Взгляд Элтанина потух, а его грудь перестала вздыматься в неравномерном ритме его предсмертного дыхания. Но душа дракона останется жить вечно.

* * *

Устремившийся на Софию столб пламени привел ее в чувство. Девочка отскочила в сторону, успев при этом вызвать появление такого количества лиан, какое только было в ее силах. Некоторые из них сгорели в огне, но других оказалось вполне достаточно, чтобы добраться до крыльев Фабио и остановить его. София видела, как он упал на землю, и опустилась сама. Она выкрутила его руки за спину, а коленом уперлась в грудь, прижав мальчика к земле.

— Ты передумаешь! — выкрикнула она в лицо Фабио. — Ты не можешь забыть это! В конце концов, ты, погибая в сражении, спас нас всех и плод! Ты не достоин такой участи!

Фабио со злобой смотрел на девочку, но было что-то еще в его взгляде. В глазах мальчика промелькнул проблеск сознания, смутный отголосок старого воспоминания и сомнения.

— Глупец, кровь! — услышал он вопли Рататоскра. — Выливай кровь!

И взгляды обоих оказались прикованными к склянке, зажатой между большим и указательным пальцами Фабио, всего в нескольких сантиметрах от земли. Достаточно было просто разжать их. Для этого не потребовалось бы даже малейших усилий воли.

— Нет! — закричала София, но кровь Нидхогра уже вытекла на землю.

Крик девочки заглушил внезапно поднявшийся сильный ветер. Он рассеял туман, обнажив удручающе пустынную картину. И в это время внезапно расцвел орех. Но это была отнюдь не та, присущая ему здоровая и цветущая жизнь. Кора дерева была черной, как смола, по ее сухим ветвям тек темный убийственный сок, его острые как бритвы листья свернулись в иглы. Из ветвей ореха выделялась темная сила, и внезапно вокруг вновь появился Беневенто, тот самый город, засыпанный снегом, который всего час назад покинули девочки. Ореховое дерево больше не пряталось от мира, оно снова вернулось на землю. Его корни устремились вдоль городских улиц. Они вырывали базальтовые камни из мостовых и пробивали насквозь асфальт, разбрасывая повсюду, где бы ни находились, свои мрачные семена. На перекрестках появились скрученные черные деревья, площади оказались во власти каких-то странных больных растений, дома покрылись фиолетовым мхом и длинными черными лианами. А на земле белый снег окрасился в багрянец, и с неба стали падать пунцовые хлопья до тех пор, пока весь город не оказался под покрывалом причудливого вида растительности, ядовитой и мрачной.

Потом от промелькнувшей черной молнии все погрузилось во мрак. София услышала крик, потом снова и снова, и так до тех пор, пока все вокруг окончательно не исчезло во тьме и она не потеряла сознание.

16

Друг против друга

Внезапно Фабио почувствовал, что София больше не сжимает его руки. Какая-то сила отшвырнула ее прочь, подальше от него. Мальчик ощутил, как земля задрожала у него за спиной. А вокруг все было таким пугающим и нелепым. Неестественно яркое небо, кроваво-красный снег, вылезавшие отовсюду черные безобразные и мерзкие деревья.

«Что я наделал?»

Этот жест был совершенно непроизвольным. Просто рефлекс, ну, или последняя попытка заставить девочку замолчать, находясь возле того, что осталось от орехового дерева.

Но теперь больше ничто не имело значения, ибо все меркло перед лицом страха. В грохоте лопавшегося асфальта и вылетавших из брусчатки камней, вырываемых с корнями, Фабио услышал дикий хохот Рататоскра. Потом его ослепила черная молния, погрузившая весь мир во мрак.

Мальчик ощущал, как растворяется в небытии, надеясь, что сможет найти себе пристанище в бессознательности. Но кто-то схватил его за шиворот и притянул к себе.

— Будь возле меня, ты еще пригодишься мне! — крикнул ему Рататоскр в ухо, прижимая его рукой к своему телу.

И Фабио остался в сознании. Он увидел, как дерево стало расти в небо, как оно своими острыми листьями протыкало облака, как оно вновь завладело землей, когда-то принадлежавшей ему.

