Глава 15

Проснулась Сторм в сумерки, и как только пришла в себя, к ней вернулась прежняя злость.

На столике рядом с ее кроватью стоял поднос. Сторм, не вставая, сняла накрывавшую его салфетку. На подносе оказались нарезанная ветчина, хлеб, несколько ломтиков сыра и гроздь винограда. Ни вилок, ни ножей не было — наверняка Саймон проверил это лично, прежде чем поднос был отнесен в ее комнату.

Взяв ветчину и пару ломтиков хлеба, Сторм села на кровати и стала жадно поглощать еду. Восстановив силы, она принялась с любопытством осматриваться вокруг.

Комната была просторной и, на взгляд Сторм, выглядела неплохо: стены побелены, на полу из темного дерева ни пятнышка. Над кроватью висел балдахин, а три больших окна закрывали белые с синим рисунком шторы.

В комнате были умывальник с раковиной, туалетный столик с овальным зеркалом, тумбочка, а также два красивых кресла, обитых розово-голубой тканью. Одну стену украшала мозаика из морских раковин, другую — несколько пейзажей, показавшихся, однако, Сторм скучными. Перед окном стоял столик с красивой вазой на нем.

«Ну что ж, — усмехнулась про себя Сторм, — во всяком случае, здесь получше, чем в уильямсбергской тюрьме!»

Доев ветчину, она потянулась за сыром. На столе стоял бокал с какой-то розовой жидкостью. Сторм отпила глоток. Это оказалось вино, довольно неплохое, и Сторм осушила бокал до конца.

Теперь она, наконец, почувствовала себя в силах осмыслить свое положение. Ее тюремщик, бесспорно, был гораздо сильнее ее физически, и о том, чтобы идти против него без оружия, не могло быть и речи. Темноволосый слуга, похоже, не слабее хозяина и к тому же безраздельно предан ему, так что с ним, пожалуй, тоже лучше не связываться. А вот толстуха… она была слабым звеном в этой цепи. Саймон, судя по всему, очень любит ее, и, возможно, этим удастся как-то воспользоваться…

Одно из высоких окон было приоткрыто, и через него в комнату проникал свежий воздух. Сторм, захватив с собой горсть винограда, вышла на балкон.

Перед ней расстилались бескрайние поля, аккуратные ряды стогов сена… Везде, куда хватало взгляда, кипела работа. На одном только поле она увидела дюжины две работников — белых и негров, — быков, лошадей, мулов…

«Да, — усмехнулась про себя Сторм, — вот тебе и простой фермер!» Ей вспомнились рассказы отца о тупых, пресыщенных аристократах, выжимавших из своих работников все соки. Богатеев она ненавидела еще больше, чем фермеров, — те, по крайней мере, хотя бы живут своим трудом.

Сторм сплюнула через перила и хотела уже было вернуться в комнату, но что-то задержало ее. Она вгляделась пристальнее…

Из окна была видна широкая тенистая аллея, ведущая к крутым берегам реки… К свободе! Сторм еще раз взглянула, словно не веря своим глазам, и чуть было не рассмеялась вслух. Как это она раньше не заметила, что река так близко — всего в каких-то пятистах ярдах от дома! Даже бежать не надо. Она может спокойно дойти, украсть лодку и поминай как звали! Какой идиот, оказывается, этот Саймон!

Она вернулась в комнату. Шанс у нее был, разумеется, только один, и нужно было все тщательно продумать.

Неужели ее самоуверенный страж и впрямь решил, что она не сможет спрыгнуть со второго этажа? Если так, то он никогда не взбирался на мачту при сильном ветре! Ну, а дальше? Нужно как следует исследовать ландшафт. Может быть, ей повезет, и она сможет разжиться оружием…

Сторм подошла к двери и попробовала открыть ее. К ее удивлению, дверь оказалась не заперта. Девушка тихо выскользнула в коридор и, бесшумно пройдя по деревянному полу, осторожно начала спускаться по лестнице.

Августа не могла и представить себе, что все так обернется. Поначалу лето обещало быть привычно скучным — и вдруг такое приключение!

