Лианна Бэнкс

Как покоряют принцесс

Пролог

— А как вот… как ты чувствуешь себя в двенадцать лет?

Дженна Джин Андерсон в задумчивости посмотрела на своих подруг Эмили и Мэдди и пожала плечами.

— Не знаю. Наверно, просто старше, чем в одиннадцать.

— В двенадцать ты уже почти девушка, — завистливо вздохнула Мэдди.

— Мама сказала, что, когда мне исполнится двенадцать, уже можно будет красить губы, — похвасталась десятилетняя Эмили, поправляя оборки на ночной рубашке.

— А мне, наверно, не разрешат до восемнадцати, — печально заявила Мэдди. Бедняжку Мэдди родители держали в строгости.

Дженну Джин вопрос о помаде не слишком занимал. Ее больше волновало то, что теперь, когда ей исполнилось двенадцать, придется все лето присматривать за своими пятью младшими братьями.

Хорошо еще, что мама разрешила ей соорудить на заднем дворе палатку, а то мальчишки все время норовят дернуть ее за волосы. Еще днем Дженна Джин перекинула через бельевую веревку старое покрывало, на землю постелила одеяло, оборудовала палатку двумя фонариками и транзистором и запаслась бутылкой пепси и печеньем, хотя братья тут же попытались его стащить.

Дженна Джин взглянула на часы.

— Я не буду ложиться до двух часов ночи.

— Моя мама говорит, что у тех, кто мало спит, под глазами появляются мешки, — заявила Эмили.

— Это у стариков появляются мешки, — поправила ее Мэдди.

— Дженна Джин уже старая, и у нее могут появиться мешки, — заупрямилась Эмили.

— Пока я никаких мешков не вижу. — Мэдди посветила фонариком в лицо Дженны.

— А мне все равно, будут у меня мешки или нет, — уклоняясь от света, заявила Дженна. — Я не собираюсь ложиться. Что будем делать? Поиграем в фанты?

— Я принесла тебе на день рождения карты для игры в «старую деву» и фирменную сумку фаната Дейви Роджерса и рок-группы «Пинк Баблгам». — Мэдди достала из бумажного пакета свои подарки.

— А я дарю тебе свою корону. — Эмили улыбнулась и осторожно надела ее на голову Дженны Джин.

Хотя Дженне Джин и показалось, что в этой короне она выглядит глуповато, ей было все же приятно, и она ее не сняла.

— Спасибо. Я сейчас включу…

— Дженна Джин! — раздалось в темноте. Дженна Джин аж застонала, узнав голос своего заклятого врага.

— Это Стенли Майклз, — испуганно прошептала Мэдди.

— Дженна Джин худа как палка, никто замуж не берет!

Дженна Джин пришла в замешательство. Она, конечно, высокая и худая, и каштановые волосы у нее висят сосульками, но почему-то до сих пор это ее не смущало.

— Я убью его, расквашу его мерзкую физиономию.

— Может, он в тебя влюблен? — хихикнула Эмили.

Этого еще не хватало! Стенли был самым подлым мальчишкой на всей их улице.

— С тех пор как он подрос на четыре дюйма и победил меня в драке один на один, он стал просто невыносимым. Когда он был пониже ростом и мать заставляла его брать уроки чечетки, он был гораздо лучше.

— Мне бы тоже хотелось научиться чечетке, — обреченно вздохнула Мэдди.

— В чем дело, Дженна Джин? Струсила? — Стенли просунул голову под покрывало и тут же отпрыгнул.

Разъяренная Дженна Джин выскочила наружу и погналась за мальчишкой. Уж она его проучит! Уж она… Но тут она очутилась на земле, а Стенли сидел на ней верхом и нагло ухмылялся.

— Отпусти меня, придурок. — Дженна Джин пыталась вырваться, но безуспешно.

— Дай печенья, а то я плюну в тебя.

— Ты самый отвратительный мальчишка на свете. Ты станешь малолетним преступником и проведешь остаток жизни в тюрьме!

