Глава 7. Неспокойных снов

Полчаса спустя я вошла в аудиторию к своей группе адептов уже в спокойном состоянии. Ну, допустим, мое мрачное настроение никуда не делось и не пожелало испариться вместе с Рэйесом, но хотя бы с яростью справилась, уже хорошо.

Ты же преподаватель, Фелиция. Держи себя в руках и будь достойным примером для подражания. Даже если мысленно хочется всех испепелить, то нужно уметь справляться с эмоциями и испепелять максимум пожеванный арахис на ладошке.

Так, не думать об арахисе. А то вместе с воспоминанием об этом эпизоде в душе поднимался злой пушистый хомячок, желающий поставить морскую свинку на место.

Войдя в помещение и обведя взглядом аудиторию, я мысленно застонала. О дилмоново отродье! Девушек среди всей этой толпы адептов была четверть аудитории, не больше…

Какая отвратительная прелесть. Лучше мерзости просто не придумаешь!

Среди сумрачных странников, кстати, представителей женского пола вообще было больше, чем мужчин. Но мне еще с момента своего обучения как-то феерично везло все время находиться среди мужской части коллег. Не любила я это дело, если честно. Тяжело быть преподавателем в моей сфере, когда ты сама являешься стройной платиновой блондинкой с яркими голубыми глазами, а тебя окружают сплошь мужчины, которые облизываются на тебя и впадают в экстатичное состояние, когда я демонстрирую на тренировках приемы уничтожения нечисти. Нет, я отлично справлялась, конечно, но без всяких мужских шуточек, колкостей и подкатов не обходилось ни одно общение с подобной группой адептов.

А я ненавидела необходимость грамотно отвечать на эти шуточки и неуместные подкаты. Потому что грамотным ответом для меня было испепеление зарвавшегося адепта на месте, но ректор почему-то не одобрял такую мою позицию, хотя я несколько раз предлагала внести корректировки в преподавательский устав. И каждый раз получала при этом непередаваемое удовольствие от созерцания физиономии ректора, который по моему непроницаемому выражению лица и ядовитому тону никак не мог понять, шучу я так желчно или всерьез предлагаю ввести столь радикальные методы. И каждый раз в такие моменты я мысленно благодарила своего старшего брата Эрика за то, что это именно он еще в детстве обучил меня в игровой форме эмоциональным блокам. А я оказалась достаточно способной девочкой для того, чтобы следовать советам брата и быстро обучаться. Очень полезное умение оказалось, одно из самых полезных из числа всех моих умений. С выставленными прочными эмоциональными блоками и правильно подобранным нейтральным выражением лица было проще всего работать, если честно: коллеги относились ко мне с опаской, не зная, чего от меня ожидать, а студенты боялись как огня, — тоже, не зная, чего ожидать, но справедливо полагая, что меня лишний раз лучше не злить и не доводить до эмоционального взрыва. Впрочем, пускать на меня слюни им это все равно не мешало.

Ну и дело не только в работе, разумеется. Иногда можно было просто нещадно ехидничать, нести дичь и быстро уходить, оставив коллег в полной растерянности, а что это было, и насколько у меня серьезные мотивы. Обожала так измываться над окружающими.

Аудитории в академии сумрачных странников выглядели весьма забавно для обычных студентов каких-нибудь других академий, потому что у нас вместо скамей и парт амфитеатром стояли… кровати. Нет, я серьезно! Кровати, диваны, кушетки — кому что больше по душе, тот на такое ложе и устраивался. Потому что на наших занятиях в первую очередь главное что? Правильно! — заснуть и перейти в рабочее сновидение.

Засыпать требовалось с удобствами, чтобы ничто не отвлекало от глубокого сна. На первом курсе адептов только и учат тому, чтобы правильно засыпать и просыпаться, уметь контролировать каждую минуту этого процесса. Да, весь первый курс тратился на оттачивание навыка правильно засыпать, уверенно действовать во сне и правильно пробуждаться. Звучит диковато для студентов академий классического типа, но у нас без этих отточенных навыков дальнейшее обучение попросту бессмысленно. Как можно вообще обучать человека сражаться с сумрачной нечистью и защищать мир во снах, если он даже заснуть как надо не может и проснуться по своей воле в заданный промежуток времени в нужном месте? Правильно — никак.

— Всем добрый день, — холодно поприветствовала я студентов. — Прошу всех лечь.

Да, это тоже диковатая для других волшебников формулировка. Но что поделать, если именно с засыпания начинается большая часть занятий? Точнее, такие мастера, как я, умели уходить в сновидения уже полностью, со всей своей телесностью, и это больше походило на телепортацию, только напрямую в сон. Но этим адептам лишь предстояло научиться такому навыку. А пока что они умели лишь правильно засыпать, оставляя свое спящее тело на кушетке в безопасной аудитории.

Ну, кроме Рэйеса, который и так умел всей телесностью уходить в пространство сновидений.

