— Все ближайшие помощники Джонни обязаны были кого-нибудь убить, чтобы заслужить его доверие. Таким образом он приобретал дополнительную власть над ними, потому что мог в любое время сообщить о них полицейским. Если он предлагал стать его помощником, невозможно было отказаться, иначе убьют тебя. Он собирался сделать меня своей приближенной, и я должна была застрелить Дэнни, который был тогда соперником, вторгшимся на территорию Джонни. Джонни дал мне револьвер и стоял на мосту вместе со мной, но когда появился Дэнни, я подумала, что у меня нет причины убивать неизвестного мне человека. А взглянув на Джонни, я вспомнила о Фрэнки, который слишком быстро повзрослел, о Джейми с разбитой головой и о Салли с окровавленным носом. Я вспомнила многих. Умирающего Сэма, которому Джонни не давал еды, потому что тот заболел и не мог попрошайничать. Молл, которая кашляла кровью и получала удары по ребрам. Я не хотела, чтобы все это продолжалось… Тогда я взвела курок и выстрелила в Джонни, а не в Дэнни. Я помню, как его тело перевалилось через перила моста и упало в воду. Эта картина вставала перед моим взором тысячу раз: мост, туман и прогремевший выстрел…

Чарлз закачал головой, словно хотел избавиться от мрачной картины.

— У тебя просто не было выбора, — сказал он.

— Выбор был, — решительно сказала Мэгги. — Я могла не стрелять. Пусть бы убили меня. Или я могла застрелить Дэнни. Но я не сделала этого. Я была рада, что убила Джонни, потому что никто другой не осмелился бы избавиться от него. Сейчас я сожалею только о том, что не застрелила еще и Дэнни. А ведь тогда у меня была такая возможность. — Мэгги наклонила голову к плечу и взглянула на Чарлза. — Теперь ты знаешь все обо мне. Тебе ни к чему терпеть меня, тем более в своем доме. Ты даже можешь отправить меня в полицию за мои старые грехи.

Чарлз возмутился в ответ на ее слова:

— Я не стану этого делать, Мэгги. Ты не злодейка. Я хорошо знаю тебя. Разве тебе доставляет удовольствие убивать?

Мэгги с горечью улыбнулась в ответ. Чарлз удовлетворенно кивнул:

— В таком случае, каким бы безнравственным я ни выглядел в глазах правосудия, я не могу относиться к тебе иначе, как к провидению, покаравшему зло. Хотя в цивилизованном государстве не принято частным образом карать преступника, но когда закон бездействует, общество перестает быть цивилизованным. И что тогда делать законопослушным гражданам?

— В тот момент я не думала о правосудии, — сказала Мэгги. — Я думала о Салли, Молл, Джейми и Сэме.

— Ты думала об их спасении, — поправил Чарлз.

Мэгги пожала плечами.

— Ты спасла их, хотя убийство является преступлением.

— Спасла. Но не всех. Сэм и Джейми примкнули к шайке Дэнни.

— И тем не менее ты действовала, руководствуясь благородными мотивами, — заключил Чарлз.

Слова Мэгги потрясли его. Мэгги с грустью улыбнулась:

— Ты пытаешься представить мои злодеяния добродетелями, но это неправильно. Неужели ты намерен оправдывать воровство? И каждое мошенничество считать невинным поступком, как в рассказах о Робин Гуде? Тогда я ничего не знала о Робин Гуде и воровала, только чтобы избежать наказания. Я не помогала бедным, но делала богатым Джонни. Где ты видишь здесь добродетель?

— Мои грехи не менее тяжкие, — сказал Чарлз. — Пусть я и не заставлял детей воровать, зато жил в роскоши и богатстве, спокойно взирая на то, как другие умирают с голоду. — Мэгги хотела возразить, но он прервал ее: — Я не стану спорить по поводу того, кто из нас более безнравственный. Сейчас это не важно.

— А что же важно? — спросила Мэгги. — Если не важно то, что я убила человека, тогда трудно представить, что вообще для тебя может быть важным.

— Ты, — просто ответил Чарлз.

