камней, чтобы вниз кидать…
— Вон они… — сказал Барэл, указывая в ущелье.
— Ложись! — приказал я, подавая пример и бодро бухаясь на землю.
Весь отряд в мгновение ока оказался на земле. Наши враги выходили из-за поворота ущелья довольно далеко от нас. Это был небольшой отряд — всего человек десять. Видимо, разведчики. Нас они, к счастью, не успели заметить. Я и сам-то их с трудом разглядел с такого расстояния. Как только Барэл заметил, непонятно — наверно, специально высматривал…
— Отползаем! — приказал Борборыч. — Они нас видеть не должны.
Ещё немного, и мы бы не успели подготовиться — или были бы замечены загодя. Вопрос с засадой решили несколько минут, которые оказались для нас удачными, а для обителевцев — роковыми. Вечерело, и солнце уже клонилось к горизонту, погружая горную долину в тень. Мы как можно незаметнее стаскивали камни к краю обрыва над подъёмом, готовясь встречать врагов.
Основные силы отставали от разведчиков почти на пару часов. Они выходили из-за поворота длинной вереницей, но и тут нам повезло — пройти ущелье за остаток дня не успевали ни разведчики, ни, тем более, сама армия неприятеля.
Отряд разведчиков стал лагерем недалеко от озера с водопадом, запалив большой костёр. А вот нам такого счастья сегодня не светило. Конечно, можно попробовать и пламя спрятать, и дым, но риск был слишком велик. Если разведчики нас увидят, то успеют сообщить своим, и те сразу начнут подъём в другом месте. Задержка выйдет не слишком большой.
— Что будем делать с разведчиками? — спросил Барэл, когда мы устраивались на ночлег.
— Пропустим дальше, в долину, и всех перебьём, — ответил Борборыч. — Завтра в темноте устраиваем засаду. Человек двадцать посадим у входа в долину, за камнями, а остальных спрячем над обрывом. Когда они отойдут подальше от спуска — нападём. А те, кто будет прятаться над обрывом — спустятся и придут нам на помощь. По идее, услышать внизу нас не должны. Пока пропажи хватятся, как раз дойдут до подъёма…
— А если они догадаются, что мы их поджидаем? — поинтересовался я, потому что такой вариант, в принципе, не стоило исключать.
— Тогда первыми нападают те, кто прячется на уступе. С высоты четырёх метров можно и спрыгнуть на головы врагам, — Борборыч пожал плечами. — Спите давайте…
День двести шестнадцатый!
Вы продержались 215 дней!
Увы, планы не всегда срабатывают так, как требуется — даже планы Борборыча. В предутренних сумерках мы заняли выбранные позиции и принялись ждать. Плутон отослал Птеро в дальнюю разведку — подальше от засады, чтобы ящер своей болтовнёй не выдавал лёжки, но сам остался с нами. Солнце медленно взошло над горизонтом, и над ущельем появились первые столбики дыма от костров неприятеля. Время тянулось медленно, как патока. Я смотрел, как светило поднимается всё выше и выше, а враги пока не спешили идти наверх.
Наконец два первых разведчика показались над склоном и, осмотревшись, двинулись вперёд. За ними подтянулись и остальные восемь человек. Но стоило им пройти несколько шагов, как идущий первым вскинул руку и склонился к земле. А когда он распрямился, то я уже понял, что нас обнаружили. Наследили мы перед спуском, наверно, знатно… И тот, кто умеет видеть следы — заметил бы их незамедлительно, что сейчас и произошло.
Последние разведчики застыли прямо на краю спуска в ущелье, откуда их должно было быть хорошо видно основным силам внизу. По этой причине мы не могли сразу напасть и продолжали прятаться.
— Что такое, Вась? — спросил один из бойцов, стоящих у спуска. Судя по кожаной повязке на руке с цифрой сто двадцать восемь — командир отряда.
— Тут недавно люди были, — ответил тот и осмотрелся. — Я бы даже сказал, до хрена людей…
— А когда были-то? — спросил командир.
— С утра были, ять!
— Ну охренеть… — заметил третий боец. — Может, разведчики? Увидели нас и ушли?
— Может быть, — ответил внимательный разведчик, заметивший наши следы. — А может, они диверсанты. И готовят нам встречу впереди.
«Ах ты, ять, козёл, догадливый какой!» — промелькнула в голове сердитая мысль.
