— Амнистию? — фыркнул Кристофер. — И ты в это поверил?! Жди от Спотсвуда амнистию! Как бы он не вздернул не только ее, но и тебя вместе с ней!

Саймон кинул на Кристофера изумленный взгляд и хотел было что-то ответить, но тут вошла Августа и с ней Сторм. Она в последнее время выглядела уставшей — лицо посерело, под глазами появились круги, — но несмотря на усталость, она по-прежнему высоко держала голову.

На Сторм было старенькое фиолетовое платье Августы, перешитое для нее портнихой. Но если на Августе оно совершенно не смотрелось, то Сторм выглядела в нем потрясающе. На шее у нее было скромное ожерелье из бирюзы, волосы, обычно небрежно перехваченные узлом на затылке, на этот раз рассыпались по плечам великолепным каскадом, а юбки при ходьбе соблазнительно обрисовывали ее стройные ноги.

Кристофер не отрывал взгляда от Сторм с самого ее появления, но, соблюдая этикет, сначала обратился к Августе:

— Гусси, дорогая, ты хорошеешь с каждым днем! — Он поцеловал ее в щеку.

Августа смущенно пробормотала что-то в ответ, но внимание Кристофера уже снова целиком переключилось на Сторм, и тон его стал гораздо теплее:

— Мисс О’Малли, рад видеть вас снова. Вас просто не узнать — так вы похорошели!

— Похорошеешь тут, — фыркнула Сторм, — кормят, как гусыню на убой!

— Какое остроумное сравнение! — тут же откликнулся Кристофер, однако Саймон не находил здесь ничего остроумного.

— Так вы знакомы? — удивилась Августа.

Сторм молчала, и Кристофер отвел глаза.

— Мисс О’Малли находилась в нашем городе проездом, — солгал он. — Я имел честь принимать ее у себя. То была незабываемая встреча!

— Еще бы, — фыркнула Сторм. — Ты меня тогда чуть не утопил!

Кристофер, казалось, ничуть не смутился.

— Сюда вы, конечно, приехали наслаждаться сельской жизнью? — продолжал он. — И она, похоже, идет вам на пользу.

— Сельская жизнь! — огрызнулась Сторм. — Вонь, грязь, мухи, то жара, как в печке, то дожди без просвета! Да в аду, поди, веселее!

— Вам здесь не нравится? — Лицо Кристофера выразило удивление. — Что ж, пожалуй, для такой утонченной леди, как вы, жизнь в деревне и впрямь грубовата. Может быть, убежим куда-нибудь вместе? Вы, кажется, обожаете приключения?

— Назови только день, — улыбнулась Сторм. Последний комплимент Кристофера, похоже, не оставил ее равнодушной.

Кристофер насмешливо покосился на Саймона:

— Ты не будешь возражать, кузен?

— Он не будет, — перебила Сторм. — Ему, похоже, не терпится от меня избавиться.

— Сожалею, — Саймон старался выглядеть равнодушным, — что ты находишь пребывание у нас скучным. Мы просто из кожи лезем, чтобы тебе угодить! Зато вот это наверняка тебя развлечет. — Он протянул ей приглашение.

Сторм повертела в руках листок:

— Что это такое?

— Приглашение на бал от твоего старого друга.

— Так ты едешь, Сторм? Как здорово! — всплеснула руками Августа.

Сторм недоверчиво покосилась на Саймона:

— Меня — на бал?

Кристофер тут же подмигнул ей:

— Я буду сопровождать вас. Надеюсь, вы не возражаете?

Сторм пожала плечами.

— А он меня отпустит? — Она кивнула в сторону Саймона.

Огромным усилием воли Саймон заставил себя улыбнуться:

— Что за вопрос! Чего доброго, Кристофер подумает, что я держу тебя здесь как пленницу! Мы все едем.

Сердце Сторм замерло от радости. Она не верила собственным ушам. Встретиться с Иденом — сколько она мечтала об этом!

А вдруг Саймон готовит ей какую-то новую ловушку — он наверняка знает, что она ждет этой встречи? Но неужели она не сможет его перехитрить? Тем более что рядом с ней будет Иден и его власть…

Саймон без труда читал ее мысли. Они словно бросили молчаливый вызов друг другу. Это был последний тур. Победивший в нем станет победителем во всей игре…

Тряхнув головой, Саймон произнес:

— Сестра, я думаю, следует поторопить портниху. До бала осталось совсем немного. Сторм нужно подходящее платье.

