Они ничего больше не сказали нам вслед.

В тот день я в последний раз стояла на пороге дома своих родителей и с тоской оглядывала двор, где провела свое вполне счастливое и беззаботное детство. Мне было ужасно жаль, что всё так по-дурацки сложилось, но и продолжать общение с такими принципиальными родителями смысла больше не было.

Мама с папой после той встречи так больше со мной и не связывались и никогда не интересовались моей судьбой. Просто вычеркнули из своей жизни, будто в ней никогда и не было синеглазой черноволосой девчонки по имени Элизабет Хоффман.

Отречение родителей от меня воспринималось мною как предательство, и поначалу было очень больно от этого факта, но благодаря поддержке Эрика я прожила этот неприятный период относительно быстро.

— Направь свой фокус внимания на другое. Думай о том, что я рядом с тобой, Элли, — говорил он, тепло улыбаясь. — А я и многие другие волшебники восхищены тобой и твоими магическими способностями. Когда тебе будет грустно, вспоминай о том, как начальники разных отделов инквизиции чуть ли не дрались между собой, пытаясь решить, в какой именно отдел тебя следует направить.

Это, кстати, была правда, и ситуация с моим распределением выглядела весьма комично, когда несколько начальников разных отделов, с виду взрослых инквизиторов, чуть ли не с пеной у рта пытались отстоять включение моей персоны в список именно его группы.

— Так это всё благодаря твоей рекомендации, — усмехалась я. — Они дрались не за меня, а за возможность получить в свой отдел бойца, которого порекомендовал сам Эрик Кларксон. Репутация у тебя такая, и я просто, ну-у-у, удачно оказалась в ее тени, если можно так сказать…

— Так я же не пишу рекомендательные письма в Штаб кому попало и на всех подряд. Ты же не думаешь, что я их пачками всем выдаю? Оу, нет, незабвенная, как бы не так!.. В Генеральный Штаб поступает не больше пяти рекомендаций в год от моего имени, и все знают, что я рекомендую только очень могущественных волшебников, на кого действительно стоит обратить внимание. Вот и на тебя обратили самое пристальное внимание, узнав о моем рекомендательном письме. Я написал его не потому что мы с тобой вместе, а потому что ты действительно этого заслуживаешь. Ты склонна обесценивать свои достижения, Элли, тогда как всё, чего ты сейчас достигла, ты действительно добилась исключительно своим упорным трудом.

Вот обожаю своего мужа… Что бы я делала без его поддержки?

Поэтому сейчас, столкнувшись в атриуме инквизиции с одним из старших братьев и услышав от него колкие слова, медленно вдохнула и выдохнула, но быстро справилась с закипающим гневом.

— Держи себя в руках, Кайн. Ты и так упал в моих глазах дальше некуда, — вернула я ему его же реплику, очень спокойным холодным голосом, да-да, я была отличной ученицей Эрика. — Осторожнее, ты рискуешь пробить ледяное дно. Сможешь ли оттуда выплыть?

Брат неприязненно скривился и свернул налево при ближайшем повороте. Я с тоской глянула ему вслед.

У меня не семья, а какой-то ходячий комок неприязни друг к другу. Столько братьев — и ни одного, кто хоть бы слово доброе сказал про мое появление в Генеральном Штабе… Но нет, все они либо делали вид, что не знают меня и вообще впервые в жизни видят, либо при любой возможности кидали в мою сторону обидные слова. На фоне этого мракобесия дружная семья Эрика, которая сразу тепло приняла меня, казалась каким-то новым чудом света.

— Не вешай нос, Элли! — раздался звонкий девичий голос за мой спиной. — Нашла из-за кого расстраиваться!

Я обернулась. Это Вивьен догнала меня на подходе к церемониальному залу.

Вивьен была моей лучшей подругой. Высокая девушка с длинными темными волосами, улыбчивая и худощавая, мы с ней учились вместе в академии магии, и вместе же поступили на стажировку в инквизицию. Только я — в боевую группу стажеров, а Вивьен — в группу целителей, так как она была отличным мастером по составлению сложных зелий. На ней был белый лекарский халат… а, ну, уже не совсем белый, подол был испачкан чем-то ярко-розовым, и Вивьен на ходу пыталась очистить ткань заклинаниями. Получалось с трудом, потому что по части простых бытовых заклинаний Вивьен не особо блистала. Так что вместо выведения пятен прожгла ткань в этих местах и раздосадованно махнула рукой, мол, и так сойдет.