Женщина-гостья — само по себе уже неожиданность. Сестер Трелон она не любила, но против любой другой женщины не возражала — хотя бы потому, что такое было в Сайпресс-Бей нечастым явлением. Тем более что Сторм явно не похожа на сестер Трелон.

Сторм О’Малли — кто бы мог подумать! Разумеется, Саймон этого не сказал, но, кажется, во всей Америке нет другой женщины со столь экзотическим именем — Сторм. Неужели Саймон и впрямь решил, что Августа настолько глупа, что не сможет вычислить этого? Но гораздо больше Августу занимало другое: где Саймон ее встретил, при каких обстоятельствах, почему привез сюда, как долго она намерена здесь оставаться, откуда на ней эта ужасная одежда… Из вежливости Августа, разумеется, таких вопросов не задавала. Если Саймон решил, что ей этого знать не нужно, — что ж, ему виднее. И все-таки…

Скорее бы вернулся Саймон! Что-то уж слишком долго засиделись они с Питером…

Августа вышивала в гостиной, когда в библиотеке раздался какой-то звук. Она поспешила туда, решив, что Саймон наконец вернулся.

Но то был не Саймон, а его гостья.

— Добрый вечер! — произнесла Августа. — Надеюсь, вы хорошо выспались?

Сторм, рассматривавшая витрину с коллекцией оружия — мушкеты, пистоли, шпаги и все это, к сожалению, под надежным замком, — быстро обернулась, приготовившись к драке, но увидев, что это всего лишь сестра ее тюремщика, сразу успокоилась.

— Вот, смотрю… — произнесла она, а сама подумала: «Наверное, теперь она скажет Саймону, и он запрет меня!..»

— Если хотите, я покажу вам весь дом, — улыбнулась в ответ Августа. — Вам нравится библиотека? Саймон обычно проводит здесь много времени…

Но Сторм библиотека вовсе не нравилась. Обои слишком темные и мрачные, столы массивные и безвкусные, от книг пахнет пылью… Единственной стоящей вещью была витрина с оружием, но если она заперта, то это тоже не так уж и интересно… Хотя стекло, наверное, можно разбить…

Сторм пожала плечами.

— Пойдемте в гостиную! — предложила Августа. — Саймон, я уверена, скоро вернется, и мы вместе попьем чаю, а пока поболтаем…

У Сторм не оставалось иного выбора, как последовать за хозяйкой. При этом ее глаза осматривали все вокруг, пытаясь запомнить каждую деталь. Большая дверь на веранду, штора в холле — за ней удобно будет спрятаться, обеденная комната, из которой доносились голоса слуг… Коридор, кажется, ведет к черному ходу — надо это запомнить…

Гостиная в отличие от библиотеки была довольно светлой. Светло-розовые, почти белые занавески на окнах, кресла у камина, обитые светло-лимонной парчой, стены, покрытые светло-серым шелком, высокие лепные потолки…

В углу стоял клавесин, на столах — лампы с абажурами. Да, этот фермер был, пожалуй, не беднее какого-нибудь английского лорда. Но все это богатство не впечатляло Сторм. Она тоже была богата, но ей никогда бы не пришло в голову тратить деньга на такую ерунду, как лампы в абажурах из китайского шелка или лепные потолки.

Августа села в кресло с высокой спинкой, расправила юбки и жестом пригласила Сторм последовать ее примеру, но та продолжала, разгуливая по комнате, рассматривать все вокруг с презрительным интересом.

— Скажите… — голос Августы звучал тихо и смущенно, — вы и есть Сторм О’Малли?

Сторм кинула на нее взгляд через плечо.

— Да, — коротко произнесла она.

— В самом деле? — вырвалось у Августы, и она опустила глаза.

Перед Августой на серебряном подносе лежали засахаренные сливы, марципан, орехи в шоколадной глазури… Сторм взяла какую-то белую конфету с орехом и отправила ее в рот. Было вкусно, и она взяла еще одну.

— О вас столько всего рассказывают… Неужели хотя бы половина из всего этого правда?!

Сторм посмотрела на девушку. Поев конфет, она почувствовала себя уютнее и уже успела забыть о том, что эта круглолицая наивная девушка — сестра ее злейшего врага.

— А что обо мне рассказывают? — спросила она, беря марципан.