Мэгги удивленно вскинула брови:

— Я? Нет. Ты ошибаешься. Сегодня я наблюдала за тобой. Ты прекрасно смотришься в своей среде. Ты аристократ, а я дитя улицы. Мне нет места рядом с тобой… — Голос Мэгги затих, но через мгновение из ее груди вырвался вздох досады. — Черт бы тебя побрал, Чарлз, — сказала она с чувством. — Я полагала, что, узнав, кто я, ты с презрением прогонишь меня. Теперь же… Теперь мне не остается ничего другого, как выполнить поручение Дэнни, когда придет время. — Мэгги еще больше разволновалась. — Мне придется сделать это. Он захватил Фрэнки, и я вынуждена подчиниться. А ты своим глупым великодушием ставишь меня в крайне затруднительное положение.

— Я не намерен прогонять тебя, — твердо сказал Чарлз. — Я… не могу этого сделать.

Мэгги в волнении заходила по комнате.

— Тогда скажи, что мне делать! Сама я не могу покинуть твой дом, но и не могу допустить, чтобы он убил Фрэнки…

— Я смогу защитить тебя, — с уверенностью сказал Чарлз.

— Как? — сердито выпалила Мэгги.

— Что-нибудь придумаю, — сказал Чарлз.

— Тебе не нужно ничего придумывать, — вспылила Мэгги. — Ты ничего не обязан для меня делать. Я тебе никто, так… одна из…

Чарлз открыл рот. Заявление Мэгги обидело и разозлило его.

— Ты пытаешься спровоцировать меня, — сказал он сдержанно.

— И очень надеюсь, что у меня это получится, — усмехнулась Мэгги.

Чарлз сделал глубокий вдох, стараясь взять себя в руки.

— Я все равно не прогоню тебя. Ты не смогла заставить меня сделать это признанием о собственном темном прошлом, и тебе не удастся добиться этого своим несносным поведением. — Чарлз улыбнулся. — После того, что между нами было, я обязан защитить тебя.

— Ты просто высокомерный упрямец! — резко сказала Мэгги.

Чарлз покачал головой:

— Мэгги, иногда ты ведешь себя несносно. Но я джентльмен и никогда не ударю женщину! Я не сделаю ничего подобного, и ты это знаешь.

Мэгги фыркнула:

— А по-моему, было бы лучше, если бы ты меня ударил.

Проклятие! Кажется, она преуспела, досаждая ему.

— Мэгги, возможно, я поступил безнравственно, соблазнив тебя, но во всем этом есть и хорошая сторона. Ты нужна мне. Я не могу просто так… отпустить тебя.

Мэгги выглядела озадаченной.

— Я нужна тебе? Для чего?

Чарлз грустно улыбнулся:

— Томимый жаждой человек способен распознать вкус воды, когда пробует ее.

Мэгги открыла было рот, чтобы возразить, но Чарлз не дал ей сказать. Он обхватил ладонями ее лицо и накрыл губы Мэгги своими губами. Она напряглась в первый момент, но потом расслабилась и ответила на поцелуй. У Чарлза перехватило дыхание и закружилась голова. Он еще крепче прижал Мэгги к себе и с еще большим пылом принялся терзать ее губы.

Наконец Мэгги отстранилась от Чарлза и с легким вздохом, похожим на стон, положила голову ему на грудь. Она не желала больше спорить.

— Боже, Мэгги, ты заставляешь меня терять самообладание, — сказал Чарлз.

— Я не хочу, чтобы ты терял самообладание, — запротестовала она. — Я просто хочу быть с тобой, вот и все. Тем более что расставание совсем близко.

— Почему мы обязательно должны расстаться? — спросил Чарлз.

Мэгги подняла голову. Глаза ее увлажнились.

— Я уже говорила, что не могу быть твоей любовницей. Не могу спокойно оставаться здесь, когда Дэнни угрожает моим ребятам. Ты знаешь это.

