2

Хайде подозревает

На следующий день овцы открыли для себя новый мир, мир без пастуха и овчарки. Они долго колебались, прежде чем решились покинуть загон. Наконец-то они осмелились выйти на улицу под предводительством проголодавшегося Моппла Уэльского. Утро было чудесное. Ночью на траве танцевали феи и оставили после себя тысячи жемчужных росинок. Море выглядело так, будто его облизали языком: синее, ясное и гладкое. На небе виднелось лишь несколько пушистых облачков. Согласно преданию, эти облака были овцами, которые однажды просто ушли со скалы, избранные овцы, которые продолжали пастись и на небесах, не зная ножниц. В любом случае это был добрый знак.

Внезапно на овец нашло невероятное озорство. Вчера они так долго стояли, что ноги заболели от напряжения. А сегодня они скакали по лужайке, как мартовские ягнята, галопом неслись к отвесной скале, останавливались на самом краю пропасти, а потом вновь бежали к загону. Вскоре все выбились из сил.

Потом у Моппла Уэльского возникла идея с огородом. Позади загона стоял фургончик пастуха — расшатанная кибитка, на которой Джордж Гленн раньше ездил по стране с другим стадом. Теперь же он хранил там свои вещи. Иногда ночевал. За фургоном Джордж разбил небольшой огородик, где выращивал салат, горошек, хрен, кресс-салат, помидоры, цикорий, лютики и немного лука-порея.

Джордж поставил вокруг огорода забор. Хотя огород был разбит на лугу, овцам запрещалось туда ходить. Этот запрет им давался с трудом, прежде всего потому, что забор сам по себе не представлял для них преграды. Но забор, запрет и бдительность Джорджа до сих пор не давали им по-овечьи собрать урожай с огорода. Лейн проворно открыла носом калитку. Мод бросилась к лютикам, Клауд — к горошку, а Хайде — к помидорам. Через пару минут от аккуратных грядок не осталось и следа.

Постепенно все угомонились. Овцы переглянулись и устыдились. Одна за другой они побрели к выгону. У ворот стоял Отелло, он единственный не участвовал в нападении. Он подал знак Мисс Мапл. Она отошла вслед за ним за фургон пастуха, где обычно была воткнута лопата, которой Джордж наводил порядок в огороде. Но сегодня они увидели лишь побеленную стену и парочку мух, загорающих на солнышке. Отелло испытующе посмотрел на Мисс Мапл. Мисс Мапл задумчиво взглянула в ответ.

Остаток дня овцы провели в раскаянии. Моппл вместе с салатом сожрал столько улиток, что ему стало плохо; один из ягнят напоролся копытом на острую деревяшку и начал хромать. Все думали о Джордже.

— Он бы сильно разозлился, — сказал Ричфилд.

— Он бы вылечил копыто, — пробормотала Клауд.

— Он бы почитал нам, — протянула Корделия.

Так оно и было. Джордж проводил много времени на лугу. Он появлялся рано утром, когда они еще спали крепким овечьим сном. Тесс, сама еще заспанная, расталкивала их, а Джордж всегда смеялся.

— Ленивая скотина! — кричал он. — А ну, за работу!

Вот почему каждое утро они были слегка обижены. Они паслись, а Джордж уводил Тесс за фургон, работал в огороде или что-то чинил.

К обеду их досада утихала. Тогда они собирались у ступеней фургона, и Джордж читал им вслух. Однажды он прочел им сказку о феях, из которых они узнали, как на лугу появляется роса; как-то раз — справочник овечьих болезней, который их напугал; а еще как-то раз — детектив, который они не поняли. Джордж тоже ничего не понял, а потом бросил книгу на середине, и они так и не узнали, кто убийца.

Но чаще всего старина Джордж Гленн читал любовные романы, тонкие брошюрки на серой бумаге, где всех женщин звали Памела и они были рыжими «как закат над океаном». Джордж читал эти брошюрки не потому, что был романтиком, и не потому, что у него был дурной литературный вкус (что, бесспорно, так и было — справочник овечьих болезней тому подтверждение). Нет, Джордж читал любовные романы, чтобы позлиться. Он читал, как рыжеволосые Памелы покоряли добродушных морских пиратов, докторов или баронов, злился и ругал на чем свет стоит всех рыжеволосых баб, особенно собственную жену.

Овцы с изумлением слушали подробности их семейной жизни. Когда-то она была самой красивой женщиной в округе, его личной Памелой, и поначалу он не мог поверить своему счастью. Но едва они поженились, как Пэм (которую на самом деле звали Кейт) начала печь сочные яблочные пироги и толстеть. Джордж оставался худым и усыхал. Он мечтал проехать с отарой по всей Европе, и никакие пироги не могли заменить ему эту мечту. На этом моменте овцы понуро опускали головы. Им бы хотелось побывать в Европе, которую они представляли как огромный луг с яблонями.

— Мы больше никогда не поедем в Европу, — произнесла Зора.

— Мы больше никогда не пойдем на другой выгон, — протянула Хайде.

