ГЛАВА 8

Бригид засовывает под одеяло бутылку с горячей водой, кладет ее мне на живот.

— Бедняжка вы моя, — приговаривает она. — Это всегда так утомительно! У меня у самой вечно были проблемы в дни этого проклятия. Уж так это изматывает, должна вам сказать!

Я не в том настроении, чтобы воспринимать рассказы экономки о ее бесконечных страданиях и терзающих ее болях. Но раз уж она начала говорить, ее ничем не остановишь. И мне приходится выслушивать подробности и о ее ревматизме, и о ее плохом зрении, и о том, как ей некогда довелось работать в доме родственника самого принца Уэльского, хотя и в двенадцатом колене…

— Спасибо, Бригид. Думаю, мне теперь надо отдохнуть, — говорю я, закрывая глаза.

— Конечно, ягненочек мой. Отдыхайте, сколько понадобится. Отдых — это очень важно. Я вот припоминаю, когда я работала у одной очень милой леди… она когда-то служила горничной у двоюродной сестры герцогини Дорсетской, и уж такая была респектабельная леди, каких только поискать, скажу я вам…

— Бригид! — Это в спальню вошла Фелисити, а следом за ней тащилась Энн. — Мне кажется, я заметила, как горничные спустились вниз, в подвал, — похоже, решили перекинуться в картишки. Я подумала, тебе следует об этом знать.

Бригид тут же уперла кулаки в пышные бедра.

— Ну, от меня им не уйти. Эти новые девчонки… да они просто места своего не понимают! В наше время перед экономкой все горничные на цыпочках ходили!

Бригид ринулась к двери, бормоча себе под нос:

— В картишки, значит? Ну, это мы еще посмотрим…

— Они что, действительно решили поиграть в карты? — спросила я у Фелисити, как только Бригид скрылась за дверью.

— Конечно, нет. Но надо же было как-то выгнать ее отсюда!

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Энн, смущенно краснея.

— Погано, — отвечаю я.

Фелисити садится на край кровати.

— Ты что же, хочешь сказать, у тебя в первый раз случилось… ну, это неудобство ежемесячной болезни?

— Да, — резко бросаю я, чувствуя себя немножко похожей на какое-то редкое и непонятное животное.

Вдобавок к бутылке с горячей водой Бригид принесла и поставила у моей кровати чашку крепкого чая и крошечную рюмочку бренди, присланную самой миссис Найтуинг; директриса сочла, что в данном случае бренди является лекарством, а не безнравственным напитком. Чай уже остыл и стал горьким. Но бренди доставляет мне удовольствие; горячая капля проливается в живот и согревает изнутри. Я никогда в жизни не чувствовала себя более глупо. Если это и означает быть женщиной, то мне это неинтересно.

— Бедная Джемма, — говорит Энн, поглаживая мою руку. — Надо же… при всех, вот ведь как! Такая неловкость!

Да, большего унижения и быть не может.

— Если мне будет позволена подобная дерзость, могу ли я спросить, когда у вас началось…

Я умолкаю. Фелисити отходит к моему столу и внимательно рассматривает лежащие там вещи. Потом берет мою щетку и проводит ею по своим светлым волосам.

— Да уже несколько лет назад…

Конечно, так и должно быть. Глупо спрашивать. Я смотрю на Энн, и та становится красной, как редис.

— Ох… ну… нам н-не следует говорить о таких вещах…

— Совершенно верно, — соглашаюсь я, тщательно расправляя край простыни, которой я накрыта.

— Да она, наверное, до сих пор еще не женщина, — холодно бросает Фелисити.

Энн возмущена.

— Я женщина! Уже полгода как!

— Шесть месяцев? О, тогда конечно. Она у нас уже просто эксперт в подобных вопросах.

Я пытаюсь встать с кровати, но Энн удерживает меня.

— Ох, нет! Ты не должна пока что двигаться. Это нехорошо в твоем состоянии.

— Но… как же мне теперь справляться со своими делами?

— Это же ненадолго, ты должна просто перетерпеть. Это наше наказание, как дочерей Евы. Как ты думаешь, почему это называют проклятием?

В животе у меня тихо бурчит, я как-то тяжелею, меня охватывает раздражение.

— В самом деле? Интересно, а какое проклятие было наложено на Адама и его сыновей?

