Два человека в масках входят в комнату, они ведут третьего, чьи глаза завязаны. Они снимают повязку. Это Картик! Мужчины выходят, оставляя нас вдвоем.

— Джемма, — выдыхает Картик.

— Картик… — хриплю я. В горле пересохло. Голос надламывается. — Что ты здесь делаешь? Они и тебя тоже схватили?

— Ты как, в порядке? Вот вода, выпей, — отвечает он.

Я делаю глоток.

— Мне очень жаль, что я наговорила тебе тогда… Я ничего дурного не имела в виду.

Картик качает головой.

— Забудь. Ты уверена, что нормально себя чувствуешь?

— Ты должен мне помочь! Фоулсон и мисс Мак-Клити похитили меня и привезли сюда. Если она с ним заодно, тогда братьям Ракшана нельзя доверять!

— Тсс, Джемма! Никто не тащил меня сюда против моей воли. Мисс Мак-Клити состоит в Ордене. Она действует заодно с Ракшана, чтобы найти Храм и восстановить Орден во всей его силе. Она пришла, чтобы помочь тебе.

Я шепчу едва слышно:

— Картик, ты ведь знаешь, что мисс Мак-Клити — это Цирцея!

— Фоулсон говорит, что это не так.

— Да откуда ему знать? И как ты можешь быть уверен, что он сам не встал на сторону темных духов? С чего ты взял, что можешь ему доверять?

— Мисс Мак-Клити — не та, за кого ты ее принимаешь. Ее настоящее имя — Сахирах Фостер. Она охотится на Цирцею. А имя Мак-Клити она взяла в качестве приманки, надеясь привлечь внимание настоящей Цирцеи, и под этим именем она работала в школе Святой Виктории.

— И ты веришь в эту историю? — насмешливо спрашиваю я.

— Фоулсон верит.

— Уверена, Нелл Хокинс могла бы рассказать тебе кое-что совсем другое, — продолжаю убеждать его я. — Разве ты не видишь? Она — Цирцея! Она убила тех девушек, Картик! Она убила мою мать и твоего брата! Я не позволю ей сделать то же самое со мной!

— Джемма, ты ошибаешься.

Картик попал под ее влияние. Я больше не могу доверять ему.

В комнату входит мисс Мак-Клити. Ее длинный зеленый плащ метет подолом по полу.

— Все это затянулось уж слишком надолго, мисс Дойл. Вы возьмете меня с собой в сферы, и я помогу вам найти Храм. А потом мы свяжем магию и восстановим Орден.

Откуда-то сверху раздается гулкий, низкий голос:

— С доступом в сферы магия будет наконец дарована Ракшана.

В свете свечей я вижу только маски, скрывающие лица.

— Да, разумеется, — говорит мисс Мак-Клити.

— Я все знаю о вас, — говорю я. — Я написала в школу Святой Виктории. Я знаю, что вы сделали с Нелл Хокинс и с другими девушками до нее.

— Вы ничего не знаете, мисс Дойл. Вам только кажется, что вы знаете, и как раз в этом и заключается проблема.

— Мне известно, что миссис Найтуинг — ваша сестра, — победоносно заявляю я.

Мисс Мак-Клити выглядит удивленной.

— Лилиан — моя лучшая подруга. А сестер у меня нет.

— Вы лжете, — говорю я.

Над нами снова звучит низкий голос:

— Довольно! Пора!

— Я не возьму вас с собой! — кричу я никому и всем сразу.

Фоулсон грубо хватает меня за руку.

— Вы меня утомили вашими играми, мисс Дойл. Они уже стоили нам дорого, мы потеряли слишком много времени.

— Вы не можете заставить меня сделать это, — говорю я.

— Вот как?

Вмешивается мисс Мак-Клити:

— Мистер Фоулсон! Позвольте мне поговорить с девушкой, будьте любезны.

Она отводит меня в сторону. И говорит едва слышным шепотом:

— Не тревожьтесь, дорогая. Я совершенно не намерена позволять Ракшана соваться в сферы. Я лишь успокаиваю их обещаниями.

— То есть после того, как они вам помогут, вы их просто отбросите?

— Не стоит так беспокоиться из-за этого. Они намерены завладеть сферами исключительно для себя. Что они говорили вам, какими словами вы должны связать магию?

— «Я связываю магию именем Восточной звезды…»

Мисс Мак-Клити улыбается.

— Этими словами вы передадите им силу Храма.

— Да почему я должна вам верить? Картик говорил мне…

— Картик? — Она презрительно фыркает. — Ох, умоляю, а он сказал вам, какое задание получил?

— Помочь мне найти Храм.

— Мисс Дойл, вы как-то уж слишком доверчивы. Да, его задача — помочь вам найти Храм, чтобы Ракшана могли захватить его. А как только они обретут эту силу, как вы думаете, вы будете им еще зачем-то нужны?

— Что вы хотите этим сказать?

— Потом вы станете не чем иным, как источником раздражения. Помехой. И это приводит нас к истинному заданию Картика: убить вас.

Комната как будто сжимается вокруг меня. Я не в силах вздохнуть.

— Вы лжете…

— Вот как? А почему бы вам не спросить его самого? Ох, конечно, я не предполагаю, что он скажет вам правду. Но понаблюдайте за ним… загляните ему в глаза. Они не солгут.

«Не забудь о своей задаче, новичок…»

Неужели все было ложью? Слышала ли я хоть слово правды?

— Теперь вы видите, дорогая, что мы в конце концов оказываемся нужны друг другу.

Мне так горько, что у меня даже слез нет. Вся моя кровь переполнена ненавистью.

— Это мы еще посмотрим.

Мисс Мак-Клити улыбается, напоминая мне змия-искусителя.

— Вы обладаете необычайным даром, Джемма. И с моей помощью вы многому научитесь. Но прежде всего не забывайте, вы должны связать магию именем Ордена. Я двадцать лет ждала этого.

Да скорее я сдохну.

— Я должна знать правду, — говорю я.

Мисс Мак-Клити кивает.

— Отлично. Фоулсон! — зовет она.

Фоулсон входит вместе с Картиком. На галерее над нами собираются люди. Слышатся мягкие звуки осторожных шагов. Потом все замирает, и только свечи продолжают мигать.

— Картик, — начинаю я, и мой голос отдается от стен. Комната куда меньше, чем мне казалось. — Что приказали тебе сделать Ракшана? Кроме того, чтобы помочь мне отыскать Храм. Каково твое другое задание?

— Дру… другое? — переспрашивает он, запинаясь.

— Да. После того, как я найду Храм. Что ты должен сделать потом?

Я никогда прежде ни на кого не смотрела вот так, с яростью, способной убить. И я никогда не видела Картика настолько испуганным.

Он судорожно сглатывает и смотрит вверх, на безликих мужчин в тени галереи.

— Поосторожнее, брат, — шепчет Фоулсон.

— Я должен помочь тебе найти Храм, — говорит Картик. — Только и всего.

Но он не смотрит мне в глаза, и теперь я знаю. Я знаю, что он лжет. Я знаю, что ему приказано убить меня.

— Лжец, — тихо говорю я. — Ну что ж, я готова!

— Отлично, — говорит мисс Мак-Клити.

Я сжимаю сильную руку мисс Мак-Клити и закрываю глаза.

«Это же так легко — упасть в обморок! Женщины постоянно так делают. Они просто закрывают глаза и хлопаются на пол!»

— О-ох!

Со стоном я валюсь с ног. Я далеко не так грациозна, как моя подруга Энн. Я падаю вперед, согнувшись, так что мои руки оказываются в нескольких дюймах от моих же ботинок. Я нащупываю рукоятку с изображением бога Мегх Самбара. Если мне когда-то и была нужна защита от врагов, так это сейчас.

— Что еще? — вздыхает Фоулсон.

— Она притворяется, — говорит мисс Мак-Клити, пиная меня. Я не шевелюсь. — Говорю вам, это просто хитрость.

— Подними ее! — звучит сверху сильный голос.

Картик подхватывает меня на руки, поднимает, несет к двери, и та открывается перед нами.

— Принесите нюхательные соли, — приказывает Фоулсон.

— Она блефует! — резко бросает мисс Мак-Клити. — Не верьте ей!

Я чуть заметно приоткрываю глаза и сквозь узкие щелки между веками смотрю, куда несет меня Картик. Мы в полутемном холле. Откуда-то сверху доносится мужской смех, приглушенные голоса. Здесь есть выход наружу?

Я крепко сжимаю в пальцах свой тотем. Оттолкнув Картика, я взмахиваю кинжалом, угрожая любому, кто посмеет приблизиться ко мне.

— Вам не выйти отсюда, — говорит Фоулсон. — Вы не знаете, какая дверь ведет наружу.

Он прав. Я в ловушке. Фоулсон и Джексон подходят ближе. Мисс Мак-Клити стоит поодаль, ожидая, с таким видом, словно с удовольствием съела бы меня на ужин.

— Довольно глупить, мисс Дойл. Я вам не враг.

За которой из дверей — выход? Картик. Я бросаю взгляд на него. Одно мгновение он колеблется. Потом его глаза указывают на дверь слева от меня. Он едва заметно кивает, и я понимаю, что он предает своих братьев Ракшана и показывает мне путь к спасению.

— Эй, парень, а ты что там делаешь? — кричит Джексон.

Этого достаточно, чтобы остальные отвлеклись на долю секунды и я смогла рвануться к двери. Картик следует за мной. Он резким толчком захлопывает за нами дверь.

— Джемма! Скорее… кинжал! Сюда, под щеколду!

Я сую лезвие под железку, запирающую дверь, с силой нажимаю. Я слышу, как по другую сторону братишки кричат и колотят в филенку. Задвижка не удержит их надолго; я могу только надеяться, что нам хватит времени убежать подальше.

— Сюда, — говорит Картик.

Мы выбегаем на темную улицу. Снежинки смешиваются с черным туманом, слегка освещенным газовыми фонарями, мы видим всего на несколько шагов перед собой. Но на улице есть люди. А я узнаю место. Мы недалеко от площади Пэлл-Мэлл и самых дорогих мужских клубов Лондона. Так вот почему я слышала мужские голоса!

— Беги, я их задержу, — задыхаясь, говорит Картик.

— Погоди! Картик! Ты ведь не можешь туда вернуться, — говорю я. — Тебе уже нельзя туда возвращаться.

Картик приподнимается на носках, его ноги дергаются, он разрывается между желанием остаться здесь — и поспешить обратно, как спешит к матери ребенок, чтобы сказать: «Я так ужасно виноват, я такого натворил, пожалуйста, прости меня!» Но Ракшана не из тех, кто прощает. И Картик только теперь осознает, что значит для него этот побег. Помогая мне, он навсегда отказался от шанса присоединиться к братству в качестве полноправного члена. Он остался без покровителей, он остался без дома. Он так же одинок, как и я.

Фоулсон и Джексон стремительно выбегают на тротуар, в бешенстве глядя вправо, влево. Они замечают нас. За ними следует мисс Мак-Клити. Картик все еще стоит на месте, как будто не зная, в какую сторону ему броситься.

— Идем, — говорю я и дерзко беру его под руку. — Мы просто гуляем.

Мы спешим смешаться с толпой прохожих — это в основном мужчины, выходящие из своих клубов после ужина, сигар и бренди; еще на улице много пар, направляющихся в театр или в гости, на вечеринку.

За нашими спинами Фоулсон насвистывает какую-то военную мелодию, я слышала что-то похожее в Индии, так напевали английские солдаты.

— Мне не надо было делать этого, — говорит Картик.

— Шагай побыстрее, пожалуйста, — говорю я.

— Я не должен был позволять тебе сбежать.

Свист Фоулсона звучит беспардонно громко, он перекрывает шум толпы, экипажей, он пробирает меня до костей. Я оглядываюсь. Преследователи уже близко. Я смотрю вперед — и меня охватывает еще больший ужас: Саймон и его отец выходят из своего клуба!.. Они не должны увидеть нас здесь. Я дергаю Картика за руку и поворачиваю обратно.

— Что ты делаешь? — удивляется он.

— Там Саймон, — говорю я. — Нельзя, чтобы нас заметили.

— Да, но мы не можем идти в ту сторону!

Я в панике. Саймон выходит из-под Афины, чья статуя красуется над роскошным входом в клуб. У обочины ждет его карета.

Рядом с нами останавливается экипаж, кто-то выходит из него, расплачивается с возницей. Картик, оттолкнув пару, вознамерившуюся сесть в этот кэб, впихивает меня туда.

— Герцогине Кентской, — говорит он разъяренным мужчине и женщине, — необходимо срочно попасть во дворец Сент-Джеймс.

Мужчина громко ругается, привлекая внимание прохожих, включая и Саймона с его отцом. Я прячусь поглубже в кэб.

Рассерженный мужчина требует, чтобы я вышла.

— Я должен возразить, мадам! Экипаж по праву мой!

«Пожалуйста, пожалуйста, дайте мне уехать…»

Фоулсон замечает нас. Он перестает свистеть и прибавляет шагу. Через несколько секунд он будет рядом.

— Что тут происходит?

Это голос лорда Денби.

— Да вот, какая-то молодая леди захватила наш кэб, — поясняет мужчина. — А этот индийский юноша утверждает, что она — герцогиня Кентская!

