— Давно стоите? — спрашиваю одного из тех, кто был поближе к кабинету «ОсО».

— Так нет. Быстро идет очередь.

— А полиграф тоже проходить надо будет?

— Не всегда, только если, я слышал, вопросы возникнут у особиста к тебе. Ну, если ты ему подозрительным покажешься или он будет думать, что ты что-то скрываешь, недоговариваешь. Тогда да, посылают на полиграф. Здесь ходил один.

— Прошел?

— Да, все в порядке.

Кстати, потом уже, в кубрике, в самом отряде, мне даже объяснили, как проходится полиграф и как его можно пройти, даже если говорить неправду. Оказалось, что кофе или там употребление особенных препаратов и другие способы, рекомендуемые в интернете «знающими людьми», собаку съевшими на контрразведке, ничего общего не имеют с реальностью. Видел, помнится, фильм про советского разведчика, который обманул американский детектор лжи, устроив психоз — теперь смешно вспоминать этот наивный фильм.

Дошла и до меня очередь к особисту. Вхожу в кабинет. За столом сидит сотрудник. Напротив стола, в метрах так в двух, стоит стул. Лицо особиста располагает к общению, бросается в глаза и его черная ровно постриженная борода, занимающая его подбородок, верхнюю часть над губами и не выходящая за пределы щек. Интеллектуал, характер, приближающийся к нордическому — характеристики человека я без особого труда улавливаю.

— Здравствуйте, — говорю я и прохожу к его столу. Кладу свой обходной лист на его стол и жду реакции.

— Очень хорошо, садитесь.

Я присаживаюсь на стул. Смотрю на сотрудника, который перелистывает какие-то бумаги на своем столе. Еще секунд пять, и он поднимает голову, отрываясь от бумаг, смотрит на меня, и наш диалог начинается:

— Кто вы у нас?

— Трапезников Лев Владимирович. Позывной Провиант.

— Решили, Лев Владимирович, участвовать в СВО?

— Да.

— Чем занимались ранее? — сотрудник смотрит в бумаги, и я понимаю, что там имеются данные на меня, хотя кабинет «ОсО» я выбрал сам.

— В последнее время работал в Клиническом госпитале в Лапино, под Москвой. Осуществлял обеспечение безопасности автотранспорта на территории объекта, сидел за монитором. А еще ранее занимался охраной труда, вел документацию предприятия по ОТ.

— Образование?

— Высшее юридическое. Закончил МОСУ в 2003 году, уголовно-правовая специализация, но мне более интересен предмет «Теория государства и права», это математика права, основы, с чего необходимо изучать любые правовые дисциплины.

— Хорошо, хорошо… А почему ушли из ФСНП? — поглядывая то на меня, то в свои бумаги, лежащие на столе, любопытствует особист.

— Я перешел в администрацию района, в отдел соцзащиты, где получил должность специалиста по охране труда по району. Выполнял проверки по предприятиям и организациям района. Тогда я еще заочно учился на юрфаке. А в ФСНП я был дознавателем, исполняющим обязанности следователя, но у меня были отказные материалы. Основная работа — это дознание.

— Могли уйти и по сокращению из ФСНП в ОБЭП?

— Кто-то из полицейских ушел в ОБЭП или в смежные организации полиции. Но это они, я ушел раньше, и потом, я себя видел в жизни на гражданской службе все-таки. Хочу вот, например, после «Вагнера» стать депутатом.

— Родственники на Украине есть?

— Нет.

— Знакомые, может быть, с Украины?

— Нет таких знакомых.

— Ваши родственники знают, где вы?

— Жена знает, что я поехал на СВО. Мать и дочь думают, что я буду служить по контракту в армии, и все.

— Жена знает, что вы поехали на работу в «Вагнер»?

— Нет. Она думает, что я иду на СВО через министерство обороны.

— Страницы в соцсетях есть?

— Нет. Страницы были, но я их удалил, так как по правилам организации я не имею права иметь страницы в соцсетях.

При этих словах особист взялся за компьютер, набивая что-то по клавишам клавиатуры и смотря в свой монитор. Это продолжалось не сказать, чтобы долго… минуты четыре. И тут он выдает, смотря на меня:

— Родственники у вас есть те, кто работает в ФСБ?

— У меня нет родственников в ФСБ, — отвечаю я на вопрос.

— Может быть, знакомые?

— Нет.

— Вы внештатный сотрудник ФСБ?

— Нет. Я не являюсь внештатным сотрудником ФСБ.

— Вы штатный сотрудник ФСБ? — удивленно и так многозначительно задает мне вопрос особист. На что я ему с невозмутимым видом, с тем же невозмутимым, каким и отвечал на все его вопросы до этого, говорю:

— Нет. Я не являюсь штатным сотрудником ФСБ, — и тут, закончив эту фразу, я рассмеялся, и смех мой подхватил сам сотрудник «ОсО». Так аж секунд пять мы дружески смеялись, так же вместе в одно мгновение прекратив смех. Лица наши стали серьезными, но теперь между нами установилась невидимая связь на каком-то ином, особенном уровне понимания, на уровне товарищеском.