Мальчик задрожал и попытался высвободиться, но Рататоскр держал его мертвой хваткой.

— Не бойся, это возрождается его королевство. Смотри, это всего лишь бледная тень того, что случится, когда наш повелитель вернется на Землю.

Потом внезапно картина прояснилась. И посреди всего этого мрака обозначилась единственная светящаяся точка, и она одна была в состоянии испускать слабое свечение. Толстая черная кора дерева раскрылась, являя миру свое сверкающее нутро. После тьмы глаза Фабио с трудом привыкали к свету, но в этом блеске стали вырисовываться очертания какой-то фигуры. Из недр дерева постепенно возник хрупкий и изящный образ девушки. Медленно проступал контур простой белой туники, что была на ней, а между тем складки белоснежной ткани виднелись все отчетливее в этом горячем и таком умиротворяющем свете. Ее грудь была подвязана тонкой золотой лентой, а обнаженные руки были лишены каких бы то ни было украшений. Длинные каштановые волосы падали на закрытые глаза. Казалось, девушка спит. Ее руки были сложены на груди так, словно она скрывала нечто яркое, горячее и благодатное.

Фабио охватило ощущение безмерного покоя, и в один миг все его недавние страхи улетучились.

«Идхунн!»

Это было имя девушки, и только при одной мысли о ней сердце мальчика наполнилось такой теплотой, которую он никогда прежде не испытывал. Это ощущение было настолько сильным, что он почувствовал, как слезы выступили у него на глазах. Хотя при этом ему казалось, что никогда прежде он не был с ней знаком. Он не помнил ни ее стройного тела, ни ее постепенно открывавшихся каштановых глаз. Однако он чувствовал, что между ними была какая-то связь и что он любил ее, да-да, именно любил, как любил только свою мать в те далекие времена, когда в его жизни еще было место для нежности.

Глаза девушки открылись почти полностью, и она встретилась взглядом с Фабио: мальчику показалось, что они озарились проблеском сознания, словно она узнала его. Этот взгляд был полон любви и тоски, взгляд человека, увидевшего наконец горячо любимое существо, с которым был в разлуке долгое время.

На мгновение мальчику показалось, что Идхунн, улыбаясь, протянула ему руку. Потом он сумел разглядеть предмет, который она прижимала к своей груди: необычайно яркий шар, сверкавший золотистыми всполохами.

Но пальцы девушки натолкнулись на невидимый барьер, взорвавшийся множеством ужасных черных молний. Прямо из ниоткуда вокруг нее возникла клетка из грозных стрел, которые не позволяли ей покинуть ядро дерева. Улыбка девушки сменилась выражением страдания и боли, ее глаза сомкнулись, а из уст вырвался отчаянный крик.

Погас свет, источаемый ее телом, и Фабио увидел во всей своей красе мерзкий лес, опустошивший Беневенто.

Наконец Рататоскр выпустил его из рук. Мальчик упал на землю, не в состоянии отвести глаз от извивавшейся в клетке Идхунн. Всякий раз, когда ее тело касалось перекладин, мириады черных искр разлетались в стороны. Девушка кричала от боли, одной рукой судорожно обхватив голову, в другой сжимая сверкающий шар: он оставался единственным источником света на фоне этого мрака.

Фабио резко обернулся к Рататоскру:

— Освободи ее!

Молодой человек свирепо ухмыльнулся.

— Спокойно, скоро все будет кончено.

Тогда Фабио пригрозил ему одним из своих лезвий, приставив его к горлу Рататоскра:

— Я сказал, чтобы ты освободил ее!

Молодой человек продолжал насмехаться.

— Ты не сможешь причинить мне вреда. Не здесь. Это — моя территория, и я здесь главный. Посмотри-ка получше, потому что, когда Нидхогр вернется, мир будет именно таким.

Фабио оттолкнул его от себя и побежал к девушке. Он непременно освободит ее, сломает клетку и спасет. Но в тот самый момент, когда бежал, мальчик внезапно почувствовал, что его ноги застыли на месте, а по телу пробежал леденящий холод.

17

Затерянные в лесу

Сначала она почувствовала резкую боль в голове. София приложила ладонь ко лбу и потрогала родинку: этот простой жест вернул ей ясность сознания и обострил все ее чувства. Девочка ощутила омерзительный запах, витавший в воздухе, твердую землю под своим телом и ледяные капли, бившие в лицо. Потом она открыла глаза. То, что она увидела, вызвало у нее жуткую дрожь: прямо над ней в обрамлении крон черных деревьев висело свинцовое небо. А из облаков падали хлопья красного снега.

Девочка с трудом встала на ноги. У нее страшно кружилась голова. И ни следа ни от орехового дерева, ни от той поляны, на которой она находилась всего несколько мгновений тому назад. Вместо этого София лежала в лесу, который, должно быть, благодаря колдовству вырос прямо посреди Беневенто. Между закрученных стволов деревьев, между лиан и уродливых папоротников виднелись куски асфальта и развалины домов. Девочка почувствовала, как ее стал охватывать страх. Как она здесь оказалась? Она помнила только ослепительную вспышку света. Вероятно, ее отбросило так далеко в тот самый момент, когда Фабио вылил содержимое склянки. Похоже, именно тогда случилась какая-то жуткая вещь.

Рядом с девочкой на земле лежала бездыханная Лидия.

— Лидия! — вскрикнула София.

Она склонилась над подругой и выдохнула с облегчением, когда увидела, что та еще дышит. На теле девочки, кажется, не было никаких повреждений, но она, очень бледная, лежала, закрыв глаза. София похлопала ее по щекам, но безрезультатно. Быть может, ей нужно дать немного воды… София огляделась по сторонам, но в густом лесу не было видно никакого водоема.

Она снова склонилась над Лидией и сильно тряхнула ее за плечи.

— Лидия, умоляю, приди же в себя! Случилось что-то ужасное!

Губы ее подруги дрогнули.

— Мне больно, — прошептала она, а потом открыла глаза.

София обняла девочку.

— Ты до смерти меня напугала! Как ты?

— Чувствую слабость, но я поправлюсь. Дай мне руку.

София помогла Лидии сесть, и та наконец смогла увидеть леденящий душу окружающий их пейзаж.

— Это что, Беневенто? — недоверчиво спросила она.

— Думаю, что да. Мы находимся на улице, которая ведет из центра города к окраине, туда, где расположен цирк. Я помню эти дома, те самые, что все еще видны вокруг. Нас забросило далеко от того места, где мы были до разрушения города.

— А что произошло?

— Мне известно об этом не больше чем тебе. Фабио что-то сделал с ореховым деревом, и вот — результат.

София замолчала в нерешительности. Ей потребовалось проявить смелость, чтобы спросить о том, что мучило ее в этот момент.

— Думаешь… думаешь, он вернулся?

Лидия покачала головой:

— Ты что, спятила? Он никак не может вернуться. Он еще не настолько силен. Заклятие Тубана, конечно, ослабевает, но не так быстро. И, должно быть, виной тому плод Элтанина.

Девочка встала и отряхнула низ брюк. Похоже, она окончательно пришла в себя, за что София была очень ей благодарна, ибо она сама, в противоположность подруге, была насмерть перепугана.

— И что теперь?

— Не знаю, что теперь. Еще недавно я сражалась с тем типом, а мгновение спустя меня ослепил свет. Потом мрак, и так продолжалось до тех пор, пока я не очнулась.

— Да, но сейчас мы находимся в Беневенто. Значит, твоя теория о параллельном мире верна, и ореховое дерево каким-то непонятным образом вернулось в наш мир, ведь это и есть Беневенто.

Лидия кивнула.

— Фабио вылил содержимое этого сосуда, — продолжила София с несколько виноватым выражением лица. — Я попыталась его остановить, и была уверена, что сумею это сделать, сумею убедить его, но…

— Я ни в чем тебя не обвиняю, — перебила ее Лидия, подняв руку, и тут же добавила: — Получается, что это — результат ритуала, который Фабио провел вместе с тем типом…

— Рататоскром, — уточнила София.

— Да, Рататоскром. Они завершили его возле дерева, введя в наш мир, да еще этот… этот… — Лидия посмотрела по сторонам, — лес в придачу, — заключила она.

