А мы попробуем! Нет, не назло всем, а просто в порядке эксперимента, чтобы знать, каково это на вкус…
Ээккк… Нормально! А ну, ещё порцию, да запить ледяной колой…
Ээуооккрр… Замечательно. Нет, Себастьяну рассказывать не стоит, это слишком суровое испытание для него, но на вкус всё вполне съедобно.
Так, а вот и ларёк с мороженым. После горячих сосисок, для контраста… Да почему бы и нет?
Ага, а вот многодетная семья проходит мимо… Нет, никто не требует мороженого, но двое младшеньких смотрят на ларёк как привязанные, того и гляди споткнутся. А мама нарочно ускорила шаг, хочет побыстрее пройти соблазнительное местечко…
Непорядок! А ну-ка, дорогой дядечка мороженщик, хватит скрести щетину, давай-ка мы вот что сделаем…
— Мороженое даром! Бесплатно! Только сегодня, только для детей! И пусть никто не уйдёт обиженным!!!
— А-а-а!!! Ура-а-ааа!!!
Ну вот, совсем другое дело. Сразу такая толпа набежала, чуть ларёк не снесли. Ждём, когда всё разберут, «отпускаем» дядечку…
И побежали дальше. Там ждёт не дождётся тир с кучей подарков, детский кафетерий, готовый в любой момент лопнуть от лишних пирожных и конфет, холодильники с шипучими напитками и ещё ряд безобразий в том же формате…
Сколько прошло времени, вот так сразу и не скажешь, часа три или четыре, но, судя по ощущениям, программа-минимум для одного побега из Дома выполнена на двести процентов.
Энергия на нуле, живот раздувается и булькает от колы, сосисок, мороженого и прочих вкусностей, запрещённых в родном доме, усталость давит на веки, и веселиться уже не хочется.
Если бы не знала, что это неприлично, завалилась бы спать прямо вот тут, на скамейке.
Вернуться домой, что ли? Принять душ, да в постель… Ещё бы удалось проскользнуть незамеченной, чтобы не попало за самоволку… Оуэх-хххх…
— И чего зеваем, зеленоглазая? Устала, заплутала, потерялась? Хочешь, домой отвезу?
Очень кстати, такой добрый дядечка, на вид интеллигентный и благообразный. Почему бы и нет?
— А вы знаете, где мой дом?
— Конечно знаю, малышка! Пошли, прокатимся. Мороженое хочешь?
— Нет, спасибо. Ещё одно мороженое в меня не влезет.
— Ладно, пошли без мороженого. Давай руку…
Алёнка пожимает плечами и на секунду задумывается.
Она знает основы Механики Резонанса, вполне сносно владеет пятью языками (в том числе академическим Асуэнто и вражьим Хаптаи, общеорденским), но понятия не имеет об инструкциях в формате «никогда не разговаривай с незнакомцами» и «опасайся посторонних», известных всем детям вменяемых смердов. Вся жизнь её проходит под охраной на территории резиденции, если приходится куда-то выезжать, то только в сопровождении родственников и тоже под охраной. Побег из Дома — это экстраординарная ситуация, в которую Алёнка не должна была попасть ни при каких условиях.
— Ну, ты идёшь или нет? А то я сейчас уеду.
— Да, иду.
Рука у дядечки потная и липкая.
Алёнка морщится, но ладошку не выдёргивает. Дядечка совершает добрый поступок, надо показывать ответную благодарность. А руку потом можно будет помыть, ничего страшного.
В салоне машины у доброго человека просторно и уютно, жаль только, что стёкла тонированные. На улице и так серо из-за низких туч, тонировка добавляет темноты, так что мимо мелькают какие-то бесформенные смазанные картинки, особо не полюбуешься.
От этой мелькающей серости Алёнку клонит в сон, и она едва не засыпает.
Мешает резкий аромат дезодоранта, который назойливо лезет в ноздри. Такое ощущение, что здесь специально всё обработали этим дезодорантом, чтобы забить какие-то другие запахи, возможно, не очень приятные.
По дороге дядечка звонит кому-то и радостно сообщает:
— Я тут белую натуру добыл, готовьте студию! Скоро буду…
Алёнка впервые в жизни катается в машине смердов.
У неё возникает мысль: если у смердов все машины так воняют дезодорантом, то лучше в них не ездить. А то в носу свербеть будет.
В географии столицы Алёнка разбирается скверно.
Она знает только те маршруты, по которым ей доводилось ездить с родственниками. Этот маршрут она не знает совсем, но интуитивно чувствует, в какой стороне находится резиденция Красного Дома.
Дядечка, похоже, заблудился: сейчас они удаляются от резиденции.
