ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Саймон и Шарлотта прошли по широкому коридору, обитому дубовой обшивкой, и остановились перед главной хозяйской комнатой. Саймон постучал. Дверь открыла старшая сиделка в аккуратной синей форме.

— Я как раз пыталась убедить сэра Найджела немного поспать, — сказала она шепотом. — Сегодня утром у него были ужасные боли, но он отказался колоть болеутоляющие до тех пор, пока не увидит вас, сказав, что иначе он будет плохо соображать.

Саймон коротко кивнул и спросил:

— Как долго нам можно оставаться?

— Десять минут, максимум пятнадцать.

Впустив их в комнату, она закрыла за ними дверь. Пахло лавандой и медикаментами.

— Это ты, мой мальчик? — спросил дрожащий старческий голос. — Ради бога, открой занавески и впусти сюда немного света. Я же сказал этой несносной женщине, что не смогу заснуть все равно. Но она считает меня капризным ребенком. — Помолчав, он добавил: — Ты привел нашу гостью?

— Да. Она здесь.

С раскрытыми шторами в комнате сразу стало светло, и напряжение, витавшее в воздухе, немного спало. Саймон взял Шарлотту за руку и подвел ее к огромной кровати. Наверное, это было глупо, но она даже затаила дыхание, как будто ей предстояло встретиться с чем-то загадочным.

На подушках лежал пожилой человек с густыми серебряными волосами. Несмотря на морщины, сразу было видно, что когда-то он был необычайно привлекательным мужчиной.

— Дедушка, вот книги, которые ты заказывал, — обратился к нему Саймон. — А это мисс Кристи.

Посмотрев на нее в течение нескольких секунд, сэр Найджел взглянул на внука и произнес:

— Да, конечно. — Потом, протянув тонкую, хрупкую руку, добавил: — Очень приятно познакомиться с вами, дорогая. Можно называть вас Шарлоттой?

— О, конечно.

Еще держа ее пальцы, он другой рукой указал на кровать.

— Присаживайтесь. Дайте-ка я на вас посмотрю.

Девушка послушалась и осторожно присела. Хотя болезнь сильно повлияла на физический облик старика, она не убила в нем дух и волю к жизни.

— Расскажи мне о себе и о том, как ты решила открыть свой магазин.

Шарлотта рассказала ему все, что до этого говорила Саймону.

— Мне нравится мое дело. Однако работать шесть дней в неделю достаточно тяжело.

Он кивнул:

— Мой сын как раз упоминал о том, что вы должны были работать сегодня. Надеюсь, мое приглашение не нарушило ваших планов?

— Вовсе нет, — заверила она его. — Моя помощница, Маргарет, обещала, что справится одна.

— Очень рад. — Через мгновение его пожатие слегка ослабло, и он добавил: — Спасибо за то, что пришли. Старикам приятно, когда их навещают молодые и красивые… Я очень доволен, что вам все же удалось напасть на след книг Клода Бэйо. Я непременно посмотрю их, когда за мной не будет приглядывать сиделка… Жаль, что из-за этой проклятой болезни я едва могу шевелиться и уж тем более никак не в силах сыграть роль хозяина. Но надеюсь, эту роль возьмет на себя мой внук и вам не будет скучно. — Повернувшись к Саймону, он спросил: — У тебя есть планы на сегодня?

— Мы уже обо всем договорились. Полагаю, сначала я покажу Шарлотте дом, потом мы с ней поедем кататься и заедем пообедать в Аултон-Армсе. А потом вернемся и сходим на концерт Гилберта и Салливана.

— О, старые добрые Гилберт и Салливан! Надеюсь, концерт вам понравится.

— Спасибо. Я уверена в этом.

Наконец сэр Найджел отпустил ее руку, и девушка поднялась.

— Мне бы хотелось успеть распаковать свои вещи перед обедом.

— Надеюсь, вы снова зайдете ко мне перед отъездом в Лондон?

— Непременно, — она улыбнулась ему и, оставив мужчин вдвоем, направилась к двери.

По дороге она размышляла о сложной судьбе рода Фаррингтонов. Из рассказа Саймона она поняла, что все мужчины в их роду борцы по натуре.

Вернувшись в свою шикарную комнату, она распаковала сумку и переоделась в шерстяные брюки и вишневого цвета свитер. Неожиданно за дверью раздался голос Саймона:

— Ты уже готова к ланчу?