— И что теперь?! — воскликнула София.

— Нам непременно нужно отыскать дерево. Ты ведь тоже почувствовала, что плод там. Значит, нам нужно добраться до ореха. Твои предположения по поводу того, куда нам теперь следует двигаться?

София огляделась по сторонам, а потом покачала головой. Она запомнила только, что дерево погрузило свои корни в мостовую какой-то улицы, но какие там были дома, совершенно вылетело у нее из головы.

— Прекрасно, я тоже не помню, — согласилась с ней Лидия. — Тем не менее на земле там лежали тесаные камни, это-то мы помним, поэтому дерево должно быть где-то в самом центре города.

И, стараясь сориентироваться, девочки двинулись в том направлении. Но Беневенто изменился до неузнаваемости. Те немногие сохранившиеся еще улицы и дома едва виднелись между лиан и стволов деревьев. Между веток и листвы проглядывали подвесные светильники и фонари, их скудный свет едва позволял перемещаться в этом гиблом месте.

Некоторые улицы еще можно было разглядеть, но зачастую прямо посреди них возвышались деревья, затруднявшие проход, из-за которых весь город был изрезан извилистыми тропами. Девочкам часто приходилось карабкаться на четвереньках или перепрыгивать через выступающие из земли корни. Пару раз София едва не упала.

Время от времени на горизонте внезапно появлялись усыпанные красным снегом полянки в окружении деревьев, громоздившихся одно на другом.

— Тебе не кажется, что здесь слишком тихо? — вдруг заметила Лидия.

— А что тебе не нравится? — возразила София, перепрыгивая через обломок ствола.

— Я хочу сказать, что в округе нет ни души.

София замерла на месте.

— Ночь…

— Да, но деревья выросли прямо на пустом месте, разрушив мостовую, — заметила девочка, пальцем указывая на булыжник, из-под которого торчал корень. — От всего этого было столько шума.

— Ты права. А где же все? — с дрожью в голосе спросила София.

И вскоре она получила ответ. Какой-то человек сидел, прислонившись к дереву. Девочка тут же метнулась прямо к нему.

— Извините!

Но человек не слышал Софию.

Девочка потрясла его за плечи.

— Прошу прощения.

Но человек сполз на бок, и София закричала. Лидия в одно мгновение подскочила к подруге. Но та так и не смогла остановиться. Незнакомец лежал с закрытыми глазами, не подавая никаких признаков жизни.

— Спокойно, он просто спит! — заметила Лидия, однако ей пришлось тряхнуть подругу, чтобы заставить ее замолчать. — Он просто уснул, — настаивала она.

София растерянно огляделась по сторонам. Неподалеку стоял дом, из двери которого вылезало деревце с изогнутым стволом. Тем не менее еще оставалось достаточно места, чтобы войти внутрь.

И София боязливо вошла. Позади себя она слышала осторожную поступь своей подруги.

Дом был также охвачен этой заразой. Торчавшие из пола деревья устремились к потолку вместе с предметами мебели. В спальне на кровати лежала погруженная в глубокий сон супружеская пара. В комнате по соседству на ветвях в колыбели спал ребенок.

— Они все спят, — шепнула София.

Лидия вздохнула.

— Мне кажется, что это совсем не плохо.

— Да, но это неестественный сон.

— По крайней мере, по улицам не бродит охваченная паникой толпа людей, да и город не стерт полностью с лица земли.

София согласилась.

— Как бы то ни было, нам нужно найти орех, — сказала она, стараясь показать уверенность, которой на самом деле у нее не было.

И девочки пустились в путь.

* * *

Ориентироваться в этом лесу оказалось делом непростым, и вскоре Лидия и София поняли, что заблудились. Они заметили это, когда разглядели вдалеке цирковой шатер.

— Профессор! Там профессор! Он знает, что делать! — воскликнула София и без колебаний направилась к выходу.

В округе никого не было. Крыша цирка была проткнута в нескольких местах верхушками деревьев, а вагончик Коротышки оказался подвешенным на одной из веток. Другие вагончики покосились из-за вылезавших из земли корней. Впрочем, в остальном все выглядело как и прежде. София сразу бросилась к профессору.