— Мой дом в другой стороне.
— Я знаю, малышка, знаю. Просто тут по-другому не получается. Сейчас объедем вокруг квартала и повернём к твоему дому.
— Хорошо.
Машина заворачивает в распахнутые ворота, проезжает мимо складов и ангаров и останавливается у огромного здания какого-то цеха.
— Почему мы здесь встали?
— Сейчас заправимся и поедем дальше. — Дядечка выходит из машины и открывает заднюю дверь. — А ты когда-нибудь видела, как одежду шьют?
— Нет, не видела.
— Хочешь посмотреть?
Алёнка с любопытством смотрит на цех и прислушивается.
Из раскрытых окон здания, длинных и узких, доносится умиротворяющий монотонный гул множества голосов и работающих механизмов. Почему бы и не посмотреть, раз уж они сюда приехали?
Алёнка выбирается из салона, дядечка берёт её за руку и ведёт в цех.
В огромном цеху великое множество женщин, которые работают на швейных машинках и ткацких станках. Есть и мужчины, но женщин заметно больше. Это молодые азиатки, европейских лиц здесь не видно.
Пока Алёнка глазеет по сторонам, дядечка проводит её почти через весь цех, и они спускаются по обшарпанным ступенькам в подвал.
— А там что?
— Сейчас увидишь. Там самое интересное!
Дядечка ведёт Алёнку по длинному коридору, с множеством дверей по обеим сторонам. Из-за некоторых дверей слышны вздохи, стоны, странные крики.
— Здесь кого-то наказывают?
— Нет-нет, что ты! Это они там развлекаются, не обращай внимания.
Да уж, странные у этих смердов развлечения.
Дядечка останавливается у железной двери с крохотным оконцем на уровне глаз и выстукивает некий условный сигнал.
Дверь распахивается, дядечка с Алёнкой заходят в комнату.
Их встречает странно одетый мужчина: в кожаных штанах, с голым торсом и с кожаной маской на лице.
Выглянув в коридор, он захлопывает дверь и запирает её на массивную щеколду.
Посреди комнаты огромная постель под бархатным балдахином, застланная красным бархатом.
По обеим сторонам от постели стоят треноги с видеокамерами и фонарями.
Возле треног суетится ещё один мужчина, также облачённый в кожаные штаны и маску, он направляет камеры и фонари на постель.
В комнате стоит резкий удушливый запах, похожий на тот, что был в машине. Как будто разлили целое ведро дезодоранта, заглушая какой-то другой, нехороший запах.
Справа от двери валяется внушительная куча детского тряпья. По углам темно, но заметно, что многие тряпки испачканы какими-то пятнами.
И вся комната усеяна черными тенями-силуэтами, которые колеблются, расплываются и медленно, и словно бы апатично, перемещаются в воздухе.
— Беги отсюда… — слышатся чьи-то тихие голоса, похожие на голоса духов в родовой крипте. — Беги… Беги… Беги…
Дядечка, который привёл Алёнку, быстро скидывает одежду и надевает кожаную маску.
— Беги… Беги… Беги…
Мужчины, похоже, не замечают эти чёрные тени, которые свободно просачиваются сквозь живые тела, как будто они совершенно не имеют плотности.
Можно сказать, что мужчины купаются в этих тенях, потому что в комнате нет ни одного квадратного метра, свободного от теней, — они повсюду.
— Белая натура — это прекрасно, — мужчина у постели заканчивает возиться с треногами и включает камеры. — А то мне эти азиатки уже надоели. Иди сюда, милашка, будем снимать кино.
Дядечка, который привёз Алёнку сюда, хватает её и тащит к постели.
Алёнка кричит и извивается. Двое других присоединяются к дядечке. Они валят Алёнку на постель и начинают срывать с неё одежду.
Алёнка пытается «ударить», но у неё ничего не получается.
В ней нет энергии, чтобы защитить себя. Она совершенно пустая, всё щедро раздала в парке.
Однако Алёнка сильный ребёнок, она отчаянно сопротивляется и даже умудряется лягнуть одного из мужчин в пах.
Тот наваливается на неё всем телом, хватает за горло и душит, стараясь сломить сопротивление.
От страшной тяжести Алёнка задыхается, перед глазами плывут красные круги, она вот-вот потеряет сознание…
Что делает дитя Человеческое, когда попадает в такую ситуацию?
Оно утоляет дьявольскую похоть извращенцев и гибнет в страшных муках. И детская душа, испачканная сальными страстями законченных мерзавцев, не отпущенная на волю, неотомщённая, мечется под сводами гнусного вертепа, впитывая дикую энергию других жертв и сгорая от бессильной ярости.