— Так, я подписываю, теперь идите в паспортный стол, — сказал особист и начал шариковой ручкой что-то писать в бумагах на своем столе.

Я попрощался и вышел из кабинета особиста. Смотрю в обходной лист, а там стоит подпись в графе «ОсО», стоит подпись его в графе «Психолог» и прочерк в графе «Полиграф». А внизу документа написано особистом за его же подписью так: «Годен!!! Добро!» Кстати, таких записей с «Годен» и «Добро», да еще и с восклицательными знаками, я не видел больше ни у кого, хотя, не знаю — может быть, у кого-то все-таки было. Выйдя на улицу и повернув направо в курилку, вынимаю сигарету и не спеша закуриваю. Паспортный стол теперь. Сейчас покурю и сдам документы свои. Особист подписал — это значит, все. Я в деле!

В курилке на скамейке сидят Саня, Коля и еще ряд уже узнаваемых лиц, которые постоянно с ними здесь. Один бородатый. И кажется, что кроме бороды в нем ничего и нет, кажется, что этот человек состоит из одной бороды, которая доходит у него аж до груди. Одет он в защитную пятнистую полевую форму. И видно, по тому, как с ним общаются Коля с Саней, что он тоже старый воин. Похож он на былинного богатыря, только немного постаревшего. Ну, представьте себе Илью Муромца или Добрыню Никитича с картины Васнецова. Представили? Вот такой же, только этот Муромец будто на пенсии. Силы чувствуются, все та же форма в нем, энергия, но на пенсии — постарел немного, но печенегов еще бить может. Докуриваю сигарету и направляюсь в административный корпус. Дохожу до паспортного стола. Ждать не долго пришлось перед дверью. Вхожу в кабинет, заставленный столами. Передо мной сразу стол, на нем невысокие стопки бумаг, далее, чуть левее к окну, стоит большой шкаф, за ним сотрудники что-то раскладывают. А слева от меня сидит за компьютером также сотрудник. Я интуитивно направляюсь сразу к нему, протягиваю ему свой обходной, паспорт и говорю:

— Здравствуйте. Я Провиант.

— Нет, не позывной ваш… ваша фамилия, мне необходимы имя и отчество, — говорит сотрудник, глядя на меня приветливо.

— Лев Владимирович Трапезников.

Сотрудник набивает пальцами что-то на клавиатуре, прямит спину, смотрит на меня и с улыбкой, с расстановкой слов, отвечает мне:

— Что? Лев Владимирович! Решили теперь сами взять оружие в руки? — при этих словах какие-то смутные подозрения у меня возникли в голове.

«Ведь я блогер, и блогер-то оппозиционный в общем-то. Если делали проверку по мне, то не трудно было найти мои эссе и статьи на разных сайтах и в блогах. Статей и разных заметок-то под тысячу, и еще книга целая, и все под моей настоящей фамилией. Особист… все они как-то ко мне радушны. С другой стороны, я всегда выражал интересы своего народа, и по этой причине ко мне вопросов быть не может. Их взгляды и мои взгляды на страну и ее будущее в общих чертах совпадают, если не брать детали», — все это просто молниеносно проносится у меня в голове в виде букв, а то и образов… И я продолжаю диалог с ним.

— Да. Теперь сам решил взяться за оружие! Пришло время самому участвовать в войне, — объясняю я свою позицию по поводу прибытия сюда.

— Хорошо, — чуть улыбается сотрудник паспортного стола, набивая что-то пальцами на клавиатуре и поглядывая в монитор компьютера. — Позывной будем выбирать?

— Можно…

— Какой хотите?

— Я шахматами занимался. Могу быть «шахматистом».

— Хороший позывной, — набивает на клавиатуре и смотрит в монитор. — Занят позывной, к сожалению.

Мы после «шахматиста» перебрали еще штуки четыре позывных, и все они были заняты кем-то уже. Тут вдруг паспортист сжал правую ладонь в кулак, посмотрел на меня серьезно и говорит так угрожающе:

— А-а, может быть, вот такой выбрать… Будешь не «Провиант», а «Проп**дант»! Это звучит очень. Вот представь себе, ты на войне, и пришел всем хохлам делать «Проп**дант»?

При этих словах я чуть не чертыхнулся, сдержался и спокойно с улыбкой отвечаю, что «не надо мне Проп**данта, и я согласен на Провиант и дело вообще не в позывном. Есть он у меня и есть. Все пока на этом, и я доволен всем». На это кадровик как-то сник и заулыбался. Еще немного что-то набивал, записывал, поставил отметку у меня в обходном и наконец-то поднял на меня свое лицо.

— Все! Принял. Паспорт будет здесь, у нас, а обходной старшему отдадите, — объяснил мне он.

— Спасибо, — говорю я ему. На этом мы дружелюбно распрощались с ним, и я, с чувством выполненного долга перед самим собой, вышел из кабинета и направился в канцелярию. В канцелярии как обычно полно народа, и сотрудник, которому я сообщил о том, что прошел все кабинеты и подпись «ОсО» у меня имеется в обходном, кивнул мне на шкаф.