— Эй, отец, а это вроде бы бывший кучер мистера Дойла? Ну конечно, это он!

Лорд Денби расправляет плечи.

— Да, он… Эй, парень! Что все это значит?

— Может быть, позвать констебля? — спрашивает Саймон.

— Будьте любезны, мисс, — властно произносит мужчина, просовывая руку в окно, в то время как я пытаюсь скрыться от взглядов. — Вы уже достаточно позабавились. Буду вам благодарен, если вы немедленно покинете наш кэб.

— Выходите уже, мисс! — кричит возница. — Нечего устраивать неприятности, ночь и без того неприятная.

Это конец. Или меня увидят Саймон и его отец, и тогда моя репутация будет навеки погублена, или же Фоулсон и мисс Мак-Клити уведут меня неведомо к кому.

Моя рука уже тянется к ручке дверцы кэба, когда Картик внезапно подпрыгивает, как сумасшедший, и начинает выкрикивать какую-то бойкую песенку, дрыгая ногами.

— Он пьяный или сумасшедший? — спрашивает лорд Денби.

Картик прислоняется к кэбу.

— Кто знает, как меня найти?

Он вскидывает руку — и резко, с силой бьет по крупу лошади. Лошадь, громко заржав, бросается вперед по улице, возница отчаянно кричит: «Эй, стой же, стой, старушка Тилли!» — но лошадь его не слышит. И он только и может, что постараться направить свою лошадку в сторону от тротуара, в поток экипажей, покидающих Пэлл-Мэлл. Я оглядываюсь и вижу, что Картик продолжает разыгрывать безумного дурака. К ним направляется констебль, он с силой дует в свисток. Фоулсон и Джексон отступают. Сейчас им не добраться до Картика. Только мисс Мак-Клити нигде не видно. Она исчезла, как призрак.

— И куда же мы едем, мисс? — спрашивает наконец возница.

Куда я могу направиться? Где я могу спрятаться?

— На Бейкер-стрит, — кричу я в ответ, называя адрес мисс Мур. — И поскорее, пожалуйста.

Мы добираемся до Бейкер-стрит, и тут я осознаю, что у меня нет с собой сумочки. Мне нечем заплатить вознице.

ГЛАВА 45

— Приехали, мисс, — говорит он, помогая мне выйти из кэба.

— Ох, знаете ли, — говорю я, — похоже, я забыла кошелек. Если вы сообщите мне свое имя и адрес, я позабочусь, чтобы с вами щедро рассчитались. Обещаю.

— Ну да, а я — родственник королевы.

— Я серьезно, сэр.

С другой стороны улицы к нам направляется констебль, медные пуговицы его формы поблескивают в сумерках. Я холодею.

— Расскажите это констеблю, — говорит возница. — Эй, бобби! Подойдите-ка сюда!

Я бросаюсь бежать, констебль резко свистит мне вслед. Я быстро ныряю в тень какого-то переулка и замираю. Снег превращается в ледяное крошево. Острые льдинки кусают меня за щеки, из носа течет от холода. Дома покрываются изморозью, она играет отблесками в свете газовых фонарей. Мне больно дышать, настолько холоден воздух. Но есть и еще кое-что. Магия покидает меня. Я чувствую себя странно, как будто в лихорадке.

Громкие шаги констебля звучат совсем близко.

— А потом она заявила, что она — герцогиня Кентская, — объясняет ему возница.

Я вжимаюсь в какую-то нишу в стене. Мое сердце колотится о ребра; грудь сжимается, трудно дышать.

— Вы могли бы и не сажать к себе странных женщин, приятель, — говорит констебль.

— Да откуда же мне было знать, что она окажется странной? — возражает кэбмен.

Споря, они проходят в нескольких дюймах от меня; им стоит только повернуть головы… Но наконец их шаги и голоса превращаются в слабое эхо, а потом и вовсе затихают, поглощенные ночью. Я шумно втягиваю воздух. Нельзя терять время. Я, спотыкаясь, несусь по улице к дому мисс Мур, спеша настолько, насколько это возможно в моем изможденном состоянии. Дом погружен во тьму. Я громко стучу, надеясь на ходу придумать какую-нибудь уловку, чтобы меня впустили. Миссис Портер высовывается из верхнего окна и раздраженно спрашивает:

— Чего вам нужно?

— Миссис Портер, мне ужасно жаль вас беспокоить… Но у меня срочное сообщение для мисс Мур.

— Ее нет дома.

