— Да, здóрово звучит. Ты не боишься жить одна в таком огромном доме?
— А я не одна, — Татьяна сделала паузу. Роза удивленно посмотрела на нее. — У меня кот.
— Правда? Люблю кошек. Какой породы? Может, моей Майе был бы партнер, она — русская голубая. Милая кошечка.
— Нет, совершенно обычный кот. Серый и неприметный. Сейчас забился куда-нибудь в угол и ест, — Татьяна невольно посмотрела в сторону кухни, пытаясь расслышать скрежет или стук.
— Ой, Таня. Я пирог для тебя испекла, — Роза суетливо достала из пакета сверток, обернутый фольгой и клетчатым полотенцем.
— Как тебя на все хватает? Работа, дом, муж, ребенок, кошка. Еще и пирог для меня испекла.
— Просто люблю свою семью. Когда что-то любишь, все лучше получается, — Роза выдержала секундную паузу. — Знаешь, я не просто так приехала.
Татьяна замерла. Роза перестала улыбаться, настраиваясь на серьезный разговор.
— Девчонки тоже хотели прийти, но я их уговорила и пока приехала одна. Со своего прошлого дня рождения ты изменилась, стала замкнутой…
— Все хорошо, — грубо перебила Татьяна, крепко сжав кружку с чаем.
— Нет, — покачала Роза головой, — меня-то ты не обманывай. В тот день что-то случилось. Ты без предупреждения ушла со своей же вечеринки и пропала на несколько недель.
— Мы сотни раз обсуждали эту тему. Мне стало плохо, я просто уехала домой. Потом заболела гриппом. Почему вы заставляете меня оправдываться, как сопливую девчонку? Мне звонила Марина, Маргарита, сейчас ты пришла. Что вообще происходит?
— Да, что происходит? Что случилось с жизнерадостной девушкой, душой нашей компании? В другое время я бы за живот держалась от смеха, стоял шум, гам, и работа кипела в твоих руках. Ты стала другой. Ты погасла…
Татьяна не торопилась с ответом, продумывая каждое слово. Ей было приятно, что подруги заботятся о ней, — она ценила их внимание, но некоторые вещи не готова была разделить с ними. Например, содержимое тайной комнаты.
— Может, мы взрослеем? — пожала плечами Татьяна. — После окончания института прошло три года — многие из нас обзавелись семьями. У каждого свои проблемы и дела.
— Мы поклялись быть лучшими подругами. И мы честно держим эту клятву. Таня, чтобы ни случилось, мы по-прежнему с тобой.
— Многое произошло. Сменила работу, проводила родителей, переехала в дом. В общем, глобальные события перевернули всю мою жизнь. Я по-прежнему с вами и ваша лучшая подруга.
— Я предлагаю собраться, посидеть, поболтать. Можем в клуб сходить.
— Н-не надо в клуб, хватило моего прошлого дня рождения, — запнулась Таня, лицо ее стало бледным. — Давайте у меня. Смотри, сколько места, — можно с детьми, мужьями. Трое из нас уже замужем. Меняем формат общения, — уверенно говорила Татьяна, сама себя подбадривая.
— Хорошо, давай у тебя. Скоро твой день рождения. Отличный повод.
— Опять мой день рождения, — нехотя улыбнулась Татьяна.
— Скоро будет год, как ты стала затворницей, — добавила Роза.
— Сменим тему, — поморщилась Татьяна и кинула короткий взгляд в сторону кухни. Пока все шло ровно.
— Слышала? Андрей пропал.
Неожиданный вопрос заставил Татьяну еще больше побледнеть.
— Андрей?! — изобразила она удивление.
— Ну, Андрей, — развела руками Роза. — Григорьев Андрей, красавчик из нашего института.
— Плейбой, который берет от жизни все силой, — произнесла Татьяна так, что Роза едва ее расслышала.
— Ну, не знаю, чем он берет. От девок у него всегда отбоя не было, а родители его обеспечили, как принца. Сейчас он пропал, родственники с ума сходят. Есть версия, что он смотался за границу с очередной своей дамочкой. Была у него уже подобная выходка. Вот она — благодарность родителям. Он развлекается, а родители страдают, ночами не спят.
— Ночами не спят, — тихим эхом повторила Таня. — Что ты вдруг про него вспомнила?
— Так, мысль в голову залетела, он же тебе нравился когда-то?
— Легкое затмение, не более. Мне все равно, где и с кем он сейчас. Ты лучше расскажи, как дела у Марины? Давно ее не видела.
— У Марины все хорошо, за вторым собрались. Она без ума участвует на форумах для мамочек, читает книги, словно это у нее первенец. Обложилась розовым цветом, потому что муж просит девочку. Глупенькая и сентиментальная стала. На работе босс ей сделал замечание, так она такую истерику со слезами и причитаниями устроила, что он убежал, закрылся в кабинете и до конца рабочего дня не показывался, — Роза залилась задорным смехом, Татьяна поддержала ее улыбкой.
— Счастливые. Вот и у Марины второй уже будет, — вздохнула Татьяна.