Августа тут же пожалела, что затронула эту тему.

— Вы знали Черную Бороду? — осторожно спросила она.

Сторм взяла в руку горсть конфет и подошла к окну. На корабле ей такого есть не приходилось — там более привычной пищей были грубый хлеб или плохо прожаренное мясо. Иногда, в качестве особого лакомства, она позволяла себе горшочек черной патоки, но варить ее была такая морока… А вот конфет ей еще ни разу не приходилось пробовать. Ради этого можно было и потерпеть общество занудной толстой сестры фермера.

— Да, я знала его, — произнесла Сторм, проглатывая сливу. — Он был настоящим джентльменом!

Глаза Августы округлились.

— О нем рассказывают такие ужасные вещи! Говорят, он был колдун — поджигал себе бороду, но лицо оставалось цело…

Сторм поцокала языком:

— Он просто пугал этим людей. На самом деле он вставлял себе в бороду фитиль, который сгорал раньше, чем пламя успевало коснуться кожи… Мы все смеялись над этим.

Сторм облизала засахаренные пальцы и вдруг увидела Саймона — он шел через лужайку, о чем-то разговаривая с темноволосым мужчиной. Голова его была низко опущена, лоб нахмурен, руки сцеплены за спиной. Ветер трепал его волосы, а заходящее солнце бросало рельефные тени на лицо. Сторм он вдруг показался таким же красивым, как в первый раз. Внезапно разозлившись, она отвернулась.

— Эдвард Тич, — тут же заявила она Августе, — был джентльменом, как и Стед Боннет, как и Джек Рэкхем, как и все те, о которых у вас ходят всякие нелепые слухи! Каждый раз, когда я входила, он вставал и целовал мне руку. А говорить он умел не хуже, чем все ваши поэты или ваш братец. И доложу я вам, он был в сто раз лучше тех идиотов, что его убили!

Августа опустила голову.

— Я не желала, вас обидеть, мисс О’Малли, — пробормотала она. — Просто это все для меня довольно ново…

Сторм с любопытством посмотрела на нее. А пожалуй, она ничего, эта девочка, и вовсе не такая уж толстая… Во всяком случае, получше своего надутого братца! За свою жизнь Сторм почти не приходилось общаться с женщинами, и она не знала, как себя с ними вести. Для Сторм О’Малли все люди всегда делились лишь на две категории: те, с которыми нужно было бороться не на жизнь, а на смерть, и те, которых можно было как-то использовать. Августу, решила она, стоит отнести к последней категории.

Сторм, не сводя глаз с сестры Саймона, подошла к столу за остатками конфет.

— Как, вы сказали, вас зовут? — спросила она.

— Августа, — улыбнулась та. — Впрочем, все, как правило, зовут меня Гусси. Только брат называет меня полным именем. Он, видите ли, хочет, чтобы я была настоящей леди! Словно за одну ночь я вдруг стану грациозной, стройной, красивой… — Она рассмеялась, разведя руками, словно демонстрируя свою не очень-то изящную фигуру, жидкие волосы, неловкие жесты… Затем она вздохнула и нахмурилась: — Я понимаю, как нелегко ему с такой нескладной сестрой, и делаю все, что он от меня хочет, но, поверьте, это так трудно!.. Я всегда чувствую себя неловко в обществе…

Сторм, рот которой в этот момент был набит конфетами, лишь что-то промямлила в ответ, но в глубине души она все больше проникалась жалостью к этой девушке. Она сама была — пусть не так, как Августа, — но тоже чужой в любом обществе…

— Но что же я все о себе да о себе? — спохватилась вдруг Августа. — Вам, должно быть, это неинтересно… — Лицо Августы вдруг озарилось лучистой улыбкой, и эта перемена удивила Сторм. — Не думайте, что я слишком навязчива. Просто когда рядом женщина, хочется, чтобы она тебя поняла… Надеюсь, мы станем друзьями…

Августа поднялась, подойдя к Сторм, протянула ей руку, и на этот раз та пожала ее. «Какая глупышка, оказывается, эта сестра…» И все-таки приятно, что хоть кто-то в этом доме может относиться к тебе как к другу. До этого Сторм дружила — если такие отношения можно назвать дружбой — лишь с мужчинами, и дружба эта была не чем иным, как разделением сфер влияния, подкрепляемым угрозами. То, что можно дружить с женщиной — и к тому же просто так, потому что она тебе нравится, — никогда раньше не приходило Сторм в голову.

