Поэтому Сяо Тун и Лин Ху не любили, когда он использовал эту технику, особенно на больших капищах, где смертей было много. Но Фа Хангу хотелось разобраться, понять… Той самой богато одетой девушки, которая убила кошку, среди мертвых не оказалось.

Лин Ху в горло вцепилась все-таки кошка. Расцарапала ему шею и, будь он обычным человеком, могла его и убить. Но Лин Ху оставался заклинателем — перехватил кошку за хвост и швырнул в сторону Сяо Тун. Та не успела сориентироваться, кошка полоснула ей по рукам, но тут же девушка упала сверху, накрыв ее собой. Лин Ху приложил ладонь к шее, запечатал кровь, прикрыл рану.

— Слезь, корова! — прошипела кошка и вновь стала расти, превращаясь в человека. — Раздавишь!

Под Сяо Тун шевелилось и шипело тело, но передние лапы кошки девушка прижимала когтями к полу. Они превратились в длинные и острые ногти. Вот такими артерию перерезать — запросто.

Стоило Лин Ху вернуться к битве и замахнуться, как на них двинулся хозяин поместья.

— Не трогайте ее! — приказал он. — Вы не доберетесь до линьшу! Я сам вас убью, если вы ее еще хоть раз заденете!

Сяо Тун получила в подбородок, даже не успев понять, какой именно частью тела, и демон молнией бросился к своему хозяину. Тот тоже не видел в этой темноте. Слышал, как побежала к нему кошка, потом ощутил легкое дуновение. Для человека без магической подготовки это был просто сквозняк, Лин Ху и Сяо Тун же ощутили, как мимо них проскочило что-то огромное. Именно так воспринимался Фа Ханг сразу после своей медитации — его даже можно было спутать с богом смерти. Но на нем оставалась лишь часть грозной ауры. Вмиг стало светло и тихо. Хозяин дома протягивал руки, собираясь спрятать и защитить любимого питомца, но в коридоре стоял третий заклинатель, держа меч острием вниз. С него капала черная кровь.

— Я постарался безболезненно.

Хозяин посмотрел на пол. Там лежала большая кошка размером со взрослую свинью. Она свернулась в клубок, но не шевелилась. Теперь черным окрашивалось только пространство вокруг нее.

— Милосерднее, чем убивала она.

Сяо Тун и Лин Ху спокойно наблюдали, как хозяин бросился на Фа Ханга. Знали, что человек ничего не сможет ему сделать. Молодой заклинатель перехватил занесенную руку, зажал ее. Мужчина заорал так, словно руку ему сломали.

— Мне жаль, что в прошлом так вышло, — как ни в чем не бывало продолжил Фа Ханг. — Но это нужно было остановить.

Когда стало светать, к поместью явились заказчики. Чудовище лежало на снегу, завернутое в дорогое платье, которое было теперь окончательно испорчено. Над ним — старший сын на коленях, он больше не сопротивлялся и не пытался ни на кого напасть, и двое испуганных слуг, бледных и трясущихся после пережитой ночи. Они были связаны.

При виде стариков Лин Ху, который уже успел переодеться, вышел к ним, очень мягко и решительно преградил им дорогу, не подпуская к сыну. Сяо Тун и Фа Ханг стояли за спинами слуг.

— Ваш сын не был околдован, — произнес Лин Ху. — Он убивал вместе с чудовищем. Только чудовище делало это ради еды, а ваш сын и его слуги — ради забавы.

Лицо отца стало пунцовым, он поджал губы, гневно посмотрел на сына. Тот даже головы не поднял.

— Мы запрем его, — пообещала супруга старика. — Убьем слуг и запрем его… Не беспокойтесь. Мы его накажем, это не сойдет ему с рук.

Чтобы заклинатели убрались поскорее, она достала из мешочка на поясе сверток и передала Лин Ху, тот принял, поклонился и произнес:

— Тогда вверяем его вам.

Он вернулся к Сяо Тун и Фа Хангу. Те отреагировали неожиданно спокойно, да и задерживаться здесь не собирались. Словно вспугнутые птицы, они взлетели на крышу ворот поместья, задержавшись на мгновение. Сверху было видно и то, как отец подошел к сыну, ударил так сильно, что тот упал в снег, и то, как бросилась поднимать его мать. А еще — как к поместью приближался вооруженный отряд с линьши во главе.

В обучении, которое они прошли, имелся один существенный плюс: они больше не были безымянными заклинателями. Ученики школы Чжоу (а этого статуса учитель их так и не лишил, хоть и выгнал) достойны, чтобы обратить внимание на их донос и рассмотреть дело подробно. После всего, что Лин Ху изложил в письме с подробным указанием, где искать трупы и сколько всего было убито, родители не смогли бы выкупить своего сына ни за какие деньги. Шэвей, который доставил письмо, поспешил к хозяину, прополз мимо стариков с их сыном, словно мимо пустого места, забрался по воротам и занял место на поясе Лин Ху.