Открыв дверь, она сказала:

— Минуту! Мне нужно только уложить волосы.

— Оставь как есть. — И взяв девушку за руку, он вывел ее в коридор. — Мне и так нравится.

Его прикосновение обожгло ей руку, и словно электрический ток пробежал по ее спине.

— Что ты думаешь о дедушке?

— Он мне понравился, и я уважаю его мужество, — ответила она искренне. — Учитывая тяжесть его заболевания, он неплохо держится.

— У него свои представления о жизни и смерти, именно это придает ему такую силу и мужество. Однако совсем недавно он признался мне в том, что в жизни своей совершил пару ошибок и теперь страдает. Поэтому перед смертью он хотел бы облегчить душу.

— Возможно ли это? — удивилась она.

— Возможно. И я помогаю ему, как могу.

На обед был суп из сельдерея, телятина под винным соусом и ежевика со сливками на десерт. Когда они перешли к кофе, Шарлотта высказала свое восхищение обедом.

— Миссис Рейнольд будет очень довольна. Ведь именно она приготовила обед, так как кухарка слегла с гриппом. Кстати, я сказал миссис Рейнольд, что нас не будет вечером на ужине, раз уж мы едем на концерт. Поедим где-нибудь в городе.

— Отлично.

— Хочешь еще кофе? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, спасибо.

— Итак, готова ли ты к экскурсии по дому?

— Да.

— В таком случае предлагаю начать с Большой палаты и Портретной галереи.

Шарлотта была потрясена величием Большой палаты и изяществом отделки Портретной галереи, на обеих стенах которой висели фамильные портреты, написанные в период от XVI до XX столетия.

— Если тебе интересно, то в следующий раз я расскажу, кто есть кто, — предложил Саймон. — Сейчас мне бы хотелось пройтись с тобой по комнатам.

Дом оказался роскошнее, чем Шарлотта могла себе даже представить. Настоящий дворец!

— Неужели в таком доме могут водиться привидения? — произнесла она вслух свою мысль, когда они вернулись к ее комнате, чтобы она могла взять пальто для прогулки.

— Так ты уже слышала про привидение?

Покраснев, она призналась:

— Да. Мне стало настолько любопытно, куда меня пригласили, что я прочитала о доме в Британской энциклопедии.

— Понятно. А что там еще сказано?

— То, что Елизавета Первая в дни своего правления иногда приезжала сюда с частными визитами.

— Не сомневаюсь, что так оно и было. Сэр Роджер Фаррингтон, знаменитый повеса, который в то время владел домом, был вдовцом и одним из королевских фаворитов. В следующий раз, когда мы пройдемся по галерее, я покажу тебе его портрет. Ну так что насчет привидения?

— Ты хочешь сказать, оно действительно существует?

— Дед и правда верит в него. И мы как раз подошли к двери, где оно обитает.

Когда они открыли дверь, Шарлотта с удивлением поняла, что это детская: куча кукол и игрушек и даже старинная деревянная лошадка-качалка. А на кровати лежал огромный плюшевый медведь.

В комнате было довольно прохладно.

— После смерти жившей здесь девочки комнату не трогали, — объяснил Саймон.

— Так она была членом семьи?

— Ну конечно. Родная сестра дедушки. Ее звали Мара, и родилась она в 1929 году. Еще в детстве у нее обнаружили серьезную сердечную недостаточность. В то время это не поддавалось лечению. Умерла она в возрасте семи лет.

— И сэр Найджел считает, что ее дух до сих пор обитает здесь? — с дрожью в голосе спросила Шарлотта.

— Да.

— А ты сам веришь?

— Я бы ответил так: оставил этот вопрос для себя открытым, — сказал он небрежным тоном.

Шарлотта хотела бы узнать побольше об этой истории, но пришлось бы задавать много вопросов, а им пора было уходить.

— Итак, ты готова к прогулке? — спросил он.

— Мне нужно только надеть жакет и взять сумочку.

— А я пойду к деду и скажу ему, что мы уезжаем.

На улице похолодало. Откуда-то налетел ледяной ветер и, подняв в воздух разноцветные листья, закружил их в фантастическом танце.

— Посмотри, как красиво! Потанцуем вместе с листьями? — прошептал Саймон.

