— Ой… — тихо пискнула Маня. — Это..
Да, Маня, это не розыгрыш!
Несколько мгновений я боролся со столбняком, сковавшим все мои члены (для крепко продвинутых — я имею в виду руки и ноги) и пытался принять решение по ситуации.
Значит, «разговор есть»? Баритонский призыв не содержал угрозы, но в свете полученного предупреждения звучал вполне зловеще.
Нет-нет, увольте, я не собираюсь ни с кем разговаривать! Меня на это никто не уполномочивал.
Определившись таким образом, я глубоко вдохнул, бесцеремонно выдернул Маню из такси, и мы во всю прыть припустили через проезжую часть.
— Эй, вы куда? — баритон тотчас же утратил официальность. — А ну стоять!
Проспект перед архивом неширок, но движение здесь довольно интенсивное: пока мы с Маней пересекали проезжую часть, нас дважды чуть не задавили. Очевидно, любители вечерних разговоров не ожидали от нас такой прыти: силуэты нырнули обратно во внедорожник, который резво взял с места и попробовал развернуться. Однако транспортный поток не позволил нашим преследователям осуществить маневр — когда мы с Маней уже вбегали под арку первого попавшегося двора, я краем глаза отметил, что внедорожник вернулся на исходную и вновь выплюнул темные силуэты, на этот раз аж четыре штуки — которые побежали через проспект вслед за нами.
— Живее, живее!!!
— Не могу живее! — пожаловалась Маня. — Каблуки мешают…
Да, будь я в одиночестве, при наличии такой форы давно бы уже оторвался.
Двор, по счастью, оказался не тупиковым: быстро миновав его, мы выбежали на параллельную улицу.
— Нам нужно людное место, чтобы затеряться. Есть соображения?
— Да… давай… направо, — тяжело дыша, выпалила Маня. — Там… универмаг… «Дряблый Гик»… большущий…
Ну вот, уже неплохо! Уже на «ты» и совсем без официоза. Сейчас бы еще стряхнуть «хвост», и можно считать, что вечер удался.
До «Гика» мы «доцокали» за считанные секунды (здесь были какие-то хитрые плиты с резонансом, так что Манины каблучки выбивали отчетливую, звонкую мелодию, слышимую, по-моему, за три квартала), но все же не так быстро, как следовало. Вбегая в гостеприимно распахнувшиеся автоматические двери, я краем глаза заметил, что из подворотни, которая нас только что выпустила, показались бегущие силуэты. Именно бегущие: они не толпились бестолково на месте, как это случается, когда гончие теряют след, не озирались, а целенаправленно припустили за нами.
Наши загонщики видели, что мы забежали в универмаг! Мы не успевали: для того чтобы оторваться, нам не хватило буквально несколько мгновений. Эх, будь я один…
Да ладно хныкать, не по-гусарски это: вперед, вперед!
В универмаге, несмотря на вечерний час, было полно народу. Сбавив темп, мы чинно прошествовали мимо хмурого толстого охранника и, миновав турникет, тотчас же шмыгнули за стеллаж с консервами.
Едва мы успели укрыться, в универмаг вбежал квартет наших преследователей. Сейчас они повели себя как нормальные гончие, потерявшие след: встали у турникета и принялись озираться. Я тоже лихорадочно озирался, рискуя заработать косоглазие и одновременно следил за входом через проем между пирамидами банок. Прямо сейчас бежать дальше было бессмысленно и даже преступно: мы слишком близко ко входу — сразу заметят, и нам нужно хотя бы полминуты, чтобы Маня могла отдышаться.
За эти пол минуты я успел как следует рассмотреть наших преследователей, сориентироваться в обстановке и принять решение насчет дальнейших действий.
В отличие от «Андрюшиных» подручных из «бывших», с которыми мы совсем недавно пересекались в архиве, эти были, по-видимому, из нынешних или даже из настоящих-продолженных и принадлежали к категории людей действия: рослые, крепкие, хорошо и стильно одетые, с цепкими, внимательными взглядами. Один из них показал толстому охраннику удостоверение и о чем-то спросил. Охранник, по счастью, не входил в клуб отставных бойцов невидимого фронта — пожав плечами, он что-то пробурчал, скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся. Ай спасибо, молодец! Если останусь на свободе, с меня пиво.
