Выбежав с территории дворца, Энки направился к входу в обитель — белоснежной арке, от которой ступени вели вниз, в основную часть города. Если он хочет увидеть хоть что-то, лучшей смотровой площадки не найти.

— Энки! Погоди!

Запыхавшийся Арата уперся руками в колени, стараясь отдышаться.

Энки мог поклясться, что еще минуту назад на улице, кроме него, никого не было. Несомненно, все в обители узнали о прибытии неизвестных гостей, но мало кто проявил интерес открыто.

— Откуда ты…

— Я тоже рад тебя видеть, Энки! Вижу, ты уже в порядке. Хотел проведать — Сатеша сказала, что ты очнулся. Но пришлось бежать за тобой! Ты куда направился?

— К арке, хочу взглянуть на приехавших. Как думаешь, они из соседней провинции пожаловали? Или, может быть, это люди северного народа ашу'сатор? Западного ашу'амир? Или южного ашу'сиэр? Мне было бы интересно послушать их истории.

Энки ни разу не видел представителей северных, южных или западных провинций и мог только воображать, насколько их жизни отличаются от его.

При упоминании трех других народов Аккоро Арата поморщился. Наставник рассказывал Энки, что народы испытывают неприязнь друг к другу, потому что им покровительствуют разные Великие Ашу. Энки это казалось странным, но лишних вопросов он не задавал, ведь задолго до той лекции понял: отвечать ему не собираются.

— Я бы предложил спокойно поваляться на подушках и расслабиться, но не думаю, что ты согласишься, — ворчал Арата, шагая вместе с Энки.

— Спасибо, что помог дойти до дворца.

— Слушай ты мои советы, не пришлось бы помогать.

— Как поживает твоя семья? — спросил Энки, желая сменить тему.

Если Арата начинал причитать, остановить его было сложно.

— Так же, как и все семьи обители. В основном плетет интриги против соседей. Отец очень уж хочет стать следующим верховным жрецом.

— Нынешнему все хуже?

— Да. Растерял силы. А за спиной у него стая волков, которая только и жаждет урвать его титул. Если не повезет, сгодится и место в кругу приближенных нового верховного жреца.

— И в такое время семья позволяет тебе слоняться где вздумается? — удивился Энки.

Арата отмахнулся.

— У меня старшая сестра и брат. Они все взяли на себя. Храни их Великие! А я буду помогать тем, что не стану мешаться — это у меня отлично получается. Ого, посмотри, Энки! Гости прямо к обители идут. И высматривать ничего не нужно!

И правда, процессия поднималась по ступеням, приближаясь к арке. Не меньше сорока высокородных несли в руках увесистые подносы, с которых до земли свешивались длинные бусы из черных опалов, обрамленных золотом. Замыкали шествие два закрытых паланкина, занятые, несомненно, жрецами.

— Бусы из черного опала — подарки для семьи жениха, — прокомментировал Арата. — Значит, какая-то семья из обители приготовила не менее щедрые дары из белого опала для невесты.

— Моя семья ждала невесту брата.

— Думаешь, это она?

— Пойдем и узнаем.

— Ты, должно быть, шутишь…

— Мы не будем подходить слишком близко.

Энки и Арата были не единственными любопытствующими — вместе с ними за процессией увязалась ребятня, каким-то чудом выскользнувшая из-под надзора наставников. Скоро начали присоединяться стайки юношей и девушек из благородных семей. Жизнь в обители, покидать которую они не имели права до конца службы, успела им опостылеть — молодые люди жаждали общения с равными им по статусу.

Вокруг процессии поднялась суета, столь редкая для обители. Высокородные наперебой рассказывали друг другу новости и, слишком занятые обсуждением последних сплетен, не обращали внимания на Энки и Арату.

— Дочь семьи Ферет не пустили в обитель столицы! — едва сдерживая веселье, говорила женщина, державшая в руках корзинку с драгоценными камнями. — Оставили внизу, словно низкорожденную!

— Ничего удивительного, учитывая, что устроила ее сестра-бесстыдница. Сбежала с мужчиной из касты мудрых.

— Неужели она станет его женой? Немыслимо! Такой позор!

— Ее семью хотели выгнать из клана. Им пришлось расстаться с двадцатью повозками золота, чтобы откупиться.

Предположение Энки оказалось верным: они двигались к Главному дворцу его семьи. Не доходя до ворот, высокородные остановились, положив свои нелегкие ноши на каменную уличную плитку. Жреческая семья, выбравшись из паланкинов, направилась прямиком в дом жениха, оставив слуг у дверей. Только поздно вечером, когда родители жениха и невесты обговорят все нюансы, они смогут войти и занести подарки.

Как только жрецы скрылись из виду, высокородные подняли с плеч накидки и покрыли ими головы, скрывая половину лица. Они — гости обители — не могли глазеть по сторонам, пока их официально не пригласят во дворец.

Арата ткнул застывшего друга локтем в бок.

— Пойдем отсюда.