Энн разевает рот, но, не найдясь, что сказать, снова его закрывает.

Мне отвечает Фелисити, причем ее взгляд становится при этом ледяным:

— Они слабы и не в силах устоять перед искушением. А искушаем их мы.

При слове «искушение» перед моим внутренним взором появляется Картик. Картик и его предостережения. Высвобождение магии в сферах. Храм.

— Я должна кое-что вам рассказать, — начинаю я.

Я рассказываю им о встрече с Картиком, о том, какая задача на меня возложена, о странном видении, посетившем меня во время спектакля. Когда я заканчиваю, Фелисити и Энн смотрят на меня огромными глазами.

— У меня просто мурашки по коже ползут… Подумать только, магия свободна и кто угодно может ею воспользоваться! — говорит Фелисити.

И я не понимаю, то ли она испугана такой перспективой, то ли радостно возбуждена.

А вот Энн уж точно обеспокоена.

— Но как же ты отыщешь этот Храм, если не можешь войти в сферы?

Я и забыла о своей лжи. И теперь у меня нет выхода. Мне придется признаться во всем. Я натягиваю простыню до самой шеи, стараясь стать как можно меньше, зарыться в постель.

— По правде говоря, я ведь по-настоящему и не старалась попасть туда. После того, что случилось с Пиппой.

Бешеный взгляд Фелисити мог бы разбить вдребезги что-нибудь стеклянное.

— Ты нам солгала!

— Да, это так. Мне очень жаль. Я просто не была готова.

— И ты могла сказать нам такое! — бормочет Энн, пораженная до глубины души.

— Мне очень жаль. Я думала, так будет лучше.

Серые глаза Фелисити впиваются в меня, как кинжалы.

— Только не лги нам снова, Джемма! Это будет настоящим предательством Ордена!

Мне не нравится, как это звучит, но я не в силах спорить. Я просто киваю и протягиваю руку к бренди.

— Так когда мы отправимся в сферы? — спрашивает Энн.

— Можем мы встретиться прямо сегодня ночью? — Фелисити почти умоляет. — Ох, я дождаться не могу, когда снова увижу все это!

— Сегодня я точно не в состоянии, — возражаю я.

С этим они, конечно же, вынуждены согласиться.

— Ладно, пусть будет так, — со вздохом говорит Фелисити. — Отдыхай.

— Что еще? — спрашивает Энн, видя выражение моего лица.

— Ну… может, это ничего и не значит. Я подумала о том, что мне бросилось в глаза перед тем, как я потеряла сознание. Лицо мисс Мак-Клити. Она смотрела на меня уж очень странно, как будто ей известны все мои тайны.

Бесовская улыбка скользит по пухлым губам Фелисити.

— Ты говоришь о нашей справедливой, но взыскательной мисс Мак-Клити? — насмешливо произносит она, подражая странному акценту новой учительницы.

Это заставляет меня рассмеяться, несмотря ни на что.

— Если она — давняя подруга миссис Найтуинг, то она, без сомнения, ужасная формалистка и превратит нашу жизнь в сплошное несчастье, — говорю я, все еще хихикая.

— Рада видеть, что вы уже вполне бодры духом, мисс Дойл.

Это мисс Мак-Клити собственной персоной стоит в дверях нашей с Энн спальни. Ох, нет… Давно ли она здесь?

— Да, спасибо, я чувствую себя гораздо лучше, — отвечаю я не своим голосом.

Я почти уверена, что она слышала все, потому что она смотрит мне в глаза чуть дольше, чем необходимо, и я вынуждена отвести взгляд, хотя она и продолжает совсем просто, без волнения или возмущения:

— Что ж, мне приятно это слышать. Вам нужно делать кое-какие упражнения. Упражнения — это ключ ко всему. Завтра я собираюсь вывести всех своих учениц на лужайку для занятий по стрельбе из лука.

— О! Замечательная идея! Буду ждать с нетерпением! — восклицает Фелисити с излишней бодростью, надеясь своим обаянием сгладить дурное впечатление от того, что могла услышать мисс Мак-Клити.

— Вам приходилось держать в руках лук и стрелы, мисс Уортингтон?

— Так, пару раз, — мурлычет Фелисити.

На самом деле она стала отличным стрелком там, в сферах.

— Как замечательно! Могу держать пари, что вы, леди, держите наготове для меня множество сюрпризов.