— Но я имею в виду другое. Что, если ты станешь персоной, которую Дэнни не посмеет заставлять действовать по своей указке? Мэгги, дорогая… — Чарлз горько усмехнулся. — Кажется, я говорю глупости. У меня нет нужных слов. Я не знаю, что следует сказать в данном случае. Не знаю, как обратиться с просьбой к такой женщине, как ты, потому что боюсь, что мои слова будут звучать банально и неискренне. Ты для меня глоток воды в пустыне, ты моя отдушина, моя жизнь… — Мэгги слегка отстранилась, глядя на Чарлза с озадаченным видом. Он же продолжал: — Я уверен, эти слова произносили тысячи мужчин, и они потеряли истинный смысл от частого употребления. Поэтому скажу прямо: Мэгги, выходи за меня замуж. Стань моей баронессой и навсегда покончи с прежней жизнью. Семья приходского священника в Базлхерсте, которой мы достаточно заплатили, будет только рада иметь родственные отношения с супругой лорда…

Мэгги громко рассмеялась:

— Чарлз, ты сошел с ума! Я не принадлежу к твоему обществу. Ты посмотри на меня! Я уличная девка, которую ты случайно подобрал. Бывшая воровка, певичка из варьете. Ты говоришь вздор. Завтра ты опомнишься и будешь жалеть об этом глупом разговоре.

— Если ты не принадлежишь к моему обществу, то это значит, что порочно оно, а не ты, — сказал Чарлз.

— Но твоему миру безразлично это, Чарлз. В течение недели в случае удачи я буду выступать как одна из вас. Но ведь я обманщица, и реакция твоей сестры на появление в обществе Лили Барретт является достаточно ясным свидетельством того, как потом относятся к обманщицам…

— Ты самая достойная женщина, черт побери, — раздраженно сказал Чарлз.

— Я не леди, — с холодностью произнесла Мэгги. — И если ты просишь меня стать ею и постоянно играть эту роль, разве тогда я не буду обманщицей и не потеряю достоинство, о котором ты так печешься?

— Мэгги, тот факт, что ты говоришь о таких вещах, означает, что для тебя невозможно быть кем-то другим, кроме самой себя, и не важно, кого ты представляешь. — Он посмотрел на нее с нежностью. — И пожалуйста, перестань возражать. Скажи, что ты выйдешь за меня.

Мэгги смотрела на него как на сумасшедшего.

— Чарлз, Чарлз. Не настаивай. Ты будешь жалеть. Ты стараешься спасти меня, но к чему такие жертвы? Ты хочешь успокоить свою совесть?

— Конечно, нет, — ответил Чарлз. — Если бы я хотел только успокоить свою совесть, то выписал бы тебе чек на сотню или две сотни фунтов и поздравил бы себя с тем, что обеспечил тебе новую жизнь, после чего прервал бы наши отношения. Но я не собираюсь делать этого, потому что хочу, чтобы ты всегда была со мной до конца моей жизни.

Мэгги закрыла глаза, лицо ее все еще было напряжено.

— Я не знаю, что сказать. Не знаю. Только не требуй от меня ответа прямо сейчас. Поговорим в другой раз, когда все кончится.

То, как она произнесла «когда все кончится», для Чарлза прозвучало как «никогда», и по спине его пробежал холодок.

— Ответь сейчас. Ты уже сейчас можешь сказать «да», Мэгги! — воскликнул он. Затем притянул ее в свои объятия и постарался убедить ее всей мощью своего тела, хотя и понимал, что этого недостаточно.

Глава 14

— Что мы сегодня будем делать, Милли? — спросила Ферн Ашуэрт, рассеянно листая книгу. Ее сестра Флора жестом пригласила Мэгги сесть рядом с ними, как только та появилась в гостиной. Мэгги села, сделав вид, что занялась носовым платком, вышивание которого начала еще с мисс Уэст. При этом она ощущала вес тяжелого револьвера в кармане платья. Утром ей помогал одеваться Чарлз, он не заметил у нее револьвера, а волосы она расчесала и уложила сама, так как Салли еще не вернулась из города. Мэгги внушала себе, что не стоит волноваться по поводу отсутствия подруги — Саутворк находился довольно далеко и район поиска был большим.

Мэгги старательно избегала взгляда Чарлза, опасаясь, что выдаст себя, а это никак не вязалось с ролью невинной наследницы. Даже через комнату, где с раннего утра слышны были отрывочные разговоры по поводу событий вчерашнего вечера, Мэгги чувствовала, как он злился; его гнев, подобно пламени, обжигал ее, и удивительно, что остальные присутствующие не замечали раздражения барона.

Она не могла выйти замуж за него. Даже мысль об этом казалась нелепой.

— Сегодня мы будем лесными нимфами! — объявила Милли. За завтраком она опять раздала цветочные гирлянды и лавровые венки.