Потерпев неудачу с охранником, старший гончих вернулся к подчиненным и, судя по характерным жестам, стал нарезать делянки, указывая, кому и куда следовать.
Все, пора действовать: тот, кому достанется продуктовый сектор, заметит нас сразу же, как только дойдет до этого стеллажа.
— Я их отвлеку, — сказал я Мане. — Как только они побегут за мной, возьми что-нибудь, выходи через кассы, вызывай такси и жди меня за парковкой универмага. Чуть позже я к тебе присоединюсь.
— Думаешь, сработает? — засомневалась Маня.
— Обязательно, — уверенно заявил я. — Всегда срабатывало, почему сейчас не сработает? Ты, главное, не спеши. Стартуем одновременно: я побежал — ты тихо пошла в другую сторону. Не ускоряйся: Дождись, когда все они увяжутся за мной и сразу поворачивай к кассам. Понятно?
— Понятно, — послушно кивнула Маня, поддавшись моему уверенному тону. — Когда начнем?
— На счет «десять». Раз. Два…
«Всегда срабатывало» — это, конечно, я слегка загнул для пущей важности. Но назвать меня совсем уж отпетым вруном нельзя: один раз я бывал в похожей ситуации, когда аналогичный отвлекающий маневр увенчался успехом. Следует, правда, добавить, что отвлекал не я, а человек, во всех отношениях лучше меня приспособленный к такого рода экзерцициям…
Но сейчас у нас просто не было выбора, кроме того, я схематично представлял себе, как это нужно делать. Так что это был вполне продуманный шаг, а вовсе не жест отчаяния, как может показаться некоторым опытным в таких делах товарищам.
— …Десять! Все, пошли…
Выйдя из-за стеллажа, я прогулочным шагом направился по проходу в глубь зала. Не успев дойти до середины зала, я услышал сзади отчетливое «Вижу объект!» и вполне конский топот: и тут уж мне не оставалось ничего другого, кроме как сломя голову броситься к «черному входу», через который как раз в этот момент двое печальных таджиков кантовали тележку с большими разноцветными коробками.
— Стой, дебил! — совсем уж неофициально заорал кто-то позади меня. — Чё ты бегаешь, это ж бессмысленно!!!
Оттолкнув таджиков, я походя ухватился за ручку тяжелой тележки, поднатужившись, развернул ее попрек прохода и выскочил в хозяйственный двор.
Двор небольшой, сразу у пандуса стоит фура, которую разгружают еще трое печальных таджиков, ворота — настежь. То есть спрятаться тут негде, но свобода — вот она, в двух шагах.
Выбежав за ворота, я попал в тупиковый переулок (тупик — хозяйственный двор универмага), узкий и длинный, выходящий, насколько я смог сориентироваться, на проспект перед архивом. До конца добежать не успею, если по пути нет каких-то лазеек, гончие меня увидят — через несколько секунд они будут здесь. То есть стряхнуть «хвост» опять не получится, а если эти хлопцы выносливее меня, то все закончится там же, где и началось. Кроме того, если за эти минуты ничего не поменялось, у них там остался транспорт, и в нем, вполне возможно, кто-то есть.
Все это я промотал в голове буквально за секунду и тотчас же, не раздумывая, шмыгнул в узенький промежуток между забором и огромным контейнером для технического мусора, стоявшим сразу за воротами, с внешней стороны хозяйственного двора.
Спустя несколько секунд мимо моего укрытия пробежали несколько человек, громко топая и очень внятно ругаясь на ходу — один даже успел пожаловаться в никуда, что ободрал руку и теперь желает нанести сопоставимый ущерб, только не собственно моей руке, а всему мне, с ног до головы — дословно не буду, получилось гораздо короче, но очень грубо.
Не успели шаги моих преследователей удалиться, в кармане злобно завибрировал телефон. Осторожно выглянув, я с удовлетворением заметил, что пребываю в гордом одиночестве, и достал трубу. Табло сообщало, что звонит мне загадочный Redneck:
— Ну ты чё не звонишь, деятель?!