— Сегодня мы должны были пить таблетки… — Только Лейн переживала, что Джордж больше не будет еженедельно засовывать им в рот таблетки кальция. Лейн нравился их вкус. Остальные поморщились.

Моппл был крайне взволнован.

— Нам нельзя его забывать, — сказал он. — И не стоило нам жрать овощи. Мы должны все исправить.

Зора пристально взглянула в сторону моря.

— Почему бы и нет? — бросила она.

Моппл начал активно хрустеть последним листом салата. Любая реплика Зоры поражала его, будто гром.

— И как же ты хочешь все исправить? — спросила Клауд.

Они решили в честь Джорджа отказаться от кусочка своего луга. Не от огорода, который все равно было не спасти. Но у подножья холма они выбрали пятачок с любимыми травами, на котором отныне было запрещено пастись. Они назвали его «Место Джорджа». И сразу же почувствовали облегчение.

Мисс Мапл издалека наблюдала, как ее отара обустраивала «Место Джорджа». Она думала о Джордже, вспоминала, как он читал им истории, а еще о том, что в последнее время это случалось все реже. Джордж зачастую даже не заходил на выгон, а просто проезжал мимо на своей вонючей машине. Тесс выпрыгивала утром с пассажирского сиденья и разгоняла стадо, а вечером они вместе возвращались и считали овец. Весь день Джордж и Тесс где-то пропадали. Сначала Джордж пытался научить Тесс караулить овец в его отсутствие, но все пошло наперекосяк. Овчарка была твердо уверена, что ей прежде всего нужно охранять Джорджа. Об овцах она заботилась, только чтобы сделать ему приятно.

Мисс Мапл размышляла о том, куда пропала Тесс. Убежала? Если да, то Джорджа наверняка убило что-то ужасающее. Собака была верной как овцематка и очень отважной, когда это было необходимо. Ради Джорджа она была готова пойти на все. Но Джордж мертв, а Тесс исчезла.

Внезапно Моппл непривычно быстро поскакал прочь от группы, жадно разглядывающей «Место Джорджа». Он бежал к Мисс Мапл, но тут у него на пути встал Сэр Ричфилд. Мисс Мапл не поняла, откуда тот взялся. Ричфилд бросил на молодого барана угрожающий взгляд, и Моппл поскакал назад, но не к «Месту Джорджа», а к утесу. Он задумчиво уставился вниз, на пляж.

Ричфилд подошел к Мапл.

— Надо бы научить мальца манерам, — сказал он. — А не то закончит как Мельмот.

Мисс Мапл ничего не ответила. Не было овцы, столь непохожей на Мельмота, как Моппл.

Постепенно восторги насчет «Места Джорджа» поутихли. Овцы вернулись к привычному занятию — щипать траву. Мисс Мапл наблюдала за ними. Хорошо, что они успокоились. В сытом и менее взвинченном состоянии у них вновь пробудится любопытство, и они смогут возобновить поиски убийцы. Пусть и на овечий лад: с перерывами на покушать и панику, — но неукоснительно. Мапл хорошо всех знала: на ее глазах росли молодые овцы, со взрослыми она росла сама. Когда она была еще ягненком, дерзкие выходки Ричфилда и Мельмота держали в напряжении все стадо. Ричфилд так давно не упоминал своего близнеца — Мапл было подумала, что тот его забыл. А теперь в ней зашевелилось беспокойство. Воздух был чист, с моря дул прохладный ветерок, луг благоухал. И все равно повсюду пахло смертью — недавней и старой, практически забытой. Мапл начала пастись.

* * *

После обеда на выгоне вновь появились люди. Из деревни пришла округлая женщина и одетый в черное мужчина с жестким воротником и необычно длинным носом. Женщина тоже была в черном, но из-за огненно-рыжих волос, голубых глаз и румяных щек все равно казалась овцам пестрой. Она пахла яблоками — так приятно, что на этот раз подслушивать вызвались сразу пять наблюдателей: Мисс Мапл, Отелло, Хайде, молодая овечка по имени Мейзи и Моппл Уэльский.

Люди остановились возле дольмена.

— Здесь? — спросила женщина.

Мужчина кивнул. Пестрая уставилась на землю. Дождь смыл след от лопаты, так что она смотрела не на то место.

— Это ужасно, — пропищала она. — Кто мог так поступить, кто?!

Овцы навострили уши. Возможно, высокий черный человек сейчас даст ответ. Но он молчал.

— Мне с ним порой было непросто, — добавила женщина.

— Всем было непросто с Джорджем, — произнес Длинноносый. — Он был потерянной душой, заблудшей овцой, но Господь в своей бескрайней добродетели принял его к себе.

Овцы удивленно переглянулись. Клауд в замешательстве заблеяла.

— Надо было лучше за ним приглядывать, — продолжила женщина. — В последнее время он вел себя странно. Я думала, он просто стареет. Куда-то уезжал на машине, получал письма, которые мне нельзя было вскрывать… И… — Она привстала на цыпочки и начала шептать Длинному на ухо, но овцы все равно услышали: — Я выяснила, что он тайком читает романы, любовные романы, ну, вы понимаете.