Кричать не получается, горло передавлено, воздуха осталось на пару мгновений…
В последний момент, уже на краю гибели, Алёнка взмолилась в беззвучном призыве, как это бывало в крипте, при общении с сердитыми духами Предков:
«Помогите мне, Тени… Я умираю…»
И тотчас же, словно получив единую команду свыше, все чёрные тени, что были в комнате, с душераздирающим визгом устремились к Алёнке и наполнили её до отказа, мгновенно превысив порог энергетической ёмкости в десятки раз.
Что делает дитя древнего рода, бросившего вызов Богам, когда у него начинается десятикратный Ментальный Криз?
Оно убивает.
Бездумно.
Безжалостно.
Без разбора — всех, кто попадётся под руку.
Удар был такой мощи, что черепа гнусной троицы разом взорвались от чудовищного внутреннего давления и забрызгали всю комнату отвратительной субстанцией.
Подвал немедленно наполнился криками боли и отчаяния, послышался топот множества ног. Похоже, досталось и тем, кто был в соседних комнатах, и кто-то там пытался убежать.
Алёнка на отвратительную субстанцию не обращала никакого внимания.
В этот момент она не видела реальный мир и пребывала в сумеречном состоянии. Только кромешная Тьма, пульсирующие сгустки молний, плавающие вокруг, и множество красных пятен, мечущихся где-то неподалёку.
Алёнка в яростном упоении била по этим пятнам, прямо через стены, нащупывала и догоняла их волнами инфразвука, если они не гасли с первого раза…
И хрипло хохотала, слушая ужасные вопли.
Она остановилась только после того, как вокруг не осталось ни одного пятна.
И тогда комната вновь наполнилась Тенями.
Только на этот раз они были чистыми и прозрачными, как слеза ребёнка.
Тени невесомой вереницей струились через потолок, прочь из этого ужасного подвала, и прощались с ней.
«Спасибо. Ты отпустила нас…»
Отбросив щеколду, Алёнка вышла в коридор и, спокойно переступая через трупы, направилась к выходу.
— Неплохо отдохнула. А теперь пора домой. Что-то я сегодня загулялась…
— Разрази меня Забвение… Что это было?
— Ты знаешь, я сама в шоке. Она била не менталом, а инфразвуком. Причём била не точечно, как все мы, а по площади и… Через стены! Как это получается, я даже вообразить не могу, надо будет составлять принципиальную схему.
— Нет, принцип я понял. Это достаточно сложное преобразование, из ментала в инфразвук, но оно вполне объяснимо. Ну, и на таком расстоянии стены для инфразвука не проблема, он очень слабо поглощается. Я другое имел в виду. Что это за Тени такие? Она что, галлюцинировала?
— Не знаю… Но вот факт: её энергетический контур был совершенно пуст и вдруг за одно мгновение заполнился как минимум с десятикратным превышением. Ты когда-нибудь сталкивался с таким явлением?
— Никогда. И это меня беспокоит. Меня всегда беспокоит то, что я не могу объяснить.
— Я вот думаю… Гхм-кхм… Но я знаю, что ты скажешь…
— Ну же, не мямли!
— А может, это Духи? В смысле, на самом деле, какие-то фантомные сущности…
— Это мистика. Духов в природе не существует, и ты прекрасно это знаешь. Во все времена, в любом месте, в каждой животрепещущей истории, любые «духи» — не более чем изгиб Восприятия, «удачно» наложившийся на специфические условия и состояние человека, который их «видел».
— Ну-ну… Она убила всех, кто был в том подвале. Убила примерно треть тех, кто был наверху, по проекции подвала и в ближнем радиусе. Считай, сколько на это ушло энергии, на десятки операторов хватит. Потом два часа провела в крипте, и её всё равно трясло от избытка энергии. Потом она до отказа зарядила меня, до буквально искр из кончиков пальцев. И всё равно не разрядилась. Но представь себе, я вытащила её наверх, посадила на голую землю, и она буквально за минуту «иссякла» и наконец спокойно уснула.
— Да, это… Это очень странно и необычно.
— И знаешь что? Я делаю вывод: теперь, когда у Алёнки будет Криз, её нельзя спускать в крипту. Можешь считать меня сумасшедшей, но… Я думаю, что после того проклятого подвала она приобрела этакий странный автоматизм, совершенно не зависящий от её воли. Этакое… М-м-м… Новое свойство организма.
— На что ты намекаешь?!
— Я полагаю, ты уже и сам всё понял. Она заряжается энергией от Мёртвых. И я не думаю, что это очень здорово…
Конец ознакомительного фрагмента