— Так было же сказано — как оторвешься…
— Оп-па! Что, хотели принять?
— Ну, в общем…
— Ну я же чувствовал! Я же тебе сказал! Не понял, а ты что, еще не оторвался?!
— Ну, в общих чертах — да, но мне сейчас надо вернуться к даме…
— К какой, на хрен, даме?! — Железный Дровосек взревел ржавым каскадом возмущения и едва не захлебнулся в модуляциях. — Тебе было сказано: если что — бросай даму — и ноги в руки!!!
— Ну что значит «бросай»? Я все-таки мужчина…
— Мужчина, ты идиот!!! — прямо-таки с папановскими интонациями заорал ЖД. — Ты как там — с ней бегал, она у тебя что, в кроссовках?!
— Ну… В общем…
— Еще раз: бросай даму и вали оттуда ко всеобщей маме! Дама им не нужна! Более того: она будет в гораздо большей безопасности, если ты ее оставишь! Нет, выражусь яснее: ты своим присутствием подвергаешь ее опасности, кретин! Я понятно выражаюсь?!
— Эмм…
— Все, хорош болтать! Отрывайся уже быстрее и перезвони мне! Ты меня понял? Алле? Эй, мужчина, ты чего замолк?
А замолк я ввиду того, что был не в состоянии ответить: пришлось отдать телефон.
Думаю, вы бы тоже отдали. Когда на тебя наставляют пистолет, недвусмысленно при этом ухмыляясь, и жестом показывают — дай телефон, сволочь, а то пристрелю — отказывать как-то неловко.
Это был старший гончих: трое убежали по переулку, а он остался проверить двор и как раз вовремя подошел — иного объяснения у меня нет, не перелетел же он через крышу!
Дослушав последние реплики ЖД, старший гончих сунул мой телефон в карман, спрятал пистолет в кобуру на поясе и скомандовал:
— Вылезай.
Я покинул свое укрытие, отметив при этом, что с другого конца переулка к нам быстро приближаются три темных силуэта. Вот теперь точно — все, отбегался.
— Тебе же сказали русским языком: не бегай, это бессмысленно, — старший гончих хрустнул костяшками пальцев и беззлобно скомандовал: — Ручонки подыми.
— В смысле — «руки вверх»?
— В смысле — защищайся.
— Зачем?!
— Затем, что в бубен выпишу. Готов?
— Но за…
— Бац!
Да, вот это была знатная плюха. Увернуться не удалось: удар получился стремительный и жестокий. Я рухнул наземь, попробовал сгоряча встать — не получилось, обессиленно прилег на бок и принялся считать созвездия, плавно вращавшиеся в красной мгле вокруг меня.
— За то, сучонок, что старших не слушаешься. Впредь будет наука: сказано «не бегай» — значит не бегай…
Глава 2
КЛАН: ДОМАШНИЙ ПЕРЕВОРОТ
Дети у генерала Коврова были большие и жили отдельно, супруга отсутствовала по каким-то насущным женским делам — в салоне, на шопинге, в фитнес-клубе, в загородной резиденции или вообще на Майорке — без уточняющего звонка вот так с ходу и не скажешь. В роскошных апартаментах, располагавшихся в недавно отстроенном жилом комплексе Серебряного Бора, генерала поджидала хорошенькая домработница Ниночка и «среднее звено» клана — трое неразлучных друзей, сосредоточенно скорбящих и одновременно лелеющих несмелую надежду в предвкушении результатов аудиенции.
— От Александра Гавриловича, наверное, раз десять звонили, — сообщила в прихожей Ниночка. — И один раз сам звонил. Озабоченный. Велел, как явитесь, сразу же…
— Понял, спасибо. Меня пока нет, — генерал сбросил китель на руки Ниночке и пошел в зал.
— И для Александра Гав…
— Ни для кого! Не приехал еще.
— Ясно, — Ниночка дисциплинированно изобразила книксен вслед генералу и пошла вешать китель в гардероб.
В просторном зале, стилизованном под Средневековье, у потухшего камина сидели трое: генерал авиации Георгий Бабададзе, генерал МВД Андрей Липецкий и старший брат хозяина дома Павел Викторович Ковров — отставной генерал той же службы, в которой сейчас трудился Игорь Викторович, а ныне генеральный директор одной из крупнейших строительных компаний страны. В общем, все поголовно — либо генералы, либо генеральные.
