Волнения распространились и на другие города автономного края, появились политические лозунги: «Косово должно стать республикой». 1 апреля 1981 года руководство Югославии ввело в Косово комендантский час и запретило собрания. Манифестации разгонялись танками. Федеральные власти обвинили участников манифестаций в контрреволюции. Присланные из Белграда комиссии быстро обнаружили крамолу. Приштинский университет назвали колыбелью албанского национализма. Выяснилось, что большинство албанских студентов изучали не практические дисциплины, а исламское искусство и историю албанского народа.

В Приштинском университете действительно кричали:

— Да здравствует Энвер Ходжа!

Но косовары совершенно не представляли себе, что делается в Албании. Они искренне верили, что в Албании создало общество равных — то, чего не было в Югославии. Албанцы смотрели тиранское телевидение, слушали радио Тираны и верили в счастливую историю Албании, где албанцы взяли свою судьбу в свои руки. Хотя той Албании, о которой они мечтали, не существовало и в природе, и жизнь при Энвере Ходже была ужасной. Но молодые албанцы в Косово совершенно потеряли интерес к реальной жизни Югославии и только и думали, что о мифической Албании. И считали, что и югославские албанцы сами должны управлять своей жизнью.

Среди албанской интеллигенции появилась группа сторонников отделения от Югославии, полной самостоятельности. Косовским албанцам стали симпатизировать хорватские, словенские и боснийские политики, которые тоже не хотели жить под властью Белграда.

Положение в Косово обсуждалось на заседании президиума ЦК Союза коммунистов Югославии. С начала нового учебного года в Приштинском университете была введена цензура — назначенные из Белграда люди следили за тем, как преподаются албанская история, литература и искусство. Пришел приказ сократить число албанских студентов. Ни к чему хорошему это не привело.

А сербы в Косово потребовали от федеральной власти защиты. Борьбу против албанцев возглавил академик Добрица Чосич, писатель и бывший партизан.

Когда 20 августа 1983 года умер бывший секретарь ЦК КПЮ и министр внутренних дел Александр Ранкович, десятки тысяч сербов пришли на его похороны, чтобы впервые выразить протест против положения сербов в Косово и во всей федерации в целом. На его похоронах звучали клятвы:

— Сербия еще восстанет!

Александр Ранкович двадцать лет руководил госбезопасностью. На брионском пленуме ЦК в 1966 году Тито выставил своего давнего соратника из руководства. Бывший портной, который ничему не учился, Ранкович был очень влиятелен. Он, в частности, прижимал косовских албанцев. Тито пытался либерализовать экономику. Считается, что Ранкович возражал против реформ. Его не любили военные. Оперативники из военной контрразведки взяли Ранковича под наблюдение и представили Тито необходимые аргументы для его увольнения. Рассказывали, что Ранкович велел установить микрофоны даже в спальне Тито…

Александр Ранкович считался сербским националистом. Его увольнение вызвало воодушевление в Хорватии и в Косово.

15 января 1986 года в сербской прессе был опубликован первый протест сербов против албанского национализма и сепаратизма. Письмо подписали две тысячи человек. Атмосфера уже была насыщена националистической истерией. Затем появился меморандум Сербской академии наук и искусств, написанный под руководством Добрицы Чосича. В меморандуме говорилось о «физическом, политическом, правовом и культурном геноциде сербского населения Косово и Метохии». Это называлось «худшим историческим поражением» сербов за два столетия.

В меморандуме говорилось о том, что необходимо провести де-албанизацию Косово, изменить политическую и демографическую ситуацию в пользу сербов и черногорцев. Меморандум отразил настроения сербов, которые прежде нельзя было высказывать публично.

Одна из причин того, что настроения в Сербии приобрели столь истерический характер, состоит в том, что белградские политики не ездили в Косово, чтобы понять, что там происходит. Они только читали книжки о героическом прошлом сербов.

Югославские власти приняли программу нормализации Косово. Туда стали командировать сербов на работу, чтобы выровнять демографический баланс. Им платили более высокую зарплату. Федеральные власти увеличили бюджет в Косово, но это не помогло экономическому развитию края. В восьмидесятые годы безработица увеличилась вдвое, с двадцати пяти до пятидесяти семи процентов.

Косово наводнили агенты госбезопасности. Активных албанцев сажали за националистическую пропаганду. Как водится на Балканах, идеологические споры переросли в террор. Подпольные группы возникли в Косово еще в восьмидесятые годы. Они пытались доставить оружие из-за границы. В 1981 году уехавший из Косово албанец убил двух сотрудников югославского консульства в Брюсселе. В следующем году другой албанец убил еще двоих югославов и снова в Брюсселе. В 1987 году в Штутгарте албанцы планировали похитить югославского консула, но западногерманская полиция предотвратила похищение.

Надо заметить главное: в тот момент все проблемы еще можно было с большим или меньшим успехом решать. Но когда все социальные и экономические проблемы перешли в плоскость сведения исторических счетов между народами, ситуация стала необратимой. Возбудить старые страхи и старую ненависть оказалось очень несложно.

И в этой ситуации начался взлет Слободана Милошевича. Не будь Косово, он, возможно, так и остался бы на вторых ролях.