— Я бы с удовольствием! Но холодно очень!

— Хорошо. Тогда танец за тобой. И долго ждать я не хочу. Однако ты права: погода явно портится. Похоже, нам придется ехать в дождь, — покачал головой Саймон.

— В таком случае я одета неподходящим образом. Нужен плащ, — улыбнулась она.

И он улыбнулся ей в ответ. Ни он, ни она не могли противостоять силе притяжения, которую испытывали друг к другу.

— Тут плохо другое: половина дорог — проселочные. Так что, если развезет, мы можем и не выбраться… Надежнее поехать на телеге!

Оглянувшись, Шарлотта заметила:

— Мне кажется, у вас есть конюшни.

— Есть, — подтвердил он, помогая ей забраться на сиденье. — По другую сторону дома есть пара конюшен. Однако мы не держим лошадей примерно с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.

— А ты катался в детстве на лошадях?

— Да. Однако когда я вернулся из университета, то здесь жила только одна Люси, а ей лошади были совсем не нужны, поэтому отец отдал их в ближайшую школу для слепых детишек. А ты умеешь кататься на лошади? — спросил Саймон.

— Когда мне было одиннадцать, я училась кататься в школе верховой езды.

— А подробнее?

Она кивнула и начала рассказ, во время которого Саймон то и дело поглядывал в ее сторону. Какая красавица! Он заметил, что лицо ее раскраснелось. То ли от воспоминаний, то ли еще от чего… Очевидно, их чувство было взаимным. Но… не слишком ли все быстро происходит? — раздумывал Саймон.

Шарлотта тем временем почувствовала себя неловко под его пристальными взглядами.

— Э… пару минут назад мне показалось, что я увидела какие-то здания за деревьями.

— Да. Это Астон-Права… Здания были построены десять лет назад специально для рабочих. Однако этому поселению уже приходит конец. Дома совершенно непригодны для жилья. Ни воды, ни электричества. Жители разбегаются по ближайшим деревням.

— А как же они раньше обходились? — поинтересовалась она.

— Газовые баллоны, водяной насос… Есть речка, колодцы. Однако условия тяжелые, и никаких магазинов поблизости, поэтому маловероятно, что кто-нибудь захочет здесь теперь жить.

Слава богу, поговорили на отвлеченную тему! — обрадовалась Шарлотта. После этого напряжение, которое царило в салоне автомобиля, уже не так сильно ощущалось.

Концерт прошел с большим успехом, да и ужин выдался на славу. Уезжать домой не хотелось. Но погода становилась все хуже и хуже. Если по дороге туда всего лишь дул ветер и слегка моросил дождь, то теперь, когда они вышли из ресторана, на улице свирепствовал настоящий ураган.

Саймон взял Шарлотту за руку, и они побежали к машине. Он сразу же включил мотор и обогреватель. Передал ей сухой платок.

— Спасибо! — Она принялась вытирать лицо.

Он последовал ее примеру, и они улыбнулись друг другу. Его светлые волосы потемнели от воды, а капельки дождя скопились на ресницах и бровях. Шарлотта смотрела на него и дрожала. Наверное, от холода.

— Нам лучше выбрать наиболее короткий путь, чтобы побыстрее добраться домой, иначе ты схватишь простуду.

Как только они выехали за город и углубились в лесной район, дорога начала петлять, вся усеянная к тому же сломанными старыми сучьями, а иногда и большими ветками, которые приходилось объезжать. Свет от фар, освещавший туманную дорогу перед ними, создавал своеобразный туннель из высоких деревьев. Шарлотта смотрела на ливень за окном, когда вдруг они остановились, подъехав к заросшему берегу реки.

— Ничего, все хорошо! — заверил он ее. — Надо просто отыскать переправу.

И он повернул ключ зажигания. Вместо звука мотора был слышен лишь завывающий ветер да шум дождя. Саймон попробовал снова, но неожиданно погасли фары, оставив их в полной темноте.

— Черт! — выругался он себе под нос. — Кажется, у нас все же возникли проблемы.

— А что не так? — Шарлотта пыталась сохранять спокойствие.

— Да Фрэнк мне говорил на прошлой неделе, что в машине есть какие-то неполадки. Он даже взял машину в гараж на техосмотр, но механик уверил его в том, что все в порядке. Так вот, кажется, он ошибся.