— Они пустят слухи, что мы берем деньги, а потом все равно сдаем спасенного на суд, — усмехнулась Сяо Тун.

— Будто это самые страшные слухи, что про нас ходят, — фыркнул Лин, разворачиваясь, чтобы бежать, пока воины не дошли и не взяли их в свидетели. — Ты двоих слуг оставила в живых, чтобы никто не говорил, что мы оставляем только трупы?

— Я думал, это свидетели, — вмешался Фа Ханг. Сяо Тун не ответила.

= Глава 4 =

Хижина в горах

Место было живописное. Его выбирали за другие качества: оно располагалось далеко от деревень, занимало небольшую площадь и было хорошо защищено, — но с видом им повезло: огромная луна, елки в снежных шапках, припорошенные снегом утесы.

Лин Ху уже снял плащ и теперь дышал на замерзшие руки. Лин Ху и Сяо Тун стояли на берегу, по колено в снегу. Небольшое озеро было покрыто толстой коркой льда. Во всяком случае, Фа Ханг спокойно шел по нему. Если бы он хотел, мог бы и по снегу пройти, не оставляя следов, несмотря на свою комплекцию. Фа Ханг поклонился, стоя лицом к берегу, в центре озера. Сделал несколько совершенно ненужных акробатических движений: покрутился на одной ноге, разжег огонь в руках, перекинул его из одной в другую и спрятал, словно бы погасил. Сяо Тун похлопала этому небольшому представлению. Лин Ху наверняка сделал бы то же самое, но у него замерзли руки. Тогда Фа Ханг подкинул огонь над головой. Два такта сердца огонек был небольшим и словно исчез в этом холоде, но потом увеличился до размеров маленького солнца, осветил берег, озеро, деревья и холмы вокруг. Фа Ханг встал на меч, завис надо льдом и стал втапливать огненный шар в его зеркальную поверхность. Зашипело, повалил пар, Лин Ху сразу согрелся, Сяо Тун стало жарко, и она тоже начала раздеваться. Маленькое солнце погасло, лед на озере полностью растаял, а над водой поднимался пар. Вокруг снова была ночь.

— Располагайтесь, — пригласил Фа Ханг, спускаясь с меча на берег.

В воду они, впрочем, залезли не сразу, нужно было осмотреться и убедиться, что никто не заметил их представления, и можно спокойно купаться. Только после этого все трое окунулись в озеро.

Вода была прохладной, несмотря на пар, но, по сравнению с температурой воздуха, вполне подходящей. Им приходилось мыться более холодной. А тренироваться и вовсе в ледяной.

У Лин Ху на груди осталась рана, больше похожая на рваную царапину, но Фа Ханг и Сяо Тун увидели ее впервые после задания в поместье.

— Кошка тебя все-таки задела? — спросила девушка. Лин Ху стоял спиной к ней, намыливал плечи. Двигался он уверенно, значит, не болело.

— Мне нужно было обмануть ее, прикинуться мертвым.

Мылись голыми, но никто не смущался.

В самом начале своих странствий они узнали, что в заклинательском кругу к Сяо Тун прицепилось прозвище «потаскуха клана Джинхэй». При попытке разобраться выяснилось, что обзывают ее так не только потому, что она сбежала от будущего мужа, выразив тем самым неблагодарность вырастившему ее клану, но и потому, что она в одиночку путешествует с двумя парнями. Вначале им часто не хватало денег на три разных комнаты и все ютились в одной. Никто из троих никогда не задумывался, как они выглядят в глазах остальных заклинателей. Вскоре Лин Ху объявил, что его путь самосовершенствования включает в себя отказ от плотских утех. О том же самом скоро объявил и Фа Ханг. Заклинатели могли не накладывать на себя никаких ограничений. Но те, кто решались отказаться от какого-то из нечистых занятий, будь то выпивка, чревоугодие или же похоть, духовно росли быстрее. Так что для обоих юношей такой отказ был даже выгоден и не слишком их тяготил, а Сяо Тун уже была им как сестра.

Сяо Тун отказалась от алкоголя. Им было интересно, почему она выбрала именно это ограничение. Ведь если девушка отказалась от свадьбы, можно было предположить, что плотские удовольствия ей были также неинтересны… Но как знать, может быть, Сяо Тун не ощущала в себе сил отказаться от любви и боялась не справиться с этим чувством. Ведь нарушение договора имело для заклинателя серьезные последствия. Обеты немного помогли, но все же иногда до Сяо Тун долетало мнение о ее нравственном облике. Сначала она расстраивалась, злилась, но, если сто раз сказать человеку одно и то же, смысл слов теряется. И для Сяо Тун это перестало быть чем-то позорным — просто слова.

— Далеко на север они нас загнали, — снова заговорил Лин Ху, намылив голову. — Давайте двигаться на юг. Я устал от холода.

Сяо Тун тоже мылась аккуратно, пропуская пряди волос между пальцами. Рядом отфыркивался Фа Ханг, разбрызгивая воду в разные стороны.