Августа с энтузиазмом поддержала его.

— Кажется, у меня был неплохой материальчик, — защебетала она. — Специально берегла для чего-нибудь такого… Тебе, я думаю, подойдет… — Она схватила Сторм за руку и, продолжая щебетать, увела ее наверх.

Саймон поспешил закрыть за ними дверь.

— Что все это значит? — накинулся он на Кристофера с такой яростью, что тот опешил.

— Ты о том, что я кокетничал с твоей пираткой? Извини, не мог сдержаться. По-моему, она прелестна, ты не находишь?

— Не больше, чем черт в аду!

— Ба, да ты, никак, ревнуешь?

Саймон сверкнул на него глазами:

— Думай, что говоришь! — Он прошел к столу, делая вид, что приводит в порядок бумаги, а на самом деле пытаясь унять дрожь в руках. — С тех пор как здесь появилась эта ведьма, — произнес он, — все в моем доме пошло вверх дном! Слуги разленились, Августа отбилась от рук…

— Вот как? — Казалось, Кристофер был искренне удивлен. — По-моему, они с Августой просто обожают друг друга! Расслабься, Саймон, смотри на вещи проще…

— Ладно. — Саймон наконец взял себя в руки. — Ты, конечно же, прав. Хватит об этой пиратке, у меня и без нее куча проблем.

— Например?

— Например, Августа.

Саймон прошел к буфету и откупорил бутылку бренди, готовясь к разговору, который до этого все время откладывал.

— Не кажется ли тебе, — начал он, — что моя сестра уже засиделась в девицах?

Кристофер взял предложенный бокал и снова вернулся в кресло.

— Пожалуй, ты прав, — согласился он. — Впрочем, это не проблема. Она девушка спокойная, скромная, наверняка будет хорошей женой и матерью…

— Ты так думаешь?

— Вне всякого сомнения. — Кристофер отпил глоток. — Кстати, привези ее этой осенью в Уильямсберг — там мы подыщем ей жениха в два счета.

Саймон подошел со своим бокалом к окну, глядя на дождь, который ни на минуту не прекращался.

— Честно говоря, — спокойно произнес он, — я уже кое-кого приглядел.

— И кого же?

Саймон обернулся:

— Тебя.

Кристофер так и застыл с бокалом в полусогнутой руке:

— Ты шутишь?

Саймон серьезно посмотрел на него:

— Отнюдь. По-моему, она тебе нравится… Или я не прав?

— Да, я ее люблю… — Кристофер наконец отпил глоток, — но как сестру. Любить ее как женщину я просто не смогу.

Саймон отвернулся. В глубине души он никогда не верил, что Кристофер согласится на это предложение, но все же не хотел сдаваться.

— Любовь… — поморщился он. — Кто говорит о любви? От нее одна морока.

— Знаю я, в чем тут дело, кузен. — Кристофер повертел в руках пустой бокал.

— Ну и… — Саймон напрягся.

— Да все в том же, — не моргнув глазом, ответил гость, — все из-за Сторм О’Малли. Слепому видно, что вы без ума друг от друга!

Саймон почувствовал, как краска приливает у него к щекам, но постарался не подать вида:

— Нет, ты просто сошел с ума! На что мне эта дикарка? Ни манер, ни воспитания — того и гляди, прирежет… Да я жду не дождусь того часа, когда, наконец, от нее избавлюсь! — Он вдруг осекся и замолчал.

Кристофер тоже молчал, выжидая, когда Саймон успокоится. Наконец, решив, что тот более или менее пришел в себя, он произнес:

— Извини, кузен, но скажу тебе по дружбе: ты хоть и умный парень, а иногда бываешь таким болваном!

Ноздри Саймона дрогнули, однако он постарался не подать вида.

— Ты превратил Сайпресс-Бей из Богом забытого места, где были лишь лес да болото, в лучшую плантацию во всей Каролине, — продолжал Кристофер. — Оставшись один с малолетней сестрой на руках, ты сумел вырастить из нее настоящую леди. Ты умеешь выгодно торговать и всегда знаешь, чего ты хочешь. Должен признать, мне во многих отношениях до тебя далеко…

— Весьма польщен, — иронически улыбнулся Саймон. — Но, может, ты побережешь свое красноречие для выступлении в суде? За всеми твоими комплиментами явно что-то кроется, так что лучше говори прямо!