— Ну и что там? Этим стреляться или как? — Ковров-старший направил указательные пальцы на действующих генералов и хулиганисто «пухнул».
Худосочный Липецкий зло посмотрел на отставника и промолчал: румяный шестидесятилетний богатырь, сохранивший солдафонские замашки, любил плоско пошутить и при случае мог по старой дружбе выписать подзатыльник за недовольство. А генерал Бабададзе — тоже неслабый и дородный мужчина, ворчливо парировал:
— А почему только нам? Ты сколько в «Стодолы» вбухал?
— Да что мне те «Стодолы»? — беспечно махнул рукой богатырь. — Последние деньги, что ли?
— Я не про деньги. Там любую балку бери на выбор — и окажется, что она из твоей фирмы.
— Да мне как-то… — богатырь опять махнул рукой. — Пока Игорёха у руля, я могу спать спокойно.
— Стреляться не надо, — Игорь Викторович сказал это совершенно серьезно, без намека на иронию. — Пока все вроде бы нормально, держимся.
Действующие генералы переглянулись, с облегчением синхронно вздохнули и озарились счастливыми улыбками. В сложившейся ситуации даже такой неопределенный ответ — это очень хорошая новость.
— Ну давай же, не томи! — поторопил Липецкий.
— Для начала: меня нет, — Игорь Викторович ткнул пальцем в потолок. — Если будет звонить — еще не приехал.
Озвучивать, кто именно будет звонить, не пришлось: все и так прекрасно понимали, о ком идет речь.
— А если… — начал было Липецкий, но в этот момент у Коврова старшего зазвонил телефон.
— Б…, — тихонько огорчился Бабададзе. — Накликал…
Да, предупреждение было весьма своевременным: глянув на дисплей, любитель солдафонских шуток слегка побледнел, весь подобрался и изобразил строевую стойку, что свидетельствовало о колоссальном опыте службы (попробуйте сделать то же самое, сидя в глубоком мягком кресле — без опыта не сразу ведь и получится).
— Нет-нет, еще не приехал… Да, давно — уже извелись тут все, дожидаясь… Да, Гоша и Андрюшка со мной, ждем… Конечно, конечно! Как только — так и сразу… Да, я лично проконтролирую… Всего доброго.
Отговорив, Ковров-старший тихонько выдохнул, отстранил от себя телефон и с опаской уставился на дисплей, словно ожидая, что сейчас начнется отсчет запущенного кем-то взрывного устройства.
Игорь Викторович ткнул пальцем в телефон и сложил ладони крест-накрест. Ковров-старший понятливо кивнул и нажал кнопку выключения. Игорь Викторович жестом подбодрил действующих генералов: те послушно достали свои мобильные и тоже отключили. Забрав у всех троих телефоны, Игорь Викторович вынес их в прихожую, вернулся и включил тумблер, замаскированный в глубокой нише под торшером. Раздался негромкий мягкий гул, персидский ковер под ногами гостей приятно завибрировал, притворяясь этаким гигантским массажером.
— Ты смерти моей хочешь? — болезненно скривился Липецкий. — Я три дня назад УЗИ делал! Нельзя так часто…
— Андрюш, расслабься, это даже рядом не УЗИ, да и недолго будет, — успокоил Игорь Викторович. — Зато теперь можем поговорить. Или, может, я сначала отдохну, а уже потом…
— Издеваешься?! — возмутился старший брат. — Давай, колись бегом, а то в самом деле, мы тут все в предынфарктном состоянии…
Игорь Викторович очень коротко доложил диспозицию: вожди под раздачей, отыграть назад уже не получится, остается либо идти напролом, либо бесславно сдохнуть.
Гости притихли и призадумались. Получалось все очень сурово и неуютно. Никаких тебе запасных позиций, ни свободы для маневра, какая-то совсем уж безальтернативная история с гражданской войной получается: доставайте шашку, поручик, сейчас пойдем рубать ваших полковников — нет, не потому, что плохие, а просто других вариантов нет…
— А других вариантов точно не было? — жалобно пробормотал Липецкий.