— Отдавай печенье, — потребовал Стенли, прижимая ее к земле.

Как Дженна Джин ни пыталась, она не могла вырваться. На глазах у нее выступили слезы. Пришлось применить прием, к которому обычно прибегал ее младший братишка. Повернув голову в сторону, она вонзила острые зубки в руку Стенли.

Стенли взвыл, но Дженна Джин не разжимала зубы до тех пор, пока он не запросил пощады. Ругаясь и почти плача, Стенли помчался прочь.

Мэдди и Эмили помогли ей встать.

— А ты смелая. Я уже собиралась ударить его фонариком, — сказала Мэдди.

— Ты здорово его укусила. У тебя даже кровь на подбородке, — заметила Эмили.

Дженна Джин вытерла подбородок и взглянула на пальцы.

— Ой, меня сейчас стошнит. Мне попала в рот кровь Стенли Майклза! Ужас! — Она несколько раз сплюнула, чтобы убедиться, что избавилась от всех микробов.

— Попей пепси. — Эмили протянула ей бумажный стаканчик, потом поискала в траве корону. — Ему, наверно, зашьют руку, а потом сделают укол.

— Может, он заболеет бешенством? — предположила Мэдди.

У Дженны Джин округлились глаза.

— Ты что! У меня ведь нет бешенства. Бешенство бывает от животных.

— А-а, — пожала плечами Мэдди, пока Эмили снова водружала корону на голову Дженны Джин.

— Теперь ты опять похожа на принцессу.

— Не хочу быть принцессой, — заявила Дженна Джин, думая об этом подлом Стенли Майклзе. — Я хочу быть королевой.

Глава первая

Она уже почти королева — без пяти минут судья.

Главный прокурор штата недавно намекнул ей об этом. Дженна была его помощником только два года, но имела уже впечатляющий послужной список. Она почти целиком посвятила себя карьере, вне работы поддерживая отношения лишь со своими давними подругами Мэдди и Эмили.

Конечно, она еще очень молода, но уже так близко подошла к осуществлению своей заветной мечты!

К сожалению, такие же честолюбивые мечты лелеяли и многие из ее сослуживцев. Дженна подавила вздох и попыталась сосредоточиться на игре. Она тренировалась на баскетбольной площадке зала, принадлежавшего Ассоциации молодых христиан [Религиозно-благотворительная организация; содержит общежития, клубы и т. п. (Здесь и далее прим. пер.)].

С тех пор как ее назначили помощником прокурора, Дженна в буквальном смысле освоила выражение «вести игру с нужными людьми». Эти люди доставляли ей меньше неприятностей, если она время от времени играла с ними в бадминтон или баскетбол. Она считала это частью своей работы. Ей сейчас здорово пригодилось, что еще в старших классах школы она была членом баскетбольной команды.

— Не распускай руки, Уинни, — предупредила она Эдварда Уинтропа, адвоката по делам о злоупотреблении властью, у которого была пренеприятная привычка щипаться.

— Благодаря тебе проявляются мои самые лучшие качества, — плотоядно ухмыльнулся он.

Обойдя Эдварда и продвигаясь ближе к корзине, Дженна передала мяч партнеру по команде. Но того загнали в угол, и он снова передал мяч Дженне. Дженна схватила мяч и, устремившись вперед, подпрыгнула и сделала бросок. В момент, когда мяч уже был в воздухе, Уинни врезался в нее со всего размаху, и Дженна упала. У нее перехватило дыхание от острой боли, и она услышала, как хрустнула лодыжка.

— Еще два очка! Здорово она вас обошла! — Партнер Дженны издал ликующий вопль, но кто-то его выругал и отнял мяч.

Дженна попыталась встать, но чуть не вскрикнула от боли. Мужчины столпились вокруг нее.

— Эй, Джен, что с тобой?

Вид у нее, должно быть, был ужасный.

— Господи, да у нее кровь!

Дженна закусила губу: она совершенно не выносила вида крови, особенно своей.

— Смотрите, под кожей торчит кость!

В это мгновение Дженна потеряла сознание, чего с ней в жизни не случалось.

Очнулась она уже в приемном покое больницы. Ее отвезли на рентген, потом — в смотровую. Все это время она то приходила в себя, то снова теряла сознание.

— Пациентке повезло, что сегодня дежурите вы, док, у нее сложный перелом, — услышала Дженна голос медсестры.

— Спасибо, Райли. Узнай, есть ли свободная операционная, и мы тут же приступим, — ответил мужской голос. — Ей будет здорово больно, когда она очнется.

— Уже очнулась, — прохрипела Дженна, не открывая глаз, и услышала сдержанный смешок.

— Мисс Андерсон, я доктор Майклз и буду вас оперировать. Если все пройдет хорошо, мы уже вечером переведем вас в хирургическое отделение. Я вправлю кость, зашью рану и наложу гипс.

Дженна почувствовала облегчение. Она всегда составляла себе мнение о человеке по его голосу, а у этого доктора голос был приятный. Он звучал не льстиво и не резко, как голоса некоторых ее сослуживцев, а мягко и ободряюще, как будто говоря: «Доверься мне, дорогая». Женщины, наверно, умоляют его стать отцом их детей, ревниво подумала она. Даже в голосе медсестры Дженна уловила восторженные нотки. Почувствовав быстрые прикосновения теплых рук врача, проверявшего ее рефлексы, Дженна попыталась поднять тяжелые веки.

— Райли сказала, что вы получили травму на баскетбольной площадке. Играли один на один?

— Да нет, во время тренировки.

Взор Дженны все еще был затуманен, однако она попробовала сфокусировать взгляд и рассмотреть врача. Он показался ей как будто знакомым.

— Все еще делаете вид, что вам не больно? — Врач нажал на ногу возле перелома — и Дженна едва не взвилась до потолка.

— О-ой!

Осторожно, но твердо он опустил Дженну на подушки.

Сильная боль, оказывается, здорово обостряет зрение. Дженна увидела на костяшках большой и крепкой руки неровный зигзагообразный шрам и, сдвинув брови, взглянула на врача. Черные, прямые, слишком длинные для хирурга волосы спадали ему на лоб. Взгляд карих глаз, полуприкрытых черными, густыми ресницами, был внимательным и сосредоточенным. Сочетание выразительного рта с полной нижней губой и твердо очерченного подбородка с ямочкой посередине делало его лицо привлекательным. Именно эта ямочка неожиданно вызвала в памяти далекие картины. Дженна вдруг сообразила, что смотрит на… взрослого Стенли Майклза! Она вскрикнула от неожиданности и опять уставилась на шрам.

— Не вздумай снова кусаться. Теперь меня зовут доктор Стен Майклз. — Он сказал это твердо, но с юмором.

— Неужели ты врач? — Это казалось невероятным.

— Представь себе. Можешь справиться в медицинском колледже Университета Вирджинии. Удивлена, Дженна Джин?

— Дженна, — поправила она. — Да, признаться.

Стен достал ее медицинскую карту.

— Есть на что-нибудь аллергия?

— Да, на лимскую фасоль. — Шок и удивление от встречи со Стенли прошли, но внезапно пронзила боль в ноге. — Нельзя ли поторопиться с операцией?

— Потерпи чуть-чуть. Сестра сейчас вернется. Так что же, ты думала, получится из меня?

— Я была уверена, что ты в конце концов окажешься в тюрьме. — Она не собиралась особенно выбирать слова, хотя понимала, что он просто старается отвлечь ее от боли.

— Да, в старших классах именно это можно было предположить, — с ухмылкой подтвердил Стен.

— Есть свободная операционная, — сообщила вошедшая сестра.

— Спасибо, Райли.

— Мы собираемся сходить куда-нибудь выпить после смены. Присоединишься к нам после операции? — спросила Райли.

Ну, это уж слишком! Сначала Дженна узнает, что ее собирается резать мальчишка, который в школе подсматривал в раздевалке за девчонками, а теперь ей приходится быть свидетельницей его интрижек.

— Это ты будешь оперировать, Стенли Майклз? — воскликнула она, и во рту у нее пересохло от страха.

— Можешь подождать до завтра, когда будет другой хирург, — пожал плечами Стен.

— До завтра? — Дженна подавила стон. Да она и пятнадцати минут больше не вытерпит. — А ты умеешь?

— Умею.

— Ладно. Я согласна. — Дженна зажмурилась и стала молча молиться.

— Все будет хорошо. Через пару минут ты вообще ничего не будешь чувствовать.

Ничего не чувствуют только покойники, подумала она.

— Он замечательный врач, — полным восхищения голосом заявила Райли.

Слова сестры почему-то не успокоили Дженну. Мнение Райли было явно предвзятым.

— Можешь давать наркоз, Райли. И извини, но не ждите меня вечером. — Стенли повернулся к Дженне и промолвил почти ласково: — Спокойной ночи, Дженна Джин.

— Вот рецепт на обезболивающее, — сказал на следующее утро Стен.

Дженна все еще не могла поверить тому, что ее оперировал Стенли Майклз. Невозможно было забыть, что в школе он был зачинщиком всех законных и незаконных проделок и назначал свидания доброй половине девчонок в выпускном классе.

— Ты уверен, что сделал все, как полагается? — взглянула она на новенький гипс. — Я не останусь хромой?

— Хромой? Это твое правосудие будет по-прежнему хромать, а не ты.

— Ты всегда был не в ладах с властями, — глянула она на него свысока. Впрочем, лежа на спине, сделать это было затруднительно.

— Я изменился. À ты? Все еще кусаешь ребят, которые отнимают у тебя печенье?

— Да нет, защищаться приходится не часто. — Дженна попыталась не смутиться. — Если кто и хочет попробовать моего печенья сегодня, то действует более тонко.

— Туше. — Резко переменив тему, он снова заговорил как врач. — Здесь я власть, Дженна Джин, и тебе придется выполнять мои распоряжения. Гипс я наложил неплотно, потому что нога будет опухать. Держи ногу повыше. Никакой нагрузки на лодыжку в течение восьми, а может, и двенадцати недель. Придется ходить на костылях. Когда начнешь ходить, будь осторожна на лестницах. У тебя машина с ножным или ручным управлением?

Дженна уже не чувствовала боли, но слова Стена заставили ее задуматься над тем, какие перемены в ее жизни произойдут из-за сломанной лодыжки.

— С ножным.

Стен почти сочувствующе цокнул языком.

— Значит, машина исключается. У тебя есть муж? — спросил он, сверяясь с медкартой. — Нет, — сказал он почти одновременно с Дженной. — А друг? Соседка по комнате? Любовник?

Дженна замерла. Еще в детстве, играя в «замри!», она в совершенстве овладела искусством замирать, не выдавая того, что у нее происходит внутри.

— Как-нибудь справлюсь, — ответила она, хотя на ум ей приходило лишь такси. — В случае необходимости могу обратиться к Мэдди Палмер Блэкуэлл.

— Вы с Мэдди все еще дружите? В детстве она не вылезала из неприятностей.

— Мы всегда были подругами. Что в этом плохого?

— Да ничего. Просто люди редко так долго остаются друзьями. Тебе повезло.

Странно было встретить такое понимание, даже у взрослого Стена.

— У тебя растерянный вид, Дженна Джин. Может, повторить инструкцию?

— Дженна, — непроизвольно поправила она и покачала головой. — Я все помню. Надо повыше держать ногу.

— Большинство моих пациентов не работают, пока полностью не поправятся.

— Я не из них.

— С этим не стану спорить. Все такая же упрямая?

— Настойчивая.

Стен провел рукой по гипсу, и хотя она знала, что это был чисто профессиональный жест, он смутил ее.

— Ты, наверно, сурова в зале суда.

— У меня все складывается удачно.

— Ясно. А какая у тебя кличка? Ну, как тебя называют за глаза? Что-нибудь, связанное с зубами? — Он произнес это таким вкрадчивым голосом, что другая бы женщина растаяла. Другая.

— Нет, — ответила она не моргнув глазом. — Меня называют… Нож.

— Острый и безжалостный. Уверен, ты режешь по самому уязвимому месту.

— Если удается его обнаружить, то конечно.

— Придется дать Ножу передохнуть. Тебе надо полежать несколько недель.

— Если из-за боли…

— И из-за боли, и чтобы зажило, — объяснил он, вставая. — У тебя сломана кость, надо дать ей время срастись.

— Я не могу не ходить на работу. Я так загружена делами, что иногда нет времени даже на ленч, не то что на лечение сломанной ноги.

— Теперь придется найти это время.

— Я…

Он прижал палец к ее губам, заставляя замолчать. Сердце ее при этом странно забилось.

— Дженна Джин, поверь, я лучше тебя разбираюсь в таких вещах. У меня тоже есть парочка кличек. Одна из них — Святой Стен.

— Святой? — Нелепость клички вызвала у нее хриплый смешок. — И откуда же такая кличка?

— Благодаря моим сверхъестественным способностям исцелять, — заявил он с каменным лицом. — Моей честности. Моему ангельскому…

— Погоди минутку, — остановила она его. — Нет в тебе ничего ангельского!

— Некоторые из моих пациентов считают меня святым.

— Когда выходят из наркоза, — догадалась она. — Или когда посылают тебя куда подальше. А какая другая кличка?

— Доктор С и М. Но это всего лишь мои инициалы, — обворожительно улыбнулся Стен.

Стоя у окна своей квартиры, Стен смотрел на баскетбольную площадку во дворе, где дотемна бросал мяч один и тот же мальчишка. Интересно, где его родители?

В задумчивости Стен барабанил пальцами по раме. Кто бы мог подумать, что ему доведется оперировать Дженну Джин Андерсон? Нож. Остроты ей было не занимать и раньше. Она и сейчас наверняка может располосовать любого обвиняемого, если захочет.

Дженна Джин всегда была для него загадкой. С сильным характером и гораздо умнее большинства мальчишек в выпускном классе, она уделяла все свое внимание учебе и близким подругам, а не любовным интрижкам, которыми совсем не интересовалась. Определенно женщина типа А, с твердыми правилами.

Менталитет этого типа женщин Стен понимал, а вот правила — нет, потому что предпочитал сам устанавливать правила.

Однако Дженна Джин достигла того, чего ему, в общем-то, не удалось: она осталась верна своим старым подругам и нашла свое место в жизни.

Он завидовал ей, потому что чувствовал себя одиноким. Закончив ординатуру в медицинском центре на Западном побережье и поработав во Флориде, он вернулся в Роунок в поисках стабильности. Он сто лет не был дома и скучал по нему, сам не зная почему.

Когда он уезжал, то думал, что никогда не вернется. Роунок всегда казался ему сонным городком. Бешеный ритм жизни больших городов, разнообразие людей и мест поначалу заворожили его. Но потом Лос-Анджелес показался ему слишком деловым, да и Майами тоже. Внезапная смерть лучшего друга заставила его задуматься о том, как он живет.

Чем, кроме своей профессии, он мог похвастаться? Он понял, что его друзья — это всего лишь знакомые, а женщины… Они сменяли одна другую, не оставляя в его душе никакого следа…

А ему хотелось большего. Все, во что он верил, оказалось ерундой, все нагоняло тоску. Свой дом, хорошие друзья, цель в жизни, возможно, кто-то, кто мог бы на него рассчитывать. Он не совсем четко себе представлял, как этого добиться, но понимал: для того чтобы изменить свою жизнь, ему придется измениться самому.