Пожимая руку Сторм, Августа произнесла:

— Мисс О’Малли, я не знаю, что привело вас к нам, по мне хотелось бы, чтобы вы здесь чувствовали себя как дома. Если у вас какие-то проблемы, то знайте: Саймон — самый богатый, самый влиятельный и к тому же едва ли не самый умный человек в Северной Каролине, так что он наверняка их решит!

Сторм, не сдержавшись, грубо рассмеялась, и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы в этот момент не вошел Саймон.

— Вижу, вы уже познакомились? — непринужденно произнес он.

— Да, — Августа отпустила руку Сторм, — и, похоже, неплохо поладили. Мы с мисс Сторм так мило поболтали…

— Могу себе представить, — пробормотал Саймон. — Послушай, я как раз хотел предложить нашей гостье небольшую прогулку. Если, конечно, мисс Сторм не устала, — вежливо добавил он.

— Нисколечко даже, — пробормотала Сторм, сбитая с толку неожиданной приветливостью Саймона, который тут же взял ее за руку и повел на террасу.

Там, в тени колоннады, вся его вежливость куда-то улетучилась.

— Зачем ты сказала ей свое имя?

Сторм продолжала оглядываться вокруг. Все ее мысли были заняты лишь одним — планами возможного побега. Совсем неподалеку пастухи загоняли в загон стадо овец; уставшие работники возвращались с поля с лопатами и граблями через плечо, напевая какую-то странную, неизвестную Сторм мелодию. Все было спокойно, тихо, открыто… Казалось, побеги она сейчас — и никто не бросится за ней в погоню…

— Я ничего такого не говорила! — отрезала Сторм. — Она сама все поняла. Твоя сестра не такая дура, какой ты ее считаешь.

В этот момент Сторм краем глаза уловила едва приметное движение за колонной: ей показалось, что блеснуло что-то металлическое. Охранники! Вот почему он не запер дверь… Да здесь, наверное, за каждым кустом кто-нибудь сидит. А она-то размечталась!.. Впрочем, надо еще раз как следует все обдумать — вдруг все-таки получится!

Сторм с презрением посмотрела на Саймона, но тот, кажется, не заметил ее взгляда. Он продолжал разгуливать взад и вперед, заложив руки за спину и чуть заметно нахмурившись.

— Ты не должна общаться с моей сестрой, — произнес он наконец и, сделав ей знак, спустился с террасы.

— Боишься, что я собью ее с пути истинного? — усмехнулась Сторм, двинувшись следом. — Научу чему-нибудь не тому, и ее душа попадет в ад? Брось, нужна мне твоя сестренка!

— Больше не подходи к ней, слышишь! — повторил Саймон.

Они пошли молча. Сторм было мало дела до того, что происходило в голове Саймона, — она по-прежнему оглядывалась по сторонам. Охранников она не видела, но чувствовала, что они где-то здесь. Трава щекотала ее босые ноги, привыкшие к гладким доскам корабельной палубы. Один раз она наступила на камень и ругнулась себе под нос.

— Ничего, — усмехнулся Саймон, — скоро поймешь, что цивилизованные люди не зря носят обувь.

Сторм ничего не ответила. Туфли она оставила в гостинице, и сейчас только поняла, что для побега ей лучше во что-нибудь обуться.

Исподволь Сторм направляла их путь к реке, а Саймон этого не замечал. Сейчас они были всего в ста футах от берега, и Сторм могла все как следует рассмотреть. С замиранием сердца она заметила на реке баржу.

Взгляд Саймона последовал за ее взглядом.

— Да, Чован, — лениво произнес он. — Прекрасная река, не правда ли? Мы, каролинцы, гордимся ею, она не хуже реки Джеймс!