У него был развитый политический инстинкт. Он сработал в 1986 году, когда Сербская академия наук и искусств заявила, что хорват Йосип Броз Тито систематически подрывал позиции сербов в стране, а последний его удар — это предоставление албанцам в Косово полной автономии. Президент академии Добрица Чосич первым открыто заговорил о том, что другие народы эксплуатируют сербов. Он был слишком знаменит, чтобы бояться неприятностей. Его слова подействовали на других, кто думал так же, но молчал.

Пока другие партийные лидеры еще единой Югославии клеймили меморандум академии как националистическую вылазку, Милошевич хранил молчание, не спешил высказать свое мнение. Он всегда очень любил власть. Если бы выяснилось, что полезно стать франкмасоном, он бы не колебался ни минуты. Идеология сама по себе для него ничего не значила.

Иван Стамболич как глава Сербии был возмущен появлением меморандума сербской академии. Милошевич чувствовал, что настроения в обществе меняются и складываются в пользу националистов. Сербы стали говорить, что их собственное руководство их предало и не желает вступиться за интересы собственного народа. И здесь перед Милошевичем открылась возможность, которую он не упустил.

В апреле 1987 года Стамболич отправил Милошевича в Косово, рассчитывая, что его друг и единомышленник сумеет погасить конфликт косовских сербов и косовских албанцев.

Милошевич сказал, что ему нужно несколько дней, чтобы предложить меры, которые необходимы. Он сразу увидел, что сербы в Косово бушуют и требуют от власти стать на их сторону. Сербские активисты подготовились к его приезду. Разгневанные сербы схватились с полицией, чтобы прорваться в небольшой зал, где проходила встреча с большим столичным начальником. Демонстрация смела полицейских-албанцев, что еще больше разделило два народа и показало, что власть не в состоянии защитить местных сербов.

Милошевич очень нервничал. Он привык к аппаратным играм. У него не было опыта публичного политика.

Он вышел на балкон местного Дома культуры и увидел перед собой огромную толпу, которая ждала его слова.

Пожилой человек крикнул ему:

— Албанцы нас избивают! Помогите!

Это был момент, когда определялся путь страны. Милошевич нагнулся к микрофону и сказал:

— Больше никто не посмеет вас избивать.

Милошевич почувствовал, что здесь происходит, и щедро плеснул масла в огонь. В Косово он произнес речь, которая потрясла Югославию:

— Настало время не печалиться, а сражаться. Мы выиграем битву за Косово! Мы выиграем, несмотря на то, что внешние враги Сербии вместе с внутренними врагами вступили в заговор против нас.

Его выступление сопровождалось восторженными криками толпы:

— Слобо! Слобо! Сербия!

И демонстранты взорвались аплодисментами. Они выбрали делегатов, которые вошли в Дом культуры. Милошевич беседовал с ними несколько часов. Он уже выбрал свою позицию. Милошевич говорил им:

— Это ваша земля, ваши поля, ваши сады. Вы не должны отсюда уезжать только потому, что сейчас трудно. Вы обязаны остаться здесь во имя памяти предков. Но я не говорю, что вы должны остаться и страдать. Напротив, эту ситуацию нужно изменить.

Слободан Милошевич сам был поражен зрелищем огромной толпы, которая его приветствовала. Одно выступление сделало его национальным героем. Когда он вернулся, потрясенный Иван Стамболич сказал человеку, которого еще считал своим другом:

— Если ты будешь продолжать в том же духе, что станет с нашей страной?

Но Милошевич уже почувствовал вкус политической крови. Он получил поддержку националистически настроенной сербской интеллигенции. Она решила, что у власти наконец-то появился свой человек. Поклонники относились к нему, как к средневековому рыцарю, молились на него, словно он сам участвовал в исторической битве с турками при Косово в 1389 году. В 1986 году был создан комитет защиты косовских сербов и черногорцев. Он сыграл большую роль в укреплении власти Милошевича, завоевав ему поддержку, прежде всего, среди деревенских жителей.

Сам Милошевич по-прежнему вел себя осторожно и на словах соглашался, что с национализмом нужно бороться. Но он уже увидел, как опасна толпа и как ею можно овладеть, если понять, что она хочет, и увлечь ее за собой.

Милошевич понял, что может играть на национальных чувствах сербов. Это была его козырная карта. Из второразрядного политика республиканского уровня он превратился в народного вождя. За последнее тысячелетие Балканы жили в мире не более ста лет. Сербы считали, что находятся во вражеском кольце. И в те драматические годы они отвергали любые предложения мирового сообщества и думали, что весь мир настроен против них.

В сербском руководстве произошел раскол. Руководитель республики Иван Стамболич и секретарь Белградского горкома Драгица Павлович считали, что в Косово надо решать социальные проблемы и действовать совместно с албанцами. А лагерь Милошевича требовал решительных и быстрых мер, в том числе смены старого руководства.

Милошевич шаг за шагом завоевывал власть. Возможно, если он и колебался, наносить ли политический удар по тому, кто был его другом, кому он был обязан всей своей карьерой, — по Стамболичу, то явно недолго. Стамболич и его окружение оказались дилетантами в политической борьбе. Они ее быстро проиграли. Белградского партийного секретаря сместили. 14 декабря 1987 года Иван Стаболич перестал быть главой правительства Сербии. Он почему-то думал, что старая дружба для Милошевича важнее политической карьеры.

Конец ознакомительного фрагмента