И, видимо, втихаря все равно впихнула мне «кроликов» в сумочку, пока я отвернулась. Да еще в таком количестве, будто в этом и заключается моя стажировка.

Как она себе это представляет?! Что я войду в «оплот сильных мужчин» и с порога начну перебирать варианты?! Я сюда работать пришла, вообще-то!!

Хотя…

Я перевела нервный взгляд на Мориса, чьи губы подрагивали в улыбке.

— Не ваше, говорите?

— Н-нет.

— А как у вас в сумочке оказалось?

— Мистика? — предположила с дурной улыбкой. — Вы можете даже конфисковать, если желаете. Мне, честное слово, не нужно.

— Да уж оставьте себе. Вдруг пригодится, — усмехнулся Морис.

И облизнулся, не сводя с меня своих странных серых глаз, зрачок которых снова стал вертикальным.

А я судорожно вздохнула и принялась складывать обратно ненужное сейчас содержимое сумочки. На блестящих квадратиках рука дрогнула, так как первым порывом было выкинуть это в ближайшую урну. Но потом я подумала, что это так себе идея в кабинете своего куратора, так что пришлось тоже запихивать в сумочку.

Да и, в самом деле, кто знает… вдруг пригодится…

Мои очки скособочились от моих нервных дёрганий, и Морис изящным таким жестом поправил дужку очков. Все так же не отрывая от меня взгляда, открыл одной рукой флакончик и осторожно принюхался. Скривился и швырнул закрытый флакон обратно мне в сумку.

— Да, это оно. Пропорции? — отрывисто спросил Морис. — Какие ингредиенты и в каких пропорциях вы использовали?

Я перечислила ингредиенты, и Морис задумчиво склонил голову набок.

— Сок листьев лесной фиалки. Сколько капель добавила?

— Так пять же, — пожала я плечами. — Как и положено по инструкц…

Я недоговорила, столкнувшись с совершенно взбешенным взглядом инквизитора.

Глава 3. О хобби и кошечках

«Интересно, сколько мне осталось жить?» — меланхолично подумала я, заискивающе улыбнувшись свирепому куратору.

И заодно вспомнив, что по инструкции как раз строго-настрого было написано, что больше трех капель добавлять в сыворотку нельзя во избежание побочных эффектов. Но мне в этот момент позвонили по связному медальону, я отвлеклась и… в общем, чисто теоретически могла добавить больше трех капель, да.

Правда, я понятия не имела, какие там могли быть побочные эффекты. Не читала об этом, уверенная, что в любом случае все сделала правильно. Я с закрытыми глазами сварю любое восстанавливающее и заживляющее зелье, а вот шаг в сторону от целительских рецептов оказался роковым.

Ну что сказать… Упс! Ошибочка вышла. Что же я там в итоге намешала?..

Взгляд Мориса не предвещал мне ничего, кроме скорой расправы.

— Пять капель, — прошипел он яростно. — Знаешь, каким эффектом обладает эта сыворотка, если в нее добавить больше трех капель?

— Нехорошим? — предположила я.

— Подумать только, какая удивительная умная выпускница попала ко мне на стажировку, — елейным голосочком пропел Морис.

В этот момент у него на руке засветился и запиликал браслет — связной артефакт на левой руке, и послышался прохладный женский голос:

— Мистер Кла́рксон, к вам Кейдж Сивро́нский прибыл.

Ага, значит «К. Морис» — это у нас Кла́рксон Мо́рис. Запомни, Фло, и будь любезна не забывать, как зовут твоего куратора.

— Я занят! — гаркнул Морис.

— Но мистер Кларксон…

— Я сказал, что занят! У меня новый стажер. Пусть Кейдж подойдет через… час, — и глянул на меня так нехорошо, что я снова сглотнула.

Что он тут со мной час будет делать, а?

— Но это срочно и касается нашего расследования! — настойчиво вещала женщина. — Утром обнаружили новую жертву среди инквизиторов, мистер Кларксон!

Морис нахмурился.

— Жив?

— Очередной летальный исход, мистер Кларксон.

— Симптомы?

— Как и во все прошлые разы — никаких. Мгновенная смерть на ровном месте, никаких улик, ни малейших повреждений.

Морис неразборчиво выругался.

— Ладно, пусть идет. Я могу уделить ему максимум десять минут, так ему и передайте.

Связной браслет перестал мигать синей лампочкой и затих. А я замерла в ожидании продолжения экзекуции.

— Так на чем мы остановились? — вновь обратил на меня взор Морис.

— На побочных эффектах от пяти капель, господин инквизитор, — пискнула я.

— Да… Так вот… Знаешь, что делают эти дивные капельки, если рассчитать их неверно?

— Что-то нехорошее, как мы уже выяснили.