Ранее утром мы сталкивались на общей силовой тренировке для стажеров, и подруга вдохновенно рассказывала о том, что ее включили в рабочую группу, занимающуюся разработкой противоядий, Вивьен об этом мечтала и была в полном восторге от открывающихся перспектив. Так что сегодня, на официальной церемонии вхождения в штат инквизиции Вивьен тоже должны были поздравлять. Как и многих других моих юных коллег, большинство из которых успешно прошли стажировку.

На плече у Вивьен сидело странное существо, похожее на большого белого сверчка с внушительными клешнями, как у краба. Из-за цвета он почти полностью сливался с белым халатом, сверчка выдавали только маленькие черные глазки-бусинки. Наверное, какой-нибудь очередной экспериментальный объект в лаборантской. Он тихонечко стрекотал и направлял в мою сторону свои длиннющие усики, словно бы изучая внимательнее мою персону.

— Никто из братьев не воспринимает меня всерьез, — вздохнула я. — Знаешь, как это бесит?

— Им просто нужно больше времени, — пожала плечами Вивьен. — Уверена, что пройдет время, и они сами потянутся с тобой общаться, они у тебя не настолько тугодумы, как твои родители… Ты уж прости, что я так нелестно отзываюсь о графе и графине Хоффман, но уж как есть. А братья твои, ну-у-у, я думаю, они пока считают твои попытки тут работать смешными и натужными, но их мнение обязательно поменяется, когда они увидят тебя в деле. А они увидят, я уверена, Элли! Ты отличный боец, и в дальнейшем точно будешь в числе тех, кого будут отсылать на самые опасные задания в разные точки мира. Вот тогда-то Кайн и все остальные твои братья заткнутся и придут к тебе на поклон, хех!

— Эрик тоже так говорит, — улыбнулась я. — Наверное, вы оба правы, но мне пока тяжеловато это представить. Между мной и братьями такая огромная пропасть, кажется, что она размером с целый Форланд. А Кайн, ну… С ним особенно неприятно. Он самый старший брат, и когда я совсем маленькая была, Кайн проводил со мной много времени, играл со мной, заботился, был очень чутким внимательным братом по отношению к единственной дочке в большой семье. А потом, когда я сбежала в академию магии, он резко изменился…

Я тяжело вздохнула. Мне было не понять такое странное отношение к младшей сестре, которая всего-то посмела заявить о своих желания и стремлениях, отличающихся от навязанных семьей…

Подруга посмотрела на меня со странным выражением лица, а потом перевела хитрый взгляд в сторону Кайна, который ушел далеко вперед нас, его спина виднелась уже у самого входа в церемониальный зал.

— Я немножко похулиганю, не возражаешь?

— М-м-м? Ты о чем?

Вивьен повернулась к своему сверчку, что-то шепнула ему, будто бы он мог ее понимать. Я не разобрала слов, но сверчок издал громкий стрекочущий звук, выразительно пощелкал клешнями, а потом резво полетел вперед. Передвигался по воздуху он очень быстро, эдакой бледной тенью, и за считанные секунды добрался до Кайна, бесшумно сев на его спину и мгновенно став такого же темно-фиолетового цвета, как мантия инквизитора. Ничего не подразумевающий и явно ничего особенного не ощущающий Кайн прошел в церемониальный зал и скрылся за углом.

— Что ты задумала? — недоуменно просила я, с интересом глядя на подругу.

— Увидишь, — расплылась она в коварной улыбке. — Это мой местный дружок, я зову его Алиас. Он экспериментальный образец сверчка, специально выведен лаборантами как помощник для инквизиторов на некоторых заданиях. Он, как хамелеон, способен сливаться с любой обстановкой. Алиас почти невесомый, умеет быть абсолютно бесшумным. Но нам важно, что он способен доставить массу неприятностей…

— Например? — уточнила напряженно.

— Увидишь, — загадочно повторила Вивьен.

И тон ее не предвещал ничего хорошего — для Кайна.