Да, я знаю, что ее нет, и виновата в этом только я. Мне кажется, я вот-вот потеряю сознание. Лицо онемело от холода. Констебль может вернуться в любой момент. Мне просто необходимо войти в дом. Мне нужно место, чтобы спрятаться, подумать, отдохнуть.

— Да и вообще поздно уже. Приходите завтра.

Чьи-то шаги гулко звучат на мостовой. Кто-то приближается.

— Дорогая миссис Портер, — в отчаянии говорю я, — это Фелисити Уортингтон. Дочь адмирала Уортингтона.

— Дочь адмирала Уортингтона, говорите? Ох, милое дитя, как там адмирал?

— Вполне хорошо, благодарю вас. То есть я хочу сказать, нет, он совсем не в порядке. И я именно поэтому пришла к мисс Мур. Это крайне настоятельное дело. Могу я ее подождать?

«Пожалуйста, пожалуйста, впустите меня! Чтобы я могла прийти в себя, опомниться…»

В другом конце улицы я слышу стук металлических подковок на сапогах констебля; он возвращается.

— Ну-у… ладно, — тянет миссис Портер.

Она набросила халат.

— Я бы не стала просить вас о таком одолжении, если бы не знала, что вы — добрая душа. Я уверена, мой отец захочет вас отблагодарить лично, как только сможет.

На это миссис Портер покупается.

— Спущусь через минуту.

Фонарь констебля бросает луч света в мою сторону.

«Пожалуйста, миссис Портер, поспешите…»

Она отпирает дверь и впускает меня в дом.

— Добрый вечер, миссис Портер! — кричит констебль, прикасаясь к форменной каске.

— Добрый вечер, мистер Джон, — отвечает она.

Миссис Портер закрывает дверь. Я держусь руками за стену.

— Рада вашей компании, — говорит миссис Портер. — Это так неожиданно. Позвольте взять ваше пальто.

Я сжимаю ворот у горящего горла.

— Дорогая миссис Портер, — хриплю я, — простите, но, боюсь, я должна решить свое дело с мисс Мур, а потом как можно скорее вернуться к постели батюшки.

У миссис Портер такой вид, словно она запустила зубы в шоколадное пирожное — и вдруг обнаружила, что это маринованный огурец.

— Хм… Было бы неправильно впускать вас в ее комнаты. У меня порядочный дом, видите ли.

— О, я в этом не сомневаюсь, — говорю я.

Миссис Портер обдумывает дилемму, потом наконец подходит к маленькому боковому столику, переворачивает пустую вазу, стоящую на нем, и вытряхивает из этого тайника ключ от комнат мисс Мур.

— Хорошо… сюда, будьте любезны.

Я следую за ней по узкой лестнице наверх, к двери мисс Мур.

— Но если она не вернется домой через полчаса, вам придется уйти, — говорит миссис Портер, вставляя ключ в замочную скважину.

Дверь открывается, я вхожу.

— Да, конечно, благодарю вас. Прошу, не трудитесь ждать здесь, миссис Портер. Я чувствую, что тут сквозит, а если вы простудитесь по моей вине, я никогда себе этого не прощу.

Это, похоже, на некоторое время смягчает суровую домохозяйку, и она, оставив меня в одиночестве, тяжело спускается по ступеням.

Я закрываю дверь. В темноте комната кажется незнакомой, даже зловещей. Я шарю пальцами по желтоватым обоям, пока не нахожу газовую лампу. Она шипит, оживая, огонек мигает в стеклянном колпаке. Комната выходит из дремоты — я вижу бархатную кушетку, глобус на подставке, письменный стол с обычным беспорядком на нем, аккуратно расставленные книги. Маски в неярком свете выглядят отвратительными. Я не в силах смотреть на них. Зато меня успокаивают работы мисс Мур — пурпурный шотландский вереск, обрывистые утесы над морем, обросший мхом вход в пещеру в лесу за школой Спенс…

Я усаживаюсь на кушетку, чтобы успокоиться, обдумать последние события. Я так устала… Хочется спать, но я не могу себе этого позволить. Не сейчас. Я должна решить, что делать дальше. Если Ракшана вступили в союз с мисс Мак-Клити, с самой Цирцеей, то им нельзя доверять ни в чем. Картик должен был убить меня, как только я отыщу Храм. Но Картик предал своих братьев и помог мне бежать. Часы отсчитывают минуты. Пять. Десять. Отодвинув занавеску на окне, я всматриваюсь в темноту на улице, но не вижу ни мистера Фоулсона, ни черной кареты.