Немножко странная улыбка трогает уголки рта мисс Мак-Клити.

— Я искренне жду и надеюсь, что мы станем настоящими друзьями. Мои прежние ученики считали меня довольно веселым человеком, несмотря на мою репутацию ужасной формалистки.

Ну конечно, она слышала все. Мы попались. Она теперь навеки возненавидит нас. Нет, она навеки возненавидит меня. Неплохое начало, Джемма. Браво!

Мисс Мак-Клити осматривает мой письменный стол, берет то одно, то другое, чтобы разглядеть получше. Костяная фигурка слона из Индии. Щетка для волос…

— Лилиан… миссис Найтуинг говорила мне о ваших злополучных взаимоотношениях с мисс Мур. Мне было очень неприятно услышать о том, как вашим доверием злоупотребили. Но я не мисс Мур. Так что не ждите от меня странных историй и вообще чего-либо неуместного. Я не потерплю никаких нарушений общепринятого. Мы будем следовать букве закона и радоваться этому.

Она обводит взглядом наши бледные лица.

— Ох, да что с вами? У вас такой вид, словно я приговорила вас к казни на гильотине!

Она пытается рассмеяться. Вот только ничего обаятельного или теплого в этом смехе нет.

— Ну а теперь, я уверена, мы должны позволить мисс Дойл отдохнуть. Идемте в гостиную. Расскажете мне о себе, и, надеюсь, мы подружимся?

Как большая серая птица, распростершая крылья, она кладет ладони на спины Фелисити и Энн, подталкивая их к двери. А мне предоставляет в одиночестве страдать от проклятия.

— Спокойной ночи, Джемма, — говорит Энн.

— Да, спокойной ночи, — эхом повторяет Фелисити.

— Доброй ночи, мисс Дойл. Крепкого сна, — добавляет мисс Мак-Клити. — До завтрашнего утра все пройдет.

— Мне только жаль, что я пропущу урок стрельбы из лука, — говорю я.

Мисс Мак-Клити оборачивается:

— Пропустите? Нет, вы не сделаете ничего подобного, мисс Дойл.

— Да, но я думала… учитывая мое состояние…

— Часы моих уроков — не время для проявления слабости, мисс Дойл. Я увижу вас завтра утром на занятии, или же вы потеряете хорошие отметки за поведение.

Это звучит как утверждение, а не как предположение.

— Да, мисс Мак-Клити, — отвечаю я.

Мне все предельно ясно: она мне не нравится!

Я слышу радостный смех снизу, из гостиной. Можно не сомневаться, что Фелисити и Энн уже рассказали все о себе этой мисс Мак-Клити. Они, наверное, довольны донельзя, сидят у огня, пьют себе потихоньку яичный коктейль, а я превратилась в противную, дурно воспитанную девицу, которая назвала мисс Мак-Клити формалисткой.

У меня снова начинает болеть живот. Ужасно неприятно. Интересно, а чем отмечено взросление для юношей? Новыми брюками, вот чем. Отличными новыми брюками. Я сейчас полна презрения ко всем мужчинам на свете.

Но постепенно бренди согревает меня и навевает сонливость. Комната как будто становится все меньше и меньше. Я проваливаюсь в сон.

Я иду через сад. Трава, острая и колючая, царапает ноги. Я рядом с рекой, но она окутана густым туманом.

— Ближе… — слышу я незнакомый голос.

Я продвигаюсь еще чуть-чуть вперед.

— Еще ближе…

Я уже на самом берегу реки, но я никого не вижу, лишь снова слышу этот зловещий голос.

— Значит, это правда. Ты пришла…

— Кто ты? — спрашиваю я. — Я не вижу твоего лица.

— Не видишь, — соглашается голос. — Но мне приходилось видеть твое.

ГЛАВА 9

На следующий день, без десяти три, мы все выходим на большую лужайку. Там выстроились в ряд шесть мишеней. Ярко раскрашенные круги как будто насмехаются надо мной: «Ну-ка, попади в нас, если тебе кажется, что ты сумеешь!» Во время завтрака мне пришлось терпеливо выслушивать бесконечные рассказы о том, чего я лишилась вчера, когда остальные провели просто блистательный вечер с абсолютно неотразимой мисс Мак-Клити, которой хотелось знать все-все-все до капельки о каждой девушке. И теперь это продолжается.