— Ты можешь позвонить и позвать на помощь? — спросила с надеждой Шарлотта.

— Мог бы, будь у меня мобильный. Но я не взял его с собой.

— О нет! — простонала Шарлотта. — Так что же нам делать? Идти пешком?

Снаружи что-то треснуло и огромная ветка упала совсем близко от машины, так что девушка вздрогнула.

— Нет. Здесь слишком далеко. Кроме того, мы с тобой одеты слишком легко для прогулок. А в такую погоду… В общем, сама понимаешь. Самым лучшим выходом будет подождать до утра, а там уж поглядим, что можно сделать.

— Хочешь сказать, мы останемся в машине?

— Ни за что! Мы же и так достаточно промокли, а печка теперь не работает. Замерзнем окончательно. Единственный выход — отправиться в Оул-коттедж.

— А это далеко?

— Да не более чем сто метров отсюда. Он расположен на другой стороне речушки, мост как раз недалеко. Там мы могли бы разжечь огонь и обсохнуть.

— А мы попадем туда? Дверь не заперта? — заволновалась Шарлотта. Ей хотелось поскорее очутиться в тепле.

— Заперта. Но поскольку мой друг Франк и его жена присматривают за этим местом, у меня есть ключ. — Он позвенел связкой ключей у нее перед носом. — Ты подожди здесь, а я пойду проверю. Я скоро. — Он с трудом открыл дверцу машины, преодолевая сопротивление ветра, и исчез в темноте.

Через мгновение, она увидела во мраке тусклый свет фонарика. Минута шла за минутой, а Саймон не возвращался. В машине становилось все холоднее и холоднее. Господи, помоги ему, пусть все будет хорошо! — взмолилась Шарлотта. Только бы ключ подошел!

Чувствуя себя одинокой и беззащитной, она сидела в темноте, слушая, как за окном бушует непогода. Наконец снаружи что-то как будто шевельнулось, и она увидела спасительный луч фонарика.

Саймон!

— Вылезай быстрее!

Схватив сумочку, она выскочила наружу. Он обнял ее, и они зашагали по тропке, обходя упавшие коряги. Дождь хлестал ее по лицу, ветер сбивал с ног. Она с трудом продвигалась вперед, как будто не умела ходить. Воздуха не хватало.

— Мы почти рядом. Надо только мост перейти.

Шарлотта еле расслышала его слова из-за порывов ветра. Секунду спустя луч фонаря осветил деревянный мост, раскинувшийся над бурлящим потоком воды. Они прошли через мост, и почти тут же промокшая и запыхавшаяся Шарлотта увидела гостеприимный свет окошек, а потом черную громаду коттеджа и невысокую каменную изгородь, окружавшую сад.

— Вот мы и пришли. — Он провел Шарлотту во двор. — Подожди, пожалуйста. Я бы не хотел, чтобы калитка хлопала всю ночь. Пойду закрою ее на запор.

Наконец они вошли внутрь дома. Саймон снял с Шарлотты дождевик и повесил его на гвоздь. На полу тут же образовалась лужа. Шарлотта осмотрелась: темная просторная комната с белыми стенами, все просто, но уютно: сосновый стол, два стула, две лавочки, покрытые мягкими ковриками, несколько книжных шкафов, полных книг, и кресло-качалка. В самом конце комнаты располагалась двуспальная старинная кровать, с блестящими дубовыми спинками. На ней лежал мягкий матрас и пара небольших подушек. Рядом стоял ночной столик с горящей свечкой в подсвечнике. Саймон успел зажечь не только свечу на столике. В прихожей горели две масляные лампы. Пламя их дрожало, задуваемое ветром от двери. И еще алел камин справа.

Добрый знак!

— Ну, проходи на огонек! — сказал Саймон.

Второго приглашения ей не потребовалось. Несмотря на дождевик, она вся промокла и дрожала, зубы ее стучали. Как, впрочем, и у Саймона. Задернув занавески, он повернулся к Шарлотте.

— Переоденься поскорее. Я бы не хотел, чтобы ты умерла от простуды у меня в гостях.

Она бросила сумку на пол, сняла жакет и положила промокшие туфли на камин, не желая раздеваться дальше.

— А ванная здесь есть?