Мужчина сидел на кровати. Штанина его брюк была разрезана в том месте, где нога была туго перебинтована.

— Профессор! — метнусь к нему девочка. — Профессор, что случилось? Что нам делать?

Но в ответ только враждебная тишина. Шлафен уснул, как и остальные. Казалось, он спал глубоким и мирным сном праведника.

София попыталась разбудить его:

— Профессор, ты нам нужен.

Но мужчина только сполз на бок, распластавшись на кровати.

— София, не спим лишь мы одни, — прозвучал из-за спины девочки холодный и уверенный голос Лидии. — На этот раз мы не сможем попросить у него помощи.

София, закусив губу, посмотрела на спящего и такого далекого профессора.

— Одним нам не справиться… То есть я хочу сказать, что мы не знаем, что произошло и как нам вернуть город в нормальное состояние. Мы не знаем даже, где теперь это проклятое дерево!

Но Лидия не поддалась панике.

— И все-таки нам следует отыскать его. — И она взяла Софию за плечо. — Мы — Дракониды, и в нас живут души Тубана и Растабана, и именно нам предстоит спасти мир от Нидхогра. Никто не может это сделать вместо нас. Эта миссия выпала нам на долю, и таково наше предназначение.

София с грустью посмотрела на подругу.

— Пока мы здесь, — продолжила девочка, — наши враги уже наверняка захватили плод. Нам нужно идти.

София еще какое-то время неподвижно стояла на месте. Ей совсем не по душе была мысль оставить здесь профессора, но выбора не оставалось.

— Пошли, — просто сказала она.

Покинув вагончик, девочки попытались вновь пойти той же дорогой, по которой они пришли к цирку. Лидия бросила печальный взгляд на дырявую крышу шапито. София представила себе образы Альмы, Мартины и других уснувших артистов, оставшихся в стороне от кошмара, в который погрузился город. Впервые девочка почувствовала зависть к тем счастливчикам, которые лишь во сне переживали весь этот ужас. Она знала, что, в отличие от них, не может просто закрыть глаза и уснуть.

Девочки снова оказались в лесу.

— А насколько оно большое, это дерево? — спросила Лидия.

— Думаю, что очень большое, — ответила София.

— Тогда, должно быть, его можно увидеть с высоты.

Хватило всего нескольких мгновений, чтобы призвать на помощь силы Тубана и Растабана. И из-за спины девочек выросли драконьи крылья. Но прежде чем взмыть в воздух, София почувствовала, как земля задрожала у нее под ногами. Эта глухая вибрация гулким эхом отдавалась в животе девочки.

События развивались молниеносно. Из земли показались громадные корни, и, переплетаясь в воздухе, они держали Лидию на месте, едва она собралась взлететь. Один из корней, обмотавшись вокруг щиколотки девочки, вновь притянул ее к земле.

София вскрикнула и попятилась назад. А потом она споткнулась обо что-то, упала и… увидела его.

Гигантский цветок с черной сверкающей каймой, обрамлявшей алую, как кровь, центральную часть, полную острых клыков. Растение медленно притягивало к себе безуспешно пытавшуюся освободиться Лидию и жадно пощелкивало зубами.

София вызвала появление лиан, крепко обвивших цветок, который, мгновенно среагировав, обхватил ее щиколотку и стал поднимать вверх. На этот раз в борьбу вступила Лидия: силой своей мысли она подвергла его активной бомбардировке камнями. София одной рукой увеличила число лиан, обвивших цветок, а другой рукой уже приготовила себе деревянное копье, очень похожее на то, которым она воспользовалась в своей схватке против Фабио, только на этот раз оно было заостренным с обоих концов. И девочка начала рубить корни цветка, простиравшиеся под асфальтом на многие метры. Они были очень твердыми, но вскоре на них появились трещины, а затем они по очереди стали ломаться. Как только был перерезан последний корень, цветок задрожал и начал сохнуть. София приложила руку к земле и усиленно сосредоточилась. Земля задрожала, и внезапно из нее появились ярко-зеленые стебли, которые обвили цветок, сдавливая его в своих беспощадных тисках. Потом наступила тишина.