— Она сказала мне, что жители графства Пул ведут свой род от самого короля Артура! — восторгается Элизабет.

— Джемма, она мне рассказала несколько самых прекрасных историй! — вторит ей Энн.

— Да, она говорила об Уэльсе и тамошней школе. Они там едва ли не каждую неделю устраивали чайные приемы с танцами и приглашали мужчин!! — вздыхает Фелисити.

Марте тоже есть что сказать:

— Я просто молюсь, чтобы она убедила миссис Найтуинг и у нас устраивать то же самое!

— А знаешь, что еще она говорила? — спрашивает Сесили.

— Нет, не знаю. Меня же там не было, — отвечаю я. Мне становится ужасно жаль себя.

— Ох, Джемма, она ведь и о тебе спрашивала, — говорит Фелисити.

— В самом деле?

— Да! Ей хотелось все узнать о тебе. Она, похоже, ничуть не обиделась, что ты назвала ее формалисткой.

— Джемма, неужели ты так сказала? — широко раскрывает глаза Элизабет.

— Вообще-то не я одна так о ней подумала, — напоминаю я Фелисити и Энн.

Но Фелисити не проймешь подобной ерундой.

— Я уверена, вы со временем подружитесь. А, вон и она идет! Мисс Мак-Клити! Мисс Мак-Клити!

— Добрый день, леди. Вижу, все уже готовы.

Мисс Мак-Клити шагает через лужайку с истинно королевским видом, на ходу давая нам короткие объяснения, как правильно обращаться с луком. Девушки наперебой добиваются ее внимания, прося помочь. А когда мисс Мак-Клити делает показательный выстрел и ее стрела вонзается точно в центр мишени, все начинают бурно аплодировать, как будто она показала им не меньше чем путь в рай.

Первой группе лучниц выдаются стрелы.

— Мисс Мак-Клити, — слегка встревоженно окликает учительницу Марта, — мы что же, будем стрелять настоящими стрелами?

Она держит стрелу острым металлическим наконечником от себя и смотрит на нее так, словно у нее в руке — заряженный пистолет.

— Да, разве не лучше было бы взять стрелы с резиновыми наконечниками? — спрашивает Элизабет.

— Ерунда. Вы прекрасно справитесь и с настоящими, если, конечно, не начнете целиться друг в друга. Ну, кто первый?

Элизабет делает шаг вперед, подходит к линии, обозначенной мелом на сухой траве. Мисс Мак-Клити ласково показывает ей, как правильно встать, как отвести назад локоть. Стрела, пущенная Элизабет, с глухим стуком падает на землю, однако мисс Мак-Клити заставляет девушку делать все новые попытки, пока наконец на четвертый раз она не попадает в самый край мишени.

— Отлично, это уже немалый успех. Продолжайте. Кто следующий?

Девушки готовы едва ли не подраться, чтобы занять место у меловой линии. Я признаюсь себе, что тоже хочу понравиться мисс Мак-Клити. И даю слово постараться ради этого, заставить ее забыть о неловкости первой встречи. Пока мисс Мак-Клити идет вдоль нашего ряда, я мысленно репетирую подходящие варианты подходов к новой учительнице.

«Как это волнующе, мисс Мак-Клити, я так давно хотела стать настоящей лучницей!.. Как умно с вашей стороны, мисс Мак-Клити, подумать о нас… Мне так нравится ваш костюм, мисс Мак-Клити. Это просто воплощение прекрасного вкуса…»

— Мисс Дойл? Вы меня слышите?

Мисс Мак-Клити уже рядом со мной.

— Да, разумеется, — отвечаю я.

Я нервно беру в руки лук и стрелу и становлюсь на линию выстрела. Лук оказался куда тяжелее, чем я предполагала. Он вынуждает меня согнуться.

— Вам необходимо исправить положение тела, мисс Дойл. Выпрямитесь как следует. Не сутультесь. Вот так. Отведите плечи назад. А теперь натягивайте тетиву как можно сильнее.

Я изо всех сил натягиваю тетиву, пока мне не приходится с чем-то вроде хрюканья отпустить ее. Но стрела улетает не слишком далеко, она коротко, жалобно взмывает в воздухе — и падает на землю.

— Вы должны целиться повыше, мисс Дойл, — говорит мисс Мак-Клити. — Поднимите стрелу, повторим еще раз.