— Дело в том, что иногда — прости меня, грешного, — я бываю рад, что не вырос таким, как ты… У тебя есть одна слабость, Саймон, и порой она перекрывает все твои хорошие качества, — ты всегда идешь напролом. Иногда это хорошо, но часто ты напоминаешь мне человека, которому встретилась на пути скала, и он бьется об нее головой, хотя стоит сделать пару шагов, и ее можно будет обойти.

— Никак не возьму в толк, о чем речь…

— Да все элементарно. Ты просто никак не можешь справиться с этой пираткой. Вот и злишься!

— Я устал, Кристофер…

— Послушай, чем тебе, собственно, не нравится эта девочка? Простая, по-своему честная, умна и в чем-то даже намного умнее нас с тобой. Да, дикая, необузданная, не признает никаких правил — но ведь в глубине души ты и сам такой… Просто ты научился в себе это подавлять, а она нет. И это тебя раздражает в ней.

Саймон не отвечал, и Кристофер продолжил:

— Можешь побить меня, если тебе так легче, но я сейчас не говорю ничего, кроме правды-матки. Ты находишь в ней то, чего тебе самому не хватает, вы дополняете друг друга. По-моему, кузен, эта дикарка — как раз то, что тебя всегда привлекало, и пора уже внести свежую струю в твою ставшую слишком однообразной жизнь…

Саймон осушил свой бокал до дна.

— Все, что мне нужно, — произнес он, — это избавиться от нее как можно скорее!

— Не делай ошибки, Саймон! На твоем месте…

— Но ты не на моем месте, и давай все-таки сменим тему. Вернемся к этому балу, черт бы его побрал! Довольно-таки рискованное предприятие, и здесь мы должны продумать все до мелочей. Пожалуй, я опишу подробно это дело, раз уж втянул тебя в него…

Саймон сел рядом с Кристофером, и началось обсуждение. Но Кристофер видел, что тревожный огонек в глазах Саймона не потух. Он искренне желал помочь кузену, но абсолютно не знал, как это сделать…

Глава 25

Сторм с Августой запаздывали, и Саймон, обычно сердившийся в таких случаях, на этот раз был даже рад побыть один. Он стоял перед камином в ярко освещенной библиотеке, одетый в свой лучший костюм — золотистый парчовый кафтан, зеленовато-синий с красными позументами жилет, пышные жабо и манжеты, белоснежные штаны. Волосы его были собраны на затылке в аккуратный хвостик, на боку — маленькая шпага. Он всегда носил одежду с грациозной небрежностью, словно не замечая, насколько она ему идет. Если бы кто-нибудь сказал Саймону, как он сейчас хорош, тот, пожалуй, искренне бы удивился. Высокий, стройный, настоящий аристократ с безукоризненными манерами, он держал в длинных изящных пальцах бокал с вишневым бренди. На лбу его залегла чуть заметная складка, и он нервно отпивал из своего бокала глоток за глотком. Этим вечером ему предстояла ответственная миссия, и он должен был еще раз все как следует продумать.

Саймон мог только предполагать, как все произойдет. То, что Сторм попытается связаться с Иденом, было очевидно, но о чем они будут говорить — продумают ли план ее побега или, может быть, просто договорятся о следующей встрече? В любом случае он не должен спускать глаз с них обоих.

Саймон понимал, что рискует. Но что ему еще оставалось делать — не вечно же, в конце концов, держать у себя Сторм! Позволить ей бежать он тоже не мог — это пустило бы все их со Спотсвудом усилия насмарку.

Но в глубине души Саймон понимал, что настоящая причина его беспокойства иная — он просто боялся потерять Сторм, и это пугало его больше всего.

Шаги за спиной Саймона заставили его обернулся, и то, что он увидел, превзошло все его ожидания. Такой Сторм он еще не знал.