Сторм все знала о Човане. Широкая, глубокая, плыть по ней можно без препятствий. Течет до Албемарл, а оттуда, разливаясь широко и свободно, несет свои воды прямо в Атлантический океан. Сердце Сторм отчаянно забилось, и, пытаясь скрыть это, она повернулась к Саймону.

— Вы здесь моетесь? — с невинным видом спросила она.

— Нет, — усмехнулся он. — В отличие от тех дикарей, что когда-то здесь жили, мы моемся дома, в корыте.

— Какая гадость! — поморщилась Сторм.

— К этому ты скоро привыкнешь.

«Не бойся, — усмехнулась про себя Сторм, — я здесь долго не останусь!»

— Ты, должно быть, заметила ту баржу, — продолжал Саймон. Руки его были по-прежнему сцеплены за спиной, плечи расправлены, голова гордо поднята. — Самый обычный транспорт на Човане. На таких обычно возят табак и другие товары в городские порты, а иногда и пассажиров. Должен заметить, — продолжал он с видом триумфатора, — для того чтобы сдвинуть эту баржу, нужно как минимум восемь сильных мужчин, и любое захудалое суденышко ее спокойно перегонит. Так что если ты вдруг захочешь на ней убежать, предупреждаю сразу: напрасный труд. Баржа принадлежит мне, но даже мои люди могут пользоваться ею только с моего разрешения. К тому же они верны мне, подкупить их тебе не удастся. Никаких других кораблей или лодок во всем Сайпресс-Бей нет — мне вовсе не нужно держать здесь целый флот. Хочешь пуститься вплавь — валяй, но тебе не уйти от погони: здесь все отлично плавают.

Руки Сторм сжались в кулаки, но она ничего не ответила, продолжая напряженно смотреть на реку.

Саймон взял ее за плечи и повернул к себе.

— А теперь посмотри налево, — продолжал он. — Лес, который ты видишь, к твоему сведению, непроходим: он кишит дикими кабанами, волками и медведями. За лесом трясина — мы вчера проезжали мимо. Там тоже полно всякой живности — аллигаторы, водяные змеи… Они, я думаю, будут тебе очень рады. Можешь, конечно, попробовать через поле… Ты на лошади-то умеешь ездить? Нет? Ну, а пешком ты его перейдешь не раньше чем за день или два. За полем широкая дорога прямиком в Виргинию, где тебя, я думаю, уже заждались.

Сторм молчала. От насмешек Саймона у нее все горело внутри. Она лихорадочно пыталась придумать еще какие-нибудь варианты побега, но все они были один нереальнее другого.

Сторм посмотрела на Саймона со злостью и в то же время даже с некоторым уважением.

— Да уж, — задумчиво произнесла она, — ты оказался гораздо умнее, чем я думала.

Саймон улыбнулся и кивком указал ей на аллею аккуратно подстриженных кустов. Свернув туда, они долго шли молча. Саймон все так же держал руки за спиной.

Наконец он произнес:

— На самом деле мы не так уж и изолированы, как тебе, может быть, показалось. У нас есть несколько интересных соседей. Например, прямо за рекой начинаются владения Идена. Ты, кажется, с ним знакома?

«Вот оно что! — удивилась про себя Сторм. — Мало того, что он привез меня в это Богом проклятое место, так еще и дразнит близостью губернатора Идена — единственного человека, который может мне помочь. Не знаю, что он еще затеял, этот фермер, но в любом случае мне нужно быть с ним поосмотрительнее!»

Теперь уже Сторм предстояла совсем не та борьба, к которой она привыкла, — борьба не силы и смелости, а ума и находчивости. А Саймон оказался в этом отношении достойным противником. Но ума и силы воли Сторм было не занимать, и она была уверена, что в конечном счете выйдет победительницей.

Сторм посмотрела на своего спутника сквозь приопущенные ресницы. Саймон, судя по всему, был настроен не менее решительно, чем она. Как не похож он был сейчас на того несчастного, каким предстал перед ней в первый раз! Сильный, властный, решительный, он даже стал теперь казаться ей шире в плечах и выше ростом. Эта перемена произошла с ним сразу же после того, как с корабля он ступил на твердую землю. Здесь был его мир, в котором он чувствовал себя безраздельным господином, и этот мир являлся совершенно чуждым и незнакомым для Сторм.