— Жаль, что выяснили только сейчас, а не до того, как вы принялись варить это зелье, — прошипел Морис. — Сыворотка Фелкуса, приготовленная с передозировкой сока лесной фиалки, не просто располагает к себе окружающих. Она вызывает в них… Слишком яркие эмоции. Слишком сильное желание тактильного контакта, — говорил он глубоким голосом, коснувшись тыльной стороной ладони моей щеки. — Подобно яду, отравляет мысли, заставляет думать в одном направлении, — продолжал говорить, ведя ладонью ниже. — Невыносимо хотеть как минимум прикоснуться к человеку. А лучше…

Его длинные пальцы прочертили восьмерку на моей шее и замерли где-то в районе ключиц.

Я не знаю, кто там из нас переборщил с сывороткой Фелкуса, но лично у меня было ощущение, что этой сывороткой с ног до головы был обмазан сам Морис. У него была какая-то невыносимо мощная энергетика, которая припечатывала меня к спинке кресла и одновременно заставляла тянуться к этой треклятой руке, которая, я уверена, может чертить восьмерки не только на шее. И не только восьмерки. И не только чертить. И не…

Да боги, о чем я думаю вообще?!

Его взгляд светло-серых глаз с вертикальным зрачком гипнотизировал и лишал меня воли начисто. Это магия какая-то, или что?..

Морис шумно выдохнул через нос, указал на дверь слева, которую я раньше не замечала, и, не сводя с меня глаз, произнес тихим бархатным голосом:

— За этой дверью — моя спальня. Идите туда немедленно.

Теперь у меня нервно дернулся правый глаз.

— З-зачем?..

— Ну как это — зачем? — притворно возмутился Морис. — Вы сварили своего рода отменный афродизиак, мисс Габруа. Такой забористый, что даже меня проняло, больно сильный вы концентрат намешали, хотя меня такие вещи обычно не берут. Поздравляю вас с этим бесспорным достижением. И требую разобраться с этим немедленно. Поэтому идите-ка вы в мою спальню. Сейчас же.

Мои глаза задергались уже поочередно. Я вцепилась в подлокотники кресла, готовая в случае чего отбиваться каблуками.

— Не пойду я в вашу спальню! Не буду я с вами спать!!

— Да я и не…

Морис устало потер переносицу.

— Да почему с вами так сложно, — тяжко вздохнул он.

С моих уст слетел нервный смешок. Это со мной-то сложно?..

— Там найдете ванную комнату. Разберётесь, где. Примите душ, мисс Габруа. Вам нужно смыть с себя эту сыворотку, как следует. С волос в том числе, их мойте особенно тщательно, потому что на волосах запах задерживается дольше.

Слышите грохот? Это с моего сердца упала пара булыжников от облегчения.

И еще парочка — от разочарования, чего уж от себя утаивать.

— Я, пожалуй, дойду до своей новой спальни, мне выделили комнату в общежитии Генерального Штаба. И уже там…

— Вы примете душ здесь, — отрезал Морис. — Сейчас. Немедленно. Еще не хватало, чтобы вы ходили по Генеральному Штабу и сводили всех с ума своими ароматами! Повезло, что вы наткнулись только на меня.

Повезло?! Ну как сказать… Что-то я сомневалась в своем везении.

— В душ. Немедленно, — повторил Морис и шарахнулся от меня, как от прокажённой.

Рывком открыл окно, вдыхая свежий воздух полной грудью, и оперся о подоконник, прикрыв глаза. На секунду позволила себе задержаться на пороге кабинета и полюбоваться точеным профилем куратора. Считаю преступлением ставить на руководящие должности таких мужчин. Потому что глядя на эти красивые, правильные черты лица, думаешь только о том, что эти скулы хочется потрогать пальцами. А эти чувственные губы наверняка умеют сводить с ума одним лишь лёгким касанием.

Кошмар, Флора!! Ты и часа в Генеральном Штабе не провела, а уже вляпалась дилмон знает во что и смотришь на своего куратора с лёгким налетом обожания — это что вообще такое?!

Это ненормально, деточка. Марш в душ и смывай с себя не только идиотскую сыворотку, но и всю дурь.

Захлопнула за собой дверь слишком громко, пожалуй. Ай, плевать! Хуже обо мне уже все равно не подумают.

Я шагнула внутрь комнаты, оглядываясь в поисках душевой, но, оглядевшись, шагнула назад и спиной уперлась в дверь. Глаза мои были расширены от ужаса при виде того, что я перед собой увидела, и губы сами шепнули испуганно:

— Мамочки!..

Про себя я подумала более витиевато. Самой цензурной мыслью у меня было визгливое «вашу ж мать!!».

Мне показалось, или я услышала за дверью тихий смех куратора?..

Который прекрасно догадывался, какое впечатление произведет на меня его чудесная комнатка, и теперь откровенно наслаждался моим замешательством.

Спросите — что такого особенного может быть в комнате, обычной комнате инквизитора? Да я вот тоже думала, что ничего особенного. Ожидала… Ну не знаю, чего я ожидала. Одного из двух: либо аскетизма и минимального количества мебели, либо, напротив, пафосного дорогого интерьера. С золотыми канделябрами, например, с мягкими коврами, резной мебелью, богато украшенным камином с изящной лепниной.