Леди Мэри и леди Элизабет похитили венки у Питера Рэдклиффа и их брата лорда Гамильтона. В ответ Питер взял венки у своих трех братьев, а также у сэра Натаниела Дайнса и надел все четыре себе на голову, а потом, чтобы превзойти сестер-близнецов во всех отношениях, уговорил Мэгги и Флору Ашуэрт отдать ему их гирлянды. Этот поступок, естественно, побудил близнецов попытаться снять венки с головы Питера, к вящему удовольствию лорда Гиффорда, сэра Натаниела и Александра Рэдклиффа.

Мэгги внимательно следила за гостями, но ни один из тех, кто входил в список подозреваемых, не мог подходить на роль человека, подбросившего письмо.

— Не знаю, как Гиффорд, но я не чувствую себя нимфой в данный момент, — сказал сэр Натаниел, поглаживая подбородок; его голубые глаза были полуприкрыты.

Мисс Хаусер засмеялась и вцепилась в его локоть. Мэгги подозревала, что она была не единственная, кто провел ночь не в своей комнате.

— Помимо нимф есть еще охотники, — уточнила Милли. — Мы устроим соревнование по стрельбе из лука!

Леди Рашуэрт оторвалась от беседы с лордом Хайдом.

— Стрельба из лука? Уже давно никто этим не занимался!

— Я подумала, почему бы не развлечься таким милым способом, — сказала леди Эджингтон с легким поклоном.

— Тогда давайте отправимся на огневой рубеж, — холодно сказал Чарлз и отошел от окна.

Питер Рэдклифф принял театральную позу.

— Вперед, вперед в охотничьи поля! — С этими словами он распахнул ближайшую стеклянную дверь и с гордым видом ступил на террасу.

К выходу поспешили и остальные. Сборы длились несколько минут — ушло немало времени на то, чтобы гости надели свои перчатки, шляпы, плащи и накидки. Наконец все собрались на лужайке у террасы. Женщины осторожно приподнимали над влажной травой юбки своих утренних платьев, и их кринолины раскачивались на ветру подобно церковным колоколам.

— Тебе следовало бы сказать вчера вечером о своей затее, — заметила Фейс Уэлдон с легким упреком. — Я надела бы платье, более подходящее для такого мероприятия.

— Тогда не было бы сюрприза, — весело ответила Милли и дала указание ожидавшему лакею раздать четыре лука.

Мэгги наблюдала за всем этим с некоторой неуверенностью: она никогда прежде не держала в руках лук. Однако большинство женщин было в таком же положении, и если бы Мэгги проявила свое умение в стрельбе, то это выглядело бы более странно, чем если бы она продемонстрировала полное отсутствие опыта в этом деле.

На траве на расстоянии двадцати ярдов были установлены четыре цели — несколько мешков с сеном, к которым были прикреплены ярко раскрашенные бумажные мишени.

Рядом с Мэгги остановилась Флора. Девушка посмотрела на небо с явной тревогой и спросила:

— Как вы думаете, будет дождь?

Мэгги запрокинула голову и посмотрела вверх. По небу плыли густые темные облака, вздымаясь над холмами и опускаясь в долины, словно это было море перед штормом. Такую картину едва ли увидишь в Лондоне, где тяжелый влажный воздух заставлял дым стелиться понизу, скрывая облака. Позади собравшейся на лужайке компании огромный белый фасад особняка резко выделялся на фоне темно-зеленого газона и серого неба, а купол главного холла казался незначительным по сравнению с общей длиной и высотой здания.

Быть женой Чарлза, хозяйкой всего этого… Мэгги овладела мучительная тоска от сознания невозможности осуществления такой безнадежной мечты. «Глупая, — с усмешкой подумала она про себя. — Он никогда не был и не может быть твоим, и ты знала это с самого начала. Он тоже все понимает и скоро образумится».

— Дождь будет. Я не сомневаюсь, — ответила Мэгги на вопрос Флоры. — Однако надеюсь, мы не промокнем.

Тем временем леди Эджингтон разделила компанию на четыре группы. При этом никто не возражал — даже скептически настроенная дочь леди Рашуэрт, которая скривила свои тонкие бледные губы в скрытой улыбке, но все же взяла лук. Участники соревнования выстроились перед мишенями и стали по очереди стрелять. В общей сложности каждый выпустил по три стрелы. Служанка Милли прилежно вела счет попаданиям, а четыре лакея возвращали стрелы в перерывах между сериями выстрелов.

Мэгги должна была стрелять третьей, после сэра Натаниела Дайнса, который аккуратно уложил первые две стрелы почти в центр мишени. Третья его стрела вылетела из лука и попала во второй круг от центра.

Умышленно ли он сделал это? Мэгги удивленно заморгала. Сэр Натаниел повернулся и смущенно посмотрел на нее, потом улыбнулся и незаметно подмигнул, прежде чем передать лук и занять место в конце очереди. Мэгги сказала себе, что нелепо усматривать что-то злонамеренное в действиях сэра Натаниела только потому, что тот фигурировал в списке Чарлза, включающем людей, которые могли бы помогать Дэнни.

Она шагнула вперед на линию огня, вставила стрелу в лук и оттянула тетиву. Мэгги удивило, как легко это получилось, она ожидала, что потребуется приложить гораздо большее усилие. Она тщательно прицелилась и выстрелила. Когда-то Мэгги долго практиковалась в метании ножа. Ей хотелось стать лучшей среди мальчишек и завоевать их уважение. И сегодня она надеялась, что те уроки не прошли даром.

Отпущенная тетива издала тихий свистящий звук. Стрела попала почти в центр мишени. Вокруг Мэгги раздались восхищенные возгласы, и она улыбнулась, снова прицеливаясь. На этот раз стрела вошла значительно левее центра: Мэгги не хотела выглядеть слишком умелым стрелком.

Чарлз стрелял пятым. Его стрелы легли гораздо кучнее и ближе к центру, чем у нее. На вопросительный взгляд Мэгги он ответил: «Я же охотник», — и пошел в конец очереди. Леди Ашуэрт, преодолев первоначальные колебания, послала каждую стрелу точно в яблочко, к великому удивлению ее сына, лорда Гиффорда. Ее дочь, леди Виктория, отстрелялась не менее удачно.

По мере того как проходил очередной тур стрельбы, заключались пари. Милли хотела принять в этом участие, но воздержалась, поймав запрещающий взгляд брата. Финальные выстрелы сопровождались криками радости или досады, в зависимости от удачи или неудачи участников пари. Фаворитом стала леди Рашуэрт, которая одержала убедительную победу. Передавая лук, она казалась спокойной, хотя щеки ее слегка порозовели, когда она сообщила, что с юных лет увлекалась стрельбой из лука и была лучшей среди своих сверстников. При всем этом сэр Натаниел Дайнс мог бы победить ее, если бы не внезапный порыв ветра, который отклонил одну из его стрел на несколько дюймов в сторону. Он благосклонно признал свое поражение, сказав, что если бы они соревновались в метании кинжалов, а не стрел Купидона, он стал бы победителем. Это замечание сестры-близнецы восприняли с бурным восторгом, хотя в глазах Дайнса не было даже намека на юмор.

По спине Мэгги пробежал холодок. Она вспомнила о своих подозрениях и посмотрела на удаляющуюся фигуру Натаниела с тревогой. Ему было чуть больше тридцати, а в банде Джонни не было ни одного человека такого возраста.

Соревнования закончились как раз вовремя. Едва компания двинулась через лужайку к дому, на землю упали первые капли дождя. Близнецы с визгом бросились бежать, увлекая за собой Милли, сестер Ашуэрт и братьев Рэдклифф. Остальная компания всецело игнорировала непогоду, продолжая идти неторопливым шагом через лужайку, как будто причуды стихии не заслуживали их внимания.

Казалось, погода проявила должное уважение к ним, потому что как только последний из компании достиг убежища в гостиной, дождь припустил с нешуточной силой.

— О Боже! — воскликнула Милли, — Я оставила свой зонтик на лужайке.

— Почему же вы не хватились его сразу? — спросил Питер Рэдклифф.

— Вам не обязательно это знать, — язвительно ответила Милли и посмотрела на слуг, грузивших на телегу намокшие мешки с сеном. — Они могут не заметить его и втоптать в землю!

— Я возьму ваш зонтик, — сказала Мэгги, вызвавшись добровольцем. Ей было душно, и она чувствовала себя подавленной в гостиной. Ей хотелось прогуляться под дождем, на воздухе было значительно лучше.