Моя стрела покрылась грязным мокрым снегом. А вокруг рушатся на землю и другие стрелы — кроме стрел Фелисити. Ее выстрелы каким-то образом почти каждый раз поражают цель.

— Вот, подняла, — говорю я, хотя это и без слов очевидно, и улыбаюсь, но мисс Мак-Клити не отвечает на мою улыбку.

«Ну же, Джемма, пусти в ход свое обаяние. Спроси ее о чем-нибудь».

— Откуда вы родом, мисс Мак-Клити? Вы же не англичанка? — говорю я, пытаясь завязать беседу.

— Полагаю, можно сказать, что я — гражданка мира. Так, давайте начнем сначала…

Я пытаюсь приладить стрелу к луку. Она что-то не жаждет ложиться на место.

— А я родилась в Бомбее.

— В Бомбее уж слишком жарко. Я едва могла дышать, пока была там.

— Вам приходилось бывать в Бомбее?

— Да, недолго, я навещала там друзей. Локоть держите поближе к боку…

— Может быть, и я знакома с вашими друзьями? — предполагаю я, надеясь все-таки завоевать хорошее отношение новой учительницы. — Вы знакомы с Фарчайлдами…

— Тише, мисс Дойл. Довольно разговоров. Сосредоточьтесь на мишени.

— Да, мисс Мак-Клити…

Я отпускаю стрелу. Она летит в мокрую траву.

— О, это уже гораздо лучше… просто вы заколебались не вовремя. Вы должны наносить удар без малейших сомнений. Видеть цель, объект вашего внимания, и ничего больше.

— Я вижу цель, — нетерпеливо отвечаю я. — Просто я не могу в нее попасть.

— Может, вам хочется уйти с видом оскорбленной гордости? Или вы предпочтете тренироваться, пока не справитесь с задачей?

Сесили, видя, что учительница недовольна мной, сияет улыбкой. Я снова поднимаю лук.

— Я не собираюсь уходить, — бормочу я себе под нос.

Мисс Мак-Клити кладет пальцы на мою руку.

— Так, очень хорошо… А теперь сосредоточьтесь, мисс Дойл. Не обращайте внимания ни на что, прислушивайтесь только к себе, к своему дыханию. Смотрите на центр мишени, пока не перестанете видеть его вообще. Пока вы и эта мишень не сольетесь воедино и никакого центра просто не останется.

От моего дыхания в воздух вылетают маленькие белые облачка. Я стараюсь думать только о мишени, но мой ум неспокоен. Когда она была в Индии? Кого она там навещала? Любит ли она Индию? И почему я ей не нравлюсь? Я таращусь в центр мишени, пока он не расплывается у меня перед глазами.

Смотреть только на цель.

Никаких колебаний.

Пока центр не исчезнет…

Стрела взвивается в воздух с резким свистящим звуком. Она вонзается в нижнюю часть мишени и замирает, дрожа.

— Гораздо лучше, — кивает мисс Мак-Клити.

Справа от меня Фелисити стреляет, выдергивает стрелу из мишени, снова стреляет — и каждый раз с безупречной точностью. Остальные девушки восторженно наблюдают за ней. Фелисити сияет, как какая-нибудь принцесса воинственного племени.

— Блестяще, мисс Уортингтон. Вы очень сильны. Я восхищаюсь вашей силой. Как вы думаете, почему вам удается так отлично стрелять?

«Потому что ее обучала охотница в сферах», — думаю я.

— Потому что я намерена побеждать, — серьезно отвечает Фелисити.

— Хорошо сказано, мисс Уортингтон.

Мисс Мак-Клити шагает через лужайку, собирая стрелы, вонзившиеся в землю и в нижние части мишеней, и одновременно обращается ко всем нам:

— Леди, вы не должны колебаться, желая достичь чего бы то ни было. То, чего вы хотите, может стать вашим. Но вы должны прежде всего понять, чего именно вы желаете.

— Я не хочу быть лучницей, — тихонько скулит Сесили. — У меня руки болят.

А мисс Мак-Клити продолжает свою лекцию:

— Пусть мисс Уортингтон станет примером для всех нас.

— Вот и отлично, — бормочу я.

Она хочет, чтобы я стала похожей на Фелисити? Сплошная жажда действия — и никаких мыслей? Разозлившись, я вскидываю лук и пускаю стрелу.