Она покраснела. Ей это шло. Мужчина взглянул на нее с интересом.

— Да неужели? — спросил он.

Они медленно направились в сторону пастушьего фургона. Овцы занервничали. Вот-вот выяснится, что они натворили с огородом.

Женщина окинула взглядом пастуший фургон, обглоданные грядки с травами и общипанные кусты помидоров.

— Красиво тут, — вздохнула она.

Овцы не поверили своим ушам.

— Наверное, мне стоило временами его тут навещать. Но он не хотел. Никогда меня сюда не пускал. Я могла бы приносить ему пироги. Но теперь уже слишком поздно. — На ее глаза навернулись слезы. — Я никогда не интересовалась скотиной. Джордж приносил шерсть, а я ею занималась. Чудесная мягкая шерсть… — Она всхлипнула.

— А что теперь будет со стадом, Кейт? — спросил Длинноносый. — Тут такой хороший участок, да и о животных кому-то надо позаботиться.

Кейт огляделась.

— Непохоже, что о них надо заботиться. Вид у них счастливый.

Мужчина кисло произнес:

— Стаду нужен пастух. Хэм выкупил бы их у тебя, если не хочешь лишних забот.

Овцы застыли от ужаса, но женщина лишь пожала плечами.

— Вряд ли Хэма можно назвать пастухом, — сказала она. — Он не будет о них заботиться.

— Есть разные способы проявить заботу. Любовь или строгость, слово или меч. Господь научил нас этому. Самое главное — порядок. — Длинный нос одетого в черное с упреком уставился женщине в лицо. — Если ты не хочешь общаться с Хэмом, я могу поговорить с ним за тебя, — добавил он.

Женщина помотала головой, овцы выдохнули.

— Нет, с Хэмом все в прошлом. Но я даже не знаю, принадлежит ли все это мне. Есть завещание. Джордж составил его в городе у адвоката. Должно быть, это очень необычное завещание: он долго искал адвоката, который бы за него взялся. В завещании сказано, кому все достанется. Мне ничего не надо. Я лишь надеюсь, что он ничего не завещал ей.

Внезапно луг, кажется, перестал казаться ей красивым.

— Пойдем?

Мужчина кивнул.

— Мужайся, дитя мое! Господь — Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться.

Они побрели с лужайки, прямо по «Месту Джорджа», и вытоптали несколько молодых ростков.

* * *

Отелло заскрипел зубами.

— Проклятье! Как же я рад, что этот Господин — не мой пастырь!

Остальные закивали.

— Я свалю, пока они не продали нас Мяснику, — проблеял Моппл.

Все остолбенели. Моппл никогда не отличался особой отвагой. Но он был прав.

— А я перемахну через скалы, — заявила Зора. Все знали, что Зора тайно надеялась, что принадлежит к числу избранных облачных барашков.

— Вы останетесь здесь, — мягко произнесла Мисс Мапл. — По крайней мере, теперь мы знаем, что такое завещание. Оно определит, кому достанутся вещи и овцы Джорджа.

— Да! И оно лежит у какого-то авокадо в городе! — добавила Хайде. — И оно скажет Длинноносому, что Джордж никогда бы не продал нас Мяснику!

Они наконец-то испытали облегчение.

— Надеюсь, они скоро найдут завещание! — сказала Лейн.

— Джордж не был заблудшей овцой, — произнесла Хайде.

— Женщина слишком старая, чтобы называть ее «дитя», — протянул Моппл.

— Он соврал, — резюмировал Отелло. — Длинноносому не нравился Джордж, ни капельки. А мне не нравится Длинноносый. И другой Господин, о котором он говорил, мне тоже не нравится.

— Это был тот пастырь! — внезапно закричала Хайде. — Это он забрал к себе Джорджа! Вот как все было. Они поругались, сначала словами, а потом на мечах. У того не было под рукой меча, так что он взял лопату. Длинноносый практически во всем признался!

Моппл согласился:

— Вероятно, они поругались из-за порядка. Джордж был не слишком аккуратным, разве что в огороде. — Моппл бросил стыдливый взгляд в сторону «Места Джорджа». — Прежде всего надо выяснить, кто такой этот пастырь.

Мапл взглянула на него скептически.

Клауд до сих пор молчала.

— Пастырь — это агнец, — произнесла она.

Все уставились на нее с недоумением. Клауд и сама выглядела удивленной.

— Пастырь — это пастух, — возразила Хайде. — Очень плохой пастух, гораздо хуже Джорджа.

Клауд помотала головой.

— Нет-нет, все не так. Вот если бы я могла чуть больше вспомнить… — Она уставилась на травинку у себя под копытом, но овцы заметили, что мыслями она где-то далеко. — Тот человек… Я его знаю. Он уже приходил к нам на луг, давно. Я тогда была еще ягненком. Джордж держал меня на руках, он как раз стриг мне копыта. Все пахло… землей и солнцем… Как грибной дождь. Такой приятный запах, и вдруг… что-то горькое. Я сразу учуяла, что Джорджу не нравился тот мужчина. Он хотел куда-то пригласить Джорджа, но голос у него был недружелюбный. Он хотел благословить скотину. Я не поняла, что такое «благословить», но прозвучало как «опалить». Я знала, что скотина — это я, Джордж как раз назвал меня так, когда я не хотела сидеть смирно. Я испугалась. Джордж рассмеялся. «Если ты имеешь в виду Хэма, то его ты благословляешь каждое воскресенье», — ответил Джордж. Мужчина пришел в ярость. Я не помню, что он сказал, но он много говорил о пастыре и о том, что он может отделять овец от козлищ.