Повисло молчание — неприятель раздумывал, как поступить, а мы продолжали надеяться на чудо. Прошла минута, другая… Молчание явно затягивалось. А я боялся пошевелиться и посмотреть, что происходит. Как только враги насторожились, мы спрятались за камнями так надёжно, что теперь и сами не видели неприятеля.
— Так чего делать-то, Лёх? — спросил кто-то из разведчиков.
— А я откуда знаю? — ответил командир, которому, видно, вопрос и предназначался. — Я на Земле разведчиком не был… Была бы рация — маякнули бы нашим.
— Может, помашем им как-нибудь? — спросил внимательный Вася.
— Совсем, что ли? А вдруг они подумают, что нам подмога нужна? — ответили ему.
И снова повисло молчание. Пока я ещё мог нормально наблюдать за поднявшимися, то успел заметить, что одеты они в кожаную броню, а вооружены топориками и копьями с медными и костяными наконечниками. Они явно не были элитой Обители — скорее всего, такие же ополченцы, как и те, кого мы оставили в Железной долине. И судя по всему, особой подготовкой похвастаться не могли. Так что теперь стояли и сосредоточенно думали.
— Неуютно тут… — заметил один из разведчиков. — Будто за тобой всё время кто-то наблюдает…
«Да кто за тобой наблюдает, придурок? Идите вперёд, надо же узнать, где там злобные диверсанты!» — подумал я, и, будто услышав мои мысли, снова подал голос Вася.
— Не нравится мне всё это… Может, Лёх, вернёмся и предупредим своих?
— И что тогда, Вась? Ну вернёмся, ну скажем, что были какие-то люди наверху… И что дальше? — ответил командир.
— Так, может, они всё ещё тут, — заметил кто-то из разведчиков. — Вон за теми камушками сидят и ждут…
— Ну-ка иди, проверь! — приказал командир.
— А чего я-то сразу? — удивился всё тот же боец.
— Потому что вякаешь без разрешения, салага! — хмуро ответили ему.
— Давайте-ка не торопиться… — предложил Вася, и над местом нашей неудачной засады повисла тишина.
Камушки на пути разведчиков были лишь одни — и за ними как раз мы и прятались. Я лично таких догадливых и осторожных врагов уже тихо ненавидел… И потому что засекли следы, поломав все наши планы, и потому что у меня всё тело затекло из-за того, что приходилось даже дышать через раз. Хотелось побыстрее встать и как врезать гадам!.. Но даже Нагибатор застыл без движения и терпел… Так что точно не мне первым сдаваться и палить позицию.
— Ну-ка, давайте-ка присядем! — предложил командир. — Какие у нас есть варианты?
С каждой минутой, что я слушал это вражеское совещание, нерешительность наших врагов я обожал всё больше и больше. Нет, то, что они наблюдательные — это плохо. А вот то, что нерешительные — очень хорошо. Они сели прямо в самом начале спуска и на серьёзных щах выясняли, как им поступить.
Час, сука!.. Целый час они это обсуждали в разных вариациях!.. Тупили, как полные дебилы. Последние минут десять сложнее всего было не заржать… Вот просто — не заржать! Сначала я сидел в полной растерянности с вытянувшимся лицом, потом осматривал мир ошарашенным взглядом, потом начал улыбаться (да мы все за камнями улыбались!), а потом вынужден был зажимать себе рот. Ну как?! Как можно потратить час на обсуждение вопроса: «А чё нам дальше делать?». Если бы тот боец, которому приказали проверить камни, прошёл бы ещё тридцать метров — он бы увидел нас.
Видимо, я своими мыслями накаркал, потому что командир разведчиков вспомнил про камни и решил настоять на своём приказе. Возможно, причина была в том, что тот самый боец (все его называли Петрухой) решил снова подать голос.
— Петруха, давай-ка сгоняй камни проверить! — приказал командир. — А то ты очень много языком треплешь…
— А чего сразу я-то? — повторил свой вопрос Петруха, но в этот раз фокус не прошёл.
— Да потому что тебя не жалко! — ответил ему кто-то из бойцов.
— Ты мне ещё приказы пообсуждай, умник! — прикрикнул командир.
Разведчики принялись и дальше обсуждать свою проблему, а Петруха поплёлся к месту нашей засады. Нет, до камней-то он дошёл… Даже попинал их, судя по звуку. После чего подобрал с земли какую-то гальку и закинул к нам, на что мы, конечно же, никак не среагировали. А потом, видимо, облокотился на один из камней и встал.
— Не нужен я им! — услышал я его бормотание совсем рядом. — Козёл Лёха… И Вася тоже, друг называется… Только и делают, что оскорбляют, уроды…