Он, кстати, сидел на третьем ряду, общался с одногруппниками, с которыми, по-видимому, уже успел наладить контакт. При моем появлении умолк и смерил меня та-а-аки-и-им пронизывающим взглядом, что мне стало немного неуютно. Надеюсь, он сегодня будет прилежно помалкивать и не станет нарушать ход занятий…

— Отставить разговоры. Настраиваемся на занятие, — сказала я, усаживаясь на краешек преподавательской кушетки.

После короткой приветственной речи и знакомства с теми студентами, с кем мне еще не приходилось сталкиваться в академии, я хмуро уставилась на Рэйеса. Он выбивался из всех студентов, потому что единственный сидел в простой синей рубашке и черных брюках. Непорядок, надо исправить это в ближайшее время.

— Так, Рэйес… Хм, непривычно, что у вас нет фамилии, я привыкла обращаться к адептам по фамилии… Ну да ладно, давайте с вами разберемся по-быстрому для начала, чтобы перейти к общим занятиям со всей группой, — произнесла я, доставая из папки с документами пустой бланк. — Подскажите, какой у вас размер?

— Семнадцать с половиной сантиметров! — бодро отрапортовал Рэйес.

— В смысле? — не сразу поняла я и недоуменно уставилась на Рэйеса.

И еще более недоуменно захлопала глазками, услышав сдавленные смешки в первую очередь мужской части аудитории. Кто-то прямо-таки давился беззвучным смехом. Девушки тоже смущенно захихикали. Чего это они?

Сидящий рядом с Рэйесом рыжий паренек по имени Больд ткнул одногруппника локтем в бок и негромко произнес, склонившись к нему:

— Пс-с-с, парень! Мисс Фил про размер одежды спрашивает. Тебе же необходимо будет выдать защитную униформу сумрачных странников, ее сошьют по твоим меркам.

— А… ой, — смущенно улыбнулся Рэйес.

Тут до меня, наконец, дошло, что за цифру он назвал. Ой, лучше бы не доходило…

Смотрела на него исподлобья, ноздри мои раздулись от гнева. Кажется, я была в шаге от того, чтобы начать плеваться настоящим огнем. И неважно, что я мало похожа на огнедышащего дракона, зато ярости во мне сейчас было размером с пробудившийся вулкан.

Как вообще этот мужчина умудрялся взвинчивать меня до состояния бешенства за долю секунды? До него это еще никому не удавалось!

Подошла к Рэйесу, швырнула перед ним бланк для первокурсников.

— Заполняйте все параметры самостоятельно, раз вы такой умник. И в канцелярию скорых решений тоже сами отнесите, сегодня же, чтобы уже завтра быть в униформе, как все приличные адепты.

— А что мне делать, если я не хочу быть приличным? — со вздохом спросил он под несмолкающий смех аудитории.

— Заткнуться и делать то, что я говорю, — процедила сквозь зубы. — Иначе от меня последуют санкции, и тебе… вам они не понравятся.

— Ну, в этом мы только на практике сможем убедиться, — задумчиво произнес Рэйес, заполняя анкету, под все еще несмолкающее хихиканье студентов.

Надо будет мне в спальне повесить портрет этого красноглазого. И метать в него ядовитые дротики. С утра — в качестве профилактики, днем — в качестве успокоения и вечером — в качестве сброса остаточных негативных эмоций.

Чтобы аудитория, наконец, умолкла, я сделала то, что очень не любила, но иногда приходилось делать на занятиях, — расправила свой сумрачный шлейф на всю аудиторию. Мысленно накрыла им всё помещение и выпустила через свое мрачное настроение.

Адепты не могли этого видеть, так как им не хватало навыка для созерцания столь тонких материй, но зато почувствовали мгновенно: резко умолкли, перестали улыбаться, посерьезнели. В аудитории воцарилась гробовая тишина, а те, кто вальяжно разлегся на кушетках, слушая меня вполуха, легли ровнее и сосредоточенно уставились на меня.

Отлично. Всё как я люблю.

Один только Рэйес, кажется, вообще не испугался давящей ауры моего магического шлейфа — зато с восторгом уставился на него так, будто хорошо видел.

— Ка-а-ак красиво! — выдохнул он шепотом. — Похоже на великолепный плащ из спустившегося ночного неба… Тоже хочу так уметь!

Мои брови взметнулись вверх.

Он, в самом деле, мой шлейф видел, что ли?

Хотя… Наверное, не стоит удивляться этому, если речь идет о Рэйесе. Он ходит по неизвестным мне граням сновидений и по уровню магии вполне соответствует сумрачных дел мастеру. Наверняка таковым и являлся, только по странному стечению обстоятельств ничего об этом не помнил, а мы, по еще более странному стечению обстоятельств, понятия не имели о существовании такого сумрачных дел мастера, хотя они у нас все вроде как были на счету. Нас таких всего-то сотни три волшебников, так что мы знаем друг друга в лицо. А вот почему Рэйеса тогда никто не знал — это был хороший вопрос, ответ на который мне и предстояло раздобыть.