— Да. Но я думаю, что пока вода не согреется, ее не стоит принимать. Если ты, конечно, не моржиха. Лучше всего сесть поближе к огню. Ну а я пока пойду пороюсь в вещах, найду пару полотенец и одеял, во что можно было бы завернуться.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Раздеваться в незнакомом месте, где она была вдвоем с мужчиной, Шарлоттебыло неудобно. Но очень хотелось согреться у огня. Наконец она решилась сбросить одежду. Только добралась до нижнего белья, как услышала шаги и замерла.

— Ты скромница и мне надо закрыть глаза? — раздался голос из-за двери.

Не дождавшись ответа, Саймон вошел в комнату. И застыл от восторга. Шарлотта стояла перед камином, освещенная светом огня. Длинные черные волосы падали водопадом на плечи. Сквозь промокшее насквозь нижнее белье просвечивало тело.

Увидев Саймона, она покраснела. А тот бросил ей полотенце и игриво заметил:

— Ну, по крайней мере, я спокоен: у тебя нормальный цвет кожи, не синюшный.

Еще больше покраснев, она схватила полотенце и прикрылась им. Повесив второе на спинку кресла, он продолжил как ни в чем не бывало:

— Боюсь, у Бена есть только одно пуховое одеяло и нет других. Поэтому придется тебе заворачиваться вот в это.

Он показал фланелевую ночную рубашку.

— Уверена, подойдет, — сказала она поспешно.

— Тогда оставляю ее тебе.

Как только дверь за ним закрылась, Шарлотта продолжила разоблачаться. А потом быстро обтерлась полотенцем, завязала его на голове по типу восточного тюрбана и надела на себя теплую фланелевую рубашку, застегнув пуговицы до самой шеи. Удивительно: рубашка пришлась ей впору. Наверное, владелец ее был невысоким мужчиной. У нее есть время немного подумать. Итак, она осталась наедине с Саймоном Фаррингтоном. Но он явно благородный человек и вряд ли воспользуется ситуацией. И все же… Ему и не надо ее особенно заставлять. Мотылек сам летит на огонек…

— Хотите горячего шоколада, миледи?

Шарлотта вздрогнула, не ожидая столь быстрого возвращения Саймона.

— Хочу!

— О, прошу прощения, если напугал вас.

На нем была короткая матросская рубашка и черные брюки. То и другое было ему ужасно мало. Видимо, глаза у нее расширились от удивления, так как он счел нужным объясниться:

— К сожалению, Бен едва пяти футов роста, поэтому в доме ни одной вещи, которая бы мне подошла.

Он так смешно выглядел, что Шарлотта безудержно расхохоталась.

— Ничего смешного, я в этом не вижу, — нахмурился он.

— Ох, прости, — опомнилась она, но тут же снова разразилась смехом.

И мгновение спустя ее смех подхватил и он. Шарлотта была приятно удивлена. Большинство мужчин, которых она знала, ненавидели, когда над ними смеялись, да и не потерпели бы этого. Она никогда не встречала человека, который бы с такой легкостью мог посмеяться над самим собой.

Протянув ей одну из чашек с горячим шоколадом, Саймон предложил:

— Может, возьмешь? Если я нагнусь или сделаю одно неверное движение, я могу ненароком оскорбить твою невинность…

Она снова залилась краской и отвернулась к огню, чтобы скрыть проступивший на щеках румянец.

Шоколад оказался как нельзя более кстати. Горячий и сладкий, что может быть лучше! Она пила напиток, медленно покачиваясь в кресле-качалке.

— Согрелась? — спросил он.

— Да, спасибо.

Зевнув, она украдкой посмотрела на него. Его высушенные волосы приобрели свой нормальный оттенок — цвета спелой пшеницы. И теперь они соблазнительно золотились в свете камина. Между ними снова установилась неловкая тишина. Только тикали старинные часы, да за окном завывал безудержный ветер, да дождь стучал в окно.

— Надеюсь, шоколад тебе понравился? — спросил он, чтобы нарушить молчание.

— Да, это было то, что надо, — проговорила она, пытаясь прогнать романтические грезы, которые невольно навевала вся эта уютная атмосфера приключения.

Он забрал у нее пустую чашку и, взяв сырую одежду со стула, сказал:

— Ну, теперь обогреватель включен, так что я вполне могу развесить одежду в ванной, чтобы высохла.