Шелковое платье цвета слоновой кости, однотонное, почти без украшений, подчеркивало изящество ее фигуры. Пышные юбки, тонкая талия, умопомрачительное декольте… Рукава до локтей были в обтяжку, а дальше рассыпались пышными кружевами. В руке Сторм держала белые перчатки. Янтарно-медовые волосы были изящно завиты и заколоты золотыми заколками. Голубые глаза ее казались бездонными, словно воды Карибского моря и небо над ним. Такие глаза были у Сторм, когда Саймон увидел ее в первый раз… Двигалась Сторм с такой грациозностью, какой Саймон не мог в ней прежде заподозрить, и при каждом ее движении юбки соблазнительно шуршали.

Саймон совершенно потерял голову.

«Как она красива!» — вот что было единственной его мыслью.

Раньше Саймон видел в ней грубоватую, дикую, какую-то звериную красоту, сейчас же перед ним была совсем другая женщина — настоящая леди, в которой никто не заподозрил бы бывшую пиратку.

И тут наконец Саймон отбросил все сомнения в правоте своего дела. Сейчас Сторм была такой, какой и должна быть. Допустить, чтобы эта очаровательная женщина снова вернулась на скользкую стезю порока, мог лишь тот, в ком не осталось ничего святого.

Да, он поступит, как велит ему его совесть, долг, и от этого все выиграют. Спотсвуд получит наконец свое проклятое письмо, Иден получит по заслугам, а Сторм получит амнистию и займет, наконец, достойное место в обществе. Поначалу ей это, конечно, не понравится, но потом она будет благодарить его… И он должен спасти Сторм от самой себя!

Саймон сделал шаг вперед. Галантно наклонив голову, он поцеловал руку Сторм.

— Ты просто великолепна!

Ресницы Сторм удивленно взметнулись вверх, щеки порозовели.

— Ты тоже смотришься неплохо, — с обескураживающей прямотой заявила она.

Саймон рассмеялся.

Для Сторм это было игрой — одеться светской дамой и отправиться в стан врага. Зауженная талия платья затрудняла дыхание, кринолин казался веригами, красные бархатные туфельки Августы немилосердно жали, булавки впивались в голову, но, взглянув в зеркало, Сторм с удивлением отметила, что нравится самой себе.

«Быть светской дамой, пожалуй, не так уж плохо», — подумалось ей.

— Тебе не хватает одной детали. — Реплика Саймона, произнесенная неожиданно громко, вернула ее к действительности, и она увидела, как Саймон, подойдя к серванту и отперев один из ящиков, достал из него какую-то шкатулку. Сторм с удивлением наблюдала, как он вынимает ожерелье из трех рядов жемчуга с большим граненым бриллиантом по середине.

— Ты хочешь, чтобы я надела это? — удивленно спросила она.

Саймон улыбнулся, и глаза его просияли.

— Да, очень хочу!

Он подошел к ней и стал застегивать ожерелье на ее шее. Дрожь пробежала по всему телу Сторм, когда пальцы Саймона коснулись ее кожи.

— Откуда у тебя такая красота? — спросила она.

— Это — ожерелье, принадлежавшее моей матери. Его подарил ей мой отец на свадьбу. Такова традиция…

Сторм чувствовала на себе горячее дыхание Саймона. Ей приходилось знать и гораздо большую близость с ним, но сейчас в этой близости было что-то новое. Она ощущала себя прекрасной дамой, которой галантный кавалер дарит дорогой подарок, и сердце ее замирало от восхищения.

— Ты хранишь его для своей невесты? — спросила Сторм.

От неожиданности Саймон чуть не выронил ожерелье.

— Вообще-то я думал подарить его Августе, как часть ее приданого…

— Разве ты не собираешься жениться?

— Разумеется, когда-нибудь… — смущенно пробормотал он.

Сторм вдруг представила Саймона с другой женщиной, сердце ее упало…

— И ты будешь учить свою жену любви? Как меня?

У Саймона похолодели руки. Он стоял, неотрывно глядя на непослушный завиток на затылке Сторм, на загорелую кожу ее открытых плеч. Ему хотелось дотронуться до этого завитка, целовать эти плечи…

Собравшись с духом, он произнес:

— Возможно, так и будет.

Саймон застегнул ожерелье и, повернув Сторм лицом к себе, заглянул ей в глаза.