Но Энки все еще не мог сдвинуться с места, вглядываясь в стены Главного дворца семьи. Невеста ушла очень быстро, ему не удалось как следует разглядеть ее. Единственное, что бросилось в глаза, — необычные волосы медного цвета, несвойственные народу восточных провинций. Неужели она не из ашу'арат? Полукровка? Энки слышал, что очень-очень редко, когда два представителя разных народов каким-то чудом преодолевали неприязнь и вступали в союз, у них мог родиться ребенок. Чаще всего он появлялся на свет мертвым, но случалось, что дитя выживало.

— Зуэн нашел себе невесту из другого народа? Или полукровку? — тихо прошептал он. — Зачем это семье?

— Понятия не имею, Энки. Ты видишь, как солнце высоко поднялось? Мои кости уже плавятся. Пошли отсюда. Ты же не планируешь стоять тут до вечера? Если и так, все равно нас не пригласят войти.

Энки кивнул. Арата был прав: пришло время уходить — толпа из молоденьких высокородных, за спинами которых они старались держаться, расходилась. Нараставшая жара поумерила их любопытство и напомнила о делах, ждущих во дворцах жрецов.

— Нынче тяжело выбрать подходящую семью для заключения союза. Я ее знаю — это Белили из семьи Сэцци, прибыла из провинции властителя Ринто. Говорят, спелась с его второй женой. Обе любительницы пыльных томов, — произнесла женщина, стоявшая в трех шагах от Энки. Она была одета в расшитое серебряной нитью лазурное платье, оставлявшее мало места воображению. — Хоть эта девица-жрица не из нашего народа, но я ей сочувствую. — Противореча сказанному, ее голос источал насмешку. — В семье отца достопочтимого Зуэна я не сомневаюсь, — продолжала говорившая, — но вы слышали, что случилось с родней его матери Ишари? Ее брат узрел глаза вершителя.

Собравшиеся удивленно ахнули, кое-кто даже воззвал к Ашу, прося защиты.

«Узрел глаза вершителя, — повторил про себя Энки. — Вершители снимают с глаз повязки, только когда приводят в исполнение смертный приговор». В памяти тотчас всплыл заброшенный дом семьи матери.

— Брат Ишари обезумел, — говорила женщина, — и привел свою семью к погибели.

— Жестокие слова, моя госпожа.

Вперед из толпы вышел пожилой мужчина. Он смотрел на высокородную с чуть снисходительной улыбкой отца, разочарованного непослушанием своего ребенка.

— А ты еще кто?

Рука женщины привычно потянулась к поясу, на котором крепился хлыст для наказания слуг, но вместо него обнаружила лишь пустоту — перед входом в обитель она отдала его страже.

Пожилой мужчина отвесил поклон.

— Агимон из семьи Аршаал касты мудрых, западного народа ашу'амир. Рождение мое засвидетельствовано в книге Кровных Уз, и доказать мое законное право могут три семьи мудрых.

— Ашу'амир? — Лицо женщины скривилось, будто произнесенное оставило во рту дурное послевкусие. — Приглашение в обитель — большая честь для мудрого из западной провинции.

— Воистину так, госпожа моя.

— Что ты здесь делаешь, мудрый?

— Я принадлежу к Ордену хранителей нравственности и благочестия. У меня дела с вершителем, моя госпожа.

— Это касается исчезновений? Я слышала, что вершители переполошились. Из нашего города, например, пропало несколько жрецов. Думаешь, они сбежали?

— Мы делаем все, чтобы вернуть заблудших на Путь.

Женщина фыркнула и отвернулась.

— Энки! — Арата настойчиво потянул друга за плечо. — Пойдем. Устроимся в теньке и… Разумеется, ты меня не послушаешь…

— Хочу побольше узнать о невесте брата.

— Нет, ты хочешь влипнуть в неприятности! Вечно куда-то несешься, что-то ищешь. Нет бы присесть и насладиться моментом!..

Но Энки не отступил. Они обошли территорию поместья с юга, оставив парадный вход позади. Вдали от любопытных глаз Энки нашел знакомые выступы в каменной стене и перелез через нее. Арата, пыхтя и проклиная день, когда впервые встретился с Энки, следовал за ним.

— И почему ты так любишь лазить через заборы?!

— Извини, Арата, но передо мной не спешат открывать двери.

— Ну так и не лез бы, куда не просят!

— Мы всего лишь сходим в гостевое крыло и посмотрим на невесту брата.

Сказать было проще, чем сделать. Слуги, поглощенные работой, сновали по двору и заканчивали приготовления к приему. Пройти мимо них незамеченными оказалось нелегкой задачей. Энки, стараясь не выделяться, присмотрелся к двум высокородным, несшим огромный котел. Они были целиком сосредоточены на своей задаче и не глядели по сторонам. Если прошмыгнуть мимо и… Нет, не сработает — за этими двоими наблюдала молоденькая высокородная. Ее глаза, подведенные черным углем, неотрывно следили за бедолагами, тащившими подогретое для празднества вино. На ее правой руке Энки разглядел рисунок: четыре соединенных кольца — знак обета. Девушка поклялась Ашу не избирать для себя супруга и не заглядываться на мужчин. Судя по плотоядной улыбке, застывшей на ее губах, сдерживать клятву девушка не планировала. И это могло плохо для нее закончиться.