Овцы возмущенно заблеяли.

Клауд задумчиво разглядывала травинку. Лишь когда Зора мягко уткнулась носом ей в бок, она продолжила говорить, тихо и неуверенно:

— Потом Джордж тоже разозлился. Он взял и сунул меня в руки Длинноносому. «Благослови эту скотину», — сказал он. Длинноносый плохо пах, я испугалась. Он не знал, как меня нужно держать, но все равно взял с собой. Его дом был самым большим в округе, огромный и острый, как и он сам. Он запер меня у себя во дворе, совсем одну. Там еще была яблоня, но он поставил вокруг нее забор, и яблоки просто гнили на земле.

Некоторые овцы возмущенно заблеяли. Клауд поежилась.

— А потом в дом хлынули люди. Они привели собак, незнакомых овец и свинью. Мне тоже пришлось войти. Шум стоял страшный, но Длинноносый говорил громко, и все его слышали. «Добро пожаловать в дом Божий!» — вот что он сказал. Это и другие вещи. — Задумавшись, она умолкла.

— Значит, его зовут Бог! — воскликнул Сэр Ричфилд.

Отелло скорчился.

— Бог?

— Вроде да, — неуверенно протянула Клауд. — Потом я поняла, что они боготворят ягненка. Мне это очень понравилось. Все люди боготворили ягненка, но особого ягненка, агнца. Они называли его «Господь». Затем заиграла музыка, как на радио, но… более фальшивая. Я огляделась и жутко испугалась. На стене висел человек, обнаженный человек, и, хотя он кровоточил из нескольких ран, я не учуяла запаха крови. — Она замолчала, не желая рассказывать дальше.

— И в него воткнули лопату, верно? — торжествующе спросил Сэр Ричфилд.

— Этот «Бог» мне кажется подозрительным, — произнес Моппл. — Кажется, на его совести уже несколько человек. История с агнцем, скорее всего, просто прикрытие. Ты же заметила, что он не умеет обращаться с ягнятами.

— Он очень могущественный, — добавила Клауд, немного придя в себя. — Все люди упали перед ним на колени. А еще он сказал, что все знает.

Мод задумчиво жевала травинку.

— Я помню, — протянула она, — как Клауд исчезла на целый день. Ее мать искала ее как… ее мать.

— Почему ты никогда об этом не рассказывала?! — спросила Зора.

— Я ничего не поняла, — тихо ответила Клауд. Она погрузилась в грезы и начала задумчиво чесать нос о переднюю ногу.

Овцы продолжали думать о Боге.

— Он знает не все, — проблеял Отелло. — Он же не знал, что Джордж читает романы о Памеле.

— Читал, — сухо поправил Сэр Ричфилд.

— Убийца всегда возвращается на место преступления, — сказал Моппл Уэльский. — Вот и Длинноносый вернулся. — Моппл горделиво огляделся. Это было единственным полезным фактом, который они усвоили из детективов Джорджа. Моппл, конечно, его запомнил. — Что ты об этом думаешь? — спросил он Мисс Мапл.

— Он подозрительный. — Она кивнула. — Ему не нравился Джордж, а Джорджу не нравился он. Ему интересно, что будет с нами и с выгоном. И, когда они стояли возле дольмена, он смотрел ровно в то место, где лежал Джордж.

Овцы впечатленно молчали. Мапл продолжала:

— Но это может оказаться просто совпадением. Он все время смотрел на землю. Тут слишком много вопросов. Что именно в прошлом с Хэмом? Кто такая она, которой Джордж, надо надеяться, ничего не завещал? Что произошло у Лили, Хэма и Джорджа?

— Понять людей непросто, — подытожила Мод.

* * *

Овцы склонили головы. Они потихоньку паслись и размышляли.

Моппл думал о том, что он даже Джорджа понимал не всегда, хотя Джорджа было легко понять — по человеческим меркам. Он увлекался огородом и читал своим овцам романы про Памелу. Яблочный пирог его не привлекал. Но в последнее время Джордж порой вел себя странно. Иногда он доставал мишень.

Когда Джордж в резиновых сапогах шагал по лугу с яркой круглой мишенью в руках, Моппл спешил удалиться в безопасное место. Единственное безопасное место, откуда не видно мишень, было за пастушьим фургоном, в непосредственной близости от огорода. Там его и заставал Джордж, возвращаясь в фургон за сверкающим пистолетом. Он наводил ужасающую штуку на Моппла и рычал: «In flagranti, in flagranti [От in flagranti delicto (лат.) — «пойман с поличным».], руки вверх!» Моппл в ужасе бросался зигзагом по лугу, а Джордж смеялся. Затем он спускался по ступеням. Позже мишень начинала дрожать, и Моппл дрожал с ней в унисон.