Проживи он хоть тысячу лет, познай хоть тысячу женщин — такой женщины у него никогда не будет! Никто не сможет на него смотреть так, так целовать, так проникать в самую глубину его души… Сторм… Невинная и грешная, опасная и беззащитная, привычно знакомая и каждый раз новая, любящая его беспредельно и так же беспредельно ненавидящая. Словно бесконечное количество женщин в одной…

Саймон уже не мыслил своей жизни без Сторм. Это было безумием, но расстаться с ней теперь было бы безумием еще большим.

Он крепче притянул ее к себе:

— Сторм…

По глазам Саймона Сторм все поняла.

— Нет, — прошептала она. — Не сейчас…

Не сейчас и никогда. Этой ночью она должна бежать от него — бежать от этого взгляда, от этих губ.

Но если уж ей суждено покинуть его, может быть, напоследок… Всего один раз… хотя бы раз…

Словно сквозь сон Сторм вдруг услышала чьи-то шаги. Кто-то вошел, откашлялся… Сторм ощутила почти физическую боль, и в глазах Саймона она видела ту же боль.

— Извините, хозяин, — послышался голос Питера, — у нас кое-что произошло… Я подумал, может, вы захотите посмотреть?

Саймон с сожалением отпустил плечи Сторм и повернулся к Питеру:

— Ну, что еще там?

Они вышли, а Сторм долго еще стояла неподвижно, одновременно радуясь и жалея, что то, чего она больше всего желала в этот миг, так и не произошло.

Саймон не торопясь шел за Питером; руки его были сцеплены за спиной, лоб нахмурен. Что бы ни собирался показать ему Питер, Саймону было мало дела до всего этого — он думал только о Сторм. Простит ли она его за то, что он собирался сделать этим вечером? Может быть, раскрыть ей все карты, и она поймет наконец, что цель у них одна… Тогда они перестанут ненавидеть друг друга, все время друг друга в чем-то подозревать…

— Мы поймали двоих бродяг, — объяснял на ходу Питер. — Я бы не стал вас беспокоить, если бы вы сами не велели показывать вам всех подозрительных людей. Один из них такой громила, что шестеро с ним едва справились…

— Они в чем-нибудь признались? — рассеянно спросил Саймон.

— Нет. Молчат, как рыбы…

Они подошли к сараю. Питер кивнул охранникам, и те отступили в сторону, после чего он пошел и зажег фонарь.

Саймон посмотрел на пойманных Питером бродяг… и застыл на месте. Он не мог поручиться, видел ли когда-нибудь раньше одноглазого, но чернокожего гиганта невозможно было спутать ни с кем. Сторм называла его Помпи и говорила, что он погиб. Она плакала по нему такими искренними слезами…

— Я знаю, кто они, — спокойно сказал Саймон, — и знаю, зачем пришли.

Питер удивленно посмотрел на него:

— Они имеют отношение к этой девчонке… Сторм?

— Да, это ее люди, и они хотят забрать ее. Я прав? — обратился он к одноглазому.

Роджер посмотрел на него с презрением и ничего не сказал.

Саймон перевел взгляд на Помпи:

— Сторм сказала, что ты погиб. Еще одна ложь…

Саймоном вдруг овладела ярость. Вот почему она тогда не бежала! Она знала, что ее люди где-то поблизости…

— Не спускать с них глаз! Поставь усиленную охрану. Я займусь ими завтра.

Но когда на самом деле он собирался ими заняться, Саймон и сам не знал — сейчас ему было не до этого. Он пошел обратно в дом.

Конечно, ему следовало это предвидеть. Уже второй раз в течение одной недели в его владения, которые он считал неприступными, вторгаются чужаки — и оба раза он оказался совершенно к этому не готов…

А Сторм? Она лгала ему, и он поверил ей как последний дурак! Поверил ее невинным взглядам, вкрадчивому голосу… С него хватит! Теперь он был готов бороться с ней ее же оружием. Сегодня вечером все решится, и пути назад у него нет.

Сторм в это время находилась в гостиной с Кристофером. Они неплохо смотрелись вместе: она — в платье цвета слоновой кости, он — в темно-красном бархатном кафтане. Кристофер учил ее светским манерам и от души смеялся, когда Сторм, чуть не падая, пыталась сделать реверанс. Саймон едва сдержал гнев.