— Да ты не переживай. Какие твои годы?
— Ну да…Двадцать шесть, еще не возраст, — ободрила себя Татьяна и посмотрела на свои длинные пальцы. Сквозь тонкую кожу просвечивала сеть синих капилляров. Она представила, что когда-нибудь, а возможно, уже скоро, кожа на руках иссохнет, станет дряблой, морщинистой, как печеное яблоко.
Короткое «дзинь» отвлекло Татьяну от мыслей. Роза посмотрела на телефон, взгляд наполнился любовью и добром, пальцы заходили по экрану. Татьяна невольно улыбнулась.
— Ваня скоро заедет за мной, — с сожалением произнесла Роза и отложила телефон в сторону.
Роза вышла замуж еще на пятом курсе института, после окончания родила сына. Ее семейное счастье сложилось, как красивый пазл, — правильно и крепко.
— Ничего, встретимся на вечеринке, — спокойно ответила Татьяна. — Бери с собой мужа и вашего карапуза.
Татьяна провожала Розу с улыбкой на лице, но очень грустным взглядом. О нас долей зависти смотрела, как Ваня встречает жену поцелуем, потом вовлекает ее в семейный бытовой разговор и Роза оказывается в своем комфортном мире, который Татьяне пока не доступен.
Послышались раскаты грома, небо пересекло яркой вспышкой.
— Куда вы в такую погоду? Останьтесь, — предложила Татьяна друзьям.
— К сыну, он сейчас у моих родителей гостит, — ответил Ваня, Роза в подтверждение кивнула.
— Счастливого пути! Розочка, позвони, когда доберетесь.
— Хорошо, — ответила Роза и закрыла дверь автомобиля.
Машина тронулась. Татьяна ласково провела по багажнику рукой, желая друзьям благополучного пути. Фары скрылись вдалеке. С неба угрожающе надвигалась темно-синяя туча. Стихия пожирала последний свет, оставляя за собой урчание грома. Татьяна поспешила в дом. Словно боясь, что непогода проникнет в ее крепкое убежище, она закрыла дверь на все замки.
Надвигавшаяся буря разразилась сильным дождем. Пугающие раскаты грома сменились ласковым шумом воды, стекавшей с крыш. Вокруг все наполнилось смирением. Таня распахнула дверь на террасу и глубоко вдохнула запах мокрой земли. Дождь нескончаемыми нитями бил в землю, рождая пузыри на широких лужах.
Терзаемая мыслями, она достала из пачки тонкую сигарету и закурила. Нажала кнопку пульта, стена тронулась и поползла в сторону. Парень сидел на лежаке и листал журнал. Начавшая двигаться стена заставила его вздрогнуть и оставить дела. Медленно перемещаясь к стеклянной перегородке, он не сводил с девушки глаз. Она сидела на подоконнике, прижавшись лбом и коленями к стеклу. Сигарета медленно тлела между пальцев, змейка дыма тянулась к открытой двери, бесследно исчезая в дожде.
Парень широко расставил ладони на стекле — от прошлого приступа злости не осталось и следа. Девушка, забыв про пленника, погрузилась в размышления. Казалось, сейчас она сделает шаг и растворится в каплях дождя — они смоют все дурное, что произошло с ней в жизни, но какая-то сила сдерживала ее. Возможно, она знала, что дождь не лечит. Он всего лишь заставляет душу свернуться в клубок и проливать слезы, бесконечно жалея себя.
— Пахнет жизнью, — вдруг произнесла она сиплым голосом.
— Я ничего не чувствую, — ответил парень.
— А ты и не умеешь чувствовать, только брать, — она с ненавистью сжала в кулаке пачку сигарет. Картон хрустнул, пальцы побелели от напряжения. Девушка прерывисто выдохнула.
— Таня, я…
— Не смей!!! — в ярости заорала она и швырнула металлическую пепельницу в стеклянную перегородку. Пепельница с грохотом отскочила и упала на пол. Парень отшатнулся и закрыл голову руками. Именно в нее метила Татьяна.
— Не смей произносить мое имя, я тебе запрещаю!!! — раздув от гнева ноздри, смотрела она на парня.
Их разделял холодный поток ее ненависти, обиды, разочарования. От бессилия он закрыл глаза и дождался, когда она уйдет.
Татьяна оставила нишу открытой. Парень, прислонившись лбом к прозрачной перегородке, смотрел, как в лунном свете по оконному стеклу скатываются водяные потоки, словно игривые змейки с маленькими головками. Сквозь шум дождя, который без устали бил в окна, крышу и кирпичную дорожку, парень слышал плач Татьяны. Это были душераздирающие рыдания с тихим стоном и частым всхлипыванием. Пряча лицо в подушку и собирая простыню в кулаки, она пыталась удержать слезы, уговаривала себя быть сильной. Но боль, рвавшая душу, стирала все здравые рассуждения, оправдания и доводы. Боль обнажала истинные чувства, заставляя девушку страдать, плакать, злиться, кричать.