— Варианты всегда есть, — Игорь Викторович пожал плечами. — Вопрос только: есть ли среди них что-то приемлемое для нас? В принципе можно было сделать как обычно: вождей не трогать, а «слить» всех непосредственных виноватых.
— То есть «среднее звено», — добавил Бабададзе.
— То есть нас, — уточнил старший брат.
— Так точно, — подтвердил Игорь Викторович. — А теперь скажите сами, был у меня выбор или нет.
Липецкий тяжело вздохнул и развел руками. Понятно, что выбора не было, ситуация из разряда «или — или». Техническая вилка.
— В общем, по «старичкам» вопрос будет решаться в ближайшие сутки, — жестко подытожил Игорь Викторович. — Все уже работает, остановить нельзя. А нам с вами нужно решиться сейчас. Вы со мной или как?
— Я с тобой, — не раздумывая заявил старший брат.
— Мог бы и не спрашивать, — подтвердил Бабададзе.
— Ммм… — замялся Липецкий.
— Не понял, Андрюха, ты чего там мычишь?! — возмутился Ковров-старший. — У тебя что, есть варианты?!
— Да я с вами, с вами! — нервно вскрикнул Липецкий. — Просто… Просто страшно…
— Не порть памперс, Андрейка, мы с тобой, — обнадежил Ковров-старший. — С нами не пропадешь, прорвемся.
— Да-да, конечно… Я — как все…
— Ну вот и замечательно, — кивнул Игорь Викторович. — Другого я от вас и не ожидал. Тем более что я все сделаю сам, а вы мне там — сугубо для поддержки штанов. Помочь вряд ли поможете, но… Гхм… В общем, через два с половиной часа встречаемся у дома вождя. Мне надо хотя бы часок поспать, а то упаду там от перенапряжения. Сами понимаете: беседа будет непростой, так что…
— Да, отдохни немного, — поддержал старший брат. — Беседа будет очень непростой.
— Ну все, если вопросов нет — уматывайте, — Игорь Викторович устало смежил веки, нашарил клавишу домофона и распорядился: — Ниночка, проводи!
— Погоди минуту, — остановил его Липецкий. — Надо что-то с этим проклятым «Бункером» решать. И не через два с половиной часа, а прямо сейчас.
— Проклятым? — Игорь Викторович равнодушно пожал плечами. — И чем тебе «Бункер» не угодил? Нормальные хлопцы, хорошо делают свою работу. Решать, конечно, будем, но не так экстренно…
— «Нормальные»?! — желчно взвился Липецкий. — Тебе напомнить, с чего вообще все началось? Кучка не пойми откуда взявшихся балбесов не пойми зачем влезла в чужой огород — и теперь рушится вся отлаженная система — это, по-твоему, нормально?!
— Не передергивай, — Игорь Викторович погрозил Липецкому пальчиком. — Началось все с того, что трое малолетних дебилов решили поиграть в злодеев: один снимал, а двое резвились. Интересно, в каком кине они увидели такой способ «сверхэффективного» воздействия на клиентов? Надо бы найти тот диск, да заставить всех троих сожрать его, без кетчупа и минералки…
Гости виновато потупились — и Липецкий в том числе. «Малолетним дебилам», которые «резвились», было 32 и 33 года, а тому, что снимал, в следующем месяце исполнится 28 лет. Фамилии «малолетних» соответственно, Ковров, Бабададзе и Липецкий, а «Блиндаж» до недавнего времени был «песочницей» или «колледжем», в котором под строгим присмотром генерала Желябова мужала младая клановая поросль. Ну и в самом деле: маленько недомужала, нехорошие люди очень не вовремя решили заслать свой «Бункер» не туда, куда надо, и получилось все очень плохо.
— Да никто и не спорит — дураки, виноваты, пороть надо… Но ты посмотри, что эти «бункерные» отморозки сделали на «Стодоле»! А если б наши дети в тот момент были там?! Они ведь и их бы убили!!! Я как об этом подумаю — у меня аж все кипит…
Здоровяки переглянулись: Бабададзе с сомнением поджал губы и покачал головой, а Ковров-старший хмыкнул:
